Архивы фон Шпенглера: Кащей

В старце, с трудом, и, больше, при помощи жетона — опознали Вилли фон Циммерманна. Старшего жреца Врилл. Руководителя экспедиции. Он еще успел рассказать о бесконечном знании, о могуществе, перед которым меркнут все религии мира, о Древних Богах и их служителях, о безумной архитектуре, сводящей с ума самим своим существовании... И о том, что до дерзновенных — дотянулось Возмездие... Подробнее рассказать он уже не успел, скончавшись в лазарете.

Согласно этому же бортжурналу — дед появился из портала на следующий день. Абсолютно здоровый физически, без ран и в чистой и свежей форме... И абсолютно не понимающий кто он и где он.... Нет, солнце, метку наша семья получила не тогда. Собственно, печать получил только я. А вот сведения о ритуале, похоже, были почерпнуты именно в этой экспедиции. Но — я еще дойду до этого.

Чудо, что лодка вообще его дождалась. Единственная причина — начавшаяся операция "Хайджамп". Выныривать из подводного грота под сонары американских эсминцев и их же глубинные бомбы, показалось капитану плохой идеей.

Пока сидели в засаде — дед пришел в себя. Что было в городе, согласно бортовому журналу, он не помнил. Однако, в его личных записях, сделанных годы спустя — есть намек, что Город стал последней, переломной точкой, заставившей его полностью изменить свою жизнь. Он словно осознал окончательно, что Добро и Зло не пустой звук. И, похоже, собрался приложить все силы, что бы скомпенсировать с лихвой то зло, которое успел принести в мир.... "

Герхард пригубил вино, посмаковал его тонкий вкус, задумался о чем-то своем.. И был возвращен 'с небес на землю' выразительным взглядом Кадэнс. Усмехнувшись, маг продолжил:

"Вернувшись в Германию — он приложил все усилия, что бы залечь на дно. В хаосе послевоенной Германии — это оказалось достаточно просто сделать: в кровавых и заметных операциях Третьего рейха он не участвовал, а заранее выправленные документы указывали, что он был скромным гауптманом 198-й пехотной дивизии, раненным под Арденами, в составе 80-го армейского корпуса. Этот момент был важен — дед не хотел, что бы его хоть как-то связывали со зверствами, творившимися немцами на территории СССР. По ранению, согласно бумагам, он был комисован и отправился залечивать раны в свое имение. С бывшими коллегами развязаться было сложнее... И проще, в тоже время. Их просто слишком мало осталось. Те же что сохранили жизни, в массе своей — скрылись, кто в Аргентине а кто и в Новой Швабии. Большинство действительно могущественных колдунов рейха — были либо уничтожены специальными группами союзников... Давай в другой раз, солнце, ладно? Это отдельный пласт истории... Остальные — занимались спасением наследия Рейха, и им было не до рыцаря-отступника. На всякий случай, дед провел Ритуал Забвения, который практически уничтожил все следы его существования в Ордене Врилл. Вообще, в ордене, надо сказать, недооценивали глубину посвящения деда. Думаю, будь у него такое желание, он вполне мог бы претендовать на место не рыцаря а одного из высших магистров ордена. Знаний, навыков и дара — хватило бы с лихвой. Не было желания. "Сэр Персиваль" — не хотел замазываться в той Тьме, с которой имел дело Высший Магистратум.

В общем, дед, как и я, стал писателем. Писал он, впрочем, не ужастики, а детские книжки. Если захочешь с ними ознакомится, то в библиотеке — третий шкаф от двери по центру — полностью принадлежит его творчеству.... Нет, не весь, конечно, глупышка. Там немало переизданий, с разными иллюстрациями и в различной редакции.

Очевидно, впрочем, что в реальности, все было сложнее. Дед, конечно, писал книжки. И отличные книжки — я вырос на них... Но это, как и у меня было прикрытием. На самом деле — дед тратил свое время и силы на то, что бы защищать простых людей от того мира, к которому мы с тобою принадлежим. А попутно — продолжил собирать и пополнять фамильную коллекцию фон Шпенглеров.

