Тонкая, тонкая нить

—  Ну, ты, недоносок, пошел вон!

Пол ошеломленно оглядывался, пытаясь понять, что произошло. После ярких картин виртуальных миров, загаженный полуподвал показался ему преддверием ада.

—  Выметайся отсюда! — разорялся крепыш. — Собрался сидеть на пятом канале — запасись гигиеническими пакетами! Первый раз, что ли?

—  Ага, — покраснел Пол, чуствуя, что брюки нуждаются в срочной стирке.

—  Теперь будешь знать, — буркнул крепыш.

—  А...

—  Деньги здесь не возвращают. Считай это штрафом. И давай, вали, видишь, клиент явился...

В тот день Пол так и не позвонил Мириам. А на следующее утро сердитый голосок в коммуникаторе почему-то не вызвал того же чувства, что и раньше.

—  Ладно, не сердись, Мири... Встретимся на старом месте, лады?

На заброшенную смотровую площадку на вершине двадцатиэтажного коротышки, потерявшегося среди куда более рослых собратьев, Пол пришел первым. Мириам, очаровательный чертенок, как всегда, опаздывала, и в ожидании ее прихода Пол обнаружил, что мечтает не о ней, а жгучей брюнетке из виртуальной реальности, о Саломее. Да и вообще, несколько часов, проведенных в салоне, напрочь вытеснили из сознания и убийство охранника, и привязанного к трубе Монти...

Монти!

Он совершенно забыл про мерзавца!

—  Я потом все объясню! — крикнул он ошарашенной Мириам, проносясь мимо нее по противоположному эскалатору.

Подвал оказался пуст. Похоже, Кривой снова вывернулся. Пол не знал, радоваться ему или огорчаться. Насколько серьезного врага он заполучил? И разъяренная Мириам, ее придется как-то успокаивать... А копы уже расследуют убийство... На душе гадко, и Пол по знакомому маршруту поплелся в салон. Там ждала Саломея — терпеливая, ласковая, добрая... Пол прекрасно понимал, что это программа, что она и должна быть идеальной, но в окружающих проблемах она осталась единственным островком стабильности — и следующие несколько часов он провел с ней.

А вечером Мириам набросилась на него, шипя, как разъяренная кошка — и Пол не нашел в себе ничего, кроме раздражения. Как он мог влюбиться в существо с невыносимым характером, с фигурой тощего мальчишки, с обветренной, шелушащейся кожей?

—  Мири, — наконец, взорвался он, — за мной вот-вот явится полиция, а ты закатываешь истерики! Подумаешь, пару дней не прижимал в уголке...

—  Прижимал в уголке?! Значит... Значит вот что тебе важно! В уголке... Видеть тебя не хочу!

—  Мири, успокойся, Мири, куда ты?!

Неужели правда? Неужели он чувствует сейчас... Облегчение?!

Прошло несколько безумных дней. Пол водил в бой крейсера, линкоры и эсминцы, руководил планетарными атаками Боло, дрался с врагами энергетическим, пулевым и холодным оружием. В призрачном мире, одинаково гостеприимном для всех, кто мог оплатить канал, ему открылись все дороги... А возвращаясь в замусоренную реальность, где ему суждено оставаться на дне общества, Пол испытывал только приступы отвращения.

И даже то, что мирило его с постылым существованием, находилось по ту сторону реальности. Саломея. Обольстительная, нежная, прекрасная и всепонимающая Саломея. Она никогда не устраивала сцен из-за слишком долгого отсутствия и чутко отзывалась на малейшие перемены в настроении. Мириам звонила ему, пару раз они встретились, но теперь даже самые настойчивые ласки не могли вызвать у Пола ничего, кроме усмешки. Под конец Мири расплакалась, и вот тогда у Пола защемило сердце. Он впервые видел всегда веселую, отчаянную и бесшабашно смелую Мириам плачущей. Она выглядела такой трогательно беспомощной, но когда он попытался прижать ее к груди и успокоить, она вырвалась, закатила ему пощечину и убежала. Потирая горящую щеку, Пол подумал, что Мири права. Это не любовь... Это... Жалость. А в жалости из его рук она не нуждалась.

