Скорпион и змея

Я теряла гравитационное притяжение, стоило мне только заглянуть в его глаза — без дна и покоя.

— Благодарности ты от меня не дождешься. — Я хотела сказать что-то острое, что задело бы Коула, но остановила себя, вспомнив слова Мерседес.

Я не должна воевать с ним.

Я должна сблизиться с ним.

— Но ты прав. — Я поймала его пальцы зубами и слегка прикусила его до боли. Коул нахмурился. — Я в игре.

— Что? — Он явно не ожидал от меня таких слов. Наверное, уже вовсю представлял меня ползающую перед ним на коленях. Но этому не бывать.

— Ты слышал. — Он убрал палец с моих губ, прислушиваясь. — Пусть будет так, как хочешь ты. Считай, что я твоя игрушка, делай что угодно. Но и я буду делать то, что нравится мне.

Лицо Коула застыло, скрывая абсолютно все эмоции, спрятанные в его душе. Лишь пульсирующая венка на лбу выдавала его ярость и пыл.

— В следующий раз, когда я окажусь в твоей постели, знай: мое сердце принадлежит другому. И...

— Да плевать мне кому принадлежит твое сердце! — Его пальцы резко врезались мне в плечи. — Понимаешь?!

— Пусть так, — высокомерно согласилась я, сохраняя силу в своем взгляде. — Тогда ты не сильно расстроишься, если будешь видеть меня с другими. С твоими братьями. Со Стефаном.

Коул дернул меня на себя, стремительно прижимая к своему телу. От соприкосновения с его гладким и сильным торсом я судорожно вздохнула, едва не застонав.

— Это же всего лишь игра, а я твоя игрушка. Так играй со мной, когда тебе хочется. Но свободу ты мне уже пообещал, а джентльмены не берут своих слов назад, верно?

Наши лбы столкнулись, и вот мы уже жадно дышим друг другу в губы. Все во мне мечтает слиться с губами Коула, но я знаю, что не могу позволить себе этого прямо сейчас.

В моей голове рождается гениальный план по сближению с ним, по уничтожению Коула — все это чистой воды вдохновение, когда отдельные части пазла вдруг соединяются воедино.

Он сделал все, чтобы покорить меня. Теперь я сделаю с ним то же самое. И в момент, когда он откроется мне, приклонится... Я раздавлю его, как песчинку.

— Верно. — Наконец смирившись, он отпускает меня, не прерывая зрительного контакта. Его взгляд падает на мою обнаженную грудь, и я поправляю купальник, чтобы прикрыть ее. Не считая того, что вид у меня, теперь, слегка потрепанный, я еще могу продолжить вечеринку.

— Я пришла на вечеринку. И я — твоя гостья. Так что, я думаю, тебе следует быть более Гостеприимным.

Я обхожу его с левой стороны, но он берет меня за запястье и, прищурив глаза, произносит:

— Только попробуй с ним переспать, Бекка. С ним или с кем бы там не было. Полигамность — это мужская привилегия.

— Думаю, переживать тебе не стоит. — Я прошлась языком по верхней губе, подразнивая его. — Стефан украл мое сердце с первого взгляда, но достанусь ему я лишь после свадьбы. В отличие от некоторых, он умеет ухаживать за девушкой и добиваться ее. А вот с твоими Братьями я бы пообщалась.

— Зачем? — Его пальцы сомкнулись на моем запястье, словно стальные цепи. — Они терпеть тебя не могут! Только попробуй... Хочешь, чтобы я вернулся к шантажу?

— Ты уж определись. Ты дал мне свободу, — парировала я, вырываясь из его хватки. — Я пообщаюсь с ними... Всего лишь. Теперь, я — новая Ребекка Картер.

Смерив Коула бесстрастным взглядом, пошла прочь, оставляя его наедине с собой. Пока иду, всей кожей чувствую, как он провожает меня взглядом. Как он смотрит на мои бедра... Не знаю, как объяснить это, но я уверена, что он хочет меня остановить.

Побежать за мной.

Забрать, завладеть и утащить к себе.

