Любовь всей жизни

— Тронешь девочку — убью, не посмотрю, что ты сын Дастина.

— А силенок хватит?

— Ты не так талантлив, как тебе кажется. У тебя хватает силы, но нет любви к некромантии, для тебя магия смерти только средство, а должно быть — искусство. Селена моя ученица, а ты знаешь, что это значит.

— И что? — никогда не был силен в Высшей ритуальной магии.

— У нее может быть сколько угодно учителей по Высшей боевой, по нежити, по артефактам... но учитель Высшей ритуальной магии всегда будет ее названным отцом во Смерти...

— Ты что, собираешься устраивать ей это старое посвящение? — вот уж чего не ожидал: давно, очень давно представители старой школы не находили себе настолько достойных преемников, чтобы стать названным отцом во смерти. Очень старый ритуал, когда наставник, решивший, что нашел продолжателя своего дела, проводил ритуал, где жертвой был он сам. Он умирал, передавая силы и накопленный опыт ученику. Мой отец отказался проводить такой обряд для меня, он просто ушел из жизни, когда решил, что пришел его час...

— Да, Волад. Мне давно пора к Хозяйке, зажился... А она расчетливая девчонка, практичная, сильная, умная... и влюбленная в некромантию. То, что нужно... — произнес он радостно и вышел.

Селена

Прошло всего полчаса с тех пор, как я поцапалась с этим... как его? Ах, да, Волад. Прошло всего полчаса, но меня нашли (хотя я особо и не пряталась...) и попросили пройти в комнату к Воладу. При этом молоденькая девчонка из прислуги настолько яростно прожигала меня взглядом, что я поняла: весь обслуживающий персонал меня теперь люто ненавидит. Хм... Хотя и раньше я не пользовалась их любовью. Уж до чего терпимые люди работают в Башне, но и они не терпят одной из самых грязнейших отраслей этого знания — нежитеведения... И в самом деле, трудно ожидать, что куски трупов разных животных кого-то воодушевят. Помню, стою я, значит, за разделочным столом в лаборатории (это ее так принято называть — а реально это самый настоящий подвал со всеми вытекающими)... значит, стою я за разделочным столом в подвале... тьфу, лаборатории, разделываю труп девчонки какой-то. Рядом бегает и суетится Карен — один из лучших специалистов по нежити — пытаясь убедить меня, что режу я неправильно и в результате получится черт знает что... я, конечно, огрызаюсь: мол, и так черте что получится, это же опытный образец... Короче, милая картина будней некромантов. И тут в помещение заваливаются смеющиеся служанки. Вот скажите, что им тут понадобилось?! Очень сомневаюсь, что они все тут такие хладнокровные, чтобы спокойно убирать лабораторию Карена! Смех тут же прекращается, и они застывают с открытыми ртами. Минута — стоят. Две — стоят. Карен тоже стоит и смотрит, только бледное лицо постепенно наливается краской (позже я узнала, что он не терпит посторонних в лаборатории...). Мне эта картина надоедает (гораздо увлекательнее препарировать труп), и я задумчиво так говорю:

— Карен, ты что, еще материал заказывал? — теперь он смотрит на меня, долго так, пристально, потом до него, видно, доходит, и он начинает улыбаться. Вы когда-нибудь видели улыбку некроманта? Это я еще пока улыбаюсь нормально, и с мимикой у меня все в порядке, а вот у некромантов, которым за шестьсот... Она совершенно, крайне неестественная, чуждая на лице, такое ощущение, будто кто-то на пергаменте вырезал дыру... Мда... Даже мне жутковато стало. Что уж говорить о девчонках!.. Они побросали тряпки и ведра и кинулись к двери... которая оказалась закрыта. А что вы думали? У меня кровь девственниц заканчивается, а для поднятия того монстрика из Запрещенных видов нежити она нужна как ингредиент. А эти дурры сами заявились! Я медленно иду к ним — они забиваются по углам. Спрашиваю:

