Клятва верности

— Что?! — не поверила своим ушам Серафима. Она целовалась с Сашкой Мантьян и не помнила этого?

— А я точно ничего не пила после пробуждения? — тихо уточнила, на что брюнетка чуть рассерженно шепнула:

— Не знаю. Я за тобой не следила. Не нянька.

— Ну да, — согласилась с ней Серафима, но не глядя на настроение брюнетки спросила: — А только с Сашкой я целовалась?

— Ещё с Матвеем. Я так с Сашкой и Георгием, и Мишкой, и даже с Лойзом, — победная улыбка осветила чуть припухшее после сна лицо Юлианы. — Мне кажется, они это делали специально. Не могла же бутылка постоянно на меня указывать.

Серафима замерла, начиная припоминать громкие радостные возгласы, круг ребят и бутылку из-под виски, указывающую на зардевшуюся, но довольную Юлиану.

— Да-а-а, — протянула девушка, поражаясь бурному веселью. Интересно было узнать, только ли у неё одной провалы в памяти.

Тут не к месту вспомнилась улыбочка атландийки, словно копия бабулиной, когда та подталкивала ей первый в жизни бокал с шампанским. Нужно было уже тогда заподозрить неладное, но нет, Фиму вчера было не остановить. Девушки немного посидели в тишине, пока из ванной комнаты не вышла еле стоящая на ногах бледная Анита. Фима сразу решила помочь девушке и спросила, выпила ли та таблетки, которые остались на полочке возле зеркала.

— Одну, — жалобно шепнула блондинка, которую нещадно шатало.

— Так сразу две надо было, — со знанием дела отозвалась Серафима и помогла девушке прилечь, а затем сходила за лекарством.

— Девчонки, а что вчера было? — жалобно простонала Анита, поглядывая на склонённых над ней девушек.

Фимка понимающе погладила её по волосам, а Юлиана глухо застонала, так как рассказывать по второму разу ей совершенно не хотелось.

Глава 3

В уютном полумраке кабинета светился экран компьютера, освещая хмурое и задумчивое лицо, обрамлённое чёрными кудрями. Узкие миндалевидные карие глаза ловили отблеск читаемого документа, словно в них горел потусторонний свет. Рядом с рабочим столом, нервно сжимая в руках планшет, стоял секретарь и ожидал вердикта хозяина кабинета.

— Напиши отказ, только не в вежливой форме, а то наставник не поймёт и будет настаивать.

— Но вы уверены, что вежливо отказывать наставнику, омерак, пусть и бывшему? — робко уточнил Аранс Глаб у Дантэна Хода, своего начальника.

Тот прикрыл глаза, молча костеря воспитание своего помощника, которое не позволяло хамить никому, особенно старшим. Поэтому Ход и приказал ему написать ответ, а то сам бы он был непозволительно груб.

— Я точно знаю, что нянек для землян он уже нашёл. И я уже не в том возрасте, когда несутся по первому зову к наставнику. У меня своих дел невпроворот.

Аранс укоризненно поджал губы, возмущённо запыхтел, зная, как раздражает подобное поведение Хода. Но не в этот раз. Дантэн махнул ему рукой, прогоняя.

— Там есть, кому сопли пятипалым подтереть. Пиши отказ.

— Но тогда наставник прилетит сам, — чуть истерично шепнул Аранс, — и привезёт с собой студентов сюда.

Последний налёт землян был плачевным для имущества Первого исторического музея, поэтому секретарь и хотел, чтобы хозяин был более покладистым.

— Аранс, ты издеваешься? — тихо прошипел Ход, ещё раз перечитывая письмо от наставника. В нём не было никакого предупреждения или ультиматума. Всё официально и сухо. Вполне возможно, что письмо составлял секретарь омера, а вездесущему Арансу что-то известно.

— Нет, омерак. Но прошу, слетайте лучше вы к нему. Смею вам напомнить, омерак, что той вазе было две тысячи лет. И материальное возмещение от Федерации не может покрыть урон, причинённый этими дикими землянами нашему культурному наследию.

