Гарри Поттер и Архимаг

Волдеморт стоял на вершине малого зиккурата, который выглядел, как уродливая пародия на пирамиду Инков. Стены были собраны из бетонных блоков, предназначенных для постройки типовых малоэтажных загородных домов, и кирпича. Лестница, позволяющая подняться с земли на самую верхнюю площадку, была собрана из бетонных лестничных блоков, предназначавшихся всё в те же типовые дома. К углам каждого уровня лестницы крепились просто на раствор и, если бы зиккурату по плану его создателей не было бы суждено быть разрушенным в эту же ночь, то он сам простоял бы немногим дольше, развалившись даже просто от сильного ветра и разрушительного действия островного климата.

Но Волдеморт был уверен, что зиккурат выполнит свою задачу. Он внимательно изучил все переданные ему демонами свитки и пришёл к выводу, что материалы и качество исполнения действительно важны только для арки портала и жертвенного камня. Сам зиккурат имело смысл строить аккуратно, красиво и с богатой отделкой только в том случае, если им планируется пользоваться столетиями. Волдеморт вообще не думал, что демоны хоть раз за многие тысячи лет существования своего тёмного мира получали зиккурат, построенный с соблюдением всех рекомендаций из тех свитков.

Вот арка и жертвенный камень, располагавшиеся на вершине пирамиды за спиной величайшего тёмного мага двадцатого столетия, вызвали бы восхищение у самых именитых скульпторов и мастеров резьбы по камню. Собственно, ими они и были изготовлены, причем даже не под империусом, а просто за деньги. Фотографии этих изделий даже были тайком от заказчика опубликованы в одном профильном журнальчике.

Арка портала выглядела как два круглых столба из красного гранита с перекладиной поверху. Столбы покрывали вырезанные в камне орнаменты — прямые линии, достаточно несложный узор и видимая только очень опытному магу способность аккумулировать просто чудовищное количество энергии.

Перед аркой стояла обычная металлическая, или даже пластиковая, кто бы её точно знал, ванна. Она выбивалась из всей зловещей композиции, как одуванчик, взломавший дорожное покрытие посреди гоночной трассы. Но Волдеморт, как ни старался, не смог найти вообще никаких требований к исполнению тары для вырезанных из жертв сердец. Значит, сойдёт и эта ванна.

С противоположной стороны ванны стоял жертвенный камень. Он тоже был изготовлен из красного гранита (лучше подошел бы белый мрамор, но плиту нужного размера так и не удалось раздобыть в заданные сроки) и тоже был покрыт резьбой. По бокам это были символы древнего алфавита — точное значение фраз Волдеморт так и не понял, но тщательно сверил выполненную резчиком работу с образцом и ошибок не нашёл. А верхняя поверхность жертвенного камня была выровнена, но не отполирована, что позволяло крови жертв скапливаться в выемках и микротрещинах. Такой подход рекомендовался только для временных жертвенников. Для постоянных же поверхность нужно было полировать и тщательно удалять все частички жертв после каждого использования. По размерам жертвенный камень напоминал надгробную плиту, что тоже было весьма символично.

Волдеморт в последний раз осмотрел подготовленную к проведению призыва демонов площадку и начал спускаться по лестнице. Сам он не собирался проводить ритуал — слишком это утомительное занятие, а бонусов никаких не даёт. Лучше он посмотрит со стороны, заодно сможет разглядеть движение магических потоков и понять значение каждого используемого объекта. Например, ему пока было не понятно, почему жертвенный нож должен быть изготовлен именно из обсидиана — с поиском такого ножа пришлось мучиться больше, чем со всеми остальными приготовлениями. Но исключить его из ритуала не было никакой возможности.

У подножия пирамиды он встретил нескольких Пожирателей смерти.

— Поттера не было среди маглов, мой лорд.

Волдеморт с подозрением посмотрел на сказавшего это высокого Пожирателя:

— А ты внимательно ли смотрел?

— Да, мой лорд, — голос отвечающего дрогнул.

