| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В третьих Суна получит доступ к ресурсам Страны Железа и Страны Травы. А это металл и травы, необходимые для медицины.
Данзо бросало в пот от мысли, чего могут добиться корпус кукольников.
И это только основные последствия. Вполне возможно именно с открытия Дождя для торговли начнется упадок Великих Деревень.
Но все это Данзо знал и без данных, полученных от Минчи.
Больше настораживало присутствие в том регионе сильного Учиха. При том, чакру этого Учиха Минчи не признал, что говорит о том, что у Клана Основателей есть по крайне мере один сильный ниндзя, выполняющий особые поручения.
Данзо волновало усиление Клана Учиха. С падением Сенджу и Удзумаки, роль оппозиции фракции Сарутоби была свободна. Пока свободна. Все шло к тому, что именно Учиха станут противовесом Сарутоби в Совете Кланов.
"Глупо и опасно! Клан славящийся сильной эмоциональностью желает занять позицию, на которой самое место людям с холодными головами и ясными умами. Нельзя допустить создания Учихами оппозиционной фракции. Особенно в свете открывшейся информации о мутных делах представителя этого клана в Дожде", — чеканя шаг, шел по подземному коридору Шимура Данзо. За главой Корня, на пару шагов позади, следовал неприметный ниндзя с бледным лицом.
Может ли быть Учиха нукенином? Вероятность подобного... менее 5%. За всю историю Учиха, у них никогда не было нукенинов. Те, кто вынужден был покинуть Коноху, странным образом умирали от рук своих ближайших родственников или друзей. Был даже случай, когда одного сильного Джонина, предавшего интересы деревни (скорее всего выполнявшего приказ главы клана Учиха) прирезал пятилетний сын. Учиха еще имели наглость утверждать, будто мальчишка сразил "нукенина" в честном бою...
А тут выясняется, что есть ниндзя Учиха, которого никто не знает (давно Фай дала Минчи попробовать на вкус чакру всех представителей клана Учиха и не только), довольно сильный, судя по плотности чакры, творящий какие-то дела за спиной у Конохи.
Сколько таких ниндзя у Учиха? Где есть один, там есть десяток.
Создай Учиха сейчас стабильную фракцию оппозиции, и не получится ли так, что через пару лет они полностью захватят власть?
Данзо не был наивным дураком. Он видел все проблемы Конохи. Система противовесов не работала в должной мере, кланы постоянно тянули одеяло власти на себя, Хокаге вел мутные дела, Совет Джонинов был политически слаб, орган судебной власти так и вообще еще не работал.
Любой клан, захвати он власть, будет действовать только ради интересов своих членов.
Нужно создать оппозицию Сарутоби, чтобы не дать клану закрепиться у власти, но и нельзя делать оппозицию слишком сильно, по той же причине.
Мечта Тобирама-сенсея все еще остается мечтой. Нет сейчас у обычных шиноби Конохи власти, как таковой. Долгий путь предстоит пройти Деревне Скрытой в Листве, прежде чем шапку Хокаге примет лишенный связей с кланами ниндзя.
Задача Данзо сохранить Коноху до тех времен.
— Полную информацию мне о кланах средней и высокой кроны, — приказал новому секретарю Данзо.
Бледный ниндзя растворился в тенях.
Войдя в кабинет, Данзо скинул с плеч белый халат. Налил себе бодрящего напитка из варки. По помещению разнесся приятный аромат.
Новый секретарь показал завидную расторопность и вскоре на столе Данзо, а также ровными стопками рядом, лежали пухлые папки с информацией по требуемым кланам.
Помимо средней и высокой кроны, секретарь принес еще и дела кланов высшей кроны.
Данзо поморщился от столь явной неуверенности подчиненного, но все же прочел дела сильнейших и влиятельных кланов Конохи. Ничего интересного он там не увидел. Пару кланов так и вообще уже стоило бы понизить до высокой кроны.
