Держава

Ну, и в-третьих... Играя в разные эрпегешки я хорошо освоил одно правило — хочешь победить, не жмись на вооружение для своих спутников.

В общем, как учила бабушка: 'что отдал людям — то вернется сторицей, что оставил себе — считай, пропало'

Понятное дело, что философскую базу я под свой поступок подвел уже после. Покуда топал к пролому, чувствуя на себе испытующий взгляд амазонки. Но, это ничего не значит. Просто наш мозг, в критических ситуациях, способен выдавать правильный ответ молниеносно, не заморачиваясь на пошаговые действия. Главное, доверять себе и не оспаривать принятое решение. Даже, если на первый взгляд оно кажется, не слишком умным.

Ну, и еще одно... Пусть, не самое важное, но от этого не ставшее второстепенным. Женская душа потемки. И получить от них желаемое гораздо проще, делая вид, что ты к их прелестям абсолютно равнодушен, нежели уговорами или обещаниями.

'Не понял? А это откуда? — я даже с шага сбился, от неожиданности. Ерунда какая-то. Леонидия — девочка, конечно, нерядовая. Натуральная блондинка и все остальное тоже расположено в правильных местах и нужном объеме. Но за все время, что мы вместе, у меня даже мысли не возникало о близости...'

Эх, лучше б не анализом занимался, а подумал о том, как выбираться? Знал же, что до пролома не допрыгнуть, а все что можно было использовать вместо ступеньки, сам же и расколошматил. Впрочем...

Подождал, пока Леонидия встанет рядом и даже посмотрит вверх, после чего с усмешкой произнес:

— Сударыня, не сочтите за нахальство. Понимаю, мы еще слишком мало знакомы для такой бесцеремонности...

'Господи, что за бред я несу? Почему нельзя нормально сказать? Стресс? Или она мне все же нравится?'

Кажется, амазонка тоже подумала нечто похожее, потому что посмотрела на меня, как на ненормального. Но, с ходу не смог переключиться и продолжил в прежнем духе.

— В общем, разрешите предложить вам руку и... плечи.

— Да? Гм... А может, лучше ты на меня залезешь?

— Вот! И после это меня будут убеждать, что женщины меньше думают о сексе, чем мужчины. Может, сперва хоть наружу выберемся?

'Блин! Да что ж такое? Хорош нести всякую чушь! Это даже мне самому не смешно. Слова срываются с языка быстрее, чем я успеваю осознать, что именно сейчас брякну'

Девушка склонила голову к плечу, потом протянула руку и пощупала мой лоб.

— Черт... горячий. Так я и думала. Все-таки зацепило... Тогда нам и в самом деле лучше поторопиться. — Леонидия воткнула копье в землю. — Держись за древко...

Рот открылся, чтобы изречь очередной перл ослоумия, но на этот раз я уже был начеку. Так что лишь хихикнул глупо и крепче вцепился в копье.

Странное ощущение. Во мне словно два человека боролись. Один колотился, как шимпанзе в клетке, требуя немедленно схватить и использовать по прямому назначению, эту, столь восхитительно пахнущую самку, а второй — брезгливо морщился и пытался отодвинуться от бесноватого полудурка. Чтобы никто, даже случайно, не решил, что они знакомы.

К счастью, я был на стороне 'интеллигента'. Поскольку, во взаимоотношениях с прекрасным полом, натурализму предпочитал романтику. В разумных пропорциях, разумеется.

Девушка, тем временем, быстро и ловко вскарабкалась мне на спину, оттолкнулась, подпрыгнула, дотянулась до края провала и повисла на нем. Я присел, перехватил ее за лодыжки и сильным толчком забросил наверх.

Когда она пропала с глаз, вокруг даже воздух стал прозрачнее, а сдавливающий грудь обруч заметно ослабел.

Машинально вытер лоб и недоверчиво прикоснулся второй раз. Действительно — горячий. Зато мысли о сексе отодвинулись на задний план. А на передний вылез вопрос: 'А дальше что?'. Просто свесившись вниз и протянув руки, Леонидия мне не поможет. Я крупнее и тяжелее девушки. То есть — она меня сама не вытащит, а я — вылезть по ней, как по канату, тоже не смогу. Утащу за собой. А с учетом общего состояния развалин, вряд ли на мельнице отыщется пригодная лестница или веревка.