Ему очень хотелось опустить голову в поклоне или просто убежать и спрятаться, но он не смел отвести взгляд от змееподобного лица своего повелителя. Волдеморт уже давно ввел правило, что каждый разговаривающий с ним Пожиратель должен смотреть ему прямо в глаза. Ходили слухи, что так ему лучше виден ужас и страх, которые питают его тёмную душу, как обычных магов питает вода и еда. А на самом же деле, так Волдеморту проще было при помощи легилименции проверять, когда ему врут, а когда нет. Вот и сейчас он сжал в правой руке палочку и вгляделся в претендента на главную роль в грядущем жертвоприношении.

— А не врёшь ли ты мне, Люциус, как это с тобой бывает? — угрожающе протянул Волдеморт, применяя заклинание.

— Простите, мой лорд, — Люциус тут же пошёл на попятную, — я пропустил только одну партию маглов. Тогда с южной стороны ангара кто-то напал на Гойла. Когда я подошёл туда, нападавший уже убежал, но на выяснение обстоятельств пришлось потратить некоторое время.

С каждым следующим словом голос Люциуса терял уверенность и приобретал нотки отчаяния.

— И-и-и... — подсказал ему Волдеморт.

— И ещё самую последнюю партию, — совсем сжался от предчувствия неизбежности наказания когда-то самый главный помощник лорда, — тогда кто-то напал на Крэбба... с северной стороны ангара.

Эти слова совпадали с тем, что показала легилименция. Волдеморту даже не пришлось ничего придумывать, Люциус Малфой был виноват и назначение его на роль убийцы сотен маглов будет логичным наказанием. Немного волновали сами нападения на Крэбба и Гойла, слишком они походили на намеренное отвлечение внимания Малфоя именно от двух конкретных партий пленённых маглов. Но это уже не важно. Всё равно все, кто находится сейчас в ангаре, будут принесены в жертву на малом зиккурате, и их души достанутся демонам Лэнга. Даже если туда затесался Гарри Поттер, это всего лишь означает, что одна восьмая души Волдеморта умрёт. Это будет больно, но не смертельно. Зато проблема одного крестража, самого, надо сказать, сложного для поиска, будет решена.

Волдеморт без промедления назначил Люциуса жрецом, именно так в свитках обычно именовался маг, проводящий жертвоприношение. Выдал ему обсидиановый нож и отправил на вершину пирамиды. Что делать дальше тот знал давно, да там и не было ничего сложного — долгий, трудоёмкий, но совсем простой ритуал. Главное — точно произнести заклинание призыва в самом конце. Остальным Пожирателям он приказал начинать выводить маглов из ангара, зелье подавления воли уже должно было лишить их даже самого малейшего шанса на неповиновение.

Сам руководитель кровавого действа аппарировал на вершину ангара и приготовился ждать. Всё было продумано и реализовано безупречно, и только глупые маглы за границей купола думали иначе, не оставляя своих попыток прорваться внутрь. Ну да, это не страшно. Они послужат второй порцией угощения для того, кто придёт в этот мир через портал на вершине зиккурата.

Глава 7. В тротиловом эквиваленте

В день появления купола над Литтл-Уингингом, городком, о существовании которого всего несколько дней назад знали только его жители да их знакомые, а теперь рассказывали по двадцать раз в сутки все центральные телеканалы, Ричард Эткинсон был в отпуске. Но он не уехал куда-нибудь отдыхать, а проводил дни на диване в собственной квартире с баночкой пива в руке, а ночи — на кровати в объятиях любимой жены.

Два дня Ричард следил за развитием событий по выпускам специальных новостей. Он ещё очень сильно удивлялся, что в городке, отгороженном от всего мира неведомой штуковиной, происходит так мало преступлений. В его воображении люди, попавшие в подобную ситуацию, должны были бы сразу начать паниковать. В первую очередь они бы ограбили все магазины — в реальности жители Литтл-Уингинга цивилизованно скупили все товары во всех магазинах. Во вторую очередь они начали бы грабить тех, кто успел награбить в магазинах больше других, а жители Литтл-Уингинга ходили друг к другу в гости и делились сплетнями, с момента возникновения купола поменялись только темы сплетен, остальной процесс совершенно не изменился. В понимании Ричарда, все мужчины сразу же должны были бы обзавестись каким-нибудь оружием и переселить свои семьи в подвалы. Ничего такого не происходило. Ричард сделал вывод, что это в нём самом играет кровь ирландских революционеров. Либо сказывается специфика профессии. Либо, что купол каким-то образом воздействует на тех, кто находится внутри него, и этот вариант нравился Ричарду больше всего.

