| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Как я ей это скажу? — спрашивал себя Стеклов и даже стукнул кулаком по бугристому стволу сосны.
Он не мог понять и принять поступки Сергея, считал его трусом и подонком. Ну, кинул тот партнера по бизнесу, это случается. А причем здесь Ленка? Сколько Кромин собирается держать родных в неведении?
Измученный дорогой и переживаниями Виктор вернулся поздно, Лена уже начала волноваться. Бросилась ему навстречу.
— Все нормально, я тут знакомых на реке встретил, приехали в соседнюю избу пожить. Они новости привезли, — начал было рассказывать Степнов.
Но радость моментально потухла в глазах Лены.
— Когда в следующий раз ты увидишь рыбаков, геологов или разведчиков то попроси передать привет от меня домой. Я телефоны напишу, куда звонить, — ледяным тоном сообщила девушка. — Как тебе везет! Только выйдешь в лес, сразу же знакомые встречаются. А мне только медведи и вруны...
Он рассказал все сразу. И про телефон у староверов, и про поездку Рассказова к черному морю, и про её учебу в Финляндии. Ожидал слез или истерики, но Ленка обрадовалась.
— Учебный год до июня длится. Мы же вернемся к этому времени?
— И что ты дома скажешь?
— Да какая разница, главное что они живы и не переживают за меня. А письма Лерка пишет, это она в мою почту залезла. Я тогда ушла и даже страничку не закрыла, — рассуждала Кромина.
Стеклов поежился, и девушка моментально заметила его движение.
— Как спина? Придется смотреть.
— Достала уже эта медицина, — сопел пациент, стягивая рубашку и поворачиваясь. — Ну, что там у меня?
— Нельзя тебе много двигаться, опять коросту содрал почти до крови, — ворчала Лена. — А руку где повредил?
Она заклеивала кусочками лейкопластыря ссадины на костяшках пальцев и возмущалась неосторожностью Стеклова.
Оба высказывали претензии. И оба скрывали, что перевязки доставляют им необъяснимое удовольствие.
Виктор никогда не был обделен вниманием женщин, да и в аскеты не записывался. У него всегда были подруги для приятного близкого общения. Свою "заинтересованность" по отношению к Лене он считал всего лишь результатом вынужденного воздержания. Ну как можно спокойно себя чувствовать, когда рядом ежеминутно, ежечасно находится красивая молодая девушка?
Но сейчас Стеклов сидел и млел от того, что она просто прикасается к нему. Он чувствовал её дыхание где-то у себя между лопаток, когда она наклонялась, и радовался, что Лена не видит глупой улыбки на его лице. В том, что улыбка глупая, он не сомневался. С сожалением представлял себе, что скоро раны зарубцуются окончательно, и перевязки прекратятся.
Но с другой стороны он был рад, что этот медпункт закроется — нельзя ему Ленку трогать. А раз нельзя, то нужно реже видеть её, чтобы мысли глупые в голову не лезли. И Стеклов решил каждый день уходить на охоту.
Девушка тоже думала и не могла понять себя. Она благодарна была Виктору за одни поступки и сердилась на него за другие. Но едва сдерживала дрожь в руках, когда дотрагивалась до него во время перевязок. Сильные мышцы, смуглая кожа... Она совершенно не помнила, как у них все было в тот единственный раз. Но когда представляла, что он прикасался к ней и обнимал, то губы моментально сохли, а в животе все стягивалось в один комок и начинало пульсировать. Первое время после пьяной ночи она боялась, что он будет каждый день приставать со своими естественными потребностями, потом успокоилась, но была уверена, что рано или поздно он все-таки придет к ней, и не знала как себя вести. Сейчас, несмотря на хорошие новости о родных, Лена жила в осознании собственной бесполезности и никчемности. Если бы не она, то никакой истории с медведем не случилось, не нужно было бы никому швы накладывать, готовил бы Стеклов себе сам вкусно и быстро. А так она все время создает ему проблемы. Она — просто случайная соседка, которую пока некуда пристроить.