— Девственницы есть? — Карена разбирает смех, девчонок — истерика. Но мне эта кровь позарез нужна! Девчонки дружно мотают головой. Вполне, кстати, возможно — в оплоте некромантов невинность скорее недостаток, чем достоинство. Запускаю диагностирующее заклинание — есть! Одна все-таки выискалась. Направляюсь к ней. Молоденькая совсем, и от страха совсем не соображает. Почему, спросите? А кто же в своем уме от некроманта будет спасаться под каталкой с трупом? Ну, а я не могу порой удержаться от глупых, но таких привлекательных шалостей... а потому маленький импульс угодил прямо в того самого покойничка, под последним пристанищем которого сидела моя девственница. Покойничек зашевелился и начал сползать, каталка зашаталась, и вместе с зомби свалилась на девчонку. Она завизжала, а потом обмякла — видно, потеряла сознание. Надо же, глупость оказалась полезной. Я радостно подбежала к моей жертве с ритуальным ножом и чиркнула по запястью, не забыв подставить чашу под рану. Карен довольно потирал руки.

После того, как меня удовлетворило количество полученной крови, я перевязала запястье (еще на девок всяких магию тратить! Знаете, как тяжело мне, некроманту, дается целительство?!) и приказала полуживым подружкам жертвы убрать и ее, и ведра... С тех пор они меня не любят. Зато Карен мне показал несколько весьма познавательных экземпляров, используя для их создания приснопамятную кровь...

Так я размышляла, пока шла в Башню. Как я теперь понимала, именно из-за этой уродливой конструкции, которая уродовала — да-да, именно уродовала — поместье, оплот некромантов и получил название свое название. В ней сначала жил основатель Башни, а теперь — его сыночек... Я поднялась по бесконечным витым лестницам, и оказалась перед массивной дверью. Стучать или не стучать? Нет, я же девушка вежливая, а посему однозначно постановляю: стучать!

Дверь мне никто не открыл — только послышался измученный голос:

— Входите!

Я зашла, осмотрелась. Комната как комната: деревянная обшивка, стол, кровать, пара кресел... Мое внимание привлекла библиотека, и я сразу ринулась к ней. Ба, тут же История Мертвых, Гримуар Веков... Какие раритеты!

— Сложно ожидать от такой девки вежливости... — голос звучал насмешливо и издевательски. Ах ты! Гримуар Веков, который я держала на тот момент, полетел в моего обидчика... Попал. Думаете, в лоб? Нееет, он же потом меня обвинит в избиении больного человека... А рассказывать, что пятикилограммовый гримуар угодил в самое ценное для мужчины... Нет, не станет! Он взвыл, а я уселась в кресло и уставилась на него немигающим взглядом... Так иногда смотрел Верриан, когда я делала что-то не так. Лично мне становилось страшно. Воладу страшно не стало, и он прошипел (говорить нормально, судя по всему, был еще не способен):

— Леди Селена...

— Я не леди. И хотела сказать: восхищаюсь вашей способностью так прошипеть два слова, где ни одной шипящей. Талант или наследственность? А может, приобретенный опыт? Понимаю, понимаю... жена стерва, да? А мать всегда стремилась превратить вас в маменькиного сыночка... Или это дети?

— Какие дети?! — он оторопело уставился на меня.

— Ну как какие?! Или есть варианты?! Дети, которые отказывались с вами играть, забрасывали камнями... Или и вовсе не было никаких детей, и вы росли одиноким? Боже, мне вас так жаль, так жаль... Могу ли я надеяться, что моя помощь...

— Да, можете! — рявкнул он. — Заткнитесь! — я обиженно замолкла и посмотрела на него глазами всеми оскорбленной и непонятой невинности. Он сделал вид, что не подействовало, но щеки заалели... Мурр... — Я попросил вас сюда прийти, потому что ваше поведение недостойно! И мой долг, как хозяина этого поместья...

— Прочитать мне лекцию о правильном поведении? А можно тогда вы попросите кого-нибудь другого? Я, знаете ли, предпочитаю наставников, знакомых не только с теорией, но и практикой...

