— У меня — есть, — нехотя признал я. — Поэтому я и взялся тебя лечить... Я ж не знал, что... вы совсем другие. С людьми у меня получалось... А после этой войны... мы и закрылись. Чтобы больше такого — не повторилось. Чтобы не вмешиваться в дела тех... кто сгинет и забудет. Ой, прости... — спохватился я, — что-то я не то говорю...

— Может они и правы были, твои родичи, — задумчиво сказал мне вдруг Райан. — Если вас там столько поубивали, на этой войне...

И он явно задумался о чем-то. Во всяком случае, дальнейших вопросов не последовало, и в обеих комнатах повисло молчание. Самое странное, что оно почему-то совсем не тяготило ни меня, ни его.

Я, как ни странно, вдруг подумал, что действительно доля истины в такой политике была... особенно тогда, когда боль по погибшим и слезы их жен и детей были ещё свежи. Правда, бабушка до сих пор о дедушке горюет, но в основном почти все перестали об этом говорить... А мы с Кэсом... два несовершеннолетних максималиста...

Райан вдруг поднял голову и сказал грустно:

— Мы, наверное, вам кажемся какими-нибудь бабочками... или мухами. Даже если отец так на озуа смотрит, ну, почти так.. а ведь в его случае разница не настолько велика, как в вашем... Да?

— Да уж. Только я так — не могу. Не могу и не хочу. И нельзя заранее сказать, что жизнь важнее и ярче, сколько бы она не продолжалась... двадцать лет или тысячу... Важно, что ты успел сделать, наверное...

Ну вот, ударился в патетику...пропагандист недоделанный. Кто тебя послушал в свое время, кроме Кэссара?

— А что, с твоей точки зрения, надо успеть сделать в жизни? — заинтересовался озуа.

— Ну ты спросишь! — рассмеялся я. — Философы уж столько тысячелетий сей вопрос пытаются решить... Я скорее знаю, что НЕ НАДО делать... чтобы умирать было не стыдно... Да я думаю, что и ты это знаешь.

— Так скажи. А то мало ли, что я знаю. Мне интересно, что ты об этом думаешь, — настойчиво заявил он.

Мне почему-то стало неловко. Не люблю говорить красивости. Когда их от меня ждут, обычно дожидаются совсем иного и не совсем печатного...

— Рэни... медленно начал я. — Наверное, проще всего... выбрать поначалу себе пример для подражания... или просто того, кого ты безусловно уважаешь... и каждый раз спрашивать себя: а что бы он сказал? А что бы он сделал на твоем месте? Это же так просто... Держать слово, не предавать, не трусить...не изменять самому себе.

Уфф... нет, рано мне всё-таки иметь детей. Лучше бы братишку... Вот такого любопытного...

Он разулыбался, в глазах замерцали синие искры. Или показалось на расстоянии?

— Не боишься так говорить? А то ты у меня сейчас самый ближайший кандидат на примеры для подражания.

— Только не это! Я испугался. — Было бы чему подражать... Вот для меня... ну например, долго таким примером был дед...

Озуа сейчас был ужасно похож на шкодливого мальчишку — лукавая усмешка на губах, на лице, в глазах — везде, где смогла поместиться...

— Поздно, — довольно отозвался он. — Ты уже не кандидат. Ты — он и есть.

— Ужас какой.— Юмор ситуации начинал до меня доходить. — Ты же меня не знаешь совсем... А представляешь, какая ответственность! Быть всё время живым примером... Ну пожалей бедного меня. Деду что, он в могиле...

— Это мне теперь ничего нельзя, — продолжал ерничать пример для подражания в моем лице. Ни напиться, ни подраться... А ещё на свадьбу звал...

Райан сдавленно хихикал на своей кровати.

— Конечно, звал. А сейчас еще сильнее звать буду. Кто же еще там сможет похвастаться таким примером?! А что, чтобы не было стыдно умереть, все это нельзя. Да? Ни напиться, ни подраться?

— Честно? Я скорчил торжественную рожу.

— Это, возможно, тайна... для маленьких детей. Но поскольку ты у нас весь из себя совершеннолетний, скажу: по-моему, можно... С некоторыми личностями просто даже иначе и не получается...

