Срыв

Когда они дошли до её подъезда в старой "хрущёвке", она сказала Андрею:

— Ну, всё — пришли.

— Я провожу тебя до квартиры, — ответил Андрей и увидел в её глазах стыд.

Дойдя до дверей своей квартиры, она сказала:

— Теперь уходи.

Приглашать Андрея в квартиру она не собиралась.

— Позови родителей, — сказал Андрей.

— Их нет дома, — ответила она, смотря в пол.

Андрей помедлил несколько секунд и потянулся к кнопке звонка.

— Нет! — чуть не крикнула она и ударила его по руке.

— Ты чё, дура?

— Нет денег, — тихо ответила она.

Судя по её одежде, Андрея давно понял, что живёт она небогато, но не настолько же, чтобы не платить за какой-то плеер.

Немного поколебавшись, Андрей решил всё-таки напомнить ей об условии мажора.

— Ты будешь сосать у него? — тихо сказал он, делая ударение на слово "сосать".

Девочка смотрела в пол, прислонившись к стене у двери, и молчала.

— Ты что, дура?

Молчание.

Андрей начал злиться. Он не понимал, что её держит, чего она боится. Сделав голос погрубее, он прорычал:

— Ты что маленькая?! Ты хоть знаешь, что это такое? Несколько человек будут совать свои хуи тебе в рот, дура!...

При словах "несколько человек" девочка с испугом взглянула на Андрей.

— Он говорил, только у него, — еле слышно промямлила она.

— Что? — выдохнул Андрей. Он был шокирован её согласием, — Ну, ты и дура...

В этой худенькой и почему-то слабой духом девочке с симпатичным лицом Андрей увидел будущую проститутку.

"Сегодня ты отсосёшь за долг, а завтра сама прейдёшь к нему и сделаешь это за деньги" — подумал он.

Андрей смотрел на неё сверху вниз и видел её голову, опущенную в пол.

"Наверное тоже самое увидит и тот урод, когда она...".

К своему стыду Андрей почувствовал, как твердеет его член. Наверное, нет ничего слаще, когда этого хотят оба, как нет ничего отвратительней, когда хотя бы один этого не хочет.

Отогнав эти мысли, он решил припугнуть её.

— Может ты и у меня отсосешь? — сказал он ей грубо, положив одну руку ей на плечо, а другой начал делать вид, что снимает штаны. На секунду он даже подумал: "Может и правда ткнуть ей в губы?"

Девочка ахнула и закрыла лицо руками. Андрею мгновенно стало очень стыдно перед ней и перед самим собой.

"Блядь, чё я делаю?!"

Под нажимом его руки хрупкое плечико девочки опустилось вниз. Андрей почувствовал её слабость. Она стояла, закрыв лицо руками, такая худенькая, беззащитная.

— Прости, — шепнул Андрей.

"Если бы не худоба и бледность, она была бы даже красивой" — мелькнуло в голове у Андрея.

Ему вдруг захотелось успокоить её, обнять и нежно-нежно прижать к себе. На её виске, сквозь тонкую кожу виднелись синие дорожки вен. Андрею захотелось поцеловать её в эти дорожки, проникнуть теплом губ сквозь тоненькую кожу до самой крови.

"Что это со мной?" — подумал Андрей, — "...Нет. Ещё подумает, что я в неё влюбился... Или сама влюбится. А может, подумает, что я её хочу изнасиловать или что-нибудь ещё" — подумал он и только легонько провёл пальцами по её волосам.

Через несколько секунд девочка неожиданно всхлипнула, открыла дверь квартиры и зашла внутрь, хлопнув дверью перед Андреем.

"Всё ясно" — подумал он и сам прислонился к стене у двери.

Нескольких секунд, пока дверь была открыта, Андрею оказалось достаточно, чтобы почувствовать резкий, затхлый и кислый запах алкоголя, чтобы увидеть грязную прихожую с выцветшими и ободранными обоями, заваленную какими-то вещами, двоих маленьких пацанов-близнецов, которые смотрели на него испуганными глазами и услышать приглушённый женский плач.

