Ночлежка "У Крокодила"

Наверно, именно поэтому на следующий день я вышла прогуляться: мне хорошо думается на ходу, а в квартире я только путалась под ногами, потому как Жека с Димкой затеяли сооружать ширму из говна и палок, как изысканно выразилась Настя. В смысле, из палет, притащенных с ближайшей мусорки (рядом был продуктовый магазин, так что этих деревяшек хватало), и многострадального драного пледа. Я оценила их рыцарство (что и говорить, переодеваться в ванной было очень неудобно, слишком уж тесно!), попросила только не слишком мусорить, и отправилась на улицу.

К маме пока ехать было нельзя: она углядит синяк даже под слоем тонального крема, а уж фиолетово-желтые разводы на руках... Вот я и бродила по округе, пока не дошла до знакомого дома.

-Здравствуйте, — сказала я все тем же старушкам, гревшимся на солнышке. — Можно у вас спросить?..

-Ну спроси, — миролюбиво ответила одна, седая, в кокетливой беретке с брошкой. — Ищешь кого?

-Нет, я по другому поводу... Может, вы в курсе — тут никто комнату не сдает? Только не очень дорого...

-Ты себе ищешь? — спросила вторая, в платке. — Я бы пустила, но там комнатушка с табакерку, а в большой я сама обитаю.

-Нет, не себе, — покачала я головой. — Понимаете... Тут несколько ребят... хороших, правда! Только жить негде совсем, и...

Старушки смотрели на меня в упор, и я сбивчиво объяснила им суть проблемы.

-Ленок, — сказала одна другой, — прямо как мы в бараке, а?

-В избе, милочка, я, в отличие от некоторых, не коренная горожанка, — высокомерно ответила та и засмеялась. Ну и снова обратилась ко мне: — Так чего ты хочешь-то?

-Может, вы сдали бы ту же маленькую комнату Диме? — спросила я. — Он астматик, а дома у него ад. Он может убираться, продукты приносить, чинить что-то. На еду ему хватает, а чтобы комнату снять... только натурой сможет расплатиться.

Старушка в платке посмотрела на подругу.

-Или хотя бы пускали Настю иногда, когда отец у нее напивается. Я заплачу за нее, ей-то неоткуда денег взять, — добавила я. — Не дело же, когда в одной комнате вповалку спят шесть мужиков и девчонка-школьница с ними! Она, кстати, хочет на повара учиться...

-Ой, научат ее в этом техникуме, — фыркнула старушка в беретке. — Я и то лучше готовлю!

-Вот и поучи, — ответила вторая и ткнула ее локтем. — Бери девочку. Я хоть и старая, а со студентами в комнате спать не приучена! Но у меня хоть та каморка есть, парочку штабелем уложу!

-Я не гордая, мне мальчишки на полу не мешают, — сказала ее подруга. — А лучше съезжай-ка ты ко мне, что мы перестукиваемся вечно? У меня ремонт внуки сделали и телевизор большой есть. Девочку можем к нам брать, заодно готовить ее научу, а прочих к тебе, там портить нечего...

-Постойте, я не это имела в виду! — воскликнула я, но старушка в беретке отмахнулась.

-Антиквариат свой только не забудь, — добавила она.

-Какой еще антиквариат?

-Так самовар твой! Летом в окошко раскочегарим...

-Они... они мирные и ничего не натворят, — выговорила я. Моя просьба обернулась неожиданной стороной. — И шуметь не будут, правда!

-Да что мы, Генкиных ребят не знаем, — усмехнулась старушка в беретке. — Вот разве что не думали, что их столько. Всех к себе тащит, что Лизу ту, еще кого-то...

-А что за Лиза? Вроде бы о ней Ираида Андреевна, соседка, упоминала, но вскользь, — вспомнила я.

-Да он бомбил как-то, — словоохотливо заговорила вторая, — подобрал на дороге женщину. Уже ноябрь был, холодно, снег, а она босая и в одной футболке с шортами. Под глазом фингал, зубов передних нет, в крови... В общем, Генка пассажира высадил, деньги отдал, а ее схватил — и в травматологию. У ней уже обморожение было, как сказали.

-Это ее муж так поучил и на мороз выставил, — добавила старушка в беретке. — Говорила, и раньше руку поднимал, а тут что-то в голову стукнуло, он ее и избил...