Но так он подорвет свой авторитет, наша игра закончится, и мы превратимся в жалкие подобия самих себя.

Мы не такие.

Нам необходимо бегать по лезвию бритвы и танцевать на вершине пропасти. Или лежать на краю дамбы.

Для нас это все равно, что дышать. Причем после задержки дыхания.

Я вновь подхожу к бассейну, ловя на себя взгляды недовольных девушек и откровенно глазеющих на меня Кандидатов. Кто-то из них уже напился, одного из них изваляли в неком подобии грязи — один из первых Ритуалов посвящения.

Я прекрасно знала, как жесток отбор в их мафиозную секту. Слабеньких сюда не брали, поэтому почти все члены Братства были похожи друг на друга — все жестковатые, дерзкие и лицемерные. Нужно же было им притворяться хорошими и уметь льстить людям. Иначе, вся грязь, что они вершили, уже давно бы вылилась наружу.

— Ребекка, ты выглядишь странно. — Ко мне подошел Гидеон, облаченный в расстегнутую рубашку и галстук. — Что заставило тебя вернутся в наш дом после того, как ты сдала нас копам?

Он знает. Удивительно, что он так спокойно об этом говорит.

— Ничего личного. — Я повела ресницами, глядя на него с напускной нежностью. — Я думаю, ты простишь мне эту маленькую ошибку.

— Ошибку? Если бы твой план сработал, нас бы сейчас здесь не было, — выплюнул он, приглаживая свои и без того прилизанные русые волосы. — Это был поступок очень плохой девочки.

— Ну теперь я изменилась, Гидеон. — Я улыбнулась, взяв его за руку. С удивлением поняла, что делаю это с легкостью — абсолютно ничего не испытывая. Кажется, я могу сделать с Гидеоном все, что угодно, но это не вызовет во мне ни капли эмоции. — Теперь все будет по-другому. Стервы Картер больше нет. — Тут я сделала то, что должна была — прильнула к груди Гидеона, позволяя ему обнять меня. Мой взгляд невольно метнулся к Коулу стоящему в дали, и все внутри меня съежилось при виде омерзительной картины.

Коул обнимал какую-то блондинку в откровенном купальнике. Точнее, это были какие-то веревки, одетые на голое тело. Его рука властно замерла на стройной пояснице девушки, но взгляд был целиком и полностью сосредоточен на мне с Гидеоном.

Поэтому я тут же перестала даже искоса поглядывать в его сторону, продолжая осуществлять свой план.

Его ревность только усилила мой пыл, и я смело пробежалась ноготком по галстуку Гидеона.

— Да неужели? — Голос Гидеона сорвался, как только он почувствовал мой пальчик. — Может быть пойдем в мою комнату, и ты расскажешь об этом поподробнее?

— В другой раз.

— Когда? Ребекка, ты издеваешься надо мной?

— Просто общаюсь. Во Франции мне так не хватало мужчины.

Я продолжала смотреть на него, стреляя глазками. Да только чувствовала я себя объятой пламенем. И пламя это исходило от Коула. Так, будто бы он без перерыва кидал в меня огненные шары.

Ревности.

Как жаль, что ревность не имеет ничего общего с любовью. Любовь созерцает, а ревность лишь душит, причем так медленно и мучительно, что даже сгореть заживо лучше, чем отдаться этому самоистязанию.

— Тогда давай искупаемся, — предложил он, подводя меня к краю бассейна. — Расскажешь, как провела это лето.

Я присела на плитку и спустила ноги в теплый бассейн, поймав в руки надувной мяч, который в меня кинул один из Кандидатов.

Гидеон присел рядом, и я искренне рассмеялась, кинув мяч обратно. Почему-то парень не поймал его — наверное, был слишком пьян, чтобы сохранять координацию движений.

Мы с Гидеоном нырнули под воду, и я была настроена только на то, чтобы общаться с ним, как делала это со Стефаном.

Счастливая, невыносимо свободная, вопреки власти Коула — пусть он смотрит на это, считая себя победителем в нашей игре.

