Так как личный состав сильно истосковался по женской ласке, первой партии хватило ненадолго. То, как и сколько солдаты общались с куклами, отказалась бы показать даже самая трешовая порностудия. Куклы износились очень быстро, да и много ли это — пятьсот кукол на флот и целый остров, забитый томимыми зовом плоти? Так что уже месяца через три потребовался следующий завоз.

К нему уже готовились загодя. На кону стояли огромные суммы — желающих получить в распоряжение взвода, или роты некоторое количество секс-рабынь было немало. Проводились даже подпольные аукционы на очередность выбора и количество получаемых подразделением кукол. Плюс некоторые, особо брезгливые, или просто слегка насытившиеся, хотели получить не находящуюся в полубреду после двенадцатичасовой смены девку, а достойную их уровня партнершу. Поэтому планировалось осуществить разделение новых кукол на дешевых и на более дорогих, что должно было создать дополнительный источник мотивации у рабынь. Те кто попадут во вторую половину кошмара никогда не захотят оказаться в первой, более ужасной.

Вот на доступ к таким куклам у Брайена и утекали все деньги, оставшиеся после азартных игр. А чтобы получать дополнительный доход приходилось крутиться как белка в колесе. Вот и сейчас, положив в карман несколько артефактных тряпочек, вместе со знакомыми и приятелями Брайен отправился на авианосец, который очень сильно интересовал заказчика. Но сегодня видимо удача была не на его стороне. По дороге к пирсу его перехватил сам вице-адмирал, который быстро разобравшись отправил всех, настоящим матом, на аэродром — разгружать только что приехавшие грузовики с запчастями для самолетов. Делать было нечего, только подчиняться, и Брайен, вместе с такими же бедолагами отправился работать в выходной, по дороге наблюдая, как командующий успел сорваться на первых попавшихся под руку офицеров.

— Опять что-то наш командующий не в духе, — подумал Брайен. — Хотя его можно понять. С такими солдатами как мы только и жди залетов.

— Что встал? Задумался? Тебе не положено! Пошел! — вернул его на землю окрик разозленного офицера, и Смит выбросил из головы все лишние мысли.

Глава 66.

Краснокожий человек, задрапированный в церемониальные одежды высшего жреца Кукулькана нетерпеливо прохаживался по каменному залу. Тяжелый, подбитый пухом и перьями плащ был сейчас все еще уместен. Ведь несмотря на то, что через незакрытые ставни в приемную и залетал по-весеннему теплый ветерок, внутри пирамиды, где были расположены многие помещения, включая покои и кабинет верховного жреца, было все еще слишком прохладно. Чуть позднее, уже к концу следующего двадцатитидневья, когда приятное тепло сменится кузнечным жаром, когда Правый (дневной) Глаз Кукулькана станет немилосердно жечь землю, напоминая всем о гневе Бога, он, жрец, будет с молитвой вспоминать прохладу храма. А еще через полгода, опять мерзнуть в ритуальном плаще, отогреваясь у жаровен. Такова их, жрецов, судьба. Кукулькан в служении повелел носить им только одну одежду несмотря на погоду или время года: набедренную повязку, шлем с клыками ягуара, высокие крокодильей кожи сапоги и наборный пояс ранга посвящения. И больше ничего, кроме жертвенной повязки, конечно же...

Тишину разорвал тихий удар гонга — это ему было позволено войти. Жрец открыл двери и распростерся ниц перед сидящим за столом пожилым человеком, все в котором говорило о могуществе власти, которую тот держал своими высыхающими руками.

— О, Великий! Личный секретарь преподает к твоим стопам и молит о...

— Довольно, Ва-Амони. Ты же знаешь, я не люблю этого. — Верховный жрец Фратара, государства тлинкитов, занимавшего северо-запад материка, нетерпеливо дернул рукой, поднимая секретаря с колен. — С чем пришел?

— Великий, я принес плохие новости...

— Какие?

