Маскарад. Книга 2

— Да так, ничего, — отозвалась Мими. Тут им принесли их заказ. — О-о! Думаю, вот это мясо еще дышит!

Она улыбнулась и разрезала стейк, выпустив на безукоризненно белую тарелку поток крови.

"Кавалер, — подумала Блисс. — Кавалер на бал Четырех сотен".

В целом мире был всего один-единственный парень, которого Блисс хотела бы видеть своим кавалером.

— Ну а ты? Может, возьмешь Джейми Кипа? — предложила Мими. — Он клевый и совершенно свободен.

На самом деле у Джейми была девушка, но из Красной крови, а это, с точки зрения Мими, не считалось.

— Послушай, Мими, мне нужно тебе кое-что рассказать, — прошептала Блисс.

Она не собиралась посвящать Мими в эту историю, но просто не могла держать все мысли и надежды в себе. Особенно теперь, когда зашла речь о парнях.

Мими приподняла бровь.

— Ну, давай.

— Я думаю, что Дилан жив, — выпалила Блисс и быстро, бессвязно принялась рассказывать, как она вдруг очнулась в пруду в Центральном парке и едва не утонула, но ее спас какой-то парень.

Парень, лица которого она так и не увидела, но голос которого был ей знаком, и даже слишком.

Мими взглянула на подругу с жалостью. Она слышала от отца о произошедшем. На Дилана напал кто-то из Серебряной крови и убил его. Надежды, что он выжил, нет — ни малейшей. Его тело не нашли, но показания Блисс о тех трагических событиях, которые она дала Комитету, совершенно недвусмысленно описали его участь.

— Блисс, золотце, тебе, конечно, приятно воображать, будто этот парень, этот твой так называемый спаситель, был Дилан. Но это невозможно. Ты не хуже моего знаешь, что...

— Что? — настороженно переспросила Блисс.

— Что Дилан мертв.

Эти слова повисли в воздухе.

— И он никогда не вернется, Блисс. Никогда. — Мими вздохнула и отложила вилку и нож. — Так что давай поговорим серьезно. Ты хочешь, чтобы я помогла тебе уладить этот вопрос? Думаю, Джейми Кип самый клевый.

ГЛАВА 8

Когда Шайлер пришла в себя, оказалось, что она лежит на огромной кровати посреди большой комнаты, обставленной в стиле, который можно было описать разве что как "величие раннего Средневековья". Дальнюю стену украшал громадный и зловещий гобелен, изображающий смерть единорога, с потолка свисала колоссальная золотая люстра, в которой мерцали сотни истекающих воском свечей, а на кровати грудами лежали шкуры животных. Комната была воплощением грубого, примитивного изящества.

Девушка моргнула и тут же схватилась за шею. Но следов укусов не было. По крайней мере, этого с ней не случилось.

— О, вы очнулись!

Шайлер повернулась туда, откуда донесся голос. Служанка в черном платье и белом переднике сделала реверанс.

— Будьте любезны, мисс ван Ален, следуйте за мной, — произнесла она. — Я должна отвести вас вниз.

"Откуда она знает, как меня зовут?"

— Где я? — спросила Шайлер, откинув покрывало, и сунула ноги в свои мотоциклетные ботинки, стоявшие на полу.

— Во Дворце дожей, — ответила служанка и повела Шайлер прочь из комнаты, к винтовой лестнице, освещенной подвесными светильниками.

Дворец дожей на протяжении веков служил местопребыванием для правительства Венеции; здесь размещались законодательная и исполнительная ветви власти, а кроме того, залы совещаний и личная резиденция дожей. Туристов охотно допускали в величественные залы и галереи. Шайлер и сама осмотрела дворец во время официально дозволенной экскурсии.

Она поняла, что находится сейчас в личных покоях, в той огороженной части дворца, куда экскурсии не водили.

Служанка жестом велела девушке следовать за ней, и Шайлер спустилась по лестнице в длинный коридор. В конце его она увидела огромную дубовую дверь, покрытую резьбой — иероглифами и языческими символами.

— Он ждет вас, — сказала служанка, отворив дверь.