У деда с бабкой — родился единственный ребенок. Сказались испытания перенесенные в молодости Катриной. Дочка. Моя мать. Хельга фон Берски.

Она стала журналисткой Шпигеля, а чуть позже — нашелся и достойный жених: русский журналист-международник Всеслав Берский. Насколько я понял из записей деда — это была его личная тайная операция: он специально нашел парня, с идеальным, с его точки зрения, происхождением (отец был потомком рода волхвов и жреца Тора из дружины Рюрика — уж не знаю как дед это все выведал), после чего год сводил дочь и будущего зятя, дергая за все возможные и доступные ниточки. Как бы то ни было — брак оказался на удивление удачным. Пришлось, конечно, помучится с разрешениями и улаживанием возникшего на этой почве международного скандала, но...

В общем, родители были счастливы друг с другом. У нас в семье всегда была атмосфера любви... И тайн и загадок. Родители носились по всему миру, делали статьи, многие из которых печатались в том же "Вокруг света" в СССР или в NGM... А попутно выполняли миссии, выдававшиеся, осевшим к тому времени в имении дедом: Эрик старался не отлучатся от Катрины, которой становилось все хуже.

Через год после моего рождения, бабушка умерла. Родители чуть уменьшили интенсивность своих полевых работ, стараясь проводить больше времени со мною... Но все равно, собранные чемоданы — были характерной приметой моего детства. В несколько экспедиций — они брали с собой и меня. И нет — метку я получил не там, не забегай вперед.

Все случилось 22 мая, 1989 года...."

Герхард встал из кресла и прошелся по комнате. Открыл окно. Кадэнс, завороженная рассказом и, вместе с тем, изнывавшая от нетерпения, в предвкушении продолжения истории — быстренько пополнила вино в бокале мага. Тот, рассеяно протянул руку и базовым телекинезом подхватил бокал со стола. Взгляд Герхарда был направлен за окно, куда-то в бесконечность. Кадэнс почувствовала момент, подошла сзади, приобняла мага, и, слегка привстав на цыпочки — положила голову ему на плечо.... Немного подумав, маг продолжил:

"...черт его знает как, но на деда вышли сотрудники "Кидон". Это отряд еврейского спецназа. Ликвидаторы. Скорее всего — вышли через лодку, на которой он уходил из Города. В принципе, у Моссада — не должно было быть к нему претензий. Но, думаю, произошла вполне очевидная ошибка: высокопоставленный нацистский офицер, ради которого гоняют лодку за тысячи миль. Форма СС — как ни крути, но проходили все рыцари по ведомству Гимлера. Заклятие Забвения не помогло — почему, я понял, только годы спустя.

В общем — деду, заочно, был вынесен смертный приговор. Без суда и следствия — просто по факту принадлежности к СС и, потенциальной "высокопоставленности".

Они пришли вечером. Дед в это время гостил в ресторанчике у фрау Гетце (том самом, в котором ты вчера слопала полтора килограмма пирожков, вызвав ажиотаж у всей кухни). Мать — готовила печенье. Отец — писал очередную статью. Я — играл в кабинете у деда.

Как сейчас помню этот грохот, стрекот, хотя и заглушенных, но вполне различимых "скорпионов"... И волну холода, от проломленной магической защиты дома..."

Герхард вздрогнул, и Кадэнс прижалась к нему еще сильнее, что бы защитить, оградить от боли воспоминаний. Осторожно, пользуясь свой связью фамильяра — она дотянулась до души своего господина и друга... И задохнулась от боли, которая ту переполняла. Девушке понадобилось несколько секунд, что бы справится с собой и суметь канализировать поток этой боли через себя... Герхард, похоже, не заметил этого вторжения в личное пространство...

"...Один из боевиков происходил из колена Левия и нес Благословение Завета по Закону Моисееву. Ты, думаю, в курсе, насколько это суровая штука. Мало того, похоже на нем лежало и еще одно, еще более могущественное благословение. Не знаю — возможно он нашел когда-то одну из Великих Реликвий, типа Грааля, Ковчега или Зерцала...

