Во имя...

— А ты как думаешь? — Я, как ни в чем не бывало, уселся в огромное бежевое кресло, стоявшее за таким же необъятным рабочим столом, заваленным кипами бумаг. За порядком в своем кабинете 3-й приближенный Золотого Совета и мой верный помощник уж точно не следил. Стеллаж напротив рабочего места был завален книгами, начиная от догматов обладателей и заканчивая последними изданиями людских законов. Юрист, как говорится в России, он и в Африке юрист. Творения печатной промышленности в совершейнешем беспорядке занимали все свободные пространства на полках. Складывалось впечатление, что вытащи хоть одну — эта стена разом вывалиться на тебя, в таких неестественных позах находились книги. Справа стоял еще один стол, на котором находились все атрибуты современного человеческого общения: ноутбук, принтер, факс, сканер, еще пара-тройка пока неизученных мною достижений людской науки.

— Стефан, как ты ориентируешься в этом средоточии хаоса?

— Дело привычки, Ваша светлость, — постепенно выходя из ступора, моему приближенному возвращалось его способность нормально издавать звуки.

— Плохие у тебя привычки, надо бы заняться их искоренением, — ледяным тоном заметил я, и уже водворяя на лицо привычную для окружающих ироничную улыбку — свидетеля моего оптимального настроения — добавил:

— И оставь мою светлость в покое, я тебя умоляю.

— Ну, знаешь, Ник, не каждый день ты вламываешься в мой кабинет без предупреждения, да еще с таким выражением на лице, будто пришел мой отправной час.

Мой друг, а Стеф им определенно был, уже разливал по бокалам золотистый напиток повышенной крепости. Вот за что я его особенно ценил, так это за проницательность и способность верно и практически молниеносно оценить ситуацию. Ну не распиваем мы по пустякам бренди вековой выдержки, мало его осталось, очень мало. Подав мне мою порцию и усевшись напротив в кресло для посетителей (его "трон" я освобождать не собирался), Стефан повертел бокал в руках, любуюсь на то, как тягучий живительный напиток медленно растекается по стеклу. Затем поднес руку к свету, ловя его отражение на поверхности золотистой жидкости, а потом резким движением опрокинул содержимое в рот, после чего еще с полминуты, зажмурив глаза, наслаждался приятным обжигающим теплом, растекающимся по всему его организму. Я, не долго думая, повторил сей ритуал.

— Ну, и что же привело моего Верховного в эти неприятные ему стены? — Голос приближенного вывел меня из такого заманчивого состояния эйфории, что я невольно поежился.

— Серый Совет.

Я сегодня что, вызвался работать генератором абсолютных неожиданностей для своего товарища?! Эта мысль закралась в мою голову, когда я в очередной раз увидел полное недоумение во взгляде и отвисшую до пола челюсть, что переводилось как ответ на мою непозволительную осведомленность, и означало, что Стефан знал. Не взирая на бурную реакцию собеседника, паузы для передышки я ему давать не собирался, прекрасно зная, что в каком бы состоянии он ни находился, его мозг рабочие обороты не сбавлял.

— Стеф, мне нужна вся информация о последних событиях в этом Совете, особенно интересует дело обладательницы 1-ого ранга Элпис, ее подруги Дианы и некоего Дэна.

— Как ты узнал? — Наконец выдавил из себя мой приближенный.

— Ну, из нас двоих время тысячелетиями измеряю пока только я. — Не удержался — съязвил, хотя понимал, что и такой попытки уйти от ответа Стефану будет вполне достаточно.

— Я собирался к тебе с этими отчетами на очередном Совете, надеясь, что к этому времени соберу более полную информацию.

— Что ж, придется мне сейчас довольствоваться частичной.

Я сосредоточенно наблюдал за тем, как Стефан среди гор макулатуры на столе в считанные секунды доставал искомые папки и выкладывал их в каждый раз заметно увеличивающуюся передо мной стопку. С каждой новой водруженной папкой я разубеждался в том, что этой ночью мне придется спать. Зато ехидный голос внутри ликовал: "Не сиделось тебе спокойно за своими мемуарами? Вот теперь читай чужие!"