"Всё ясно" — мысленно повторил Андрей.

Он постоял у двери ещё минуту и всё это время слышал детские и женский крики, громкие разговоры, ссоры и какое-то невнятное мужское рычание.

"Она станет проституткой" — подумал он, тупа смотря на грязную стену напротив, — "По-любому".

По дороге домой Андрей думал о том, что он может сделать.

"Может опустить этого мажора? Может забрать у него деньги и дать ей? Может просто сказать, чтоб не трогал? Но ведь в этом году я заканчиваю школу, а они могут ещё учиться вместе. Да и при чём тут школа, он может найти её и на улице. А если он узнает, что я имею ко всему этому отношение, то он будет мстить ей за меня, если я ему чё-нибудь сделаю...".

В конце концов, Андрей решил собрать деньги сам и отдать их этой девочке. Мысли "не вмешиваться вообще" у него не возникало.

Прейдя домой, он сразу же достал все свои деньги. Оказалось, что у него есть около двух третей нужной суммы.

"Блядь, чё продать?" — думал он, осматривая свою комнату.

Его взгляд остановился на маленьком магнитофончике.

"Нахуя он мне?" — подумал Андрей, — "Всё равно скоро в армию или в институт".

Быстро пообедав, он пошёл продать его кому-нибудь из знакомых. Как начинающий наркоман он бегал по квартирам знакомых и говорил:

— Купи.

— А нахуя он мне? А чё так дёшево? Он хоть работает?

— Заебал, бери! Работает.

— А чё продаёшь?

— Деньги нужны, короче берёшь, нет?

— Не, денег нет.

Обойдя так несколько человек, Андрей всё-таки продал его и даже зашёл в магазин, чтобы обменять купюры на более крупные.

Засовывая деньги в карман в магазине, Андрей заметил, что за ним с интересом наблюдают двое пацанов примерное его возраста, которых он ни разу в своём районе не видел.

"Будет разговор" — подумал Андрей.

Выходя из магазина, он ожидал, что его остановят.

— Э, слышь, браток, тормозни-ка, — услышал он за спиной.

Андрей повернулся.

— Курить есть? — спросил один из пацанов.

Андрей вынул пачку и вытряхнул из неё несколько штук.

— Пацаны, а вы вообще откуда? — спросил он, не дожидаясь их реплик.

Один из пацанов усмехнулся.

— Тебя ебёт!? Ты сам откуда, ёбана?! — начал наезжать другой.

— Я местный, а вы тут кого знаете? — ответил Андрей, закуривая, — Казана знаете? Или Апарыша? Дена? Канопеля?

Пацаны молчали и переглядывались.

— Ну, пошли познакомлю, ёбана в рот! — продолжал Андрей, сплёвывая на землю, — Чё хотели?

— Дозу геры возьмёшь? — спросил один из пацанов.

— Не, пацаны, не возьму. Вы зря сюда пришли, тут нариков нет. Передохли все, — ответил Андрей, — Дилеры тоже, — добавил он тише.

Он соврал. Наркоманы в его районе были, но Андрей не хотел, чтобы их стало больше.

Пацаны ещё немного постояли, озираясь по сторонам, и решили уйти.

— Ну, ладно, давай, — сказал один из них.

— Давайте, пацаны.

Они начали медленно удаляться, а Андрей смотрел им вслед, пока не скурил всю сигарету.

"Суки" — думал он, — "Совсем охуевали! С такими рожами героин таскают!"

На следующий день Андрей нашёл ту девочку. Увидев его, она опустила глаза.

— Иди сюда, — шепнул ей Андрей.

Он незаметно отвёл её в безлюдное место.

— На, — сказал он ей и вложил деньги в её ладонь, — И не вздумай домой тащить! Сразу отдай этому гандону.

Она взглянула на него и снова опустила глаза.

— А ты что хочешь? — проговорила она.

"Как только эта дурочка догадалась, что за это я могу от неё чего-то хотеть?" — мелькнуло в голове Андрея.