Лист с деревьев облетел, дни стали ветреными и холодными. В октябрьском воздухе уже пахло скорым снегом. Каждое утро теперь Стеклов вставал и собирался в лес. Лена готовила ему с собой еду, наливала в термос чай. Возвращался он почти в сумерках, возился на улице или в бане с добычей, потом они быстро ужинали и уставший охотник падал спать, а Лена подолгу сидела в комнате и смотрела в темноту. Можно было что-то почитать на телефоне или ноутбуке, но зарядки надолго не хватало, поэтому приходилось ограничивать себя, хотя времени свободного было без меры. Раньше она ждала вертолет, а теперь ждала известий, как ждет заключенный ответа на прошение о досрочном освобождении.
Целыми днями она была одна. Топила печь, кашеварила, качала пресс и отжималась, чтобы занять себя чем-то. Даже попроситься в лес с Виктором не пыталась. А что обуть? В её кроссовках или галошах можно было добежать до туалета или бани и всё. Неожиданно для себя стала читать стихи, те, что были на флэшке, подготовленной Соней. Над некоторыми, написанными без рифмы, смеялась или просто удивлялась — не могла понять смысла, а иные и с рифмой не воспринимались. Но потом наткнулась на одно, которое легко запомнилось и в душу запало.
Это неба полотенце. Это речка. Это лес.
Это тихий плач младенца. Это ангел. Это бес.
Это вышиты на ткани солнце, звезды и луна.
Это жизнь моя на грани то ли смерти, то ли сна.
Волк, как ветер, завывает. Как луна, вода блестит.
Бог лицо от нас скрывает...
Виктор из леса иногда приносил что-то интересное: гриб-трутовик необычайно алого цвета, камешек с блестками, ветки рябины. Но дарил это обыденно, даже не дарил, а просто выкладывал на стол. И хотел порадовать, и старался, чтобы она не подумала о нем лишнего. А Лена воспринимала это как снисхождение или жалость. Они разговаривали, словно соседи в коммуналке — о бытовых проблемах. Единственной радостью были собаки — о них говорили с удовольствием и весело.
Октябрь уже перевалил за половину, когда вместо дождя с неба стала сыпаться снежная крупа, а потом и настоящий снег пошел. Но было его немного. В очередной раз Стеклов ушел на охоту и взял с собой только Шайтана, а Белку оставил дома с Леной. Часов с двенадцати дня повалил снег, какого Кромина в жизни не видела. Пушистые хлопья сыпались как из разорванной лебяжьей перины, плотно устилали землю, за несколько часов выпал слой сантиметров сорок, а снегопад не прекращался...
После восьми вечера девушка уже не могла спокойно сидеть, она бегала к окну и двери, вглядываясь в бесконечное белое марево и ожидая охотников. Ещё через пару часов Лена плакала от бессилия и страха и не представляла как в такой обстановке можно найти избушку, затерянную в сугробах. Включила электростанцию, мощный прожектор вырезал из темноты кусок пространства и осветил его. В какую сторону направить поток света? Откуда идут заплутавшие в лесу Виктор и Шайтан?
Зачерпывая галошами снег, Ленка пробралась к лестнице и залезла на неё поближе к прожектору, а потом подняла его и почти вертикально направила в пестрое от снега небо. Снег падал на стекло, таял на нем и сползал по бокам. Девушка сходила в дом, надела большие валенки Стеклова, теплую куртку с капюшоном и варежки и заступила на вахту. Сколько времени она сметала снежную кашу со стекла прожектора, Лена не представляла, но чуть не упала с лестницы, когда Белка залаяла и кинулась в лес. Каким образом в таком безмолвии, накрывшем землю, как ватное одеяло, собака услышала что-то?
Направив луч света в нужном направлении, Кромина побрела вслед за лайкой. Облепленную снегом фигуру она не заметила, пока не споткнулась об неё. С трудом дотащились до избы, и все ввалились в неё: похожий на сугроб Стеклов; толстый от набившегося в шерсть снега Шайтан; Лена, в огромных валенках и куртке с чужого плеча выглядевшая, как падчерица из сказки про двенадцать месяцев; счастливая Белка, поочередно облизывающая каждого из присутствующих...