Через две недели его взяли.

Прямо у дверей салона.

Двое громил подскочили сзади, заломили руки и молча сунули головой вперед в черный фургон. Права Полу зачитали уже пристегнув наручниками в "обезьяннике".

Следователь оказался сама вежливость. Правда, позади прохаживался громила с дубинкой, но он, похоже, просто символизировал "тяжелую руку закона".

—  Подытожим, — осклабился следователь. — Алиби у тебя нет, по возрасту и фактуре ты полностью совпадаешь с зафиксированными камерами слежения фигурантом, возрастного ценза по убийству на Скальдии нет... Ты попал, парень. Завтра к тебе приставят общественного адвокатишку, он, конечно, подергается для виду, но загремишь ты на полную катушку. Двадцатку огребешь, пискнуть не успеешь. Конечно, теоретически, в тридцать пять лет ты еще будешь в расцвете, но... Надо бы тебе познакомиться с тем, что такое тюрьма. Сержант, в двадцать седьмую его.

Пол ожидал увидеть в предназначенной для него камере дюжину угрюмых звероподобных мужиков, расписанных шрамами, но там сидел один-единственный заключенный — тщедушный старик с трясущимися руками и жидкими волосами мышиного цвета.

—  А, новенький, — прошамкал он беззубым ртом. — Будем знакомы. Я Фред. Ржавый Фред, если слышал. Нет?! Эх, молодежь, молодежь... Впрочем, что с тебя взять... Ты по первому разу?

Пол кивнул.

—  Дрейфишь, небось? Да ладно, молчи, сам вижу. Брось, парень. Перемелется. В тюрьме жить можно, это я тебе говорю, Ржавый Фред. Полный четвертак отмотал, с двадцати лет по тюрьмам...

—  Так вам... сорок пять?!

—  А что, не дашь? — захохотал Фред. — Ты на меня не гляди, зубы и остальное — это по молодости. Глупый был, хотел жить по-своему. А тюрьма такого не прощает. Эх... Когда первый раз замели, круче меня в городе никого не было...

Похоже, Ржавый истосковался по собеседнику. Он рассказывал жуткие, немыслимые истории до глубокой ночи, и от его простого, будничного тона у Пола волосы вставали дыбом. Когда Фред наконец замолчал, стало еще хуже. Воображение Мак-Грегора рисовало картины одна страшней другой, и вызови его сейчас следователь, Пол преподнес бы как на тарелочке все, что знал о провернутой Кривым Монти операции.

Но следователь досыпал десятый сон. А наутро Пола вызвали на свидание с адвокатом. Лощеный господин в кресле напротив явно не имел ничего общего с институтом общественной защиты. Щелкнул выключатель "глушилки", давешний сержант-костолом неприязненно покосился из-за границы искажающего колпака, но и только. Адвокат в своем праве.

—  Значит так, парень, — проговорил защитник, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на круглом животе. — Все, что надо, я о тебе знаю. Даже то, чего не знаешь ты сам. Так что в твоих показаниях меня волнует одно — ни слова о том, за каким чертом ты на самом деле полез в хранилище, прозвучать на суде не должно.

—  И что... И какой тогда будет приговор? — осторожно поинтересовался Пол.

—  Максимум — пять лет в тюрьме общего режима. Это я могу гарантировать. А сейчас кое-что обсудим...

—  ...И вот перед нами впечатляющий пример падения нравов. Пятнадцатилетний подросток, пытаясь раздобыть денег на имплант, — это слово обвинитель выплюнул, словно холодную склизкую жабу, — без тени сомнения всаживает нож в почтенного отца семейства, честного гражданина, вставшего на защиту имущества других честных граждан! Я не стану убеждать присутствующих в пагубности проклятой электронной отравы. Все вы являетесь социально ответственными людьми и прекрасно осведомлены об этом пороке новейших времен. Но уж если мы не можем бороться с причиной, то следствия должны карать беспощадно. Подумайте о том, на что пример этого подростка может толкнуть ваших собственных детей!

