— Не кипятись, просто третий день одно и то же. Надоело!
— А я поем с удовольствием и кашу! — Честно говоря и сырое мясо воспринял бы сейчас как пир.
— А тебя вообще не спрашивали. Будешь жрать, что дадут. — А я, что против? Главное что бы дали поесть, а что не важно.
Лим протягивает мне ложку. Вполне обычную столовую ложку, алюминиевую. Бид достает из плетенного напольного ящика, металлические, глубокие тарелки и с грохотом швыряет их на доски стола. Порция, которую положили в мою тарелку, порадовала своей величиной. Может кормят тут и не разнообразно, зато помногу.
Теперь надо взять себя в руки. Не дать себе накинутся на еду и судорожно вычистить всю тарелку. Надо есть аккуратно, не торопясь, тщательно перековывая даже самую мелкую частицу пищи. Не для того, что бы показать свою "культурность" перед тему кто пленил. А для того, что бы желудок не отторгнул еду. После голодовки такое бывает часто, можно даже умереть от переедания. Никогда не думал, что удержаться от жадного запихивания еде себе в рот, так трудно.
— Голодал раньше? — а Лим не так прост, умеет подмечать детали.
— Наверно, — объясняться честно, себе дороже.
— То и видно, — собеседник брезгливо заглатывает целую ложку, не пережевывая. Это легко, с его то пастью. Но не взирая на вид обычного мордоворота, Лим пугает меня гораздо сильнее, чем его явно сумасшедший садист напарник.
— А где остальные? — киваю на застеленные спальные места. Не верится, что космопорт охраняют всего двое.
— Наказаны! — Бид ржет во все горло, разбрасывая куски еды по столу и полу. — Четвертый день ночуют под открытым небом, с другой стороны посадочного поля. — Тьфу, он смеется как кабан хрюкает, противно, но вид показывать нельзя.
— Точно не помнишь, чем занимался раньше? — Лим все продолжает гнуть свою линию, выведывая о моем прошлом.
— Неа, — как можно более легкомысленно пожимаю плечами, не опуская ложку.
— Лови! — Видно я и правда сильно ослаб. Кинутый Лимом предмет ударяется о грудь и падет мне в тарелку. Черт! Он бросил в меня "шокер"!
— Нее Бид, он не флиб и не благородный. — Не стесняясь, лезет ко мне в тарелку немытыми руками, возвращая оружие себе. Уф, а ведь будь я в форме, мог схлопотать выстрел из зажатого в руке Лима "пистолета", поймай "шокер". Причем по тому, как поспешно Лим убрал оружие в правую кобуру, видно, это не парализующая игрушка. Что-то более убойное.
— Наелся? — конечно нет, но знаю, хватит, лучше остановится.
— Да.
— Руки на стол и не шевелись! — Упс, какой резкий переход. Выполняю приказ под дулом шокера в ладони Лима. Бид обходит меня сзади и защелкивает, что-то на шее. Сволочи! Они на меня ошейник повесили! — Бери всю посуду, вместе с котелком. И иди мыть на ручей за портом. Как выйдешь из главного зала, иди прямо. Через сотню шагов упрешься в мелкий песчаный ручеек, там всё и отмоешь. Потом возвращайся. Понял?
— Понял, — засветить бы тебе в глаз, да не кулаком, а кувалдой! Как псину какую захомутали.
— И да, не пытайся бежать. Для потерявших память объясняю! — А вот наклоняться на до мной и орать в лицо, брызгая слюной, можно было и воздержаться. Но Биду нравится ощущение власти, много я таких повидал, еще там на Земле. — Отойдешь от этой штуки, — подкидывает в руках маленький желтый кубик. — Дальше чем на пятьсот шагов, будет бо-бо! — Его взгляд просто просит, что бы я попытался сбежать, ему на радость.
— Может не надо Бид? Парню и так сильно досталось.
— Пусть привыкает, холоп. — Лим не хочет больше спорить и замолкает. — Что ждешь? — Его рука тянется к дубинке. — Пшёл работать!