— Как вы знаете, я, в числе прочего, на мне лежит контроль за расходами наших войск. Так вот. Однажды я обратил внимание на то, что военный отдел нашей инквизиции за последнее время сильно прибавил в потреблении средств. Я подумал, что некоторые из наших братьев забыли о Служении. Ну... стали тратится на дорогую пищу или отделку жилищ, или еще что... И решил в этом разобраться...

— И? Виновные наказаны?

— Виновных не оказалось. Посетив дом военной инквизиции я обнаружил там полную разруху. Жрецы одеты как последние нищие, многие недоедают, так как их количество заметно выросло, а общее содержание осталось прежним.

— Это почему же?

— Я побеседовал со многими из них. Так вот, вашим именем затребовал протоколы и статистику. И был неприятно удивлен. За последнее время число преступлений, расследуемых военными инквизиторами выросло почти вдвое. И это не приписки молодых, излишне рьяных в служении жрецов. Поговорив со многими инквизиторами я узнал о том, что они не только не только не превышают необходимого, но и зачастую закрывают глаза на те преступления, которые раньше возвели бы крамольника на вершину жертвенной пирамиды. Получив данные по всем провинциям, я их свел в единый документ и размножил. Я заставил нескольких жрецов-прогнозистов, независимо друг от друга, заняться оценкой полученных цифр. Так вот. Их прогноз разнится в мелких деталях, а в целом — одинаков. И кошмарен!

— Поясни.

— Многие не хотят отправляться воевать на Пояс Кукулькана...

По легенде, в той местности, которая сейчас называлась Поясом Кукулькана, жил богатейший народ, имя его проклято и забыто в веках, который в один прекрасный момент пренебрег дарами своего бога и отрекся от него. Тогда разгневанный Кукулькан в качестве наказания и в назидание другим, жестоко покарал отступников. Бог спустился с небес, облекся плотью огромной змеи в раскаленной чешуе и ледяных перьях и прополз поперек западного материка, выжигая и вымораживая не только отступников, но даже саму землю, что носила их на себе. С тех пор на Поясе Кукулькана несколько мелких озер — мест куда упали ледяные перья, а большая часть остальной земли — в огромных выгоревших до песка или сплавленных в стекло проплешинах, это там, где к земле близко прилегали или касались чешуйки бога.

С тех пор там никто не селился, да и земля была для этого непригодна, а шесть государств использовали эту территорию только для одного. Для войн. Каждый, кто пересекал границу пояса, с севера ли, или с юга, не мог вернуться до тех пор, пока не прольет кровь как минимум троих противников. Так велел Кукулькан, выразив свою волю через жрецов еще в дремучей древности.

— ...Некоторые страны, посылают туда на смерть ущербных калек или даже женщин, вместо воинов, что не может не злить бога воинов. И это не все! Некоторые страны терпят на своей земле бледнолицых! Ваша, господин родина, уже который год терпит на своей земле И пусть те захватили всего лишь небольшую, труднодоступную долину недалеко от побережья, все равно! Трес-Сапотес никак на это не реагирует! Ну кроме ежегодной посылки ритуальных 260 воинов...

— Ты же знаешь... — Традиция составлять жреческий корпус в странах из инородцев, дабы избежать различных проблем со жрецами и способствовать стабильности раздоров между государствами, также была освещена веками. Так верховный жрец Фратара, государства тлинкитов по происхождению ольмек, а его зам, Ва-Амони — южный муиск. Вот и смутился верховный жрец за своих родичей, но тут же оправился. — Дальше.

— Воинственные мешика вообще покрыли всю свою многолетнюю историю грязью! — Ва-Амони не любил своих соседей с востока, впрочем те отвечали взаимностью. — Они умудрились проср... простите, господин, потерять большую часть своей армии и крупный остров в восточном океане! И чуть было не потеряли часть побережья, отговариваясь огромной силой пришельцев. Что есть чья-либо сила с Силой нашего Бога? Значит — это просто лень и трусость! Или ересь!