-Ага. В общем, после больницы эта Лиза у Генки жила сколько-то, а потом исчезла. Я помню, он говорил, что пойдет с ней вещи забирать, одна она боялась.

-Я тоже... — пробормотала я, подумав, что мне еще повезло — синяк почти сошел, зубы целы, и возвращаться я точно не собираюсь.

-Ушла? — сочувственно спросила старушка в платке. — Ну и правильно. Мой вот как-то выпил, раскричался, руки распустил, а я полы мыла. Ну и получил ведро грязной воды на голову и шваброй сверху.

-Угу, а потом ты у меня отсиживалась.

-Ну и ничего, чаю попили, муж остыл, а больше не буянил. Выпивал, ругался, бывало, но рукам воли не давал. Крепко я его приложила, — не без удовольствия припомнила она.

-Так ребята могут подойти? — осторожно перебила я их воспоминания. — А то у Гены их уже в два слоя можно укладывать!

-Да, скажи, к Елене Матвевне в сорок седьмую. А там мы уж сами разберемся, кого куда девать. И сама приходи, если что...

-Спасибо, — искренне ответила я и побрела обратно.

Сквер меня уже не пугал, как и бродячие собаки — две как раз носились кругами и меж деревьев чуть поодаль. Хотя... нет, не походили они на бродячих, слишком уж холеные, одна поменьше, вторая здоровенная, они резвились, шутливо покусывали друг друга и не обращали на меня никакого внимания. Ну и хорошо... Хотя хозяину, который отпускает таких зверюг бегать без поводка с намордником и даже ошейника, стоило бы поставить на вид!

Дома, как ни странно, оказалось пусто и даже чисто. Комнату разгораживала. Гена пришел через час, приволок здоровенный рюкзак разных круп, мясо и овощи. Как он это тащил, я не могла понять, пока не вспомнила, что у него есть машина — закупился на рынке да довез, долго ли...

-Не до разносолов, — разъяснил он, — главное, сытно. Это... Ты когда съедешь-то?

-Хоть завтра, — ответила я. — Ты погляди, сильно синяк заметен?

Гена бесцеремонно взял меня за подбородок и развернул лицом к свету.

-Чуток видать, — сказал он. — К понедельнику сойдет.

-Значит, в понедельник и съеду, — кивнула я, отстранив его руку. Не люблю, когда меня трогают за лицо. — Вернее, на работу пойду, только вещи потом заберу, хорошо? Ты их куда-нибудь в угол задвинь, чтобы не мешались, а я с работы пойду, такси возьму и...

-Я вообще-то сам себе такси.

-Прости, забыла, — невольно улыбнулась я. — Ну, подбросишь меня с барахлом по знакомству? Или какие теперь тарифы?

-За сотню довезу, — ответил он. — Мог бы и задаром, но мне ж твои баулы еще и таскать!

-Извини. И, Ген, ты передай ребятам, что я договорилась с бабушками из дома напротив — к ним можно ходить ночевать, если тут места нет. Димке особенно, там вроде есть что-то вроде кладовки, чтобы он закрыться мог.

-Погоди, я ничего не понял, — нахмурился Гена. — Как договорилась, с какими бабками?

-Из дома напротив, за сквером, — пояснила я. — Отсюда не видно. Там сидели две бабушки на лавке, обсуждали внуков, я и спросила... А они не возражали. Сказали, могут пустить. Ну хотя бы Настю с Димкой! За Настю я заплачу, она же не каждый день из дома уходит, а Дима рукастый, по хозяйству поможет...

-Я тебе сейчас другой глаз подобью, — сказал вдруг он.

-За... за что?.. — я невольно попятилась, наткнулась на табуретку и села.

-Не за что, а зачем. Чтобы еще недельку пожила, у тебя голова варит, — мрачно ответил Гена, подойдя к окну, и тяжело вздохнул. — Вот я тупой, а! Самому бы сообразить, что кой-кого можно к бабкам пристроить, или за деньги, или починить что, или отвезти их куда, провизии натаскать. Погоди...

Он вдруг напрягся, развернулся ко мне и выговорил:

-Ты сказала, дом за сквером?