— В этой папке все, что касается Старейшин Красного Совета. Это пока все, — кладя передо мной последнюю папку, Стефан замолчал и выжидающе уставился на меня. Я же, оценив предстоящие труды, послал не один десяток проклятий в адрес тех, кто запретил ментальную связь вне советов, она бы сейчас облегчила мою жизнь на целую бессонную ночь. Но одним из тех злыдней, которых я клял на чем свет стоит, был и я сам. Так что оставалось лишь удручаться своей недальновидности и непрозорливости.

— Все мы не без греха, — утешаясь, вслух изрек я, на что в ответ получил изнывающий от любопытства взор молящих глаз. — Я о запрете ментальных связей.

— Ты вновь вступаешь в игру, Верховный? — Огромные карие глаза, сведшие с ума не одну тысячу женщин, с невообразимым предвкушением пожирали меня в ожидании ответа. Что ж, кто я такой, чтобы не воздать просящему:

— Да, Ваша милость, ты Ферзь.

— И кто Король? — Возопил на радостях мой "главный фигур"

— Ты хотел сказать — Королева? — Невинно приподнимая бровь, бросил я и, ухватив весь выданный на изучение материал, исчез из кабинета своего приближенного для того, чтобы уже через пару мгновений бросить эту кипу на свой доселе девственно пустой стол.

— Черт бы побрал мою треклятую любовь к огню! — Любуясь на это безобразие, в который раз выдал я свое почтение мифическому порождению зла.

— Черт бы побрал мою треклятую любовь к огню! — За последние два дня эта фраза лидировала в моем лексиконе, но толка от моих проклятий не было. Всю ночь я просидел над килограммами макулатуры, старательно вникая в то, что навертели братья мои меньшие — обладатели. Радовало, что Стефан работал усердно, и в основную суть происходящего меня посвятили давно. А вот то, что произошло за последние несколько дней заставило, меня насторожиться. Чувствовал я неладное во всей этой на первый взгляд до жути примитивной истории. Давно враждующие между собой Красный и Серый Совет в очередной раз выясняли отношения. Выяснили. Итог таков: двое обладателей Серого Совета мертвы, третий спит наверху в моем собственном доме. И если первые два факта тщательно спланированы кем-то, то вот последний — результат работы Его величества Случая ... и моей треклятой любви к огню. Будь они оба не ладны.

Смысла подниматься в свою комнату я уже не видел, а вот оставшийся час до рассвета желал провести с пользой ... для своего совсем недоброго чувства юмора. Нужно было срочно потрепать кому-нибудь нервы. Лучшей кандидатуры, чем мой многоуважаемый приближенный, мне в голову не пришло, и я, злорадствуя, послал ему ментальный вызов. Если уж мне не довелось познать прелести своей мягкой постели, почему он должен в столь ранний час дрыхнуть. К сожалению, моему ехидству пришлось не долго ликовать. Через две минуты посреди моего кабинета стоял Стефан, и его вид явно говорил о том, что страдал этой ночью не только я.

— Ваша Светлость? — мой друг склонился в почтительном полупоклоне. Как меня это бесило, он знал точно, но упорно и старательно при каждой нашей встрече величал меня моим титулом. Что ж, трепать нервы любил не я один. Любуясь на изрядно помятую рубашку и всклокоченные волосы Стефана, я удовлетворенно откинулся на своем кресле и натянул на лицо саркастическую улыбку:

— Неужели милорд не рад лицезреть своего Верховного так скоро?

— Нет, Ваша Светлость, — ответило это недоразумение, усиленно пряча копию моей гримасы. Сколько раз себя предупреждал: "Вопросы надо формулировать конкретно, чтоб на такие вот ответы не попадаться".

— 1:1, — удрученно констатировал я.

— Ник, та девушка, Элпис, из Серых, пропала 4 дня назад после того, как ее подругу отправили. Дэниэл, как ты уже, наверное, знаешь, это ее муж, Старейшина серого совета и 1-ый приближенный. Он пытался вернуть ее, но она не отвечает на связь.