На третий день его вызвали на службу. Один звонок, одна чёткая команда, его личный код подтверждения — и капитан Ричард Эткинсон отозван из отпуска в связи с особыми обстоятельствами. Спустя два часа он уже был введён в курс дела и отбыл в распоряжение генерал-майора с непроизносимой фамилией. Операцией командовал лично государственный секретарь Вильям Терри, а задача Ричарда состояла в том, чтобы взорвать всё, что ему прикажут.

Конечно, Ричард был одним из лучших специалистов по взрывному делу в управлении хоум-офиса Юго-Восточной Англии, но если бы он сам заранее не побеспокоился о том, чтобы следующая перспективная операция досталась именно ему, даже не смотря на отпуск, то ни черта бы он её не получил. Сам не организуешь своё будущее, и не будет у тебя того будущего. Так считал Ричард, и его звание капитана в двадцать восемь лет подтверждало правоту этих слов. А если он проявит себя в данной операции, то считай уже можно идти учиться на майора.

К Литтл-Уингингу Ричард прибыл вечером того же дня, но ещё больше суток его подразделению не находилось дела. Взрывчатки командование приказало завезти огромное количество, все документы на неё были оформлены, и подписанные самым высоким командованием разрешения на применение всего арсенала находились у Ричарда в папке из жёсткого пластика в несгораемом бардачке штабной машины. Не было только приказа.

Огромный лагерь, раскинувшийся вокруг городка, а точнее вокруг невидимого купола, не замирал ни на минуту, живя по круглосуточному расписанию. А вот Ричард ночью четвертого дня, прошедшего с момента появления купола, спал. Разбудила его сирена общей тревоги.

Ричард смотрел в предоставленный полицией доклад. Купол пытались пробить ручным полицейским тараном — безрезультатно. Купол пытались пробить краном-грушей — барьер становился видимым на долю секунды, но на этом достигнутые результаты заканчивались. Пробовали купол на прочность ручным оружием от пистолета до гранатомёта — максимум, чего добились, всё того же краткого мига видимости.

Теперь попробовать пробить барьер предстояло подразделению капитана Эткинсона, и он обязан справиться. Там, под куполом, прямо сейчас убивают подданных её величества, и уже не имеет никакого значения, дадут Ричарду очередное звание или не дадут, он обязан взорвать к чертям этот чёртов купол во имя королевы.

— Две снк тысяча двухсотых. Устанавливай. Кнопку мне, — скомандовал он своим подчинённым.

Солдаты убежали доставать и устанавливать рядом с краем купола два заряда, мощность каждого из которых равнялась ста килограммам в тротиловом эквиваленте. Меньше Ричард считал бесполезным даже пробовать. К сожалению, он не мог сразу начинать с зарядов в десятки тонн, хотя чутьё профессионала своего дела подсказывало, что более слабые заряды им сегодня не помогут. Как бы вообще хватило запасённой взрывчатки на выполнение задачи.

— Лейтенант, быстро бегите к командующему лагерем, необходимо увеличить радиус безопасности вокруг места подрыва в два раза, — этот приказ был отдан прикреплённому к капитану на текущую операцию адьютанту.

Обычно для подобных согласований используется радиосвязь, но сейчас требуемый командир лагеря находился всего в ста метрах, а по радио его искать придётся несколько минут.

— Но, капитан, приказ или хоть какой-нибудь документ, что я скажу полковнику?! — растерянно возразил лейтенант. Не хватало ему ещё боевого опыта, эх, не хватало, если вообще был.