—  Согласен, мой подзащитный совершил преступление. Это доказано, и не нужно, как делал только что мой оппонент, вскрывать причины и следствия. Но только преступление заключается всего лишь в попытке ограбления хранилища. Что же касается убийства, то мой подзащитный защищал свою жизнь и честь. Вы все имели возможность ознакомиться с записью камер наблюдения. И я хочу спросить вас, уважаемые присяжные! Скжаите мне — вы увидели порядочного отца семейства, свято исполняющего долг перед обществом? Или жестокого развратника, пожелавшего воспользоваться беспомощным юношей, с тем, чтобы потом самым беспощадным образом избавиться от жертвы развратных утех? Мой оппонент много говорил об ужасах виртуальной реальности. Вот именно — виртуальной, воображаемой. Здесь же перед нами ужасы реальной жизни — жизни, в которой отцы насилуют дочерей, а служители порядка, вместо того, чтобы охранять нас, только и ждут момента, чтобы над нами надругаться! "Подумайте о своих детях", — сказал мой оппонент, и я повторю — подумайте! Что произойдет, когда один из них окажется во власти существа, подобного охраннику Фелпсу?..

* * *

Приговор — пять лет тюрьмы общего режима. Эти пять лет вышибли дурь из головы Мак-Грегора. Он выжил в жестоком и откровенном мире. Он остался человеком, заплатив чудовищную цену. Частью платы оказалась Мириам, его Мири, его чертенок... Она, ненавидевшая наркотики лютой ненавистью, умерла от передозировки через три месяца после суда... Страшное доказательство любви так потрясло Мак-Грегора, что он поклялся не останавливаться, пока каленым железом не выжжет интеллектронную дрянь с лица Скальдии. Как выяснилось после выхода из тюрьмы, в этом Пол оказался не одинок...

Мак-Грегор погладил скрытый под волосами имплант. Память или проклятье? Память о Мири и проклятие призрачному миру, отобравшему у юного Пол любовь...

Хватит. Сеанс воспоминаний окончен. Вот и конечная точка маршрута — операторская. Бронированная дверь полуоткрыта, из полумрака несутся вздохи и стоны... Следовало ожидать — Ле Бри опять притащил девчонку... Глядя под ноги, Мак-Грегор прошел вдоль полукруга пультов, зеленые огоньки дежурных систем дружески подмигнули ему. Старик уселся перед мертвым экраном, широкое кресло приняло тяжесть изувеченного тела... Все спокойно.

Теоретически, дежурные проходили инструктаж по управлению оборонными системами, но на практике... Чтобы заменить давным-давно демонтированный ИскИн нужно полтора десятка операторов. И сотни часов выматывающих тренировок. Пол снова криво усмехнулся. Будь его воля, разряженные хлыщи в бутафорских погонах забыли бы и думать про развлечения. Но он здесь всего лишь охранник... И даже за это спасибо стар-генералу Лифшицу. Когда бронированное чудовище перепахало город, все жаждали крови Пола Мак-Грегора. Еще бы, "непродуманные действия, повлекшие трагические результаты". Лифшиц же попросту разжаловал виноватого и засунул в такую дыру, что о нем забыли через месяц. Похоже, забыл и сам генерал...

Свет, заливший операторскую показался ослепительным. Позади тихо взвизгнули.

—  Ты, сволочь... — зарычал Ле Бри, но окончание фразы потонуло в басовитом гуле сирены. Засияли экраны, загудел голографический планшет.

—  Красная тревога. Код ноль, — бесстрастно уронил компьютер. — Красная тревога. Код ноль. Персоналу занять места согласно расписанию. Активация системы "Рубеж". Ожидаю действий операторов.

Пришлось отдать должное Ле Бри — он навис над пультами, даже не застегнув брюк. Очень скоро ситуация прояснилась. Прибежавшие в централь перепуганные операторы изумленно уставились на планшет.

В систему входил вражеский флот.

Его размеры превосходили всякое воображение. Сигнатуры отдельных кораблей накладывались друг на друга в два-три слоя, а за орбитой шестой, последней планеты, вспыхивали значки новых и новых аномалий гиперпространства.

—  Это не Денги... — прошептал кто-то.