— Потише. Ты не на вершине пирамиды, и нет далеко внизу толпы, до которой надо докричаться. Я тебя и так отлично слышу.

— Простите, господин. Но это все пух! Хуже другое! В нашей армии, и похоже в остальных, наблюдается всплеск, как это не мерзко говорить, неприятия Кукулькана. Да что там неприятия, откровенной злобы и ненависти! Многие из них не хотят сражаться, проливать свою кровь во славу нашего Бога. Недовольны, если святые жрецы оказали их невинным дочерям или сестрам великую честь — отдали в жены Кукулькану. Более того, они зачастую начинают приносить жертвы Тескатлипоке! Этот персонаж детских сказок из обычного пугала для непослушных отроков вырос уже в целый культ. Инквизиторами было разорено пять их капищ! Так вот...

— Покороче, пожалуйста. Что ждет нас по твоему мнению, и что мы должны сделать?

— Так вот...

— И еще, сколько я тебя учу, а ты все так не можешь избавиться от своих "так вот".

— Простите, господин. Просто результат нашего бездействии будет ужасен. Вот я и волнуюсь больше обычного...

— Какой же, что из тебя слова — ритуальными клещами тянуть?

— Согласно прогнозу уже через десять лет нас ждут серьезные беспорядки на религиозной почве, а еще через 10-20 лет — междоусобная война на уничтожение. Внутри и со всеми вокруг. — Коротко ответил Ва-Амони.

— Но может, того хочет сам Кукулькан?

— Кукулькан не может этого хотеть! Ведь коли они будут умирать с именем этого презренного Тескатлипоке, кровь жертвы пойдет именно ему, а не Кукулькану!

— Хм. Предложения?

— Вы их знаете.

— Знаю. Ты уже давно хочешь этого. Беда только в том, что мы никогда не убедим в этом остальных пять жрецов. Слишком много это потребует сил. Мое решение — пусть же все идет, как идет!

— Но, господин...

— И главный ответ на твой незаданный вопрос... Как видишь, — верховный жрец коснулся рукой кровоточащей стигматы на лбу.

Такая была у каждого жреца. Располагаться она могла в любом месте тела, и кровоточила постоянно. Поэтому церемониальная одежда могла быть дисгармонично испорчена грязноватой повязкой в самом неподходящем месте. Ва-Амони повезло — его рана была не на самом неудобном месте — на правом колене. Потом эти бинты снимались, поливались благовонным маслом и сжигались в жертву Кукулькану. У верховного жреца рана была всегда на виду и только в одном месте — на лбу над переносицей. Для сбора крови века назад была придумана специальная конструкция из перламутровых бус, по которым сочащаяся кровь ползла в специальный сосуд за шеей жреца. Эта кровь приносилась в жертву раз в 13 дней.

— Я угоден Кукулькану. Если потребуется, он сам накажет меня. Итак, перейдем к более важным вопросам. Говори, все ли готово для принема гостей?

— Да, господин. Все подготовлено.

— Не разочаруй меня! Пять лет Фратар не принимал у себя ежегодное собрание высших жрецов. Все должно быть безукоризненно.

— Да, господин.

— Смотри у меня. Коли не по нраву придется что гостям... Коли опозоришь нас... Понимаешь меня?

— Да, великий.

— Хотелось бы. Итак, что у нас с другими вопросам?

— Северные провинции страны, — Ва-Амони начал свой обычный утренний доклад, — сообщают, что в их храмах не хватает благовонного масла для сжигания...

На этом время аудиенции, отведенное на запрос секретаря, закончилось, и началось обсуждение текучки. Но, несмотря на все сказанное, Ва-Амони не считал, что на поставленные вопросы он получил обстоятельные ответы.