Но всё-таки убежал. И передал. И радиус увеличили. В зоне возможного поражения остались только бронетранспортёры групп захвата — они были достаточно защищёнными, чтобы там находиться. Хорошо ещё, что со складов выдали отражатели и все необходимые приспособления для организации направленных взрывов. Вот только неизвестно на сколько их хватит. Если взрывы раз за разом будут безрезультатно размазываться по барьеру, то энергия, не нашедшая выхода в заданном направлении, будет разрушать всё вокруг.

— Снк тысяча двести установлены. Две штуки.

В руку Ричарда лёг пульт с кнопкой подрыва заряда, и он без промедления вжал железный кругляш. Весь лагерь слегка тряхнуло. От места взрыва по куполу пробежала яркая, искрящаяся как шаровая молния волна, и всё успокоилось.

— Нет прорыва.

— Осмотреть место подрыва, доложить о наличии возможности проведения направленного взрыва сспв двадцать, — это одному подчинённому, а второму тут же приказ приготовить к установке этот самый сспв двадцать. Заряд, не применяемый на войне. Мощностью в две тонны в тротиловом эквиваленте.

Проводить подрывную работу со столь мощными зарядами, практически посреди лагеря с личным составом и техникой, никому и никогда ранее не приходилось. Но Ричард чувствовал — этот купол можно пробить взрывом. Не зря он искрится, не зря становится видимым. Это явная реакция на поглощение или отражение энергии. Кстати сказать, взрывная волна от подрыва двух снк тысяча двести должна была быть куда более ощутимой. Значит, купол частично поглотил энергию взрыва, а не отразил её. Тогда у него обязан существовать предел энергии, которую он может пережить без потери целостности.

Следующие три взрыва купол пережил. Лагерь ещё раз отодвинули. Сменили позиции даже снайперы, постоянно выцеливающие тех, кого уже отдан приказ уничтожить в следующую же секунду после снятия купола.

Последний взрыв заставил купол искриться двадцать три секунды, световые волны одна за другой перехлёстывали через весь Литтл-Уингинг, озаряя небо графства Суррей радужным светом. Зарево, похожее на легендарное северное сияние, видели даже из окон окраинных домов Кингстон-апон-Темс.

Ричард Эткинсон пребывал в уверенности, что ещё один взрыв такой же мощности купол уже не выдержит. Но рисковать было нельзя, последние новости, пришедшие от наблюдателей, говорили о том, что, если Ричард не пробьёт купол в следующие полчаса, то живых жителей в Литтл-Уингинге может и не остаться. Следующий взрыв должен был стать ещё в два раза мощнее предыдущего. Всему личному составу лагеря был отдан приказ найти укрытие. А группы захвата приготовились действовать. Снайпер Гарри Оуэн держал в перекрестье прицела своей безотказной винтовки капюшон со скрывающей лицо серебряной маской. Обладатель капюшона встречал на вершине пирамиды гражданских, которые шли туда самостоятельно, как свиньи на убой, клал каждого из них на каменный стол и взрезал ему грудную клетку чёрным кинжалом.

Глава 8. Три глаза, шесть рук

Ритуал шёл своим чередом. Маглы безропотно слушались команд. Их выводили из ангара и строили в очередь по одному. Очередь растянулась от ворот ангара до лестницы, а по лестнице шла вверх до самой вершины пирамиды. На вершине Люциус Малфой брал магла, клал его на жертвенный камень и вырезал ему сердце. Сердце отправлялось в ванну, а вот тело Люциусу приходилось вручную оттаскивать к дальнему краю площадки и скидывать вниз. Да ещё не выпуская из рук ножа. Это было обязательное требование — жрец все манипуляции с жертвами производит сам. До соприкосновения с обсидиановым ножом жертву могут держать помощники, она может быть связана или находиться под действием какого-нибудь зелья, но после того, как её плоть пронзило лезвие жертвенного ножа, тела не должен касаться никто, кроме жреца. Если бы жертв было всего несколько, то их можно было бы бросать на пол рядом с жертвенным камнем, но шестьсот шестьдесят шесть жертв там никак не поместились бы. Именно поэтому Волдеморт и считал роль жреца наказанием, которое досталось тому, кто имел глупость не выполнить его приказ в неподходящий момент. В другое время отделался бы круциатусом или даже устрашающим выговором, а теперь вынужден был потеть.