Я прекрасно знала, что при всех он не будет проявлять своих чувств. Но, надеюсь, я буду готова к его гневу, когда мы вновь окажемся наедине.

Глава 4.

POV Коул

Возмущение охватило в тот самый момент, когда я наблюдал за тем, как Бекка неплохо проводит время.

Что это вообще было?

Я предвкушал, ждал этого целый месяц. Я ликовал, когда завел ее в эту беседку, в надежде на то, что сначала она будет умолять меня о том, чтоб я был менее жесток... Потом она бы сдалась, сказала о том, что творится у нее в душе.

Мне почему-то хотелось, чтоб Бекка не просто принадлежала мне, как вещь, но и испытывала ко мне...

Нет, это бред. Даже в уме я не способен представить это слово и то, что оно означает.

Скажем так: испытывала бы ко мне привязанность.

А что я получил? Согласие. Согласие со всем, что буду с ней делать, и это просто сводило меня с ума.

Казалось бы — протянуть руку, вытянуть ее из бассейна и увести в спальню, где я смогу трахать ее всю ночь напролет. Наконец-то.

Хватать ее за волосы, за полные округлые бедра, цепляясь за ее кожу, царапая и кусая, доводя до исступления.

Черт. Картины возможного будущего так настойчиво засели в голове, что я не мог найти себе покоя.

Но на деле все было иначе, после слов Ребекки о том, что ее сердце принадлежит другому.

Неужели она говорит правду?

А если и говорит, то какая мне к черту разница, что там она чувствует? Пусть хоть в Гидеона влюбляется, это не помешает мне владеть ее телом.

Даже сейчас, когда я обнимаю эту девушку, приятно разминающую мне плечи, представляю Ребекку.

Каждый раз, когда ты будешь в постели с другой, ты будешь думать только обо мне.

Ее слова постоянно всплывали в моей памяти, словно это был заговор или заклинание, которое, к моему несчастью, прекрасно действовало.

— Коул, может пора уйти в более тихое место? — Вайолет (о, я даже запомнил ее имя) уже несколько минут пыталась меня соблазнить. Ее худощавое тело прижалось к моим бедрам, и, уверен, она почувствовала мою эрекцию, которая, к сожалению, была вызвана не прикосновениями девушки.

Там в беседке я еле сдерживал себя. Одержимость вновь пришла как кайф, накрывающий после употребления наркотика.

Она вернулась, и это чувство вернулось вместе с ней.

— Я не могу, мне еще предстоит много дел здесь. Это первая вечеринка года, я должен следить за кандидатами.

Почти убедительно.

— Странный ты, Стоунэм. — Вайолет провела языком по моей шее, напоминая мне собаку — настолько ее движения были неловкими и неуместными. От этого передернуло, но виду я не подал. Все же она была девушкой, и, конечно, мне было приятно любое внимание к моей персоне.

Просто мой сдвинутый мозг немного помешался на той, что этого не заслуживала.

Она заслуживала унижений, она заслуживала боли.

— Сладкая, — безжизненно заметил я, ущипнув ее за попку. При мысли о том, что Ребекка этого не видит, увлеченная беседой с Гидеоном, несказанно расстроила меня.

Гидеону лучше держаться от меня подальше ближайшие двадцать четыре часа.

Лучше сразу надеть бронежилет и закрыться в подземном стальном бункере.

Потому что я намерен подпортить его точеную морду.

Собрав всю волю в кулак, отвернулся от Бекки, заигрывающей с этим поддонком.

"Брат, за брата". — Это правило не будет распространяться на меня сегодня вечером. Черт возьми, да тут все поглядывают на Ребекку, как на праздничный торт, и ведь думают, что она свободна.

Им и в голову не приходит мысль о том, что даже дышать в ее направлении — запретно.