Шайлер вошла и очутилась в просторной библиотеке, пышной и великолепной. С высоких окон ниспадали изящно задрапированные красные бархатные шторы. На полках из древесины ореха выстроились ряды книг в кожаных переплетах. Вокруг было множество шкур и других охотничьих трофеев.

В камине гудело пламя. Перед огнем в массивном кожаном кресле сидел сутулый седовласый джентльмен в твидовом костюме от Харриса.

— Подойди, — велел он.

Рядом с джентльменом сидел тот самый молодой красивый итальянец, с которым Шайлер встретилась на биеннале. Он кивнул девушке и указал на стоящее перед ними кресло.

— Ты меня заколдовал! — сердито заявила Шайлер.

Парень не стал спорить.

— У нас не было другого способа убедиться в том, кто ты такая и каковы твои подлинные намерения. Не волнуйся, тебе не причинили никакого вреда.

— И как? Вы удовлетворены?

— Да, — серьезно ответил парень. — Ты — Шайлер ван Ален. Ты остановилась в гостинице "Даниэль" вместе с Оливером Хазардом-Перри-старшим и его сыном Оливером. Ты ведешь некий поиск. Позволь сообщить тебе приятную новость. Ты достигла цели.

— Каким образом? — настороженно поинтересовалась Шайлер.

— Профессор перед тобой, — произнес парень.

— Я слышал, ты меня ищешь, — весело произнес седовласый джентльмен. — В нынешнее время я не особо популярен среди американских студентов. Некогда толпы юных пилигримов прибывали, чтобы послушать мои лекции, но это осталось в прошлом. Ну, так расскажи, что привело тебя сюда?

— Меня прислала Корделия ван Ален, — сказала Шайлер.

Заслышав это имя, профессор и парень многозначительно переглянулись. От жара камина щеки у Шайлер начали гореть, но не только от пламени проступил румянец на ее бледной коже. Столь храбро произнесенное имя Корделии заставило ее почувствовать себя уязвимой. Кто эти странные люди? Зачем они доставили ее сюда? Не допустила ли она ошибку, озвучив продиктованный Корделией призыв о помощи?

— Расскажи мне поподробнее, — подбодрил ее профессор, подавшись вперед и пристально взглянув на девушку.

— Корделия была моей бабушкой... — произнесла Шайлер.

Даже если это враги, деваться уже некуда. Она оглядела комнату, выискивая пути к отступлению; девушка заметила потайную дверь, встроенную в одну из стен библиотеки. Может быть, ей удастся бежать через эту дверь, а может, она сумеет оглушить старика и парня собственным заклинанием и выпрыгнуть в окно.

— Была? — переспросил парень.

— Она окончила этот цикл. На нее напали. — Шайлер с силой втянула воздух. — Серебряная кровь. Кроатан.

— Ты уверена? Почему? — резко спросил парень. — О Серебряной крови было не слышно с семнадцатого века. Их существование вычеркнули из истории Голубой крови.

— Она сама мне об этом сказала.

— Но она... ее не забрали? — хрипло спросил парень.

— Нет. К счастью. Напавший не выпил ее полностью и не отнял память. Она вернется к жизни в следующем цикле.

Парень откинулся на спинку кресла. Шайлер заметила, что он теребит ключи от машины и что у него подрагивает правое колено, так ему не терпится услышать ее историю полностью.

— Продолжай, — велел профессор.

— Корделия сказала, что для того, чтобы победить Серебряную кровь, нужно отыскать ее мужа, Лоуренса ван Алена, ныне скрывающегося. Она думала, что, если отправить... если она отправит меня в Венецию, мне удастся отыскать его.

— Удалось?

Глаза старика заблестели.

— Не знаю... Дедушка, я пришла за помощью. Корделия сказала, что необходимо...

Тут парень кашлянул. Шайлер повернулась к нему.

— Лоуренс ван Ален — это я, — сообщил парень, подавшись вперед.

