Длинный фанфик по Half Life

Там действительно находилось кладбище. Сразу за кустами, без всякого намека на ограду. Кресты, ночной холодный воздух, свет фонаря, скорее мешающий привыкнуть к темноте, чем помогающий что-то в ней различить, ожидание монстра за каждым шорохом — словом, обстановка была та еще. И могилы действительно были свежими: фонарь высветил густо-черные земляные холмики и самодельные надгробия — две склоченные доски.

Нет, Глеб прав. Нужно найти тех, кто копал эти могилы, и хотя бы поделиться знаниями. Жить вот так, в отдалении от всех, переживать атаку монстров в полной изоляции — это должно быть просто кошмаром. Может, потому они и поехали дальше вместе, не оставив даже Лидочку: пробудился некий древний инстинкт единения перед лицом опасности. В тот же ледниковый период в одиночку было не выжить...

Философские размышления закончились, пора было возвращаться к костру, попутно захватив хвороста. Ну-ка, что тут вокруг? Он вроде бы стоит на каких-то сухих ветках... Стас направил фонарь вниз, и среди непонятно откуда взявшихся веток отчетливо блеснул металл.

Капкан, сразу понял он, холодея. На медведя, не меньше. Новенький и наверняка работающий. И он практически стоит на этом капкане. И если правая нога ему хоть сколько нибудь дорога...

Парень резко перенес вес на вторую ногу, безопасную. И это он сделал зря: хрустнула ветка, Стас дернулся и рефлекторно зажмурил глаза, ожидая боли и, возможно, жалобного хруста собственных костей, но хруста не последовало, только тихий лязг. Он приоткрыл глаза и с облегчением перевел дух: захлопнувшись, капкан только защемил часть джинсовой штанины.

Но вздыхать с облегчением было рано, штанину схватило надежно. Думать о бедных деревенских жителях уже не хотелось, хотелось помянуть ту гниду, что расставляет по кустам ловушки, парой ласковых и очень подходящих слов... Стас еще не панически, но уже с беспокойством проверял карманы. Ножа там не находилось, перочинный нож остался в куртке, а куртка — у костра. То есть он сейчас один в темных кустах, на среднем расстоянии от общего лагеря (отошел, чтобы не смущать слух Галины... или на кой черт он там отошел? Идиотизм какой-то...), без оружия и возможности убежать в случае чего... Н-да.

Он попробовал разжать стальные "челюсти", но те не поддавались. Он внимательно осмотрел капкан на предмет кнопок/рычагов, которыми его можно открыть, но найти ничего подходящего не смог, ибо раньше видел капканы только в детских мультиках.

— Люди-и!.. — неуверенно позвал Стас. Может, еще получится не будить весь лагерь, надеялся он. Галина услышит и придет, у нее нож всегда с собой, на случай, если попадется вдруг на жизненном пути нерасчлененный незнакомый монстр. А потом прочитает лекцию о безопасности и забудет, да... — Галя!..

И уж чего он не ожидал, так это хриплого мужского голоса под боком:

— Чего орешь, здесь люди. Не Галя, ну ничего, кто есть...

От неожиданности Стас выронил фонарик, шарахнулся назад и сел — напомнили о себе натянувшиеся крепления капкана.

— Э-э-э... вы кто? — спросил он, пытаясь сориентироваться в пространстве. Это была отредактированная версия вопроса, без "...если не Галя?".

— Живу я здесь, — отозвался мужик. Стасу в глаза ударил свет его же собственного фонарика: парня рассматривали.

— Это ваше? — не слишком вежливо поинтересовался он, подтягивая в освещенный круг свою ногу. Звякнула уходящая в землю цепочка капкана.

— Я и проверяю ловушки, — отозвался незнакомец довольно, протягивая Стасу широкую ладонь. Одним движением тот был поставлен на ноги, а фонарь снова сменил владельца, — Свети сюда. К могилам постоянно всякая погань прется — еще бы, больше им в округе жрать некого...

Стас послушно направил луч, куда следовало, и теперь рассматривал спину возившегося с ловушкой аборигена. Немалых размеров спину, надо заметить, в клетчатой рубахе. К спине прилагалась кудрявая темная голова.