Ручей и правда нашелся быстро. Драить котелки песком, мне не привыкать. Из-за своего характера часто попадал на губу в учебке. А начальник там был зверь! Плевать хотевший на мои связи, наверно по этой причине, батя и отправил меня именно в то училище.
Странное место. Нет, не ручей, а вообще. Что ожидаешь увидеть выйдя за пределы большого здания из центральных ворот? Уж никак не протоптанную тропинку с пробивающейся зеленой травкой. Где дороги! Черт! Как всё не правильно! И трава, она обычная, зеленая, видел такую тысячу раз, но сейчас не вспомню название. Кусты вдоль ручья, это же сморода, дикая, но смородина! А вон, клонит ветви рябиновый ствол. Да и кормили меня, именно гречей, уж её вкус я отличу от многих! Что за другая планета, где всё так похоже на Землю?
Сейчас главное не рыпаться. Запихать свой характер глубоко-глубоко в ... и ждать. Смотреть, изучать, не торопиться и не пытаться бежать. Не потому, что не могу. Даже не будь на мне странного ошейника, всё равно нельзя, потому, что некуда! Не вернется за мной, это гребаное инопланетное блюдце, чувствую филеем, не вернется.
А потом, когда-нибудь всё изменится, если доживу. Захватившие меня, примитивы, даже наблюдательный Лим и тот прост как пробка. Неделю, две и даже будучи холопом, я бы вил из них веревки. Если уж батя танцевал под мою дудку, то ... Да в этом шанс. Только не сорваться, притвориться, как это умею...
— Закончил? — Не успев переступить входную завесу, почти врезаюсь в бронированную тушу Бида.
— Да, всё вымыл, — страх в моем голосе не поддельный. И правда боюсь, другое дело, что мог бы это скрыть, но ведь ему нравится когда боятся.
— Дай посмотрю! — Резким рывком вырывает из моих рук котелок. Тарелки удержать не успеваю и те катятся по шершавому полу зала. Порываюсь поднять, но наливаются красным глаза Бида. — Ты! Ты! Уронил мою тарелку на пол!
— Не специально! — а вот такой ужас, уже скрыть не получится при всем желании.
— Ах ты падаль! — попытку убежать, прерывает тычек сапога в колено. Ааааа! Да что это за броня! Валюсь на пол, ору от боли в раздробленной коленной чашечке.
— Не специально! — Кричу, пересиливая боль.
— Я видел! — раз удар и трещат ребра, он не достает дубинку, бьет ногами. — Ты! — правая ступня дробится от его веса. — Сделал! — на грани сознания подставляю плечо, закрывая голову. — Это! — рука который пытался прикрыться, падает сломанной веткой. — Намеренно! — удар поддых и я лечу, ударяясь о стену спиной. И благословенная пелена бессознательного, укрывает меня.
"Папа,папа, смотри как я умею!". Я еле дотягиваюсь до педалей газа и тормоза, но уже мню себя героем из гоночной формулы один. "Я как гонщик, папа!". Но отец не обращает внимания, у него какая-то важная встреча с серьезными дядями. Только махнул рукой: мол вижу-вижу. Ревет мотор карта, быстрее еще быстрее, оборачиваюсь и зову опять: "Папа смотри!"... Но не замечаю вовремя поворот и карт заносит, врезаясь боком в ограждение трассы...
— Бид, держал бы ты себя в руках. А то доведешь парня, наложит на себя руки и весь сказ.
— Но он, бросил наши тарелки на пол!
— Мы с тобой договорились. Он уже мой, а тебе достанется два ящика браги. Или ты хочешь выложить триста шекелей и купить мне нового холопа!?
— Не лезь в бутылку, я всё понял сержант.
— То то капрал.
Во рту приторно сладкий, уже знакомый привкус. Мои мысли о том, что чудо эликсир — ивир, дефицит, не оправдались. С ним, для таких больных и отмороженных на всю голову садистов как Бид, раздолье тут. Одна надежда, что Тук больше похож на своего брата, нежели на безумного капрала. А то придется нарушить, данное себе самому десять лет назад слово. Никогда, не думать о самоубийстве.