Например Сенджу, хоть сейчас и активно размножаются (Цунаде родила второго ребенка, и Данзо сомневался что блондинка остановится на двух. По его прикидкам будет четыре, максимум пять детей. Больше Като Дан не позволит, не даст своей жене убивать себя частыми родами), но шанс возвысится вновь у них мизерный. Все еще не отозваны заказы на головы Сенджу. Сколько детей Цунаде и Като Дана доживут до совершеннолетия неизвестно, неизвестно также будут ли они способны продолжить свой род, ведь всегда есть место случайности (погибшая любовь всей жизни; эксперименты над своим телом, как следствие бесплодность; нетрадиционная сексуальная ориентация и т.д.). Та же ситуация и с Удзумаки. Красноволосые все еще не отошли от потери своей деревни и не спешат продолжить свой род. Количество детей Удзумаки за этот год упало на 90%. На следующий ожидается подъем, но Данзо сомневался что он покроет убыль шиноби клана красноволосых.
Остальные кланы высшей кроны либо уже входили в политическую фракцию (Сарутоби, Инузука), либо мечтали эту фракцию создать, но не имели для этого квалификации (Учиха, Абураме).
Отложив в сторону дела кланов высшей кроны, Данзо взял первую папку из стопки пухлых папок кланов высокой кроны.
Практически сутки спустя, Данзо отложил, откинулся на спинку кресла. В очередной, восьмой раз за день, прогнал чакру по каналам. Смысла просматривать дела высокой кроны уже не было. Все и так ясно.
"Нда, такие дела..." — потер виски уставший шиноби.
Выводы были неутешительны. Из всего многообразия кланов высокой кроны, лишь два имели потенциал пробиться в высшую и возглавить оппозицию.
Курама и Яманака.
Оба не устраивали Данзо по ряду причин, но в отличие от Яманака (найдите дурака давать власть менталистам), с матриархатом Курама можно было иметь дела, если конечно прикрыть глаза на явную феминистку направленность взглядов членов клана.
" С другой стороны, можно сыграть на повышении прав куноичи, и женщин в общем", — пришла идея Данзо.
Идея, нужно сказать, была очень опасной. Данзо, как никто другой, понимал, как сложно иметь дела с куноичи. Женщины отличаются от мужчин, а женщины-политики — змеи, принявшие облик людей.
Понимая, что иного варианта нет, Данзо остановился на клане Курама. Однако мало выбрать главу для фракции, нужно подобрать кланы для укрепления основы оппозиции.
Взглянув на несколько высоких колон папок, Данзо хлебнул остывшего бодрящего напитка, прикрыл глаза, дав им минуту отдыха, и с новыми силами взялся за работу.
Пару раз его работу прерывали шиноби, вернувшиеся с отчетом по миссиям, иногда заглядывал секретарь, приносивший — завтрак, обед, полдник, ужин. Один раз пришел вызов от Хокаге, пришлось прерваться и идти к другу-сопернику, смотреть на его хитрое лицо, спорить по нескольким важным вопросом.
А затем вновь браться за работу.
Несколько долгих дней спустя, Данзо положил последнюю папку на невысокую стопку её товарок. Всего двенадцать кланов средней кроны подходили для целей Данзо. Вроде бы много, но, сколько откажутся, предпочтут нейтралитет или окажутся тайными союзниками Сарутоби, вопрос, на который у Данзо ответа нет.
Немного подумав, Данзо решил просмотреть еще и дела кланов низкой кроны. Секретарь, услышав просьбу, как-то странно посмотрел на Данзо, но промолчал.
"Фай бы высказалась в лицо. Трус, и с таким контингентом приходится работать!" — устало подумал глава корня.
Потянулись долгие дни обработки данных, составления планов. Данзо давал себе минимум времени на сон, снизил количество приемов пищи до двух и наконец, через долгих пол месяца упорного труда, ему удалось подобрать около двадцати кланов малой кроны, пару из которых вполне можно было возвысить до средней.
Первая часть дела была сделана. Теперь необходимо было договорится со всеми этими кланами, встретиться с матриархом Курама, предложить ей помощь и возможно пообещать помочь с возвышением до высшей кроны древа Конохи.
