ветер перемен

Она почти не обратила внимания на шум, поднятый слугами, убирающими остатки их завтрака, обдумывая новую для нее концепцию возможности самовольно заговорить со своим господином и указать ему на его недосмотр. Это было непривычно, но поскольку герцог отдал приказ, она обязана повиноваться. Эфа, к своему удивлению, ощутила, что ей нравится решать головоломку, которую представляет из себя ее новый господин.

Линир ворочался на своей узкой койке, не в силах уснуть. Его беспокоила сложившаяся ситуация, и он никак не мог понять, почему Рейт так доверяет бывшему императорскому телохранителю. По его глубокому убеждению, человек, предавший один раз, вполне мог предать и во второй. Внезапно Линира посетила мысль, от которой он резко сел на кровати и крепко выругался. Рейт вполне может не успеть подать сигнал тревоги, если на него нападет это существо, а, судя по тому, что он не один раз перепроверив показания, так и не обнаружил в каюте герцога постороннего, компьютер бывшего императорского телохранителя просто не видит! Великий Саан, а если уже... Линир выбрался из кровати и принялся торопливо одеваться. Пусть Рейт потом посмеется над ним и назовет параноиком, но он ни за что не простит себе, если из-за его доверчивости с его другом что-нибудь случится! Застегивая на ходу свой мундир, Линир выскочил из каюты и почти бегом направился на пост контроля безопасности, проклиная про себя размеры яхты и невозможность нестись сломя голову. Ему совсем не хотелось, чтобы дежурный оператор, увидев на мониторе своего начальника бегущим по коридору, поднял тревогу. Беспокойство в его душе смешалось со злостью на доверчивость Рейта, и когда он приложил руку к сенсорному замку на двери поста контроля, настроение у него было хуже некуда.

Оператор, увидев начальника, торопливо подскочил со своего места и доложил:

— Все спокойно, командир. Его светлость спит. — Линир кивнул и, стараясь сохранять внешнее хладнокровие, шагнул мимо своего подчиненного к мониторам слежения. На первый взгляд все было нормально. Но Линир привык не доверять всецело автоматике. Он прекрасно знал, как можно обмануть компьютер и заставить машину видеть то, чего нет. К тому же, программа не всегда могла отличить беспокойно спящего человека от человека, который, например, задыхается, до тех пор, пока не начинало отказывать сердце. Стоп, а это еще что?! Линир похолодел, рассмотрев на мониторе, фиксирующем все подключения к компьютеру и системе жизнеобеспечения запись о том, что за прошедшие сутки их использовали, причем использовали один раз в отсутствии герцога, а второй раз, когда автоматика фиксировала, что человек спит! Непослушными губами он отдал приказ оператору занять свое место, и выскочил за дверь. Если только... Великий Саан! Линир заставил себя успокоиться. Он прекрасно понимал, что если поднимет тревогу без веских на то оснований, Рейт будет очень недоволен, но и ждать утра тоже не собирался. Решение пришло спонтанно, и Линир даже улыбнулся, настолько простым оно было. Он просто пойдет в каюту герцога и сам все проверит, не ставя в известность своих подчиненных. Если все в порядке — никто ничего не узнает.

Линир быстрым шагом направился к каюте своего друга, не замечая серьезной ошибки, которую совершил под влиянием эмоций.

Эфа безучастно смотрела перед собой, прислушиваясь к тихому дыханию своего господина, и обдумывала, каким способом ей выяснить, чем угрожает Линир герцогу. Выходило, что до приземления любые ее действия могут поставить жизнь ее господина под угрозу. Пока начальник службы безопасности оберегает своего сюзерена, рассчитывая достичь с его помощью своей цели, но если он поймет, что его замыслы раскрыты, он станет непредсказуем. Этого нельзя было допустить.

