Воля. Пятая тропа.

Четыре года стали самыми плодотворными для населения Вольного. Они явились венцом тех десяти лет, что прошли со времени восхождения во власть Джута.

Главным же своим достижением, жители Утада считали создание новой общности свободных гордых людей, уверенных в себе и в завтрашнем дне.

Алан, сын плотника.

Уже почти семь лет все население Утада обучалось в школе, а полученные знания сразу использовались на практике. Вольный осваивал новые производства, поэтому немногочисленные рабочие руки не оставались без дела.

Основной новаторской силой была молодежь. Ум взрослых, достаточно легко научился разбираться в механике, тем более, что все создавались их руками, однако вещи, которые они не могли наглядно представить, ставили их в тупик.

Несколько месяцев подростки во главе с Аланом в отдельно стоящем здании устанавливали оборудование для получения гремучей ртути и пироксилина. Время от времени к ним наведывался Адам.

-Скоро обед, а мы все еще возимся, — ворчал Гопан, сын Койчу, доставая из кармана сушеные фрукты.

— Не спеши, успеем. Главное, как ты сам понимаешь, надежность, иначе рванет, потом все заново строить придется, — ответил Алан, сын Агача. Паренькам исполнилось по 16 лет, и они были лидерами среди молодежи.

— Ну и зачем нам все это,— поддержал нытье Гопана его младший брат Улак. — Здесь нас никто не сможет захватить.

-А нас и захватывать не надо, взбредет кому-то на юге перекрыть перевал, мы сами к ним приползем и будем согласны платить любую цену за хлеб. Рано или поздно слухи о блокаде со стороны Таузера доползут до побережья и тогда нас точно прижмут. И с обоих сторон мы ничего не сможем сделать. А вот с новым оружием еще посмотрим,— возразил Алан завершая установку полки для реактивов.

— Мы уже почти проложили дорогу к долине Бертеда, полностью блокировать нас не удастся — не согласился Гопан.

-Нет конечно, но это все равно большой риск. Нас мало и в каждого из наших людей вложено много труда и знаний, — Алан покачал головой.

-Ты прав, -кивнул Гопан.

-Ну ладно, пусть нам скоро понадобится оружие, хотя мы его пока в глаза не видели. Согласен, что без гремучей смеси не обойтись. Но зачем нам мучения с пироксилином, если можно обойтись черным порохом. Подумаешь слабее. Мы же ставили опыты. Взрывается неслабо, зачем сильнее? Все равно его ни у кого нет кроме нас. Вернее даже у нас его пока нет,— не унимался Улак.

-Это пока нет, если мы будем его делать, то, очень скоро рецепт станет известен многим. Достаточно проследить за тем, какие грузы идут в мастерские. Вон, Джут уже набрал селитры в несколько раз больше чем у нас, хотя и не знает что с ней делать. Будь уверен, он рано или поздно выяснит, что к чему. А пусть он попробует дымящуюся серную и концентрированную азотную кислоты получить. Ха! А мы их уже и так, хоть и в небольших количествах, но давно получаем. — Гопан не согласился с братом.— Потом, опять же черный порох сыреет и портится быстро. Адам говорит, что черных порох только на первый взгляд легко делать. На самом деле, для качественного пороха надо наладить многоступенчатое производство, и это ненамного легче, чем производство пироксилина. Пусть мы потратим лишних полгода-год, но затея стоит того. Да ты сам знаешь Адама, он всегда предпочтет строить сразу каменный дом вместо деревянного.

-Да и зачем строить мастерские и налаживать производство, если потом все это ломать и все равно придется строить то, что у нас почти готово, — добавил Алан.

-Так опасно же,— уперся в свое младший из компании, известный своим упрямством.

-Когда на тренировках мы бегаем по лестницам с рюкзаками за хребет, это еще опасней.

-А зачем нам вообще выходить из долины, если будет оружие, построим настоящую канатную дорогу через хребет и будем жить спокойно. Будем сидеть у себя дома и никто нам не нужен, -обиженно пробурчал младший.