Дантэн почесал бровь, вспомнив, как долго извинялся перед ним наставник, когда Ход чуть не придушил неповоротливого землянина, который не просто разбил вазу, так ещё и не извинился. Пятипалые были ещё слишком молодой расой, не способной в полной мере ценить красоту.

Лететь было лениво. Да и не пользовался омерак своим правом главнокомандующего, а просто вежливо пригласил своего уже бывшего ученика к себе в гости. Бросив быстрый взгляд на нервничающего секретаря, Ход тяжело вздохнул. Аранс слишком переживал за музей, болел за него душой, чтобы пережить очередной акт вандализма в своём святилище.

— Ладно, приготовь всё для моего отлёта, и не пиши ответ наставнику. Сюрприз устрою.

* * *

На завтрак ребята спускались нестройной стонущей толпой. Каждому было что рассказать, о чём поделиться. Серафима с Анитой чувствовали себя намного лучше. Девчонки весело поглядывали на красного как рак Матвея, которого они решили будить всем скопом. Парень просто опешил, когда открыл глаза, а над ним склонились три красотки и, мило ему улыбаясь, гладили по волосам, воркуя о том, чтобы он открыл глазки, что уже утро и пора просыпаться, в общем, вели они себя, мягко говоря, раскованно и двусмысленно. Всегда собранный и смотрящий с лёгким пренебрежением на остальных Матвей струхнул, так как не мог вспомнить, что он делал в комнате у девчонок и почему они так соблазнительно ему улыбались. Когда же он пулей вылетел в коридор, три подруги долго смеялись над своей шуткой. Лишь успокоившись, они принялись наводить марафет, прекрасно понимая, что будут выглядеть на все сто в окружении помятых после пьянки парней.

Во главе стола сидел такой же сонный Семён Яковлевич, поддерживающий тяжёлую голову рукой, сквозь ресницы наблюдая, как с ним здороваются студенты и рассаживаются по местам.

— Молодцы, — сипловато выдохнул Гаврилов. — Молодцы, — повторил, когда в столовой воцарилась тишина.

Минут пятнадцать он ждал ребят, смотря, как роботы расставляли приборы и подносы с едой, мысленно готовя речь. Сначала хотел поругать, но передумал — сам не лучше, поддался искушению попробовать благородные напитки. Дегустация затянулась до самого утра, зато они с Иорликом много чего успели обсудить. Гаврилов ещё не ложился спать, так как боялся забыть, о чём именно договорился. Поэтому записал на диктофон комфона основные моменты, чтобы наверняка вспомнить.

Ребята с сочувствием наблюдали, как физрук поднялся с места и, тяжело опираясь о стол руками, встал, прошёлся по ним взглядом.

— Все здесь, никого не потеряли. Молодцы, — в третий раз похвалил он ребят, так как помнил инструкции ректора, а ещё о выговоре, который светит ему, если и эта партия накуролесит.

— В общем, так, — начал свою речь Гаврилов, — вы знаете, что с вами должен был лететь не я, но в связи с тем, что сион Тманг попросил нас поучаствовать в играх Сильнейших, то именно меня назначили куратором практики. Так что имейте в виду, в этот раз у нас с вами цель — не оплошать на играх. Сменить студентов, увы, было нельзя, так как вас уже одобрила республиканская сторона, да и времени не было. Поэтому будем стараться. Будем? — строго спросил Гаврилов, грозно стрельнув взглядом в Георгия, единственного, кого можно было поставить против республиканца в вольной борьбе.

— Да, — вяленько отозвались ребята, сникнув окончательно. Они-то мечтали о свободе, а тут опять учёба, да ещё и спорт.

— Мы будем участвовать не во всех видах и не все. Тренировка каждый день. Кого назову — не опаздывать. От того как мы выступим, будет зависеть имидж Федерации. Вы цвет нации и обязаны понимать всю ответственность, — дальше язык у Гаврилова заплёлся и он, прикрыв глаза, выдохнул. — Ну и так далее, — закруглился физрук, решив не мучить ни себя, ни ребят пафосной речью, которую они и сами могут составить на высшем уровне, поскольку риторику изучал каждый из них.