Его лицо изменилось — не незаметно, а поэтапно, — и он стал выглядеть постарше. Но это был не тот сутулый седовласый дедушка, которого рисовала себе в воображении Шайлер. Это был высокий, худощавый мужчина с той же львиной гривой, что и у парня, только подернутой серебром; и его аристократический ястребиный нос и высокомерный подбородок тоже сохранились.

В его присутствии комната словно бы съежилась. С первого взгляда было ясно, что это прирожденный лидер, а острота его взгляда пугала. Шайлер подумалось, что он — достойный соперник Чарльзу Форсу.

— Так ты оборотень! — с восхищением произнесла Шайлер. — А это твой настоящий облик?

— В той мере, в какой хоть какой-то облик можно считать настоящим, — отозвался Лоуренс. — Андерсон, мы вас больше не задерживаем.

Пожилой джентльмен подмигнул Шайлер и вышел из комнаты, беззвучно затворив за собою скрипучую деревянную дверь.

Шайлер устроилась поудобнее в кресле. Она обратила внимание на выцветшие обюссонские ковры на каменном полу. Такие же ковры лежали в библиотеке Корделии на Сто первой улице.

— Твой проводник?

Лоуренс кивнул. Он встал и прошел к встроенному бару, расположенному напротив камина, отворил нижнюю часть и достал бутылку портвейна. Наполнив два бокала алой жидкостью, он вручил один Шайлер.

— Так я и думала, — сказала девушка, приняв бокал.

Она медленно отпила глоток. Вино было сладким без приторности, крепким и вкусным. Алкоголь на вампиров не действовал, но большинству из них нравился его вкус.

— Я подозревал, что ты можешь это понять. Ты почти обратилась ко мне, но притормозила. Откуда ты узнала?

— Хозяин особняка обычно сидит слева — как раз там, где сидел ты, а он — справа от тебя, — объяснила Шайлер.

Это было одним из правил средневекового этикета, которое она усвоила из бесконечных лекций Корделии по истории Голубой крови. Король всегда сидел слева, а его королева или любое другое лицо, уступающее ему по рангу, — справа от него.

— А! Ты наблюдательна. Я уже и забыл об этом. Старею.

— Мне очень жаль, что Корделия не с нами, — негромко произнесла Шайлер.

Лоуренс вздохнул.

— Ничего. Мы расстались уже больше века назад. К одиночеству привыкаешь. Возможно, когда-нибудь мы снова воссоединимся.

Он откинулся на спинку кресла и достал из нагрудного кармана сигару.

— Так значит, ты — дочь Аллегры, — произнес Лоуренс, отрезав кончик сигары небольшой серебряной гильотинкой. — Я следил за тобой. Я знал, что ты ищешь меня, с той самой минуты, как ты прибыла в Венецию. Я ощущал что-то в воздухе — подумал сначала, будто это твоя мать, но энергия была иной. Ты меня нашла.

— Это ты был той женщиной на улице! Ты принял облик Аллегры, — выпалила Шайлер.

Теперь произошедшее обрело смысл. Лоуренс кивнул.

— Да, иногда я это делаю. Уже хотя бы потому, что мне очень ее недостает.

Он выпустил клуб дыма и затянулся.

— Я был настороже и не хотел показываться тебе, пока не пойму точно, кто ты есть на самом деле. У меня много врагов, Шайлер. Они охотятся за мной уже не первое столетие. Ты могла оказаться одной из них.

Шайлер внезапно выпрямилась, едва не расплескав вино.

— А хозяйка гостиницы? Это тоже был ты? Во всяком случае, сначала.

Лоуренс коротко хохотнул.

— Да, конечно.

— Так вот почему она заявила, что видит нас в первый раз, когда мы спустились обратно! Она сказала правду.

Шайлер опустила пустой бокал на столик рядом с креслом, потрудившись поставить его на золотую подставку.

— Мария — честная домохозяйка, надо отдать ей должное, — улыбнувшись, произнес Лоуренс.

— А почему ты показал нам твою комнату?