-Да, точно такой же, как этот. Сперва сквер, там в глубине что-то вроде школы за забором...

-Это интернат для глухонемых.

-Я не знала. Словом, чуть дальше — тот дом. Только тут как-то уныло, а там хоть детская площадка есть.

-А ты собак не видала? — спросил Гена, почесав почему-то загривок.

-Бегали две в сквере, я еще подумала, что же это они без поводков? Но они на меня внимания не обратили.

-А какие собаки-то?

Я задумалась.

-Гена, я в породах не разбираюсь. Вроде бы похожи на лаек, но у лаек хвост кольцом, а у этих нет. Дворняги, наверно...

Он выдохнул и, я заметила, украдкой утер лоб.

-Не подходи к этим псам... — Гена заметил мое недоумение и добавил: — Настьку расспроси или тех же бабок, они тебе понарасскажут о них.

Он снова почесал загривок, а мне вдруг подумалось, что он с этими собаками уже сталкивался.

-Если Настька с Димкой смогут уйти на тот край, я тебе век благодарен буду, — сказал вдруг Гена.

-Почему вы все так говорите? Откуда это взялось-то, тот край или этот? — в который раз спросила я. Никто ни разу не дал мне вразумительного ответа. Ну вот опять!

-Там не так, как здесь.

-А в чем разница? Я не вижу!

-Ты не здешняя, вот и не видишь. И не надо тебе, — буркнул он и отвернулся.

Я помолчала, потом сказала:

-Гена, Настя сказала, что ей твой брат нравится.

-И что?

-А ты ее от него прогоняешь.

-И буду прогонять.

-Почему, а?

-Потому что у нее есть шанс отсюда выбраться, — Гена погладил выбравшегося из-под батареи пана Ежи. — Точно есть. А у него нет. Ну и нахрен ей Федька? Это она сейчас по дурости себе любовь придумала, а потом встретит здорового... и всё. А у Федьки сердце не железное. Ну чего ты так смотришь? — Глаза у него были мрачные. — Настька симпатичная девка, Федьке она нравится, он говорил. Ну, малолетка, но это ненадолго. Только нравится — это одно дело, но если я им волю дам, он точно влюбится по уши, а потом в петлю полезет, когда она его бросит...

-Если, — поправила я.

-Когда, — твердо сказал Гена. — Школу окончит, работать пойдет или в ПТУ...

-Она на повара собралась учиться.

-Ну вот. Перекантуется у Федьки годик-другой, потом найдет себе кого-нибудь, и всё. Сама подумай, зачем это надо? Пусть лучше у меня от папаши ныкается — я, если что, и в грызло ему дам, Федька не умеет. А подрастет, в общагу съедет, вон как Жека.

Я молчала. Мне было мне было не по себе: в моей жизни всегда все шло размеренно и ровно, а тут вдруг полетело кувырком. И я не знала, что такие вот... маргиналы, как брезгливо называли их мои родители, тоже умеют думать о чем-то, кроме того, как протянуть от получки до получки. Ну или где достать денег на выпивку.

-Федьку жалко, — сказал вдруг Гена, почесав ежа за ухом. Тот фыркнул. — Он это... умственно сохранный, вроде так написано. Просто заниматься с ним не занимались. Сейчас он с отцом живет.

-Тетя Ида уже доложила, — вздохнула я.

-А, я так и знал, что она не утерпит... Отец-то крепкий, только что не видит, с ним Федьке хорошо. Пенсий хватает, но впритык, ну и я помогаю. Понимаешь, — Гена облокотился на подоконник, и тот жалобно заскрипел, — я бы уехал на заработки, а эту хату сдал. Я и грузовики умею водить, и где-нибудь на стройке могу вкалывать... Только никак не выходит! Ну как я, блин, уеду на полгода от двух инвалидов?! А здесь такие места уже давно заняты. Если случайно только подрабатываю...

-Гена, — я поежилась. — А ты поезжаей, если знаешь, где можешь устроиться. А я присмотрю за твоим братом и отцом.

-Ты? — развернулся он. Пан Ежи хрюкнул. — Тебе-то какая печаль?

-Такая же, как тебе — всех этих ребят к себе собирать, — ответила я.

-Нет, погоди, ты серьезно, что ли? — спросил Гена.