— А ты, парень, откуда будешь?

Ошалевший от свалившийся на него информации Стас ответил первое, что пришло в голову, то есть правду:

— Из Москвы... То есть едем сейчас в Москву...

Капкан наконец отвалился, оставив джинсы практически неповрежденными.

— Вас много? — мужик выпрямился, оказавшись в придачу густобородатым.

— Нас немало, — ответил наконец Стас. Вопроса о доверии незнакомым людям в кои то веки просто не стояло. Было достаточно того, что встреченный был человеком, — Пойдемте к нашему костру...

— На велосипедах, уже два дня? Это ж сколько километров будет? Смелые вы ребята...

Смелые ребята скромно потупились, уделяя своим тарелкам еще больше внимания. Дядя Гриша, решившись, полез в какой-то сундук, одновременно служащий диваном, и извлек бутыль с мутноватой желтой жидкостью. Оный сосуд занял на столе почетное место. Каждый отреагировал на это явление по-своему.

— Это безопасно? — поинтересовалась Галина.

— Это не слишком калорийно? — наивно осведомилась Лидочка.

— Это самогон? — на всякий случай уточнил Витек.

— Где стаканы? — спросил более практичный Стас. Глеб не предположил ничего, потому что спал на печке.

— В шкафчике у плиты. Не совсем самогон, лучше, а кому не нравится — пейте чай, — отвечал дядя Гриша в порядке разумности вопросов на свой личный вкус.

— Значит, три, — уточнил Стас количество посуды и, не встретив возражений, ушел на кухню.

— Теперь ваша очередь. Вы хотели рассказать про деревню, — педантично напомнила Галина. И дядя Гриша рассказал.

Позавчера он встал с петухами, копать под сортир новую яму. Работа спорилась, недалеко жевала сорняки рыжая корова Зоря (сокращать гордое имя до пренебрежительного "Зорька" Григорий Сергеевич не соглашался) в ожидании общего стада. Услышав тихое, полное безысходного ужаса мычание, дядя Гриша оглянулся на буренку и застыл: к той, заранее облизываясь, подбирался невиданный монстр. Недолго думая, дядя Гриша удобнее перехватил лопату, вчера же вечером подточенную...

На этом месте Галина пристальнее пригляделась к кусочкам мяса, которые Лидочка с энтузиазмом выковыривала из гречневой каши.

...Схожие проблемы возникли у всей деревни, и возникали они непрерывно ближайшие часов... сложно сказать, не до времени было. Но к концу дня возникать "уродцы проклятые" перестали. Без потерь не обошлось, но вечером бабы привычно доили коров. Счастливых обладателей машин никуда не выпустили: они обеспечивали переброску мирного населения в соседнюю деревню, по принципу "Вместе проживем как-нибудь". На колхозном грузовике переправили скот, нескольких человек послали в ближайшие города, уже действительно с вестью и за новостями... А так — народ основательно готовился выжить. Недавно весть пришла — проломился сквозь частокол большой монстр. Очень большой. Одного храброго парня похоронили, зато монстра теперь усиленно консервируют.

А сам он остался, потому что идти было особо не с кем. А здесь — дом, память, могилы предков, церковь, опять же... Сам он — без пяти минут отец Григорий, к сведению здесь присутствующих. Жаль, священника съели: тот, смелый человек, испытывал святую воду и распятие. Не сработало, видно.

...Еще в начале рассказа вернулся с рюмками Стас. Не прерывая истории, не состоявшийся отец Григорий наполнил сосуды.

— За хороших людей в нашем лице! — объявил Витька.

— Чтоб вы нормально доехали, — пожелал дядя Гриша.

— ...и за будущее человечества, — солидно закончил Стас.

Звякнуло стекло.

С полминуты спустя Стас уже не понимал, почему не додумался до подобного решения нравственных проблем, сложных экзистенциальных вопросов и инстинктивных страхов раньше. Впрочем, не далее чем вчера он обещал себе бросить это недостойное занятие и вести спортивный образ жизни...