Тихий щелчок разблокированного замка заставил ее насторожиться. В следующее мгновение она беззвучно скользнула к двери и, безошибочно найдя место, где с внешней стороны находилась защелка, прижала к скользкой поверхности коготь указательного пальца и осторожно надавила. Материал двери поддался на удивление легко, и Эфа, подцепив когтем защелку, бесшумно отодвинула ее. Она не собиралась будить своего господина по такому ничтожному поводу. К тому же обоняние подсказало ей, что незваным проник в каюту и теперь крадется вдоль стены, стараясь не шуметь, Линир. А с ним она собиралась обстоятельно поговорить, прежде чем уничтожить. Необходимо было узнать, чем Линир угрожает ее господину, и может ли это что-то причинить герцогу вред после смерти вассала.

Двери открылась без скрипа, и Эфа беззвучной тенью метнулась к человеку, замершему у кровати ее господина. Он даже не успел вскрикнуть, когда когтистая рука перехватила его горло, задушив в зародыше звук, и одним движением оторвав человек от пола, Эфа метнулась назад в кладовку. Вся борьба заняла меньше секунды, и компьютер не успел провести повторную проверку ситуации и по инструкции списал все на сбой в программе, не поднимая тревоги. Линир отчаянно трепыхался, пытаясь вырваться из железной хватки обманчиво хрупких рук бывшего императорского телохранителя, и отчаянно ругался про себя. Эфа спокойно прикрыла за собой дверь и тихо прорычала прямо в расширенные от ужаса глаза человека.

— Ес-с-сли ты закричишь, или еще как-нибудь попытаешься поднять тревогу — я тебя убью. Ты меня понял? — Линир отчаянно закивал, про себя молясь о том, чтобы ему хоть на мгновение дали возможность заговорить и подать сигнал об угрозе герцогу. Эфа, словно поняв его намерения, усмехнулась, в темноте блеснули клыки, и в следующую секунду острая боль пробежала по шее Линира, оставляя за собой странное онемение. Человек выгнулся в последней попытке вырваться, и беспомощно обмяк. Девушка довольно зарычала и тихо прошептала:

— Ты не с-с-сможешь двигаться еще пару час-с-сов, а говорить будешь едва с-с-слышно. Точнее, с-с-слышно для меня, люди и даже компьютер тебя не ус-с-слышат. А теперь отвечай: зачем ты проник в покои моего гос-с-сподина, и чем ты ему угрожаешь? — Линир попытался ответить, но безвольное тело ему не повиновалось. Его охватила паника. Эфа, почувствовав его состояние, усмехнулась.

— Ты не бойс-с-ся, человек, ты говори, а то будет очень больно. — Линир попробовал еще раз и едва слышно выдохнул:

— Я ничем не угрожаю Рейту, он мой друг.

— Лжешь! — Эфа не повысила голоса, но от ее тона человек покрылся холодным потом, — а ложь с-с-следует наказывать. Еще раз, чем ты его шантажируешь?

— Ничем! — в голосе Линира звенело отчаяние. В следующее мгновение боль скрутила его так, что только паралич помешал ему заорать благим матом. Эфа не бросала слов на ветер.

— Я не могу определить по твоему поведению, лжешь ты или нет — мой яд меняет запах и приглушает другие физиологичес-с-ские реакции организма, но я неплохо изучила людей, поэтому обмануть меня тебе вряд ли удас-с-стс-с-ся. Я повторяю с-с-свой вопрос-с-с, и желаю получить на него правдивый ответ, иначе тебе будет очень больно.— Линир безнадежно застонал про себя и, едва шевеля губами, выдавил:

— Я друг Рейта. Я беспокоился, что ты можешь причинить ему вред, и пришел проверить, все ли в порядке. — Он уже понял, что совершил страшную ошибку, придя в каюту герцога, никого не предупредив, и теперь вряд ли избежит смерти. Линир начал про себя молиться Сану, чтобы все скорее закончилось.