Виктор до того устал, что даже говорить не мог, не то что шевелиться. И только теперь девушка поняла, почему он тяжело шел и словно распух — на спине охотника был увесистый рюкзак. Лямки рюкзака обледенели, и снять его удалось только вместе с курткой. Так же непросто оказалось стащить ботинки — шнуровка была запечатана снегом, и Лена даже не стала пытаться её распутать.
Лена помогла Стеклову выбраться из комбинезона, и он уснул сидя на топчане, пока она наливала ему суп. Он не проснулся, когда девушка тянула его, укладывая удобнее. На маленькой кухоньке пахло мокрой одеждой, на влажном полу развалились собаки, мешок с добычей стоял у самых дверей.
Кромина сходила и выключила электростанцию. Она не успела зарядить телефон и ноутбук, да и аккумуляторы к лампам тоже не догадалась поставить на зарядку. В полной темноте добралась до кровати, но бессонницей в эту ночь не страдала и даже снов не видела...
Собаки утром проснулись первыми, сначала ждали в темноте, когда их выпустят во двор, потом стали царапать дверь. Белка подошла к спящему Стеклову, сунула мокрый нос почти в ухо хозяина и заскулила. От такого будильника мужчина расстался со сном моментально. Захлопнув за лайками дверь, он понял, что не просто голоден, "жрать хочется, аж жуть" — вот как это называется. Освещение не работало, он нащупал под матрацем маленький фонарик и посветил на стол и на печь. Остывший суп ел прямо из поварешки, придерживая рукой казанок, будто тот был с ногами и мог убежать. Подавился, когда услышал за спиной хрипловатый голос.
— Ты на лешего похож, бородатый...
— Блин, так и помереть можно от неожиданности... Кхе... — хватал воздух ртом и кашлял.
Кромина подошла, но хлопать по спине не стала, помнила, что там ещё не все раны окончательно зажили. Поставила на стол большой фонарь и включила его. Достала хлеб, тарелку с кусками холодного вареного глухаря, заварку и термос с кипятком. Пододвинула все это к Стеклову. Он понимал, что должен поблагодарить Лену за вчерашний день, молчать было по-свински, но говорить что-то, глядя на стол и сглатывая слюну, не хватало сил, а потом оторваться от еды оказалось совершенно невозможно.
Лене было приятно смотреть на него, что бы он ни делал, но она старалась откровенно не пялиться, чтобы Виктор не заметил. Потом и вовсе отвернулась к печке, стала подбрасывать дрова в топку.
— Лена, я не знаю какими словами тебя благодарить, все равно мало будет, — она вздрогнула от его голоса, но посмотреть боялась.
"Это он мне говорит?" — не могла поверить Лена.
— Я бы по такой погоде сам не нашел дорогу, да и Шайтан не смог бы, — как-то неуверенно говорил Стеклов.
— Мне страшно было, — невпопад ляпнула Ленка и посмотрела на Виктора через плечо.
— Мне тоже, — честно признался он. — Как только снег пошел, так мы сразу сюда двинулись. Там за сопкой на ручье лось неудачно под лед провалился и ногу сломал. Молодой совсем. Пришлось пристрелить, вот я и провозился, пока разделал. Сегодня нужно сходить и забрать его, но часть мяса я уже принес.
Ленку в данный момент совсем не интересовало мясо, хотя глухари уже порядком приелись.
— Спасибо, — мужчина подошел сзади и осторожно прикоснулся к плечу девушки.
— Так ты же тоже на медведя тогда...
Голос у Виктора изменился, стал глуше.
— Что я? Я виноват, что так вышло. Нужно было ходить с тобой везде, а не ... — он в сердцах махнул рукой. — Я знаю лес, а ты в первый раз в тайге. Хорошо, что обошлось малой кровью. Мне пора, сегодня так долго задерживаться не буду, фонари включать не придется. Баню протопи.