Со всем этим в одиночку Данзо справиться был не в состоянии, поэтому организовал несколько своих шиноби, наиболее подходящих для таких дел, и отправил их к кланам низшей кроны. С Курама и кланами средней кроны, Данзо работал лично.
Встреча с матриархом прошла штатно. Не молодая, но еще и не старая женщина сохранившая внешнюю красоту тела немного опасалась Данзо, но свой страх держала в узде.
Как обычно надавив на нужные места, Данзо добился внимания матриарха. Тут главное было не перегнуть. Сильно напугаешь — убегут просить помощи Хокаге. Не додавишь — почуют слабину и выторгуют для себя лучшие условия.
С Курама у Данзо все прошло как по маслу. Женщина уцепилась за возможность стать политической силой мертвой хваткой, и даже начала флиртовать с мертвоглазым Шимурой! Курама, что с них взять.
Дальше были встречи с кланами средней кроны, организация подписания пактов между кланами, на все про все ушло около месяца. Таким образом, решив большую часть проблем, Данзо дал новоявленной фракции немного свободы и позволил им "поговорить" между собой на темы, которые в присутствие Данзо они бы и не подняли.
Стоит сказать, что матриарх Курама, Курама Бай, удивила Данзо своим напором. Возможно зря он долгое время обходил этот клан стороной?
Неожиданно у Данзо появилось свободное время. Все важные дела были улажены: Хокаге умчался в столицу успокаивать озверевшего от потери Танзаки Дайме; Учиха вели себя ниже травы, тише воды, Акацуки все никак не могли дожать болотных националистов; Суна постепенно все глубже погружалась в топь интриги Хокаге (Данзо все же удалось разобраться чего хочет добиться своими безумными, на первый взгляд, действиями Хирузен); остальные великие деревни стоически пытались подавить торговлю Огня, но пока у них это не очень-то и выходит; пираты Страны Воды, получив по шапке, затихли и реже нападают на торговые караваны. Вообще в кои-то веке у Данзо появилось время на хобби.
Странное дело, но шиноби, даже сильно устав, предпочел спокойному долгому сну, несколько час дремы и активное хобби.
Взяв молот, зубило и приготовив иные инструменты скульптора, Данзо вошел в закуток своей маленькой мастерской. Желания заканчивать работу над Мадарой-саном не было, хотелось сделать новую скульптуру.
Порыскав в своих запасах, Данзо выбрал в качестве материала основы для скульптуры снежный мрамор, доставленный через подставных лиц из страны Снега.
"Чью бы статую создать?" — задумался шиноби.
"Мито Удзумаки? Хм, красное на белом. Использую краситель и вдавлю его чакрой в "волосы" статуи. Отличная идея!" — зажегся Данзо.
Скинул верхнюю одежду, открыв миру тугие рельефные мышцы, что обычно скрывались под множеством одежд.
Вскоре работа над скульптурой полностью поглотила Данзо. Он работала день и ночь, полностью отказавшись от отдыха и приемов пищи. Словно безумие овладело шиноби.
Когда же работа была закончена, дымная пелена спала с глаз Данзо.
Инструмент звонко стукнулся о пол.
Данзо пытался вдохнуть воздух, но легкие не желали принимать живительного газа. Сердце пропустило удар и встало, сознание поплыло.
Вместо Удзумаки Мито, на него, на Данзо, смотрела любящими глазами пятнадцатилетняя девушка с плоской фигурой и милым личиком.
Данзо, лишенный сил, сполз по статуи на землю. Воздуха не хватало. Водоворот воспоминаний захватил мужчину.
"Данзо-сан, вы... вы мой папа?" — спросила как-то его девочка с растрепанными волосами, которую он угостил конфетой.
"Нет", — замешкавшись, ответил тогда Данзо.
Сдерживаемая долгое время боль вырвалась на свободу. В душе Данзо разразилась буря!