— Да как ты смеешь?! — заорал он. Быстро, однако. Никаких нервов. Я демонстративно вжала голову в плечи, что его еще больше взбесило.

— А что я смею? Я пока еще ничего, только так...

Вдруг он успокоился. А вот это меня уже напугало: я всегда считала, что разъяренные люди намного предсказуемее спокойных. Черт, во что я снова влипла?! На этот раз голова вжалась в плечи уже без моей воли, а сердце, тоже, кстати, без разрешения, ушло в пятки. Волад это заметил и удовлетворенно хмыкнул. Мне это не понравилось, голове и сердцу тоже, а посему я быстренько приняла гордую позу, а заодно и встала из кресла — один из моих детских наставников говорил, что это здорово помогает при необходимости устрашения оппонента. Думаю, он знал, что говорил — сам он ростом был метр с шапкой. Именно поэтому сейчас я встала и нависла и подошла к кровати, на которой покоился мой оппонент. Встать он не мог, за что и возблагодарила богов (нет, не думайте, не бога смерти — а то Волад может не встать уже никогда...)... Так вот, встать он не мог, а посему я могла спокойно возвышаться над ним... Непередаваемое чувство!

— Селена, а сколько вам лет?

— У женщин не спрашивают о годах! — возмутилась я. А еще про вежливость и воспитанность заливал! Чует мое сердце, эти мои мысли он весьма легко прочел на моем лице... но решил, что ради меня не стоит себя вежливостью утруждать... Мерзавец!

— Зато у детей спрашивают.

— Дяденька, дяденька, а что ж вы меня тогда лапали, если я ребенок? Тоже мне, развратник старый, совратитель малолетних! — взбесилась я.

— Так сколько тебе лет? — пропустил он мою тираду мимо ушей, хотя и отчетливо скрипнул зубами. Меня последнее почему-то успокоило.

— Мне хватает, — почти вежливо ответила я.

— Судя по всему, мало. Такая молодая и такая талантливая! Девочка, скажи, а какого тебя в Башню понесло?

— А почему бы и нет? Поначалу я планировала поучиться у Лиса Высшей ритуальной... но после нашей, кхм, встречи он решил податься в Академию... Все равно питаться на болотах стало нечем.

— Лис — и в Академию?!! Это при том, что нам никак не удалось заманить его сюда?!

— Наверное, общее дело и злость на бедную маленькую меня сильно объединяет...

— И чем же ты так его разозлила?

— Маааленькую пакость устроила. Ну совсем, совершенно маленькую. На один зубок — и то не хватит! Ну, подумаешь, не могли они с ней разобраться целый день... а Лис и вовсе дней пять... Ну кто ж знал, что они не работают с нитями... Ты, кстати, тоже с ними не умеешь работать, за что и поплатился, — хитро прищурилась я. — Ну да ладно, — спохватилась я. — У тебя есть еще ко мне вопросы? — он открыл рот, чтобы произнести "да"... хоть талантами к предвидению я не отличалась, это я могу гарантировать, но я его перебила: — Ну вот и славно! Нет так нет! А то мне пора бежать на занятия с Дарилом... Он жуть как не любит опозданий! Пока-пока, дедуля!

И с этими словами я выскочила за дверь. Вовремя, однако — я еле успела захлопнуть дверь, как в нее врезалось что-то твердое, и это твердое разлетелось на мелкие осколки от столкновения с дверью... За ним следом полетело какое-то убойное заклинание. Дверь выдержала. Я уважительно на нее покосилась: крепкая, однако! И побежала в ритуальный зал: Дарил и в самом деле не терпел опозданий.

||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||

Волад

Когда у двери оказалось все, до чего я мог дотянуться — а оказалось много, потому что я использовал левитацию — я обессилено откинулся на подушки. В бешенстве я совершенно забыл, что колдовать мне сейчас противопоказано, за что опять можно поблагодарить... Ррррр! Мерзавка! Маги, которые меня обследовали, поняли, что в заклинание была встроена еще одна, совершенно, ну совершенно маленькая пакость, только тогда, когда мой резерв стал опустошаться. Как оказалось, остановить заклинание после того, как оно внедрилось в ауру, невозможно... До — запросто, а после... Но кто ж знал! Так что это маленькая пакость прибавилась к постоянно ее возраставшему долгу... Мерррзавка!