В общем, защита лопнула. Дед, почувствовав это — бросился домой... Вот только дорога, как ты помнишь, занимает около пятнадцати минут...

Первой они убили маму. Этим скотам — было глубочайшим образом фиолетово кого они убивают: самого "нацистского преступника" или члена его семьи. Молодую женщину — изрешетили пулями, не дав ей даже рта раскрыть. Впрочем — к их счастью. Если бы мать успела бросить Слово Силы...

Отец продержался чуть дольше — хотя он и не был готов к нападению, он сумел мобилизоваться. Ну а с боевой магией, у потомка волхвов и викингов все было в порядке. К тому моменту как его расстреляла в спину третья тройка — он полностью истребил первую и лишил какой бы то ни было боеспособности вторую.

Я — с первой секунды боя бросился к витрине, которую дед строжайше запрещал мне открывать. Вообще, в доме было много оружия. В охотничьей комнате, как ты знаешь, и по сей день богатая коллекция ружей и карабинов. И, в свои десять лет — я неплохо умел обращаться с ними... Вот только, что бы добраться до них — нужно было пробежать через холл и гостиную. Которая, судя по стрельбе, уже не была сколько-то безопасным местом.

В кабинете же, там, под картиной "с голой теткой" — стояла витрина, в которой лежал пистолет. Тот самый "вальтер", который я сейчас часто таскаю с собой.

Да, он проклятый. Нет, тогда я этого не знал. Я вообще, к этой стороне жизни семьи относился, в большей степени, как к сказкам. Я убил двоих, прежде чем ответным огнем убили меня. Наверху, с балкончика перед кабинетом — вообще отличная огневая позиция.

Я не оговорился, ангел мой. Меня именно убили. Ранение в сердце. Мало того — убил тот самый, "освященный" человек. Его пуля проигнорировала все защиты, которых мои родные накрутили на меня немало. И, вишенка на торте — я убил из проклятого оружия двоих. Думаю, не надо объяснять, что мне грозило.

К счастью, моя вылазка — отвлекла оставшихся в живых, деморализованных магией бойцов иудейского спецназа, дав деду возможность действовать. Насколько я понимаю, с собой у него был только ритуальный нож. Клинок Парадокса, как он его называл. Простое оружие... Несущее на себе след, отпечаток самих Древних... А потому наполненное могуществом превосходящем любое наше разумение.

Я не знаю, что происходило, пока я умирал. Я... кое что помню из Загранья... И даже эха этих воспоминаний мне достаточно, что бы просыпаться ночами в холодном поту.

В себя я пришел мгновенно. Словно меня "включили". Я ощущал себя абсолютно живым и здоровым... И это пугало. А еще я увидел стоящего возле меня на коленях деда. С угасающим взглядом и дырой там, где у него было когда-то сердце.

А затем — я ощутил бесконечную пустоту, невообразимый холод и чуждую, иную сущность, которая распахнула свои ворота в моем сердце. Распахнула, что бы поглотить души всех, кто в этот день погиб в нашем доме.

Отца, мать, деда. И их убийц. Всех до одного.

Бездна — поглотила их, и я ощущал, как они проносятся сквозь мое сердце. Сквозь Врата, которые в нем открылись. Как они соприкасаются с моей собственной, освобожденной от тьмы проклятия, но посвященной еще большей Бездне душей. А за последней из душ — Врата захлопнулись... И на них легла Печать...."

Герхард отвернулся от окна и отошел к столу. Кадэнс наоборот села на подоконник. Слов у нее не было, в глазах стояли слезы. Она по-новому увидела Герхарда. Не могучим магом, взявшим ее в плен, изменившим ее суть и даровавшим ей новую жизнь... Но ребенком, умирающим и оставшимся в одночасье в одиночестве. Почему-то, эта, открывшаяся сторона мага — пленила ее еще больше.

"...Мне понадобилось немало времени, что бы разобраться в произошедшем. В первые годы — мне помогал единственный оставшийся с военных времен друг деда: Отто фон Крамер. Тоже рыцарь Врилл, хотя и самый молодой из них, на момент конца войны. "Оруженосец" деда, и такой же, идеалист. Этого называли "Галахадом".