— Ну, вот видишь. Мы просто будем считать, что ты — именно такая личность. Некоторая. Так что быть тебе примером для подражания. Никуда не денешься... А может. я и ругаться научусь, — почти мечтательно протянул этот... мальчишка.

— Ты точно решил, что именно этого тебе прежде всего и не хватает? Именно поэтому выбрал себе такой пример?

Теперь и я заржал. Ой, ну надо же...

А что — тоже заработок. Обучать вот таких...прелести живого слова.

— И поэтому тоже, — кивнул он и перестал смеяться. — А почему ты так уверен, что не можешь служить примером? Мне вот кажется, что очень даже можешь. Хотя и не знаю, почему.

— Упрямый ты, Рэни, вот что... — безнадежно подытожил я. — Могу — не могу... Ничего во мне такого нет. И ничего хорошего я в жизни своей пока не совершил... Ну почти. Плохого зато достаточно...

— Совсем ничего хорошего? — тихо переспросил он. — Но так не бывает.

— Может, и бывает, — сказал я с неожиданной злостью — У особо одаренных и везучих. Ладно, зато вот тебе смог помочь! Немного...

(А всякие там стихи... немного музыки... какая всё это ерунда по сравнению с тем, что я не смог спасти любимого человека... Всё, хватит... Не хочу.)

Он смотрел на меня с таким изумлением, словно у меня рога выросли в одночасье.

— Знаешь, Лант, если спасение жизни у тебя идет за "немного", то я даже не представляю, что же ты сочтешь достаточной помощью. Разве вообще с того света вернуть, когда кто-то уже за порог шагнул? Или это тоже в разряд "немного" попадает?

— Если бы я мог! — вырвалось у меня. — Ладно, Рэни... Хорошо, что я оказался в кой-то веки в нужный момент там, где надо. Давай мы выпьем, что ли, за это... То есть за тебя.

Я достал свою заветную фляжечку, взял местный стаканчик и отлил немного нашего вина для Рэни.

— Вот, попробуй... Начинаю подавать тебе пример. Хорошее вино можно пить в любое время суток! Особенно в хорошей компании...

— Спасибо! Только почему за меня-то? Надо за тебя, я-то никого не спас, — он досадливо поморщился, слезая с кровати, и подошел ко мне, чтобы взять посудинку с драгоценным напитком.

— И за меня и за тебя. За нас...

Я что, пропущу, что ли?! Ещё чего... Пример я там или не пример...

Мы выпили.

"Ага, понравилось тебе!" — отметил я про себя. К чему хорошему приучить — это я завсегда...

— Пойду я. Темно уже. А то... наверное, ждет уже...

Ранша, скорее всего, действительно уже давно меня ждала.

... Ещё слегка шумело в ушах, и кровь пульсировала во всем теле, и покалывало кончики пальцев...

Телу было хорошо, оно радовалось.

А на душе было пусто.

Довольная Ранша, уткнувшись носом в мое плечо, щекотала мне нос волосами. Отросли волосы, надо подрезать, наверное. Я уже не бард, так что нечего.

Какое-то время она лежала молча. К сожалению, это время быстро кончилось.

— Лант? — насторожилась она. — Тебе, что, не понравилось?

— Всё было чудесно, — искренне ответил я.

Девушка приподнялась на локте и внимательно посмотрела мне в глаза.

— Все было чудесно, — медленно повторила за мной и вдруг закончила. — Только вот девушка не та. Так?

Меня аж передернуло от этой женской интуиции. Ранша всегда отличалась прямотой... и чутьем тоже.Надо бы возразить, а что?

Я ласково погладил ее по плечу:

— Ну не надо так, малыш. Ты такая хорошая...

— Да, я знаю, — она снова легла рядом. — Просто я не на своем месте сейчас. Здесь должна быть не я, а...

— Тсс, — я быстро закрыл ее губы ладонью. — Не надо так говорить.

— А как надо? Впрочем, извини. И впрямь, не стоит, наверное... Только не пойму я никак, сколько ж можно себя изводить? Даже по такому поводу...