— Не совсем самогон? — уточнил Витька, на глаза которого наворачивались слезы.

— Не совсем. Там еще перчик, травки всякие: зверобой, например... — невинно откликнулся дядя Гриша, — Больного вашего будить?

— Будить, — решился Витька, — Хорошее название — зверобой...

Галина как медик возражать не стал. Только уточнила:

— Раскладушки на веранде, верно? Лид, пойдем, не будем мешать...

Глеба спустили с печки и тоже угостили странным напитком. Тот не возмущался, по крайней мере, после...

Снились Стасу монстры. А пробуждение было медленным и ступенчатым.

Первый раз они проснулись от надрывного визга откуда-то снаружи. Было еще темно, мутноватый рассвет только просачивался сквозь тучи на горизонте...

— У меня ж ловушки по территории! — "вспомнил" дядя Гриша и, громко топая, ушел. Хлопнула дверь. Стас проводил его сонным еще, расфокусированным взглядом; решив, что с этим, что бы это ни было, разберутся и без него, он заснул обратно.

Позже выяснилось, что это проснувшиеся девушки искали удобства на заминированном дворе. Галина практично пустила Лидочку вперед. Ни на что серьезное они, впрочем, не наткнулись: капканы и прочие милые вещи были рассчитаны на нечто, приходящее снаружи, а не на выходящих из дома гостей.

Второе пробуждение было куда более гуманным.

— А, встаете... — дядя Гриша обернулся на невнятный звук, первую попытку Стаса заговорить о насущном. Выглядел абориген свежим и хорошо отдохнувшим, молодежи на зависть, и уже возился с какими-то продуктами, — Вот, держи.

В руках у Стаса очутилась благоухающая рассолом кружка, а дядя Гриша, временно потеряв к нему интерес, щелкнул кнопкой старенького приемника. И Стас с недоверием услышал, что "Все будет хорошо" — голосом Верки Сердючки.

— Мнэ-э... это радио? — спросил он, приканчивая рассол.

— Радио, — скривился дядя Гриша, — Запись они там поставили, вот что. Сотый раз крутят...

В данном контексте звучало на редкость неубедительно.

— Дядь Гриш, картошка все, — сообщила заглянувшая в комнату Лидочка.

— Сейчас приду! Свеклу пока помой, она в корзине под столом лежит... Хорошие у вас девчата, отзывчивые.

— М-м-м... — неопределенно согласился Стас, в памяти которого воскресали события вчерашнего вечера.

Вопросы судеб человечества они поднимали. Аккурат между вопросами о хороших девчатах и взаимном уважении. Витька все лез со своим анекдотом, который "...не трогай Билла Гейтса, он мой!", а Стас с Глебом решили, что друг друга уважают, а что было — "Проехали!..", а гордое звание самого ненужного — это не к нам, это в минувшую тему о девчатах, и не лезь ты со своим Биллом Гейтсом, забодал уже...

Стас в очередной раз поклялся больше не пить, хотя жить в кишащем смертоносными тварями мире стало заметно легче. Но была и отрицательная сторона — Стас понял, как болят все мышцы после двух дней непрерывного велоспорта.

— Дядя Гриша... — абориген еще вчера потребовал называть себя именно так, и парень уже успел привыкнуть, — Можно мы у вас еще на ночь останемся? Даже я в дороге устал, что говорить о девушках...

— Ты чего? Спрашиваешь, будто в гости приехал. Сейчас снаружи такое — хороший хозяин собаку не выпустит... — отмахнулся тот, — И вообще, ваша темненькая уже спрашивала.

В их... гм, отсутствие Галина продолжала решать важные вопросы. Понятно.

— Ну как, они встали? — ну вот, стоило только ее вспомнить. Девушка вытирала руки о фартук размера на три больше и шире настолько, что в него можно было завернуться минимум дважды.

— Не совсем еще, а что?

— Мне бы Глеба посмотреть...

— Сейчас разбудим. Ей, ты! — дядя Гриша подергал за свисающую с печки ногу. Нога оказалась Витькиной.