С его помощью — я и стал магом. Собственно, первым делом мы постарались понять что это за печать. Ритуал, который использовал дед — я нашел только недавно. Многое стало понятно. В принципе, наверное, это был единственный на тот момент выход: я — действительно был уже мертв. Грехи — уже обрекли меня. Оживить меня другим способом — просто не получилось бы. Он — пошел на сделку с Древними, отдав им в жертву себя и всех, кто погиб в этот день. Вместе с тем — он вернул меня, дал мне могущественную защиту... И время, что бы я смог разрушить Сделку. Тогда же, мы поняли только одно: эта Печать закрывает Врата ведущие в Бездну Древних. То сумеречное пространство, в котором находятся вне времени и привычной нам реальности Древние. Или Древний. Или их отражения... Честное слово, Кадэнс — я и сейчас плохо представляю себе что там. Я даже не знаю, что случилось с душами тех, кого туда затянуло... И честно говоря, лелею надежду, безумную, бессмысленную, что однажды я смогу не только расторгнуть эту Сделку, но и вернуть души родных.

Да, возвращаясь к нашим, с Отто, изысканиям: мы поняли что эта Печать запечатывает Врата. Кроме того — она канализирует любое направленное на меня колдовство, перенаправляя поток все в ту же бездну. Не все, не всегда полностью, но.... Кроме того, Печать ощущают все сверхъестественные существа и люди, которым, так сказать, по роду деятельности, положено ощущать такие вещи. Большинство духов — ее откровенно боится. Чуть позже — я научился с ней взаимодействовать... Это очень опасно, но — дает определенные результаты.

Ну а недавно я, как уже сказал, сумел расшифровать последние записи деда... В общем, теперь Печать мне стала понятнее. Возможно, в критической ситуации, я даже смог бы обратиться к Бездне за силой... Впрочемцена этого — я боюсь ее себе представить...

В любом случае — я свободен лишь до тех пор, пока я жив. Именно поэтому, я должен любой ценой избавится от Печати, раньше, чем я умру. Иначе... Я не знаю, что меня ждет иначе, но и узнавать я это на практике не хочу."

Герхард закончил свой рассказ и сел обратно, за клавиатуру.

Кадэнс помолчала еще немного... Майский ветер теребил ее волосы, занося в окно запах луговых, альпийских цветов... "А ведь завтра уже 22-е" — внезапно подумала девушка...

Герхард отчаянно колотил по клавиатуре. Похоже, муза вернулась и роман сдвинулся с мертвой точки.

Кадэнс посмотрела на мага. С удивлением для себя, она поняла, что ощущает к этому человеку куда больше нежности, чем приличествовало обыкновенному фамильяру... Возможно, она удивилась бы гораздо больше, если бы узнала, что ровно те же смешанные чувства ощущал сейчас и Герхард...

А за окном — шел к своему концу май, и заливисто пели птицы, торжествуя очередную победу тепла и жизни над холодом и смертью зимы...

Кащей

...Кадэнс почувствовала, что дверь толкают, едва начав ее открывать. Долю секунды она прикидывала: не закрыть ли дверь вместе с пытающимися войти, но любопытство победило. Воспользовавшись ментальной связью фамильяра — она предупредила Герхарда и демонстративно-картинно отлетела от распахнувшейся двери приземлившись на пятую точку и состроив предельно удивленную мордашку дурочки-секретарши.

Ломившихся оказалось двое: крупные, шкафообразные детины, с налысо выбритыми головами и отсутствием интеллекта в глазах. Одеты пришельцы были в темные, короткие, кожаные пальто, синие джинсы и красные мокасины. Кадэнс мысленно застонала от этакого удара по ее чувству прекрасного. Статуя сторожевого Лара, сидящая прямо перед дверью и принимаемая гостями поместья за гаргулью, едва заметно повела крыльями. Сама Кадэнс ощутила приятное, успокаивающее и родное тепло — используя ее, обретенные год назад, силы Нефелима Герхард подключился к своей соратнице и сейчас смотрел на мир ее глазами, приведя, предварительно, все оборонительные системы дома — в полную боевую готовность.