-А почему нет-то? Что там сложного? Как я поняла, Федя вполне вменяемый, сильный и с помощью отцу справляется, а отец может до него докричаться, да и сам дееспособен. Проверять, как они там живы-здоровы, несложно. Кстати, Гена, — добавила я, — кто-то из твоих постояльцев тоже может помогать. Прибраться, приготовить...

-Тогда хату сдавать не буду! — живо отреагировал он. — А ты живи тут и контролируй! Я вижу, к маме тебе не очень хочется, да и пана Ежи кормить надо. На этих дурошлепов его оставлять нельзя, забудут нафиг. А в другую хату он не идет, я пробовал его Федьке сдать, не... все плинтуса сгрыз.

Я помолчала, а потом кивнула:

-К маме мне очень не хочется. Скажу, что снимаю комнату. А к твоим постояльцам я уже привыкла. Тем более, днем меня и не будет дома.

-Вот это классно, — сказал он. — Ты деловая, сразу видно. А на этих придурков, говорю, дом оставлять нельзя, спалят нахрен.

-Часть уже удалось распределить по другим точкам, — улыбнулась я.— Ну, если бабушки не подведут.

-Если это те, о ком я думаю, то не подведут, — хмыкнул Гена. — Я еще Серого и Семенова попрошу, чтоб помогли, если что.

-А кто это?

-Семенов — участковый, а Серый... — тут Гена замялся и снова почесал загривок. — Типа авторитета местного. Но не криминальный, нет. Просто может холку намять, если что.

-Тебе, похоже, намял? — не ударжалась я.

Вместо ответа Гена развернулся спиной и оттянул футболку на шее. При виде шрамов я невольно сглотнула.

-Это он тебя так?

-Угу. Вернее, — как-то слишком быстро произнес Гена, — собака его. Я как срок отмотал и вернулся, разошелся разок, ну и... Она у него служебная, ученая, сшибла вот и подержала, пока я не успокоился. Спасибо, ментов не вызвал! А что покарябала, ну... так она с прививкой.

Я представила собаку, которая может сбить с ног Гену и подержать, и поежилась. Судя по всему, это должна была быть помесь бульдога с носорогом, и не в юмористическом смысле.

-Поль, если ты серьезно, то я бы правда поехал в те гребеня, — сказал Гена. — Один кореш предлагал — ему напарник позарез нужен, он дальнобойщик. Ну а там знакомые есть, подзаработаю, чтоб хоть запас был, а то мало ли, какая хрень может случиться! Если со мной вдруг что, отец с Федькой протянут, но впритык, а остальным-то вообще край...

-Я серьезно, — ответила я. — За коммуналку я заплачу. Ты только своих ребят предупреди... ну...

-Предупрежу. Не тронут, этого не бойся, — серьезно ответил он. — Телефоны оставлю, и участкового, и Серого, его они люто боятся...

-Да почему же?

-Как-то так сложилось... — туманно ответил Гена. — Это, ну я пока договорюсь, ты на работу сходишь, я тебе покажу, где отец с Федькой живут, ага? Познакомлю хоть.

-Конечно, — кивнула я. — А как насчет еды?

-Я оставлю денег или пришлю, ну и сами принесут, кто сколько может. Сготовить они тоже умеют, только ленятся.

-Да и я могу, долго ли... — пожала я плечами. И подумала: я что, всерьез собираюсь повесить на себя вот эту ночлежку?! Да, похоже на то...

-Только все это вот — с одним условием, — сказал Гена. — Не пускай Настьку к Федьке. Отец в курсе, а ты следи здесь. Не надо ему этого. Ему отсюда не выбраться, он об этом знает. Так зачем еще и душу-то травить?

-Гена, а ты не думал, что как раз Настя может его вытащить? — спросила я по наитию, а он вдруг замер с ежом на руках. — На тот край, как вы говорите?

-Не думал, — сказал он, помолчав. — Но... Тьфу, вас, баб, не поймешь! Делайте, что хотите, но учти — если Федька повесится или отравится, это будет твоя вина.

-Хорошо, — сказала я, поежившись. — Договорились. Я объясню Насте, чего делать пока не надо, чтобы обоих не привлекли за развращение малолетних или как там его... А ты Феде скажи.