— Николаис. Погоди немного, я сейчас... — Леонидия наклонилась над дырой в полу. — Сейчас вернусь... Я быстро.

— Хорошо...

Хорошо, то хорошо. Да ничего хорошего. Поскольку вариантов не слишком много. Первый — сбегать в корчму за подмогой или хотя бы веревкой. Пока туда, пока обратно — час не меньше. Второй — смотаться в лес, срубить деревцо, способное выдержать мой вес и притащить сюда. Лес ближе, но сабля не топор, быстро не управится. В любом случае, у меня куча времени.

А так как присесть все равно не на что, имеет смысл пройтись подземельем. Может, еще чего интересного увижу. Что впопыхах пропустил.

— Стоять! — это я сам себе скомандовал. — Ну, и скажи что ты не дурак... твое высочество? Присесть ему не на что. А сундук, в котором сабля лежала?

Он, конечно, тяжелый, зараза... Перенести не получится. Но можно же тащить или кантовать. Заодно и на прочность проверку пройдет. Если не рассыплется, то и меня выдержит. Главное, за края пролома зацепиться, а там уж я справлюсь. В любом случае, смогу проделать это гораздо быстрее, чем Леонидия вернется с помощью.

Сундук поддался довольно легко. Тащить не получилось, не было за что ухватиться, а сам он настолько пропитался влагой, что выскальзывал из рук, как намыленный. Пришлось сразу кантовать. Приспособив для этого остатки щита.

Поддел, как лопатой, приподнял, перехватил руками и перевернул. Секунд тридцать на один кувырок. С учетом того, что расстояние до пролома примерно сто шагов, чтобы дотащить сундук мне понадобиться около пятидесяти минут. М-да... Что в лоб, что по лбу...

Ну и что? Не сидеть же сиднем. Хоть согреюсь и время быстрее пробежит.

— Эх, дубинушка, ухнем! Эх, зеленая, сама пойдет!

Примерно на десятый кувырок, когда надоело петь, я услышал, что сундук издает подозрительный звук. Нет, не трещит. На удивление крепкий оказался. А будто внутри него перекатывается что-то мелкое и твердое. Интересно. Ничего же не было. Перекувыркнул еще пару раз, выбирая место чуть лучше освещенное.

Кстати, так и не определил источник света. Он, вроде как прямо со стен исходит. Но ни светлячков в тех местах, ни фосфоресцирующей плесени или иных мхов-грибков не обнаружилось.

Открыл крышку и заглянул внутрь. Пусто... Ничего не понял. Не закрывая, поддел щитом, приподнял и что-то там внизу шевельнулось.

Заметил точку и попытался нащупать. Получилось. Вытащил и присвистнул. В руке у меня был небольшой, размером с лесной орех, драгоценный камень. Почему я сразу так решил? В смысле, что он обязательно драгоценный? А фиг его знает? Наверно, потому, что остальные варианты были еще невероятнее. Ограненный кусок стекла в подземельях не прячут. Тем более, рядом с такой саблей. Скорее уж, он вывалился из инкрустации.

Камень словно радовался, что его не бросили здесь одного, играл гранями и переливался. Вот только в этом подземном зеленоватом освещении насчет цвета я не смог определиться. Либо прозрачный, либо тоже зеленый.

Что ж, только ради него одного стоило вернуться. Не знаю, какие тут цены на самоцветы, но что такой бриллиант стоит изрядно, можно не сомневаться. Гм... А ведь прет... Если и дальше так пойдет, то умоются кредиторы. Фиг им, барыгам. Ни пяди родной земли не получат. Все в родную гавань верну... До последнего клочка, где, если что — свеклу или кукурузу посею.

Глава четвертая

Глазам страшно, а руки делают. И с чего я решил, что буду кантовать этот ящик целых пятьдесят минут? А десять не хотите? После двух десятков оборотов, я так наловчился, что процесс стал практически непрерывным. Только и слышалось:

— Бух... бух... бух...