— Мня? — вопросил тот, пытаясь сесть. Стас понадеялся, что выглядит лучше.

— Осторожно, свалишься! Глеба разбуди...

— Супом пахнет... — блаженно прокомментировал Витька, разлепил глаза и стал трясти Глеба.

— Стас, ты, вижу, уже не спящий и вполне разумный... Там очень нужно порезать капусту в борщ, Лида занята, а я сейчас тоже чем-нибудь займусь...

И Галина многозначительно махнула рукой за свою спину, в сторону кухни. Стас окончательно выпутался из одеяла, встал и направился туда.

— Доброе утро! — жизнерадостно сообщила Лидочка. На газовой плите уже что-то вовсю кипело, небольшой стол, за которым они вчера ужинали, был сплошь покрыт всякими резанными овощами. Пахло бульоном и травами. А в жилых комнатах, кстати, обитал запах дерева, старой одежды и носок, давно забытых в самых труднодоступных местах.

— Утро добрым не бывает, — не согласился Стас, оглядываясь в поисках искомой капусты. Не найдя, не слишком расстроился по этому поводу, — Не знаешь, где тут можно умыться?

— Во дворе есть умывальник. У забора, слева.

В минувших поисках капусты он доглядывался до прохода назад, в гостиную, где проходил очередной медосмотр.

Темно-лиловый синяк в полбока выглядел пугающе. Стас слабо представлял, как с таким можно передвигаться, но этим утром Галина обнаружила: расползаться синяк перестал и вообще он уже зеленеет по краешку, а значит, выздоровление близко, еще неделька-другая... Дядя Гриша авторитетно рекомендовал местную мазь из трав, Галя интересовалась, что это за травы и как оно действует, Глеб сидел, сняв футболку, и ждал, пока высохнет обычный гель от синяков, которым его ежедневно мазали — а Стас таки пошел искать умывальник.

Двор был небольшим, покрытым низкорослой мягкой травой. Судя по чисто деревенскому запаху, недавно здесь жила корова. Забор был невысоким, зато сплошным, а на верхушке его красовалось сплошное разнородное нечто вроде колючей проволоки. Самодельной. И переливалось всеми цветами битого стекла на непостоянном солнце.

У столбу, на котором крепился умывальник, для полного счастья было прикручено автомобильное зеркало. Стас, не далее как вчера брившийся на ощупь, не мог не оценить этого факта.

На середине процесса Стас вздрогнул, услышав слабое, задавленное верещание сбоку, и несильно порезался. Он оглянулся на звук.

Небольшая щель под забором была специально прокопана для таких случаев. Еще одна хитроумная ловушка, не иначе, и специально на маленьких монстриков. В щели сидел один и выглядел, как Винни-Пух в норе у кролика, то есть непоправимо застрявшим.

Испытывая к твари чуть ли не сочувствие, Стас быстро избавился от свежей щетины и вернулся в дом.

— Дядя Гриша, там под забором кто-то застрял, — сообщил он, игнорируя укоризненный взгляд Галины. Капусту все же резала она.

— Вот и хорошо. Еще гречки на ужин сделаем... — довольно отозвался тот.

Этим днем каждый распорядился, как хотел.

Витек ушел в сарай и точил там свой меч. Звуки ужасали.

Галина с дядей Гришей варили для Глеба какую-то смесь странного вида и непередаваемого запаха.

Сам Глеб отсыпался на диване: с печи его согнала Лидочка, решившая наконец разобраться с награбленной косметикой. Теперь ее лицо поражало жизнерадостной зеленью маски из лесных трав; вниз она не спускалась, дабы не пугать народ.

Стас шатался по двору и дому, периодически занимаясь чем-то полезным. Аж полчаса он колол дрова — пока дядя Гриша не выбежал на звук и не отнял топор, сообщив, что тот ему еще дорог. Потом в голову Стаса пришла интересная мысль об апгрейде оружия: вдохновившись трудом Витьки, он решил заострить концы своей втулки. Некоторое время они с дядей Гришей обсуждали детали, потом предприняли экскурсию к покинутой кузнице...