Я пытался выполнять свои обязанности, смотреть на то, как ведут себя кандидаты. Первая вечеринка года всегда служила своего рода "заманухой" для новобранцев. Здесь мы показывали свои лучшие стороны для них, как для соучастников нашего сообщества — безудержное веселье, реки алкоголя, командный дух и "бла, бла, бла". На самом деле, уже сейчас они подвергались глупым испытаниям, которые были прописаны в наших правилах. Например, мой любимый конкурс, который был довольно-таки жесток: в один из раундов выбираются два кандидата. Задача заключается в том, что нужно выпить полуторалитровую бутылку пива, не отрываясь от горла. Конечно, никому этого не удавалось — чревато асфиксией, но тот кандидат, что отрывался первым, автоматически был изгнан. Без возможности вернуться в братство когда-либо еще.

Не знаю, почему парни, желающие вступить в братство, месяцами терпели унижения, чтобы попасть сюда. Было в Братстве что-то затягивающее, как и в любой группировке. Я понимал, что это секта. Но секта, принятая законом США.

И мне нравилось быть здесь главным, ведь это единственное, чем я мог управлять.

POV Ребекка

Было весьма опрометчиво возвращаться домой в таком виде, в каком я покинула вечеринку. Я не была в доме родителей больше месяца и понимала одно: если я хочу измениться, то должна начать с самого сложного.

Возможно, поговорить с Элиной.

Наполненные отвращением глаза матери до сих пор врезаются в память. Она кидает в меня фотографии моментов, которые я и сама теперь хочу забыть.

Не то чтобы я жалею о своих поступках — нет, это не в моих правилах. Наверное, я наслаждалась такой жизнью.

За все это я уже отплатила сполна — Коул об этом позаботился. Клад собственных грехов осел на моих плечах, тянул вниз, заставляя почувствовать себя птицей без крыльев.

Да, тогда на дамбе я так и не прыгнула вниз, и он спас меня от этого поступка. Но только сейчас, я поняла, что всю свою жизнь только и делала, что падала.

Я никогда не летала.

За исключением тех коротких минут, когда мы лежали с Коулом у дамбы. Тогда он подарил мне одно — надежду. И тут же забрал ее обратно, вновь срубив мои зарождающиеся крылья.

Я пробралась через задний двор, двери там всегда были открыты. Оказавшись в родном саду и заметив наши детские с Кайлом качели, улыбнулась. Пока я шла по каменной дорожке, окинула взглядом домик на дереве, что так же строился для нас с братом.

Я вдруг вспомнила, что это была идея папы, когда я была маленькой. Тогда он еще уделял мне бесценные крупицы своего внимания, и я, увидев чудо-дом в одном из мультиков, попросила у него такой же.

"Любой каприз для моей принцессы", — прозвучало из его уст, и пятилетняя я обрела свой замок, хоть и деревянный. Мы с Кайлом правили, затевая там безумные игры — и так до тех пор, пока я не выросла. Домик стал для меня редким убежищем для чтения книг, не больше. Теперь он был огромным пылесборником, в который и прислуга-то редко заглядывала.

Весь дом спал, я шла по коридору словно тень, не желая быть обнаруженной. Приоткрытая дверь и мягкий свет, исходящий из комнаты Кайла, заставил меня остановится посреди коридора. Возможно, брат еще не спал, и у меня есть шанс поговорить с ним, узнать о том, что же происходило дома за последний месяц.

В отличие от моей семьи, мне действительно была интересна их жизнь, только я этого не показывала, отвечая им равнодушием на равнодушие.

Я заглянула в его комнату — она сильно отличалась от всех, что были в нашем доме тем, что была достоянием двадцать первого века. Двух вещей здесь было слишком много — видео игр и предметов, которыми Кайл несказанно гордился: кубки за победы в играх и соревнованиях, футболки с матчей различных сезонов и прочите атрибуты игрока в Регби. Что ж, по крайней мере у него была мечта и дело всей его жизни.

Я кинула взгляд на спящего брата и тут же пожалела о своем поступке. Кайл спал не один. Его правая рука покоилась под белой футболкой девушки, что лежала рядом с ним. Губы его упирались в ее волосы, а рот Кендалл Уайтроуз был слегка приоткрыт.

Тысячи иголок зависти медленно пробрались мне под кожу, не давая вздохнуть. Черт, они выглядели такими безмятежными и счастливыми.