— Добрый совет: вытри кровь с пола, — Лим, протягивает мне руку помогая подняться. — А то её вид, может совсем снести ему разум.
— Понял сержант, я всё понял. — Угораздило же нарваться на безумца. — На вашей мирной планетке, не все такие надеюсь? — Лучше получить ответ прямо сейчас, что бы знать к чему готовиться.
— Еще два года назад, он был нормальным. Пока не случился налет унии Гоб. А потом... Бид остался единственным, кто выжил из дежурной смены охраны порта. С тех пор, его немного заносит.
— Как вы его терпите? — Это у них принято называть: "немного заносит"?! Ну был какой-то налет, но мне от этого не легче. Почему из за каких-то флибов страдаю я?
— С нами он нормальный.
Что ж с флибами вроде начало, что то прояснятся. Пираты? Нет, иначе я бы понял это слово. К тому же уния, это понятие королевского вассальства, объединение разных государств под одной короной. Или не правильный перевод? Черт! Поймай я брошенный шокер, там за столом, Бид бы меня убил. Плюнул бы на триста этих шекелей, интересно это вообще много или мало, и убил. Живу выходит в долг, по случайности.
— Что уставился? — Лим занервничал от моего пустого взгляда. Надо не так явно уходить в себя.
— А триста шекелей это много?
— Моё жалование сто пятьдесят в месяц, а я сержант. — Хоть и на грани сознания мелькает, что месяц совсем не тот к которому привык, но понимаю триста это много. Не может же солдат, в таком вооружении получать среднюю зарплату, ведь не может? Ой ли, я уже не в чем не уверен...
— Сержант, мне надо отдохнуть. Голова тяжелая и в сон клонит.
— После двойного приема ивира то, понимаю. Из зала не ногой, сейчас принесу тебе матрас.
Очень тянуло осмотреть зал прилетов получше, но голова была, как цельно чугунный шар, мысли ворочались еле еле. Помимо матраса, вполне обычного, набитого соломой! Лим принес и набор белья, льняную рубашку, одевающуюся через голову и шаровары из грубо сотканной ткани. Пристроившись в уголке, свернулся калачиком и чувствуя себя дворовым псом, пущенным в дом по случайности, уснул. На этот раз без сновидений.
— Эй, Берк! — с трудом понимаю, что будят меня уже почти минуту. — Вставай, нам пора.
— Куда? — от черт! Я же не дома! Сейчас как получу сапогом, да меж ребер, за вопросы. Тут же вскидываюсь на ноги, но от резкого движения, голова начинает кружится.
— Через десять минут придет транспортер и мы уезжаем. — Лим придерживает меня за плечо, пока мир не перестает водить свой хоровод вокруг.
— Я могу умыться?
— Да, в знакомом тебе ручье, помнишь где это? — Согласно киваю и как сомнамбула, тяжело передвигая ногами, иду к выходу из зала.
Краем глаза отмечаю, что желтый кубик, теперь находится у Лима. Прохладная проточная вода, несколько освежила, но спал видимо не очень долго, всё еще стояла ночь. Только сейчас начал осознавать всю неправильность, сложившегося положения. Ладно корабль чужих и его странности, их я уже смог принять, не понять и осознать, а именно смирится, принять как должное. Всё равно изменить ничего не мог. Но эта планета! Она вызывает страх. Нет, не правильно, не сама, а странности, которые меня окружают с момента появления тут.
— Поторопись! — крик сержанта, прерывает размышления.
— Почему так рано? — Подойдя, показываю на яркие звезды, темного неба.
— Вот странный ты, говоришь, как грамотный, — упс, а это в этом мире достижение? Судя по тону Лима, "грамотный" это комплимент, а не констатация факта. — Но вот элементарные вещи не помнишь. — Разворачивается спиной и идет, к незамеченной мной ранее пелене малого прохода, в дальнем углу зала. — Транспорт ходит по расписанию, раз в три часа и не важно, ночь или день. — Похвальная работа местных служб. Но почему мы, поднимаемся на верх по лестнице, а не выходим из здания? По логике транспорту же нужна дорога, или...?