— Николаис, ты где? — окликнули меня сверху. — Что ты там роняешь все время?

— О, ты уже вернулась? — удивился я. Похоже, не только мне удалось ускориться. Девушка тоже легка на ногу. Впрочем, чему я удивляюсь. С такими ножками только и... Тьфу! Опять торкнуло?

— Вернулась? — переспросила Леонидия. — Откуда? Я никуда не уходила... Ну, где ты там? Давай уже вылезай.

Не понял? Если она никуда не уходила, то как именно я должен вылезать? Впрочем, теперь это уже неважно. Поскольку утопающие взяли спасение в свои руки.

— Сейчас... Еще пару раз 'уроню' этот сундук и вылезу.

— Сундук?

Глухая она что ли и просто блондинка? Зачем каждый раз переспрашивать?

— Сейчас сама увидишь!

Сундук послушно трижды перекатился с боку на бок и встал аккурат под краем пролома. Я поднял голову и убедился, что таки да — Леонидия натуральная блондинка. И что интимные прически не изобретение поп-див из третьего тысячелетия. Здесь за этим делом тоже тщательно ухаживают.

— Ой... — девушка отступила от края, а мне на голову упал широкий кожаный ремень. — Держи... Не бойся. Он крепкий. Коня выдержит. Проверенно...

— Откуда? Неужто здесь хоть что-то уцелело? — удивился я. Но тут же и сообразил. Ремень был не сплошной, а — наборный. В том смысле, что состоял из множества соединенных между собой полос. А полосы точь-в-точь, как на юбке амазонки.

Я еще в дороге обратил внимание на странный покрой ее одежды. Широкие, в два пальца, кожаные ленты не были пришиты к поясу, а продеты сквозь множество петель, нашитых на него, как крючки, в шахматном порядке. Удерживаясь за счет утолщения в верхней части. Немного странно, но не более. Мода и не такие выверты иной раз демонстрирует. И только теперь понял, что это не причуды степных кутюрье, а тщательно продуманная амуниция воина. Поскольку юбка в нужный момент почти что легким движением руки превращалась в длинный и прочный ремень. Насколько длинный? Ну, я бахрому не пересчитывал, но даже на глаз юбочка амазонки состояла не меньше чем из полусотни полосок. Длиной — на ладонь выше колен. То есть, сантиметров сорок. Складываем, вычитаем и имеем, как минимум, пятнадцатиметровый ремень.

Ухватился, подергал. Не поддается. Значит, за что-то закрепила. Добро...

Влез на сундук. Выбросил наверх копье. Потом еще раз дернул, проверяя надежность, и полез наружу.

Все сработало на отлично. Без сюрпризов. И сундук не рассыпался, и ремень не лопнул, и даже полусгнившие доски пола выдержали, не обломились.

Леонидия шагнула было ко мне с протянутыми руками, желая то ли обнять, то ли отобрать недостающую часть гардероба, но тут мои инстинкты буквально завопили: 'Беги!' Да что там 'завопили', взвыли дурными голосами.

Ни говоря ни слова, я метнулся вперед, сгреб девушку в охапку и так быстро, как только мог, вылетел вместе с ней наружу. Там, почти сразу, не попал на нужную ступеньку, и вниз мы уже скатились кубарем.

А когда свалились в траву, ничего не понимающая, Леонидия применила какой-то хитрый прием, в результате чего я еще немного пробороздил мордой землю, а девушка с победным воплем взгромоздилась мне на спину.

Но радовалась недолго. Потому что буквально в следующую секунду позади раздался тихий, жалобный всхлип, перешедший в отвратительный скрип. А когда мы оглянулись, то увидели, как руины мельницы, складываются, будто карточный домик. Буквально на глазах превращаясь в кучу гнилых балок и досок. Выбросив при этом вверх облако жутковатой, жирной копоти. Словно, вместе с последним вздохом, мертвую мельницу покинула ее черная душа. И судя по насыщенности цвета, даже трудно представить, сколько зла творилось здесь... под тихий шелест крыльев и размеренный скрип жерновов.