— Это все, что ты узнал за 7 часов? — Равнодушно спросил я, понимая, что мой друг провел на редкость бесполезную бессонную ночь.

— Да. Никто не знает, куда она направилась.

Я пристально смотрел на Стефана, пока он усаживался в кресло напротив, и думал, когда его лучше обрадовать. Я стоял перед дилеммой, где поставить запятую во фразе "Казнить (в моем случае — поиздеваться) нельзя помиловать". Решив, что иногда надо проявлять милосердие, удрученно развел руками и сделал на своем лице самое невинное выражение:

— Ты уверен в том, что никто? — Надо было видеть то, как быстро сменяли друг друга эмоции на лике моего приближенного: сначала непонимание, потом след догадки, затем изумление и венчало все это так радующее меня восхищение моей же собственной персоной. Насладившись увиденным, я продолжил свою речь:

— Я нашел ее два дня назад на пляже в очень неприглядном состоянии. Сейчас она на верху — отдыхает.

Когда я закончил, Стефан смотрел на меня, как на умалишенного. Ну что я могу поделать, если обычно не проявляю такой гостеприимности, то есть я вообще ее не проявляю.

— Ник, она же не в твоем вкусе.

— Не то слово... — Это уж точно, женщины у меня были всякие, но эти всякие обычно были красивыми. На безликих гадких утенков, которые, кстати, не планировали превращаться в прекрасных лебедей, да еще и замужних, я внимания не обращал.... Я бы и в этот раз не обратил, если бы не.... Да-да, она самая — треклятая любовь к огню!

— И что ты будешь с ней делать? — Вот как-то не чувствовал я воодушевления в его словах. Ну не кричать же мне, в самом деле: "Не виноватый я, она сама пришла!"

— Не с ней, а из нее. Королеву! — Изрек я свои планы.

Стефан встал с кресла и подошел к окну. Я видел, как лучи уже проснувшегося Аструма встретили его сосредоточенный взгляд, видел напряжение в линиях его плеч. Мой приближенный сейчас усиленно обдумывал мою затею. В том, что он сделает верные выводы, я не сомневался.

— Опять с Судьбой играешь, Верховный. Сколько можно? — Я не обратил внимания на его вопрос, в моем мозге зрело очередное витиеватое проклятие. Я снова пропустил встречу с Солнцем.

Утро выдалось безрадостное, мало того, что я не спал прошедшую ночь, не встретил рассвет, провел пару часов в компании своего приближенного, так еще и кофе, единственное мое спасение, вместо того, чтобы оказаться в кружке, растеклось по плите. А виной всему существо, которое спит до сих пор наверху. Я же, бедный и несчастный, стою сейчас, скрюченный перед плитой, как порядочная домохозяйка, и пытаюсь оттереть ее от вкусной коричневой жидкости.

— Вам помочь? — Сзади неожиданно раздался тихий осторожный голос, от которого я подлетел на месте. Вот, дожился: не почувствовать приближение обладателя — это надо умудриться. Стоило поблагодарить себя за осторожность, личину Николая Ивановича я накинул сразу после ухода Стефа.

— Да вот, руки стали уже не те. А ты присаживайся, я сейчас кофе нам новый сварганю, — я усердно тараторил, стараясь не сталкиваться взглядом со своей гостьей. — Кофе у меня, знаешь ли, знатный. Ты такой вряд ли раньше пробовала. Любишь кофе, девочка?

"Девочка" же в это время, медленно пробиралась, то и дело опираясь на стену, к столу. И кто просил геройствовать?

— Да, — последовал ответ. Видимо все-таки красноречие ей не свойственно совершенно. Я окинул взглядом тоненькую фигурку, уже, наконец, усевшуюся на стул. Прогресс был на лицо, точнее, на лице. Землистая серость сдала свои позиции, уступив место анемичной бледности. В серых глазах больше не плескались волны отчаяния и безысходности, только печаль, тоскливая такая, с примесью боли. Но уже и то, что девушка сама добралась до кухни, говорило само за себя.