— Лим, я задаю много вопросов. В моем, новом положении, это не наказывается? — Вспоминаю капрала, мурашки страха пробегают по телу.
— Так, объясняю. Холопство в системе Тринат* это не совсем рабство. — Ого, получается вокруг ближайшей звезды вертится не один такой планетоид. — Да, ты будешь подневольным работником, тебя могут даже убить. Но унижать не будут. — И в чем принципиальное от рабства отличие?
— А это, — тереблю "украшение" на шее. — Разве не унижение?
— Это нормально! — тон Лима становится резким, инстинктивно напрягаю мышцы ожидая удара. — Не дергайся так, я не Бид. — Наблюдательный, подметил страх.
Мы вышли на крышу космопорта. В этом месте, она была плоской, свет недалеких звезд позволял рассмотреть некоторые подробности. Площадка, на которой мы находились, размером с теннисный корт. Под ногами какие-то знаки, рисунки. Это не символика, скорее обозначения. Оранжевый прямоугольник, восемь на четыре в центре и широкие желтые полосы, как направления, отходят от него. На одной из таких полос мы и стоим, вторая ведет к выделяющемуся другим оттенком квадрату.
— Что это? — указываю на него ладонью.
— Грузовая платформа лифта. — Не вижу никаких кнопок управления, черт как всё странно! непривычно.
Подойдя к краю крыши, пытаюсь рассмотреть окрестности с высоты. Посадочное поле интересует мало, сейчас оно пустует. Вглядываюсь в ночную полутьму, пытаясь найти дорогу или иной признак цивилизации кроме космопорта. Безрезультатно, кажется кто-то просто воткнул это сооружение, по среди девственной природы. За небольшим полем и лугом, начинается густой лес и никаких дорог! Никакой инфраструктуры. Как так? Порт же явно транспортный узел, к нему по определению должны стекаться, хоть какие-то пути. Может конечно он уже заброшен и не играет большой роли? Возможно есть и другие посадочные поля на этой планете, а про этот забыли? Нет, ведь по словам стражей, вчера на него опускался корабль торговой Лиги. К тому же не замечаю, даже признаков заброшенной дороги. Аааа! голова сейчас кругом пойдет, не от слабости, а от странности окружающего.
— А вот и транспортер. — Я ждал шума, звука который предупредит о приближении и ошибся. Уже догадался, что будет воздушный транспорт, не зря же мы поднялись на верх.
К космопорту бесшумно приближалась нечто непонятное. Простая платформа, овал толщиной всего в пару десятков сантиметров и площадью в два с половиной десятка квадратных метров. По периметру транспортера тянулось полуметровой высоты ограждение из прозрачного, как показалось пластика. Я ждал вертолетов, реактивных авиеток, но не примитивную на вид антигравитационную "вагонетку"! К тому же не заметно было никаких рулей, рычагов или иных пультов управления, к тому же она была пуста. Автоматика?
— Отойди от края, — предупреждение прозвучало вовремя. Воздушный поток от подлетающего транспорта, мощно ударил в грудь. Это ж на какой скорости он летел? Беззвучно опnbsp; Очень тянуло осмотреть зал прилетов получше, но голова была, как цельно чугунный шар, мысли ворочались еле еле. Помимо матраса, вполне обычного, набитого соломой! Лим принес и набор белья, льняную рубашку, одевающуюся через голову и шаровары из грубо сотканной ткани. Пристроившись в уголке, свернулся калачиком и чувствуя себя дворовым псом, пущенным в дом по случайности, уснул. На этот раз без сновидений.
устилась платформа на очерченный прямоугольник, ограждение мигнуло переливом зеленого света и исчезло. Вот это техника! — Пошли! — видя мою нерешительность Лим легонько подталкивает в спину.
— А что, Бид останется охранять порт один?
— Нет, сейчас остальные стражи уже возвращаются в казарму. — Лим явно не желает, что бы меня кто-то видел, в космопорте, кроме капрала. Ничем иным подобную спешку объяснить не могу.