Ле Бри дал увеличение с одного из постов пассивного обнаружения — активные сканеры испарились в первые же секунды вторжения.

Пластинчатая броня, бугристые обводы — серые гиганты чем-то напоминали панцирных обитателей морских глубин. Казалось, плывут не корабли, а живые существа, только жизнь эта отвратительна и чужда человеку. Но вот взгляд выхватил нечто знакомое. Посреди стаи серых, двигался корабль, размерами и формой напоминавший линейный крейсер Конкордата. Вполовину меньше остальных он выделялся мутно-зеленым цветом брони, словно размазанной по корпусу плавным движением скульптора-абстракциониста. Смертельная красота показалась смутно знакомой, и Пол Мак-Грегор ощутил болезненный укол в сердце. Он следил, как странная броня потекла в стороны, образуя воронку, как на дне углубления распахнулись лепестки диафрагмы, открыв черный зев то ли орудия, то ли пусковой шахты... А потом экран погас.

—  Он расстрелял сенсор... — прохрипел Ле Бри, — Как эта лягушка его засекла?! Он же почти...

Басовито загудел телетайп правительственной связи. По экрану побежали алые строки:

...ВТОРЖЕНИЕ НЕИЗВЕСТНОГО ПРОТИВНИКА.

АГРЕССОР ИМЕЕТ ПОДАВЛЯЮЩЕЕ ПРЕИМУЩЕСТВО.

ОБЪЯВЛЯЕНА ЭВАКУАЦИЯ НАСЕЛЕНИЯ.

ВОЕННОМУ ФЛОТУ И ОРБИТАЛЬНЫМ КРЕПОСТЯМ ПРИКРЫВАТЬ ОТХОД ЭВАКОТРАНСПОРТОВ.

АКТИВИРОВАТЬ СИСТЕМУ РУБЕЖ.

Несколько минут все молча смотрели на пылающие знаки смертного приговора.

Потом Ле Бри нарочито медленно расстегнул застежки мундира. Швырнув китель на пол, бывший командир "Рубежа" шагнул к выходу. В проеме двери он обернулся:

—  У нас нет шансов, парни. Если поторопимся, успеем на первый транспортник. Боюсь, второго не будет.

Операторы "Рубежа" обезумевшим стадом ринулись следом. Мак-Грегор с бессильной яростью наблюдал, как они прорываются сквозь дверной проем, теряя пуговицы и полы мундиров, отпихивая и топча упавших, охваченные жаждой жизни. Попытайся он остановить трусов, его просто разорвали бы в клочья. Спустя минуту старик остался один. Компьютер продолжал повторять с монотонностью идиота:

—  Активация системы "Рубеж". Ожидаю действий операторов. Активация системы "Рубеж"....

Мак-Грегор скрипнул зубами. Двадцать лет назад он лично контролировал демонтаж психотронных блоков ИскИна "Рубежа". Впервые за многие годы Пол подумал, что боль давней потери ослепила его, лишила возможности рассуждать здраво. Будь здесь ИскИн, на вражеские корабли уже обрушился бы шквал огня. Но кто мог предвидеть такое? Космос казался мирным, и автономные боевые системы могли угрожать только хозяевам...

Из-за мигающего багровыми огоньками планшета послышалось тихое всхлипывание. Девчонка Ле Бри! Мак-Грегор обошел гудящий диск, и сердце опять кольнула боль. Хрупкая, почти мальчишечья фигурка, каштановые кудри...

Пол глубоко вздохнул. "Мири давно мертва", — напомнил он себе. Но легче не стало. Мерзавец Ле Бри прав — без "Рубежа" у флота и орбитальных крепостей нет шансов. Не пройдет и пары часов, как море огня затопит планету. Они здесь, в бункере, проживут чуть дольше и, возможно, дождутся десантников неизвестного врага...

—  Как тебя зовут?

—  Хи... Хильда...

—  Слушай меня, Хильда. Дорогу обратно найдешь?

Девушка кивнула.

—  Тогда так, — Пол вложил в узкую ладошку карточку-ключ. — На стоянке у входа стоит скутер. Серый, с вмятиной на левом кожухе. Думаю, он там один остался. Бери и дуй в космопорт.