Что бы ей такое устроить?..

О том, что в принципе я могу вынудить ее покинуть поместье, не шло и речи. Для меня это было равнозначно признанию своей неспособности сладить с Селеной другим способом... Кроме того, жизнь вдруг стало такой интересной!

Селена

Я все-таки опоздала на занятия к Дарилу... но против обыкновения он ничего не сказал насчет конкретно моей безответственности и непунктуальности и расхлябанности всей молодежи в целом. Он был необыкновенно серьезен и хмур. Стоило мне появиться у дверей (по размеру они, правда, больше смахивали на ворота...), как он махнул мне рукой, показывая, что я могу пройти, а затем указал на каменную скамью, выточенную в камне стены. Я села, а он продолжил нервно ходить по залу. Прошло минут пять. Я не выдержала:

— Наставник...

— Селена, — он прервал меня, и я замерла. Его тон обещал мне неприятности, а если быть точнее — то серьезные проблемы. Таким тоном мне мама в детстве сообщала, что умер мой любимый каркати, грызун, которого я держала вместо домашнего животного... Тогда я была мала, и по-другому понимала словосочетание "серьезные проблемы"... — Селена... Я, наверное, не имею права тебя об этом просить... Я ведь твой наставник даже меньше года... И я не многого не успел тебе передать. Но, понимаешь, у меня нет выбора. Совершенно нет... — он устало опустился на скамью на другом конце зала, откуда доносился его глухой голос. Почему-то я его слышала очень отчетливо... — Раньше, когда еще все некроманты были объединены принципами старой школы, мы брали ученика — и не одного — где-то на трехсотом году жизни. Некроманты могут прожить долго, очень долго... наше время практически не ограничено. Но, понимаешь, жить долго — это тоже мука. Запомни это — тебе еще предстоит столкнуться с этой проблемой. Жить долго мука. Потому что расстаться с жизнью по своей воле, в здравом уме и твердой памяти, а не на грани отчаяния и не из-за происков врагов, очень трудно — и чем дольше живешь, тем труднее. Но пережить всех твоих близких... друзей, возлюбленных, родственников... Но чем старше некромант, тем сложнее ему уйти из жизни, и не только потому, что не хочется. Сила с возрастом растет, и чем сильнее, тем невозможнее некроманту умереть. Именно поэтому некроманты старой школы придумали ритуал передачи силы и отпечатка личности ученику. Если сила велика — можно разделить... Но у меня никогда не было учеников. Ты — первая. Никогда не хотел учить... слишком был увлечен накоплением знаний... Ты знаешь, сколько мне лет?

— Говорят, шестьсот... или около того.

— Врут, — рассмеялся страшным, каркающим смехом Дарил. — Мне почти две тысячи. Я был сильным, одаренным мальчиком, когда меня нашел Рейярд. У него я проучился шестьдесят лет. Потом практиковал, занимался исследованиями... Когда мне исполнилось двести, меня призвал наставник. Меня и еще тринадцать своих учеников. И передал нам равные куски своей силы. Тогда я чуть не сошел с ума, пытаясь совладать со знаниями и силой... Сейчас моя сила огромна, и я... я не смогу умереть, но уже слышу Зов...

— Зов?

— Зов. Его слышишь, когда зажился, когда слишком много близких тебе людей ушло. Они начинают звать, и чем их больше — тем слышнее Зов. У меня нет времени. Скоро я впаду в беспамятство, но не умру, пока не передам силу... Я не успею подготовить никого, кроме тебя.

— Нужен именно ученик?