— А ты ж, наверное, и кушать хочешь? — Поинтересовался я, ставя перед ней тарелку с бутербродами и втайне надеясь, что этого будет вполне достаточно. Готовить сейчас что-то более подходящее для болезненных у меня желания не было.

— Немного.

Через две минуты я уже подал на стол наш кофе и уселся напротив гадкого утенка, не забыв за все это время пару раз покряхтеть и повздыхать. Чай, не молодца тут изображаю.

— Спасибо Вам, Николай Иванович. — И так на меня этот утенок посмотрел жалостливо, что мне в очередной раз захотелось выругаться.

— Да за что, милая, сделал бы я чего, тогда бы ладно.

"Опустив глаза в кружку", мое сокровище чуть слышно выдало:

— Вы мне жизнь спасли, я перед Вами в долгу теперь.

В долгу, говоришь? Жизнь спас? Наивная душа. Знала бы, что ее ожидает, точно бы ни слова благодарности не выдала. Ну да всему свое время. А пока я добропорядочный, малость поизносившийся пожилой обладатель, буду принимать благодарности.

— Ты лучше ешь, а то вон как исхудала. А потом уж мы с тобой на сытый желудок поговорим. Рука то твоя как?

— Уже лучше.

Поняв, что долго солировать мне вскорости надоест, я решил больше не задавать вопросов. Пока. Вместо этого, в полной тишине мы выпили мой шедевр. Кстати, похвалы в свой адрес я не дождался.

Десять минут спустя я уже удобно расположился в своем кабинете за столом, гадкий утенок восседал напротив. И по ее виду, можно было сказать, что к серьезному разговору она готова. Ну-с, тогда начнем.

— Я поблагодарить Вас хотела, — Девушка сидела, как на Совете, спина неестественно выпрямленная, руки на коленях, взгляд устремлен в пол. Одним словом, собрана на предел своих сил. Ну я ж не тиран какой-то в само-то деле!

— Ты мне лучше расскажи, как в такой беде оказалась.

— Моего мужа хотели убить, а через меня пытались до него добраться, — слова ей давались с трудом, она то и дело облизывала губы, запиналась, но продолжала рассказ. — Мою лучшую подругу Совет обвинил в предательстве, и ее отправили. Я знаю, что она не виновна. И это не она сделала. Я ушла из Совета и .... В общем, мне нельзя туда возвращаться, потому что угроза Дэну (это мой муж) остается. — Слушая ее сбивчивое изложение ситуации, ничего нового я не выяснил. Зато и скрывать гадкий утенок ничего не стал, а это означало то, что хотя бы небольшое доверие с ее стороны я заслужил. Вот это-то мне и было нужно.

— Так что же ты от мужа-то ушла? — Видимо мой вопрос оказался неудачным. В ту же секунду серые глаза уставились на меня, полные боли и вернувшегося в них отчаяния.

— Я ему не нужна. Если меня рядом не будет, Дэн гораздо лучше сможет контролировать ситуацию.

— Вот те раз! Это как же не нужна! — В как можно более искреннем изумлении завопил я. — А брачная связь между Вами?

— Она случайная, — тихо закончила она. Вот тут мое изумление уже было настоящим. Как могла установиться брачная связь, олицетворяющая соединение душ (надо сказать, только добровольное соединение, иначе просто невозможно), случайно? Да-а, все-таки я не учел всех нюансов истории. И кажется мне, что именно основной нюанс я и упустил.

— Это ж как такое произошло? — Я даже не удержался и, подойдя к барному столику, налил себе в стакан больше обычного и залпом выпил. Ничего, Николаю Ивановичу, для здоровья виски полезно.

— Дэниэл старейшина. Встретив меня в мире людей, он обнаружил во мне силу обладателей. Она была незначительной, и он решил ее забрать, чтобы заблокировать мои способности. Но в итоге, инициация все-равно произошла. — Элпис замолчала, пытаясь собраться с мыслями. Я же в который раз отметил про себя, что слишком уж часто за последнее время меня удивляют.