— Ну... я себя не извожу. Разве похоже? Да и вообще... много мелких проблем просто...

— Не знаю, — неуверенно пробормотала она. — Может, и не похоже... А что за проблемы-то? С мальчиком этим? Или... с гитарой? Кстати, где это она?

— Подарил... А с мальчиком проблем нет. Это у него сплошные проблемы... он их, судя по всему, умеет находить.

— Можно подумать, у тебя это получается плохо... — улыбнулась девушка. — А кому это ты ее подарил? И с чего вдруг?

— Тому... кому она нужнее. Мне стало немного грустно. Умеют женщины находить больные места!

— Ммм... а тебе, стало быть, не нужна? С твоей-то музыкой? — возмутилась Ранша. — Хотя... может, ты новую купишь... Ой, знаешь, что? У меня знакомый есть в Телгаре, так у него отец инструменты делает. И неплохие. Хочешь, я тебе адресок дам? Скажешь, что от Ранши, — он сделает. Давай?

Ранша мгновенно слетела с меня и бросилась было к своей одежде, но потом так же резко передумала и вернулась.

— Побежала, называется, — усмехнулась она в ответ на мое удивление. — Будто чернила с бумагой с собой таскаю. Ладно. Потом у Номмы спрошу, она даст. А можно и на дощечке накорябать, но сейчас не хочется искать подходящую дощечку.

Я засмеялся. В этом была вся Ранша. И можно было не сомневаться, что о гитаре она благополучно забудет, не успев одеться...

В ее комнате витал аромат живых цветов — но все вещи были разбросаны как попало; Ранша знала наизусть и могла напеть и продиктовать огромное количество баллад и песен — но у нее никогда не было рядом ни бумаги, ни даже дощечки...

— Лант, милый, расскажи мне что-нибудь, — промурлыкала эта красавица, пытаясь поймать губами мое ухо. — Наверняка же тебе есть что рассказать...

— Про что тебе рассказать, маленькая?

Я и вправду не знал...

— Ну, раз про гитару не хочешь, вот про твоего "не клиента" расскажи. Любопытно же...

— Про Райана...

Я задумался.

— Знаешь, ведь мы познакомились только сегодня, — удивленно начал я. — А мне уже кажется, что давно. Райан ведь озуа, ты не заметила?

— Ой... что-то такое и вправду непривычное... Но ты знаешь, я ведь про них почти ничего и не слышала! — беззаботно заметила Ранша. — Я вон тоже... человек только наполовину. Как и ты, насколько я знаю? Ну и что?

— Понимаешь, я тоже про озуа почти ничего и не знаю. Кроме того, что они живут всего каких-то лет сорок или пятьдесят...

— Мне говорили, что еще меньше. Вроде бы лет тридцать... Хотя какая разница, все равно мало, — вздохнула она. — Вот уж не думала, что ты с таким сойтись можешь... мне вот как-то не по себе было бы дружить с тем, кто скоро умрет...

— Ну для начала... мне захотелось, чтобы он дожил... хотя бы до своих тридцати, пробормотал я. — Понимаешь, этот мальчик умудрился вляпаться в какую-то разборку... короче, разозлить сектантов, убил двоих... нет, кажется, уже троих... ну и, в общем, на него, возможно, объявили охоту.

— Убил троих?! Этот безобидный ребенок?!

Я пожал плечами.

— Кого-то он там пытался спасти... И судя по всему, неудачно.

— Ну тогда у меня вопросов больше нет. — Ранша была сама ирония. — Вы нашли друг друга! Вы же два сапога пара...

— То есть?

— Ну как же... ты ведь тоже отличаешься этим загадочным свойством находить разнообразные неприятности на свою... эээ... голову, — хихикнула она. — Сам, между прочим, мне в прошлую нашу встречу об этом говорил... Ну так и чему удивляться? Вы, поди, и познакомились как-нибудь... не как все знакомятся... Угадала?

— Да уж. Но ведь ты сама говорила, что у меня всё не как у людей... Пришлось вмешаться... в разговор. Так и познакомились...