Рейт проснулся среди ночи от какого-то странного ощущения. Он открыл глаза и прислушался, но в каюте было тихо, только едва слышно шипели датчики системы безопасности, обследуя помещение. Герцог закрыл глаза, но сон не приходил, что-то по-прежнему его беспокоило. В следующий миг он напрягся, и его рука потянулась к кинжалу, который он всегда хранил под подушкой. Едва слышно, на грани восприятия, раздался полный боли стон. Глаза Рейта привыкли к темноте, и он бесшумно поднялся с кровати, пытаясь определить, откуда прозвучал стон. Герцог не спешил поднимать тревогу, возможно, ему это показалось или что-то случилось с Эфой. Последняя мысль заставила его выругаться. Он вспомнил, сколько она съела после длительной голодовки, и испугался, что ей могло стать плохо. Эта сумасшедшая вполне может не сказать о том, что ей плохо и молча страдать, считая, что ему до этого нет никакого дела. Рейт стремительно рванулся к двери кладовки и распахнул ее, ожидая увидеть Эфу, корчащуюся от боли, и замер, потрясенный открывшейся ему картиной. В темноте он не смог разобрать деталей, но то, что в каморке находятся двое — он не сомневался. Что, Саан побери, происходит? Герцог растерянно скомандовал:

— Свет! — каюту залил яркий свет, и Рейт грязно выругался. На защитной пленке, обтягивающей ванну, безвольно лежал Линир, его лицо было совершенно спокойным, но в глазах застыли боль и ужас, а над ним склонилась бесстрастная, как всегда, Эфа. Она, без сомнения, услышала Рейта и теперь спокойно смотрела на него из-под своих многочисленных одежек.

— Что ты с ним сделала? — герцог был на грани срыва от ярости и недоумения.

— Он проник в ваши покои и лжет, утверждая, что не хотел причинить вам вред.

— Эфа, что ты с ним сделала? Почему он не двигается?

— Укус-с-сила.

— Что?!!! Ты его убила!!! — Рейт задохнулся от ужаса и бросился к другу. Эфа посторонилась, пропуская его, и спокойно произнесла:

— Я могу с-с-сама решать, будет ли яд убивать, или прос-с-сто парализует.

— Ты хочешь сказать, что он будет жить? — в голосе герцога звучало недоверие.

— Да. Он придет в с-с-себя через два час-с-са.

— Почему ты напала на него?

— Он проник в каюту, и его поведение с-с-свидетельс-с-ствовало о том, что он не хочет, чтобы вы об этом знали.

— А что сказал он сам?

— Он утверждает, что он ваш друг и проверял, вс-с-се ли с-с-с вами в порядке.

— Он действительно мой друг. — Рейт осторожно прикоснулся ко лбу парализованного Линира и улыбнулся. — Мой лучший друг. Эфа, поверь, он не хотел мне ничего плохого. Ему дозволено заходить в мою каюту в любое время. Ты понимаешь меня?

Эфа задумчиво прикрыла глаза, анализируя новую информацию, и тихо зарычала, досадуя на свою глупость. Действительно, ее прежний господин тоже позволял своим фавориткам некоторые вольности.

— Мне перенес-с-сти его на вашу кровать?

— Да, если сможешь. — Эфа подхватила Линира на руки, и без малейшего напряжения протиснулась мимо герцога к кровати. Рейт шел за ней следом, поражаясь силе такого хрупкого на вид существа, и тихо радуясь, что успел вовремя. Нужно будет завтра же утром перечислить ей всех, кто находится на корабле, и объяснить предел их полномочий во избежание таких сюрпризов. У Рейта совершенно не было уверенности в том, что в следующий раз все тоже закончится только потрепанными нервами и временным параличом. Заниматься похоронами своих вассалов, на взгляд Эфы ведущих себя не так, как полагается, ему почему-то не хотелось. А если учесть то, что правила поведения для слуг при дворе и у него в герцогстве разительно отличаются...

Между тем Эфа аккуратно положила Линира на кровать и отступила в сторону. Он подошел к своему другу и осторожно проверил у него пульс. Сердце билось ровно и сильно. Рейт улыбнулся от облегчения и тихо спросил:

— Ты все поняла? — Эфа склонила голову, и так же тихо ответила:

— Он ваш фаворит, ему многое дозволено. — И скрылась в своей кладовке, прежде чем Рейт успел прийти в себя от изумления. Он посмотрел на Линира и увидел, что его друг смотрит на него круглыми от потрясения глазами. В следующую секунду герцог взмолился в душе о том, чтобы компьютер не среагировал на их беготню, и не включил программу записи. Хорошо хоть, в обычном режиме ни визуального наблюдении, ни прослушивания разговоров не ведется. Иначе он до конца жизни не отмоется, и Линир тоже. Вот уж наградил Саан слугой. Так и врагов не нужно!