— Дева Воительница! — пробормотала амазонка делая странные пасы. Наверно, отгоняющие нечисть и прочих дьяволов.

— Ага... Изыди... — изобразил и я 'козу' на всякий случай.

К счастью, ветер дул в другую сторону, так что удовольствие подышать отвратительной субстанцией нас миновало.

— Сжечь бы все... — произнес мечтательно. — Но, боюсь, что на эту гниль никаких спичек не хватит.

— Сжечь? — Леонидия опять изобразила эхо. — Можно и сжечь... Есть у меня свиток 'Чистого пламени'. Приобрела в Сорбоне... у одного ученика чародея... по случаю. Больно уж тому похмелиться хотелось. Но все равно ниже пяти шиллингов не спустил.

— Свиток? — повторил я и улыбнулся. Похоже, это заразно.

Амазонка по своему поняла и на всякий случай объяснила.

— Не, ты не думай. Он настоящий. Я потом показывала торговцу магическими вещами, так он предложил выкупить за полновесный дукат.

— Значит, настоящая цена еще выше. Не жалко?

Девушка пожала плечами. Мол, глупый вопрос. Конечно, жалко. Но, если надо. Сунула руку в котомку и вытащила небольшой, чуть побольше сигары, скатанный в трубку, пергамент.

— Только ты сам. Нам запрещено магией баловаться. Удачи в бою не будет.

— Хорошо. Если скажешь, как он работает. А то я никогда еще...

— Проще простого. Укажи свитком на то, что хочешь поджечь, а потом брось туда пергамент.

— А меня заодно не цапнет? Пергамент не камень, далеко не метнуть.

— Нет. Это ж не боевое заклинание, а хозяйственное. Полыхнет не сразу. И отойти успеешь, и согреться возле него, если будет желание, можно. А то и кусок мяса запечь.

Ну, да... Рассказывай тем, кто никогда не имел дела с техникой. Особенно, купленной по дешевке. Как гласит один из законов Мэрфи, если что-то может пойти не так, оно пойдет именно не так. И чем сложнее устройство, тем выше эта возможность. Тем более, если имеешь дело с гаджетом приобретенным с рук. И не скрепленным печатью мастера.

Так что рисковать не стал. Сперва попросил Леонидию отойти еще хотя бы шагов на десять. Потом указал свитком на развалины, и зашвырнул его туда метров с трех. Сам тут же прыгнул назад, занимая положение, рекомендованное при ядерном взрыве. То есть, ногами к эпицентру...

Не знаю что именно сделал не так чародей-недоучка, или наоборот — чем 'улучшил' классическую формулу, но полыхнуло знатно. Язык пламени совсем чуть-чуть не дотянулся до сапог. Но даже сквозь толстую подошву я ощутил жар огня.

Выждал чуток и только потом приподнял голову. Леонидия сидела на земле и время от времени встряхивала головой, как при контузии. Оглянулся... Тот еще костерок. Если и запекать на нем — то цельную тушу мамонта. Или тех пятиэтажных дур, которые еще раньше вымерли.

— Живая?

Амазонка растерянно кивнула, потом, видимо вспомнила свои рекомендации по разжиганию и побледнела.

— Николаис... Я не нарочно. Честью Девы клянусь.

— Не бери в голову... Главное, результат.

— Но я и в самом деле... Найду сучьего сына, уши отрежу...

— Не стоит. Талантливый малый. Пусть живет — может, пригодится еще. Сама то как? Цела?

— Да... Только в ушах шумит... Нет — звенит...

— А, ну, тогда не торопись вставать. Посиди еще...

Ага, как раз девушка послушала. Леонидия тут же поднялась и принялась отряхиваться.

Хорошо, что рядом нет ни одного зеркала. После тесного знакомства с полом и стенами подземелья, объятиями чудовища, вид у нее и до взрыва был еще тот. А теперь, когда мусор, пепел и копоть навели последние штрихи — воительница превратилась в настоящую 'красавицу'. Баба-Яга удавилась бы от зависти, а, доведенные до инфаркта вороны, досрочно присудили бы ей победу на конкурсе огородных пугал. Зато я мог смотреть на нее спокойно, а не как в подземелье.