"Как можно так отбрасывать важные проблемы, и заниматься всякой ерундой? Политика... Благовония... Рабы для жертвоприношений... Это вопросы максимум старшего над младшими жрецами, а не верховного жреца всего Фратара! Нужно истово служить нашему Богу, а не заниматься всякой ...!" — Ва-Амони выругался, да помянул пернатого змея так, что услышь кто из инквизиторов, простолюдину не миновать жертвенного ножа. Нельзя сказать, что Ва-Амнони был в ярости, выйдя из кабинета верховного жреца. Он был просто в бешенстве. Оно было сравнимо с переполненной чашей с горючим маслом в библиотеке. Холодное, горячее только сверху, вроде горит ровно, спокойно, но еще хоть одна капля, и прольется через край, сжигая годами накапливаемое... Вот и старшему жрецу требовалось немного выплеснуть этой ярости, чтобы не взорваться.

"Что ж, есть древний и простой способ очиститься... " — подумал Ва-Амони. Сказано — сделано. Вечером, после службы, он переоделся в простонародную одежду, прихватил несколько серебряных монет и отправился в город. Побродив по окраинам, он нашел самую дешевую таверну и зашел в нее, имея в намерениях напиться местного дрянного октиля.

Ход был беспроигрышный. Либо до неплохо одетого по меркам этих трущоб (когда-то чистенький лагерь для паломников превратился в клоку, куда нормальный человек ногой не ступит. "Давно пора выжечь эту язву с тела города, и застроить освободившееся место приличными хижинами для послушников и младших жрецов. Хватит им толкаться в нижних галереях храма, да и не место в столице такой грязи." — краем сознания Ва-Амони прошла вполне достойная мысль), полезет задираться какая-либо шайка. Либо, если шпаны не будет, виноватыми окажутся стражники, которые как обычно не спешат патрулировать трущобные районы. Им тут и на нож, и на огнестрел можно напороться. В таком случае, выпив, жрец собирался устроить разнос со смертельным исходом в ближайшем Доме Стражи.

Лично Ва-Амони мог ничего и никого не опасаться. Шпана ничего не сможет сделать жрецу высокого посвящения бога, одно из имен которого Бог Ягуар-Воинов, а стражники если теоретически и могут, то не посмеют. А если смогут или посмеют... Что ж... В таком случае немногие выжившие из города, в котором посмели поднять руку на жреца Кукулькана, разнесут весть о крупном жертвоприношении по остальным городам страны. А людишки новые поселяться. "Все едино! Все мы лишь прах под пятой у Кукулькана".

Беспроигрышный на первый взгляд вариант на самом деле оказался не таким уж удачным. Район был наводнен стражей, и обыватели в удивлении и страхе жались к бокам узких грязных улочек, подозревая крупную облаву и прикидывая, кому именно так не повезло. В Доме стражи, наверное, не осталось даже дежурной смены, столько стражников было на улице. В гнусном вертепе, куда жрец зашел в поисках неприятностей, все было спокойно и даже чисто. Севшему посетителю сам хозяин мгновенно застелил стол скатертью, поставил запыленную бутылку мескаля и спустя некоторое время принес свежих, только что выпеченных кукурузных лепешек.

Причину такой неестественности в поведении окружающих жрец понял много позже. Но так как Ва-Амони к тому времени уже хорошенько выпил, ничего кроме грустно-злобной ухмылки сделать он уже не мог. Дело в том, что переодевшись в низкую одежду, он совершено автоматически подвязал хламиду Поясом Посвящения — богато расшитой частью форменного облачения жреца Кукулькана, чем свел на нет всю свою маскировку. Получилось как в пословице: "не спрятаться кетцалю в перьях ворона". Глупая и обидная ошибка, которую лишь частью объясняет владеющий жрецом гнев.

К сожалению, боя теперь не получится, а резать людишек, которые по первому его зову покорно лягут под нож и не окажут никакого сопротивления, жрецу уже давным-давно надоело за время регулярных жертвоприношений на вершине пирамиды. Скучно. Ва-Амони оставалось только разбавлять горючее масло своего гнева этим дрянным мескалем, хотя большинству жителей окружающего района это пойло сошло бы за напиток богов.