-Как это никто не нужен, твоему брату жена нужна,— шутка Алана рассмешила ребят, которые закончив работу уже направлялись в столовую.

По пути к ним присоединилась новая группа, во главе с Уланом, сыном Каиша, идущая из кузницы.

-Привет прокопченным железякам!— приветствовал Алан друзей.

-И вам здорово!— раздалось в ответ. — Надеюсь вы не взорвали поселок?

-Пока нет, он нам еще нужен: мы еще не обедали,— Гопан, известный богатырским аппетитом вызвал общий смех. -А вы когда свои колеса кончите клепать? Уже почти месяц возитесь.

-Похоже, еще столько же провозимся,— нахмурился четырнадцатилетний Горда, младший брат Алана. — Все оказалось труднее, чем мы рассчитывали.

-Как и все остальное. В книгах Адама конечно все понятно расписано, но на деле все получается со второго-третьего раза.

Компания уже подошла к дому и, взобравшись по широким дубовым ступеням в коридор, направилась в душевую комнату.

Через некоторое время почти все население поселка, за исключением тех, кто был занят на неотложных работах, собралось в просторной столовой. После обеда, когда убрали столы, народ не стал расходиться. Ежемесячно обычно все совместно обсуждали насущные проблемы, строили планы. При том, что каждая бригада имела в письменном виде план на месяц, полные чертежи и описание работ, ничто не могло заменить живого общения. Люди, ставшие за это время настоящими мастерами, обменивались опытом, маленькими, но очень важными секретами, которые невозможно почерпнуть из бумаги. Да и сами бумаги, представляли собой скорее каркас, своеобразную подсказку, которая очень помогала, но не более того. Реальное воплощение идей заставляло мастеров до всего доходить самим. Следует отметить, что с каждым новшеством, воплощенным ими в жизнь, это им удавалось все лучше. Ум людей раскрепощался, они начинали мыслить творчески. Этому же способствовала постоянная смена мест работы. Чаще всего это несколько тормозило работу, однако, лидеры поселка считали, что подобная ротация расширяет кругозор людей и способствует сплочению общины.

После того, как все набились в столовую, и стих топот по грубому дощатому полу, слово взял Тебед.

-Братья и сестры! Многие из присутствующих помнят тот день, когда впервые закрутились колеса первых трех прялок. Около десяти лет прошло с тех пор. Выросли дети, их построившие. Наш путь от нищеты, голода, болезней и притеснений начался с этих деревянных поделок. Сегодня мы свободны, одеты, чисты и сыты. Нас теперь почти триста человек. За десять лет свободные люди, не занятые интригами, и мелкой грызней; которым не надо было топтать ближнего, чтобы самому не остаться голодным; настоящие люди не одержимые тягой к роскоши, к удовольствиям и развлечениям; люди которых не гнали на бойню ради чужих интересов, сумели достичь многого. Но главное наше достижение это не наше благосостояние, и не наши технические успехи. Главная наша победа— это свобода, которой мы добились. И, прежде всего свободы внутри себя. Все наши достижения — результат творчества свободных людей, объединивших свои усилия в едином направлении. Людей, коллективно идущих к общей цели, не разбредаясь в одиночку по тупиковым тропам. И нам нравится наш мир, наш образ жизни. Но вне нашего ущелья существует огромный жестокий мир. Так вот я хочу спросить здесь присутствующих. Есть ли среди нас те, кто хочет вернуться в ту жизнь?

Шум, поднятый этим вопросом, продолжался несколько минут. Из толпы раздавались возмущенные выкрики. Практически все население Вольного составляли люди, бежавшие от насаждаемых Джутом порядков или преследуемые им. Со временем удалось перевезти на Утад их семьи. Даже в период блокады в поселок сумела просочиться почти сотня человек. Люди все были проверенные и надежные, несмотря на то, что в проверке необходимости не было: остатки некогда многочисленного народа едва насчитывали четыре десятка тысяч людей, по этой причине все отлично знали кто чем дышит.