— Ты что, дура?! — ответил Андрей.

Она молчала.

— И никому не говори про меня, поняла?

Он не стыдился своего поступка, он просто не хотел, чтобы Игорёк увидел в его помощи какой-то подвох и не начал требовать у неё ещё больше денег.

"Хотя кому она скажет? У неё и друзей-то поди нет" — добавил он мысленно.

— А если он будет приставать к тебе, скажешь мне.

Девочка продолжала молчать.

— Ну, ты поняла или нет?

— Да, — ответила она.

— Тогда иди.

Когда она ушла, Андрей подумал, что даже не узнал, как её зовут.

"...за каждый... упавший с её головы волос... я буду втирать в ваши раны соль......

Ножом изогнутым... вспорю брюшную полость..."

Каждый раз, когда они случайно встречались в школе, они не говорили друг другу ни слова. К чему лишние слова? В её взгляде читалась благодарность, а в его — уверенность и готовность защитить.

Андрею даже показалось, что он думает о ней чаще, чем ему хотелось бы. Но он знал, почему это происходит. Ему всегда хотелось иметь брата или сестру. И эта девочка стала для него тем, кто может принять его братскую любовь.

"Лишь бы не влюбилась" — думал Андрей, когда видел её глаза.

Эта девочка казалась Андрею симпатичной, но не более того. Она была блондинкой с голубыми глазами, в которых постоянно читалась усталость и боль. Её волосы были ей по плечи. У неё была чистая, но очень бледная кожа. Сама она была очень худенькой и зажатой. Она никогда не красилась. Она совсем не соответствовала идеалу Андрея.

Андрей хотел видеть рядом с собой девушку своего роста и возраста. Он хотел, чтобы у неё были длинные, прямые, чёрные волосы и глубокие, чёрные глаза. У неё должны были быть выразительные губы, красивая фигура и ноги. У неё должны были быть ослепительно белые зубы, у неё не должно быть ни перхоти, ни запаха изо рта, ни запаха пота. Идеал Андрея больше соответствовал девушке из рекламного ролика какой-нибудь помады или шампуня для волос.

"Мне б такую" — думал Андрей, смотря как девушка в рекламе подкручивает реснички или бреет красивые, загорелые ножки.

Именно о таких девушках мечтал Андрей, нежась в постели в утренней дрёме.

"Она была красавицей" — подумал Андрей, вспоминая лицо той девочки.

Она никогда не жаловалась Андрею, не говорила ему, что её обижают. И Андрей думал, что так оно и есть. Но он ошибался.

Однажды он увидел, что Игорёк орёт на неё и грубо толкает рукой. Андрей ожидал, что она расскажет ему про это, но она молчала.

"Почему она мне не говорит?" — думал Андрей, — "Она что, боится меня? Или не хочет меня беспокоить? Или эти тычки для неё ничего не значат?"

— Эй! — позвал он её, когда она шла домой.

Она обернулась и узнала его. Он понял это по тому, как разгладились складки на её напряжённом лбу.

Андрей хотел было завести разговор об Игорьке, но передумал.

— Ты домой идёшь? — сказал он, замешкавшись.

— Да, — ответила она.

Андрей на секунду представил, что значит для неё идти домой. Что ждёт её дома?

— Может погуляем? — предложил он и тут же подумал, — "Она точно подумает, что понравилась мне! Она мне, конечно, нравится, но... как... сестра, что ли..."

Андрей действительно что-то чувствовал к ней. Она была единственной, кого он так защищал, пока учился в школе. Она была единственной, кого Андрей так сильно жалел. А жалость — это та же злость, направленная на жертву зла. Андрей жалел человека тогда, когда не видел причины, которая причиняет ему зло. Если бы Андрей считал, что во всех бедах этой девочки виноват только Игорёк, то он ненавидел бы Игорька, а к девочке не испытывал бы никаких чувств. Но кроме Игорька был виноват и отец девочки — как думал Андрей. А за её отцом и Игорьком стоит всё общество, весь мир. Андрею было легче жалеть одну маленькую девочку, чем ненавидеть весь мир. И он жалел её так же сильно, как мог бы ненавидеть весь мир.