Мужчина открыл глаза, чувствуя, как мир перед ним стал кружиться.

— Георгий, ты — вольная борьба, Мантьян — фехтование. Матвей, Михаил, Эдуард, кто ещё, — сверился Семён Яковлевич со списком, который набросал наспех, — Боб, Нестеров Иван и Иван Дулов — флайбол. У них в командах всего пять игроков, один запасной, но так как мы земляне, то у нас будет три запасных, — физрук пальцем указал на Очакова и Ли, — Дэн и Хвон, вы запасные вместе с Дуловым. И остались у нас гонки, — взгляд Гаврилова нашёл притихшую Серафиму, — не подведи меня, — пригрозил учитель девушке, хотя и так знал, что на неё можно положиться.

— Ну почему опять я? — проворчала Фима, которая ни в каких соревнованиях не мечтала участвовать, да и вообще думала тут плотно заняться своими изысканиями.

— Потому что лучшая в гонках, — припечатал Семён Яковлевич, прекрасно зная, как Заречина не любила его предмет и всячески пыталась увильнуть с его пар, но, тем не менее, у девочки были все задатки отличного пилота, не зря же её отец военный офицер космического флота. Устало потерев лоб, мужчина прочитал свои записки, тихо пробормотал: — Вроде всё сказал. Вы завтракайте, вас там уже ждёт такси, а в библиотеке сион Тманг. Не задерживайтесь, он очень занятой человек.

— Атландиец, — поправили его развеселившиеся ребята.

— Ага, он самый, — беззлобно отозвался Гаврилов, мечтающий поскорее лечь спать. Давненько он не вёл переговоры и совсем забыл как же это тяжело.

После ухода учителя ребята оживились. Аппетита практически ни у кого не было, зато азарт гулял в крови, а снимки и видео в комфонах подогревали его ещё больше. Картинка вчерашнего пиршества постепенно восстанавливалась в памяти, как мозаика, складывалась из пазлов, собранных со всех гаджетов. Серафима сокрушённо качала головой, видя себя с экрана собственного комфона, когда делала селфи на улицах ночного города после покупки. Ей вдруг стало стыдно. Ведь и в правду как помешалась на этом украшении, в сущности, бывшее всего лишь подделкой. А всё её увлечение имперцами. Та поездка на планету рептилоидов оставила неизгладимый след в душе Фимы. Ведь она была уверена, что посетила родную планету если не создателей землян, то учителей, которые не раз спасали земную цивилизацию от вымирания в период её становления.

И вот ещё одна таинственная древняя раса позволила окунуться в секреты мироздания и что же в итоге? Фиме придётся участвовать в гонках. Не то чтобы она не любила их, просто увлечение флаерами и лайнерами осталось в детстве, когда отец служил. Но вот он вышел на пенсию и обустроился в тихой лесной деревеньке и Серафима потеряла связь со своей прежней компанией уличных флаергонщиков

Фима взглянула в комфон Аниты, чтобы узнать, над чем девчонки посмеивались уже больше минуты. Оказывается, они смотрели ролики с игрой в бутылочку. Взгляд Серафимы зацепился за то, как Матвей напряжённо следил за девушками.

— Ой, это удали! — выпалила Фима, глядя на себя, целующуюся с Сашкой. — Вы чего, всех снимали?

Зачем было снимать такое, она не понимала. Да и вообще нужно было проверить соцсети, не появился ли компромат там!

— Видимо да, — тихо отозвалась Анита. — Сейчас вырежу тебя, — с лёгкостью согласилась она на уступки и удалила не только поцелуй с Сашкой, но и с Матвеем. Юлиана подмигнула и показала Фиме поцелуй Аниты с Матвеем со своего комфона.

— Какой удачливый молчун, — усмехнулась брюнетка, прежде чем удалить запись. — И перецеловался с нами со всеми, и спал в нашей комнате.