-Я прекрасно вас понимаю и полностью с вами согласен. Нам нравится построенный нами мир и наш образ жизни. Но внешний мир, если мы не войдем в него, сам ворвется к нам. Это произойдет неизбежно, поэтому мы должны решить, как нам с ним строить взаимоотношения. Мы не хотим играть по правилам, которые он нам навяжет, но и перекраивать весь свет по своим меркам нет ни смысла, ни сил. Мы будем использовать его, но сохраняя при этом свой образ жизни. Почему я сегодня поднял эту тему, которая назрела давно, но которую мы старательно избегали, пусть расскажет Апсат.

Высокий жилистый Апсат, один из самых удачливых охотников Таузера, помимо прочих обязанностей отвечал за организацию дозоров и секретов в ущелье. Никто не мог сравниться с ним в знании местности. Поглаживая черную бородку он подошел и встал рядом с Тебедом.

-Братья и сестры, — начал он с традиционного приветствия. — Вот уже четыре года длится блокада. Первоначально Джут задумывал таким способом отрезать Утад от Таузера и лишить нас пищи. Когда мы не передохли от голода и стала очевидна бессмысленность их действий, они не сняли блокаду. Более того ужесточили ее. Теперь они оградили Таузер от Вольного. Дабы народ не портился и от рук не отбивался.

Переждав раздавшийся смех он продолжил.

-Как вы знаете Джуту не удалось внедрить к нам своих людей, в отличие от нас: при необходимости мы найдем столько золота, что сможем купить самого Джута,— в залу вновь раздался хохот. — Так вот, нам стало известно, что князь собирает против нас войско. Примерно через месяц планируют выступить.

-Как такое может быть? Ассоны не воюют друг с другом. Исподтишка резать друг друга -это всегда пожалуйста, но чтобы с войском, такого никогда не было со времен Тауласа, -выразил общее мнение щуплый Демир, токарь, как говорится от Бога, но несколько наивный в общественных вопросах.

-Раньше да, так и было, -ответил за Апсата погрузневший за десять лет Агач. -Но князь Джут тоже десять лет не сидел сложа руки. Теперь Западный и Восточный Таузер одно целое. Всю власть он собрал в своих руках. Никто и пикнуть не смеет. Он обложил народ налогами, создал постоянное войско. Недовольные, кто не смог пробиться сюда, запугиваются, лишаются имущества, закабаляются или просто пропадают. Он совершил то, чего не добился кровавый железный старец, вырезавший ассонов — надломить волю народа, лишить его веры в будущее.

-А молодые, полные сил парни, не найдя применения своим силам на Родине завлекаются в войска чужих народов и воюют за их правителей. Вот к чему пришли при Джуте: молодые и сильные ассоны в чужих войсках убивают друг друга за интересы чужих правителей, — с горячностью поддержал Агача молодой и резкий Дженгил, сам не так давно избежавший расправы Джута.

-Есть кто считает, что мы должны продолжать отсиживаться в ушелье? — вновь вмешался Тебед. Присутствующие молчаливо сосредоточенно разглядывали дубовые доски пола. Даже женщины, не желавшие ничего менять и считавшие, несмотря на тяжелый труд, свою жизнь в Вольном райской, хранили молчание. — Среди прочих причин, которых тоже достаточно, чтобы присоединиться к остальному миру, считаю эту главной. Да и прежде чем выйти в мир, надо прежде присоединиться к своему народу. Как бы мы благополучны, богаты и могущественны ни были, мы не народ. Без корней, без солнца, без будущего.

Краткая и резкая речь лидера общины была встречена одобрительным гулом. Впрочем, скоро раздались вопросы самых осмотрительных о собираемом войске.

-Этот вопрос решается. Скоро мы все получим подробности, а пока только скажу, что князь Джут передумает, а войска даже не будут знать, что должны были воевать,— Апсат, ответивший на этот вопрос хитро подмигнул, чем снова вызвал смех соплеменников.— А вот блокаду заставим снять: нечего лишать наших ассонов удовольствия видеть нас. Пусть разносят вести о нашей жизни. Сами знаете, строительство города потребует много рабочих рук.