Он собрался быстро и ушел. А Кромина села на табурет и почти час не могла прийти в себя. Оказывается, Стеклов совсем не винил её в истории с медведем. И страшно ему было, как нормальному человеку. И даже "спасибо" сказал. Ленка покосилась на свое плечо, которое Виктор потрогал.
"Нифига себе — малой кровью обошлись. Да я пока эти курсы кройки и шитья пережила, чуть не поседела... И как он собирается лося переть на себе? Мясо!" — девушка кинулась к мешку, вокруг которого уже натекла темная лужа.
Раньше с крыльца сразу было видно все вокруг, а сейчас, когда навес между избой и баней превратили в крытый двор, выходить приходилось в полутемное пространство — несколько окошек, затянутых толстой полиэтиленовой пленкой впускали совсем мало света. Зато к основным "удобствам" и за дровами можно было ходить не по сугробам. Лена набирала очередную охапку дров для бани, когда услышала рев мотора. Ума не хватило бросить поленья, она так и выскочила на свет белый с дровами в руках...
Стеклов, с видом царевича на лихом коне, развернулся на снегоходе и, осыпав девушку снегом из-под гусениц, остановился прямо около её ног. Сзади в санях была видна лосиная туша.
— Ну, хозяйка, принимай добычу! Нам ещё староверы картошки накатили. И вот, — мужчина вытащил из саней валенки. — Это я для тебя выпросил. Они подшитые, но так даже лучше, теплее.
У потрясенной Ленки посыпались из рук поленья. Сказал бы кто пару месяцев назад, что она будет в восторге от старых валенок, мешка картошки и раскоряченной туши лося — лично назвала бы дебилом. А теперь вот даже дух захватило!
Позже, намывшиеся в бане и облопавшиеся жареной картошки с мясом, они сидели на топчане и смотрели, как Джулия Робертс выковыривает из зубов семена от клубники. "Красотка" устраивала обоих. Потом Стеклов спросил о том, что хотел узнать давно, но не решался.
— Лен, а ты в Нижневартовске какие-нибудь бумаги для Сергея подписывала?
— Ну да. Доверенности на управление акциями и на пользование счетом. Да там все равно на счету нет ничего, — спокойно ответила она.
— И в банке была? Ключ от ячейки у тебя?
— Ключ Сережа сразу забрал, сказал в сейф уберет, чтоб не потерялся. И акции он мне показал, они в ящике лежат вместе с чековой книжкой, дома для пользования только карточка осталась. Так интересно в этом хранилище. Идешь вниз по лестнице, охрана и сопровождающий молчат, и потом отворачиваются и ждут за углом. На большой двери замки, на ячейке — тоже, а на коробке цифровой замочек. А ключ совсем маленький. Я когда из Геленджика ехала, то он у меня на цепочке за пазухой был.
Ленка внезапно поняла, что рассказывает как-то по-детски наивно, и покраснела в ожидании насмешки, но Стеклов внимательно слушал и совсем не смеялся.
— Лена, он продаст ваши акции, а деньги вложит куда-нибудь по своему усмотрению. Дивиденды он воровал уже давно, — грустно объяснил Виктор. — Хотя... Может, попытается прибрать к рукам компанию. У него на руках самый большой пакет. А что с моей частью, пока я в розыске, неизвестно...
— Не сможет, — уверенно ответила Кромина. — Я сама цифры набирала и три из них местами переставила. Сначала хотела сказать, но мы торопились, и я подумала, что потом скажу. А потом решила посмотреть какое у него лицо будет, когда он открыть не сумеет. Глупо, конечно. Но хотелось приколоться, почувствовать себя миллионершей.
— Ты не представляешь, какое у него лицо было, — неожиданно засмеялся Виктор. Он хохотал и не мог остановиться.
— Тебе плохо? — заволновалась девушка. Она не знала, как останавливать истерику у мужчин, а Стеклов уже сполз с топчана на пол и даже икал от смеха.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