— Я не собирался этого делать, но ты гналась за мной, и мне пришлось укрыться в одном из моих тайных убежищ, разбросанных по всему городу. Видишь ли, у меня много адресов. Если хочешь, чтобы тебя не нашли, без этого не обойтись. Мария сказала вам правду: комната была заперта. Но она отворилась для вас. Я счел это добрым знаком. Я подумал, что это даст тебе ключ к разгадке, и решил проверить, сможешь ли ты отыскать меня на биеннале. Ты действовала правильно. Тебя тоже влечет к Олафуру Элиассону, как и меня.

— Но почему ты снова попытался скрыться? Мне пришлось гнаться за тобой.

— И ты почти нагнала меня. О господи, ну у тебя и скорость! Ты просто невероятно сильна. Мне потребовалось собрать все силы, чтобы не дать себя догнать. Я тогда все еще не был точно уверен, кто ты такая и что тебе нужно. Ты меня изрядно удивила, когда сумела отыскать меня у колониального особняка. Извини, что применил к тебе заклинание сна.

— А почему ты теперь решил, что мне можно доверять? — спросила Шайлер.

— Потому что только дочь Аллегры может знать "Адвоко адиуво", заклятие, которое ты использовала. Мы с Корделией договорились, что, если кому-то из нас понадобится отыскать другого, наши посланцы воспользуются именно этими словами на священной речи. Без "Адвоко" ты и за тысячу лет не нашла бы меня, несмотря на все твои силы. Но мне пришлось погрузить тебя в сон на некоторое время, чтобы убедиться, что тебя не используют. Нужно было доставить тебя в какое-нибудь безопасное место, где за нами не наблюдали бы.

Шайлер кивнула. Так она и предполагала.

— Ну а теперь, когда ты нашла меня, чего же ты хочешь? — спросил Лоуренс, глядя на Шайлер сквозь пелену табачного дыма.

— Я хочу знать о Серебряной крови. Я хочу знать все.

ГЛАВА 9

Следующий день был началом последних учебных недель в Дачезне. В отличие от других школ воспитанники этого престижного заведения с нетерпением ждали начала экзаменов, потому что это означало для них гибкое расписание и приближение каникул. Блисс, поспешно проскочив сквозь высокие стеклянные двери школы, отделанные бронзой и позолотой, сверилась со своей схемой. Сегодня у нее английский и история Америки. Завтра немецкий и биология. В среду тесты по обществоведению, четверг свободен, а в пятницу только опрос по французскому.

Взбежав по величественной лестнице на третий этаж, Блисс заметила, что девушки вокруг одеты в тренировочные брюки, футболки и обуты в потрепанные меховые тапочки; парни же все были в выцветших спортивных рубашках, драных джинсах и теннисных туфлях.

Что происходит? Сама Блисс была в своем обычном наряде — облегающих джинсах, заправленных в пиратские сапоги высотой по колено, и свитере от Стеллы Маккартни поверх гофрированной блузки от Дерека Лама. Отчего у всех вокруг такой вид, будто они еле-еле выбрались из постели и одевались в темноте, на ощупь?

— Привет, Блисс! — крикнула Мими, выскочив из библиотеки на втором этаже.

К изумлению Блисс, Мими тоже была в наряде, который обычно не надела бы и под страхом смерти. Она спрятала свои длинные белокурые волосы под пеструю красно-синюю бандану и, похоже, вообще не накрасилась (Блисс даже заметила у нее на подбородке прыщик). На худощавой фигуре мешком висела чересчур большая для Мими футболка команды Дачезне по лакроссу, позаимствованная у ее брата Джека. Дополняли картину фланелевая пижама и удобные тапочки из овчины.

— Привет! — отозвалась Блисс.

— Извини, спешу, опаздываю на выпускной по химии, — объяснила Мими и помчалась вниз, шлепая тапочками по мрамору.

— Ты что, только пришла? — поинтересовалась вышедшая следом за Мими Суз Кембл.

На ней была не по размеру большая оксфордская спортивная рубашка и шерстяные леггинсы с пузырями на коленях; ее жидкие светлые волосы вились мелкими кудряшками. И это та самая девушка, которая каждый день являлась с безупречной укладкой и в дизайнерских нарядах астрономической стоимости.