— В разговор... — буркнула она, — уж не на языке ли стали беседа-то велась? Лант, это же опасно. Ну как можно быть таким бесшабашным? Наверняка ведь полез куда не надо, хорошо хоть целый вроде, спасибо Хранящим нас от бед... А если бы с тобой что-нибудь случилось?!

Я засмеялся и обнял это рассудительное — порой — существо:

— Ну если бы случилось, значит, случилось бы... Может потом вспомнил бы кто-нибудь. Ты прямо как моя... мама, — неожиданно выдал я. — А вообще не беспокойся, малыш, я ведь немножко умею драться!

— Ммм... — она задумчиво прикрыла глаза. — А какие, кстати, у тебя планы? В Таурге останешься? А то, может, с нами поедешь? У тебя такая музыка чудесная... Купим тебе гитару, вы с Даримом такой дуэт составите, что будьте здоровы! А я буду танцевать... А? Давай, Лант, соглашайся!

— Не могу...

Мне вдруг и вправду захотелось сыграть вместе с Даримом. Даже зазвучали в голове первые аккорды гитары и взлет мелодии альта... снизу вверх... как плащ, сбрасываемый перед дуэлью.

— Я должен парнишку проводить, — объяснил я Ранше. — А потом... может быть...

— А куда ты его проводишь? — с любопытством спросила девушка.

— Куда? (А правда — куда?) Ну... он на свадьбу сестры вроде собирался...

— Сестры? Что за сестра такая? — ревниво поинтересовалась Ранша.

— Понятия не имею. Никогда ее не видел...

— Проводишь... и найдешь нас? Да? Хотя, наверняка передумаешь... А я вот недавно теткой стала. У брата дочка родилась, такая... ух!

— Может, и не передумаю... тетушка.

Я поцеловал ее, постаравшись отбросить подальше мелькнувшее воспоминание...

Две фигуры на сцене.Вихрь юбок и стук каблучков. Сияющие под огнем факелов золотистые волосы — и волосы черные. Быстрый любящий взгляд на меня, стоящего на заднем плане и играющего саэлью для двух танцовщиц... Никогда после я так хорошо не играл.

Ранша ответила на поцелуй со всей своей нежностью, какая у нее была. А было у нее много, и какое-то время я с удовольствием тонул в ней. Пока не вынырнул и не наткнулся на строгий и даже несколько суровый взгляд... нет, не девушки, с которой я провел столь замечательно последние часы.

Это был взгляд полуалвки старше меня на несколько десятков лет, с едва заметной насмешливой искоркой. Сразу же некстати вспомнились слухи о ней, будто от родителя своего, алва из Ишкуды, досталась ей способность мысли читать...

— Пора бы уже вспомнить, что ты живой, милый. И вокруг тебя могут быть живые, которым ты небезразличен, — твердо сказала она, соскальзывая с постели и начав одеваться. — Габи вряд ли одобрила бы то, как ты со своей жизнью поступаешь.

— Ранша! Это запрещенный прием... Я беспомощно улыбнулся.

— Это правда.

Она подошла и запустила пальцы мне в волосы.

— Лант, мне очень хорошо с тобой... было всегда. Но я не эгоистка — и мне хотелось бы, чтобы кто-то, вот как я сейчас, был с тобой рядом... А ты ведешь себя... как... как вдовец. Какой ты раньше был, помнишь? Или забыл?

Куда делась твоя легкость? В тебе было столько радости — где она сейчас? Все, все ухнуло в это... в эту пустоту.

— Пустоту? — мне вдруг стало зябко. Ранша, Ранша, что же ты делаешь? Как умудряешься видеть то, что я сам стараюсь не замечать?

Она хотела сказать что-то еще, но, вздохнув, лишь покачала головой. Погладила кончиками пальцев мои виски.

— Ша, — я попытался поймать ее за запястье, — зачем ты мне все это говоришь?

— Просто иногда мне кажется, что ты еще мальчик. Ребенок, который... сам себя наказывает. Уже несколько лет... Может, поэтому и сказала. Потому что тебе пора взрослеть. А может, и нет... ты же бард. Не знаю...

1234567

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