Заявление о скором снятии блокады вызвало оживление в зале. Разбившись стихийно на группы, жители Вольного темпераментно обсуждали новость, вызвавшую противоречивые чувства.

Люди, подгоняемые одинаково как зародившимся энтузиазмом, так и в неменьшей степени стремлением обезопасить себя от внешней угрозы, все последние годы работали на пределе своих сил. Времени катастрофически не хватало. Даже при снятии блокады вряд ли многие смогли бы попасть в Таузер. Однако уже сама возможность его посещения волновала людей. Пусть при Джуте многим туда путь был заказан, но все утадцы имели в селениях многочисленную родню.

-Мы все прекрасно понимаем, что почти никто не сможет попасть в старый Таузер. Но используя труд жителей селений, мы расчистим тропу с тем, чтобы к нам могли добираться на лошадях,— вожак, казалось, угадал мысли своих соратников. — Конечно, открытие связей означает для нас массу проблем. Но, повторюсь, в отрыве от народа у нас нет будущего. Рано или поздно нас раздавят, или же наша община сама зачахнет.

Далее: наша молодежь подрастает и уже пора задуматься об их семейном будущем. А все мы прекрасно знаем, что решение этого вопроса связано с Таузером. Иначе остатки Вольного растворятся среди окружающих варварских племен.

-Оно, конечно же пора многим как-то задуматься о будущем. Но, например я не выдам свою дочь, за темного невежу,— подбоченясь, Аруа оглядела оглядела присутствующих женщин в поисках поддержки. -Я не хочу, она убиралась в хлеву какой-нибудь темной деревенщины, таскала на себе воду за тридевять земель.

Несмотря на раздавшиеся кое-где смешки— дочери Койчу и Аруа еще не исполнилось и пяти лет,— большинство, особенно женщины, с пониманием кивнули головой. Аруа, которой едва перевалило за тридцать, до замужества славилась красотой. Она выросла в состоятельной семье и поэтому когда она убежала вопреки воли родителей с Койчу, не имевшим гроша за душой, это событие еще несколько лет являлось темой для сплетен и домыслов. Тяжелый физический труд на хуторе, полуголодное существование наложили свой отпечаток на ее внешность и характер. Она знала о чем говорит, и это чувствовали слушавшие ее.

-Аруа, пока Хауа подрастет, вырастет много образованных женихов, — поднялся с места Кемур, теперь ответственный за выплавку металла и стекольные мастерские. — Мы неоднократно ранее вскользь касались этой темы. Наверное пора поговорить подробнее. Аруа, мы тоже не так уж давно были, как ты говоришь, темными и невежественными деревенщинами. Кто-то раньше, кто-то позже. Кто-то больше, кто-то меньше. Вопрос в другом. Нас здесь почти триста человек, включая детей. Как вы думаете, какая наша главная задача? Отливать железки и стекляшки? Да, это очень важно — без этого нам не выжить. Но нужно еще научить людей делать эти предметы. Мы смогли с нуля наладить разные производства, научились работать. И учились при этом сами. И я хочу сказать, что нас здесь теперь не просто триста мастеров — нас триста учителей. Если мы хотим не просто продолжить свое дело, а выжить, то наша обязанность поделиться тем, чего мы достигли с соплеменниками. И, прежде всего навыками, умениями, знаниями.

-А зачем собственно такие сложности. Все гораздо проще. Мы достигли всего своим трудом. Без сна, без отдыха, на своих горбах мы сравнились по силе и богатству с князем. Благодаря нашей технике и горам, Вольный неуязвим. Очень скоро мы сумеем сместить Джута и возглавить Таузер. Народ будет счастлив избавиться от тирана с его прихвостнями, будет торговать с нами, а мы продолжим наращивать силу. Со временем наша мощь позволит пресекать любые попытки помешать нам. — предложение Кайгиша заставило присутствующих по новому оценить свое положение, вызвав скоротечный обмен мнениями в зале. -Но мы не обязаны помогать тем, кто мирно посапывал в свое удовольствие тогда, когда мы изнуряя себя строили наше благополучие.