— Сядем на лавочку? — предложил Андрей.

— Зачем?

— Ну, просто, посидим, — ответил он и легонько приобнял её за плечо.

Они сели.

— Тебя как зовут-то? — спросил он.

— Настя.

"Настенька" — подумал Андрей, — "Какая же ты... маленькая".

— А меня — Андрей.

Он хотел напомнить её о том, что она может говорить ему о всех обидах, что она может доверять ему. Но при этом он не знал, как сделать так, чтобы она не подумала, что он набивается к ней в друзья или хочет быть её парнем. А ещё он не хотел, чтобы она сама в него влюбилась.

— Настя, — сказал он тихо и почувствовал, что ему очень приятно называть её по имени.

"Ещё не известно, как её в школе называют" — подумал он.

Настя сидела, опустив голову, и теребила лямку сумки.

— У тебя два брата, да? — продолжил Андрей.

— Да.

Андрей задумался, он не знал, о чём говорить. Точнее знал, но не решался.

— У тебя мама и папа... есть, да? — спросил он.

— Да, — выдохнула она.

— А у меня нет братьев... и сестёр тоже... А твой отец... он работает?

— Нет.

— А мама?

— Да.

Андрей не знал, как задать следующий вопрос, тем более, что ответ на него он уже знал. Но он хотел узнать, что значит для неё "быть дома", как она себя там ощущает. Может быть, она живёт, как ей кажется, нормально?

— А твой... отец... Он что... пьёт? — спросил он осторожно.

— Да, — ответила Настя.

— Давно?

— Семь лет, — ответила она. И с каждым словом её голос звучал всё тише.

"Семь лет" — подумал Андрей, — "А сейчас ей где-то четырнадцать. Полжизни..."

— А раньше он не пил?

— Нет.

Андрей несколько секунд помолчал.

— Он тебя бьёт? В смысле-е...

— Нет, — ответила она.

— Он... маму бьёт, — добавила она тихо, почти шёпотом.

"Маму?!" — у Андрея забилось сердце и в глазах появился туман ярости, по венам побежал адреналин, — "Тварь".

Настя всхлипнула. Андрей хотел сказать что-то ещё, но она снова всхлипнула, а потом Андрей услышал, что она заплакала. Настя закрыла глаза рукой.

— Настя, — позвал её Андрей.

Она плакала всё сильнее и сильнее, пока не зарыдала.

— Настя, — позвал он, тяжело дыша.

"Не плачь!" — сказал он мысленно.

Андрей не мог выносить чувство собственной слабости и никчёмности. Он ненавидел чувствовать, что он ничего не может сделать, ничем не может помочь. А это чувство у него вызывали только женские слёзы, слёзы душевной боли.

Настя продолжала рыдать. Её плач становился всё громче и громче. Андрей подсел к ней ближе.

— Настя, — сказал он тихо, — Не плач.

Но Настя его не слушала, продолжая рыдать. Она опустила лицо на ладони и облокотилась о колени.

Андрей смотрел на неё с чувством собственного бессилия, готовый заплакать сам.

Он медленно положил свою ладонь на её хрупкое плечико, немного обнимая. При этом он очень боялся того, что она скинет его руку и пойдёт от него прочь. Андрей знал, что не сможет догонять её по улице ревущую, и ему придётся оставить её в слезах.

Но Настя не скинула его руку и не убежала.

— Настя, — повторил Андрей, чувствуя, как трясётся её тело, — Настюша.

От нахлынувшей на него нежности Андрей почувствовал прилив влаги к глазам и несколько раз моргнул, пытаясь избавиться от разводов в них.

Все его едва уловимые подсознательные страхи и сомнения затмились ощущением тепла её тела. Теперь ему стало всё равно, кто в кого влюбится. Это вдруг стало неважно.

Он притянул её к себе, и она легла ему под плечо. Андрей почувствовал лёгкость её тела. Настя была как кошка, которая намного легче и мягче в руках, чем кажется.