Парни, кто слышал её шепот, рассмеялись. Серафима же лихорадочно проверяла свою страничку, а также странички новых подруг и остальных сокурсников. На канале Дулова она зависла, так как у парня был занимательный ролик, как Георгий и Алик купались в фонтане с именинником. Под видео была подпись, что это местная традиция. Приглядевшись, девушка заметила, что вокруг фонтана собрались гости из бара, но себя не видела среди них.

Видео неожиданно закончилось криками и дёрганием, словно оператор куда-то упал. Фимка бросила взгляд на Ивана, который весело смеялся вместе с ребятами, что-то просматривая на комфоне. Судя по репликам парней, Ивана толкнул в фонтан кто-то из них.

Веселье за столом прервал Саша, напомнив всем, что пора в библиотеку. Серафиме нравился этот молодой человек именно тем, что всегда оставался очень ответственным и воспитанным, настоящий лидер, за которым хотелось идти. Чуть позже в библиотеке, где на крыльце их встречал сион Тманг, Фима заметила, что именно с Мантьяном тот поздоровался первым, признав его главенство над остальными ребятами.

От вида остова огромного здания с замысловатыми выступами, укутанного в стекло и похожего на огромную глыбу льда, выросшую посреди города, у Фимы чуть не случился разрыв шаблонов. Обычно на Земле библиотеки располагались в древней части городов, там, где тихо и спокойно, где хранился налёт прошедших столетий, отпечаток времени лежал на каждой улочке, запечатлён в фасадах старинных зданий, а здесь современная конструкция в виде буквы "П" образовывала небольшой дворик с узкими клумбами ярких красных цветов вдоль стен. На пороге, чуть позади Тманга, толпились молодые атландийцы с любопытством глядя на своих сверстников землян. Некоторые снимали их на комфоны, тихо шепчась и даже неприлично тыча пальцами.

— Доброе утро, сионы и сиары! — поздоровался уважаемый сион, хитро улыбаясь землянам. — Надеюсь, вы выспались после ночных приключений?

Ребята покивали, кто-то засмеялся, всем было понятно, что вчерашний вечер был не чем иным, как проверкой, которую они прошли. Хотя Фима надеялась, что больше подобных экспериментов атландиец проворачивать не будет. Неужели их предшественники вели себя настолько разнузданно и несдержанно?

Фима выдохнула, подняв голову к небу. Ни облачка! Обещали жару под тридцать, и девушка выбрала лёгкую молочного цвета тунику до середины бедра, короткие хлопковые шорты, да только и в этом наряде было жарко. Если бывший глава республиканцев продержит их на улице ещё немного, то у неё случится тепловой удар. Так же некомфортно чувствовали себя и другие ребята. Они обмахивали себя руками, дёргая вороты футболок, но никто не роптал, надеясь, что сион Тманг сжалится над ними.

В холле библиотеки за своим старым наставником наблюдал Ход, с неприязнью разглядывая молодых студентов с Земли.

— Как стадо, — презрительно и тихо шепнул он, затем его взгляд перекинулся на такое же стадо возле входа. Молодые любопытные атландийцы сбились в кучу, обсуждая новую партию прибывших по обмену студентов, делясь своими мнениями, делая предположения и даже пытаясь угадать, чего следует ждать от инопланетян, не замечая, что копируют поведение обсуждаемых землян. Дантэн качнул разочарованно головой — никакой гордости. Когда-то наставник за подобное назначал наказание, и никто никогда не забывал, что такое честь и достоинство настоящего республиканца.

От Хода не укрылось, что землянам было тяжело стоять на солнцепёке, но хитрый бывший наставник намеренно затягивал с речью. Когда-то и он сам попадался на такие уловки старого хитреца. Интересно, чем они обидели омера, и догадается ли кто-нибудь из землян, что их не просто так держат на улице, а не в прохладном и комфортном холле библиотеки? Но секунды текли, плавно превращаясь в минуты. Молодые атландийцы разошлись по своим делам, а омер всё так же стоял под козырьком крыльца, мешая входить и выходить посетителям библиотеки, которые узнавали Тманга, но не понимали сути митинга, с любопытством оглядывая землян.