В полумраке стояла статуя юной девушке чуть светящаяся белым чистым светом, её ноги обнял немолодой уже мужчина.
Тишину нарушало тяжелое прерывистое дыхание одинокого, стареющего прямо на глазах мужчины.
* * *
— Вас всех стоило бы повесить за шею... — цедил слова упитанный низкорослый мужчина в богато украшенной броне:
— Будь моя воля, я бы вас всех пересажал на кол! Но многоуважаемый Дайме, да горит огонь его жизни долгие века, решил проявить к вам, неблагодарные отбросы, снисхождение, — говорящий обвел взглядом толпу людей, трясущихся в страхе.
Около пяти тысяч самых разных людей были согнаны с пепелища Танзаки в лагерь неподалеку от города. Вот уже два месяца люди ожидали вердикта властей. Что их ждет? Этих людей обозначили как бунтовщиков. Государство не разбиралось кто прав, а кто виноват. Всех жителей Танзаки согнали в лагеря, тех, кто пытался сбежать убивали на месте.
Между тем толстяк продолжил:
— Отныне вы все изгои. Вас лишают гражданства Страны Огня, а чтобы вы не пытались юлить и обманывать, каждому из вас поставят клеймо предателя! Но не переживайте, вашей жизни ничего не грозит, — пакостно улыбнулся оратор.
— Уже готовятся резервации, где вы своим трудом будете отрабатывать свои преступления. Нашей стране нужна древесина, гордитесь, ведь именно вы будете её добывать!
Люди ахнули. Мужчины выругались, женщины запричитали и заплакали.
Рубить деревья, это значит подвергать свою жизнь опасности! Каждое дерево, растущее в регионе Страны Огня, при срубании выпускает некую злую силу, которая травит лесорубов, некоторые даже превращаются в камень!
Жуткая смерть. И на такую смерть всех жителей Танзаки приговорил Дайме Огня.
— Вы, конечно, можете попробовать сбежать, — радостным голосом говорил толстяк:
— Испытайте судьбу, давайте, мои люди только и ждут, желая пополнить коллекцию, — взмах в сторону дерева, на котором висели безголовые тела.
Много чего еще говорил толстяк, но в основном он наслаждался своей властью над жизнью и смертью людей, нежели делился информацией.
Среди толпы стоял мальчик с перебинтованной головой. Обычный с виду ребенок, каких тысячи, но его глаза выделяли мальчика из толпы сверстников.
Волчьи глаза.
Агрессивным и хищным взором, Цуцудзаки неотрывно смотрел на толстого мужчину. В голове мальчика мелькали идеи способов убийства мешающей ему личности.
Прикусив губу, Цуцудзаки отвел взгляд к земле. Сейчас не время.
— Цуцу, что с нами будет? — подергала за рукав мальчика неопрятная девочка с короткими волосами. Она была нескладна, носила мальчишеские лохмотья и совершенно не умела держать свои эмоции в узде. Вот и сейчас Инни шмыгала носом, старалась не зареветь навзничь.
Цуцудзаки ущипнул девочку. Та ойкнула и сердито уставилась на друга.
На сердце парня стало теплей.
Инни. Раньше он и помыслить не мог, что эта нескладная глуповатая девчушка станет тем якорем, что удержит Цуцудзаки от самоубийства.
В ту злополучную ночь, когда Цуцудзаки потерял все, и чуть не лишился жизни под обломками горящего здания, именно Инни вытащил его из груды обломков. Не смотря на боль от полученных ожогов, девочка дотащила Цуцудзаки до безопасного места, а затем выхаживала несколько недель, делилась едой и водой. Утишала сгоравшего в бреду мальчика.
Первое что Цуцу увидел, придя в сознание — заплаканное, засопливенное лицо девочки-пацанки.
Затем был период эгоистического желания Цуцу уйти в чистый мир к сестрам, и только жалость к одинокой девочке не дала совершить самоубийство. Уже потом, полностью восстановив здравость суждения, Цуцудзаки смог оценить усердие и самоотверженность Инни.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