Рейт открыл глаза и тихо усмехнулся про себя — на часах было шесть утра. Дожил, уже и спать не может. Линир беспокойно спал на своей половине кровати прямо поверх одеяла, в одежде. Бедолага ночью отключился практически сразу после того, как Эфа отправилась назад в кладовку, и явно не собирался просыпаться в такую рань. Рейт тихо встал, стараясь не разбудить своего друга, подошел к бару и потянул на себя дверцу из натурального дерева. В зеркальной глубине застыли бутылки с напитками на любой вкус. Рейт, не глядя, достал из бара очередную бутылку с вином и вытащил зубами пробку. Видел бы его сейчас отцовский преподаватель этикета! Старика наверняка бы хватил удар. Но что делать, если, не смотря на сумасшедшее количество всевозможных приспособлений, открывать бутылку зубами все-таки удобнее?

Рейт усмехнулся и покачал головой. Напиваться с утра, конечно, плохая примета, но иногда по-другому просто не получается. Хотя, если все останется по-прежнему, он точно сопьется. Рейт глянул на себя в зеркало и коротко усмехнулся, хорош красавчик! Всклоченные каштановые волосы, опухшие после сна предположительно карие глаза. Полное ощущение человека, медленно опускающегося на дно жизни. Герцог провел рукой по волосам, приводя их в подобие порядка, и поморщился. Пора браться за тренировки, а то так не долго и жиром зарасти. Последнее было сильным преувеличением — атлетическая фигура молодого человека могла бы принадлежать профессиональному спортсмену, но Рейту нравилось думать, что он, как истинный аристократ, предается лени и излишествам.

Он налил в невесомый хрустальный бокал вина и рухнул в кресло, которое слуги всегда предусмотрительно ставили возле бара на тот случай, если герцог переусердствует с вином и не сможет добраться до кровати. С Рейтом такого еще ни разу не случалось, а вот его отец в свое время не раз засыпал в кресле. Вино было, как всегда, великолепным, и утренняя меланхолия постепенно отступала. Нужно было разбудить Линира и отправить его к себе в каюту, но двигаться было лень. Поэтому Рейт продолжал сидеть в кресле в нижнем белье и прихлебывать вино, глядя в никуда. Его жизнь постепенно превращалась в какую-то сумасшедшую гонку на выживание, и он не видел способа это остановить. Иногда ему хотелось все бросить и просто куда-нибудь сбежать. И останавливал его только долг перед людьми, которые когда-то доверили ему свои жизни.

Эфа бесшумно появилась из своего закутка. Рейт поднял на девушку глаза, удивленный тем, что она проявила такую самостоятельность. А в следующий момент чуть не закричал от испуга, смешанного со злостью. Еще совсем недавно покорное тихое существо внезапно выдернуло его из кресла и, без труда подавив сопротивление растерянного герцога, потащило его в душ.

Когда Рейт оказался на холодном мраморе ванной комнаты, он успел только порадоваться тому, что его не бросили на это достаточно твердое покрытие со всего размаха, и в следующий момент задохнулся, не в силах даже закричать. Эфа включила воду, и ледяные струи обрушились на него сплошным потоком! Через несколько секунд, показавшихся ему часами, девушка вытащила его из воды и спокойно завернула в полотенце.

— Что ты делаешь? — у Рейта от холода зуб на зуб не попадал. Он кутался в мягкую ткань, пытаясь согреться, и с подозрением разглядывал совершенно невозмутимую Эфу. Ему даже не хотелось гадать, что же пришло в голову этому непостижимому существу на этот раз. Он только надеялся, что, несмотря на все ее выходки, сумеет добраться до Оттори живым и не покалеченным. А Ниторог объяснит ему, почему это произошло.