Дмитрий решительно и целеустремленно вел нас вперед — он точно знал, куда идти. Да, они как следует потрудились, разрабатывая свой план, поняла я. Наверное, главным образом вчера. Почему Лисса скрывала это от меня? Может, было бы лучше известить меня заранее?
Мы пробирались в толпе, направляясь к самому дальнему гаражу. Около него стояла темно-серая "хонда-цивик", а рядом с ней — мужчина, скрестив на груди руки и изучая ветровое стекло. Услышав наши шаги, он обернулся.
— Эйб! — воскликнула я.
Мой знаменитый отец одарил меня своей чарующей улыбкой, которая могла обмануть несведущего и обречь его на гибель.
— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросил Дмитрий. — Ты тоже в списке подозреваемых! Предполагалось, что ты будешь держаться в стороне, как и остальные.
Эйб пожал плечами. Казалось, возмущение Дмитрия ничуть его не обеспокоило, а вот я не желала бы, чтобы этот гнев был направлен на меня.
— Василиса сделает так, чтобы несколько человек поклялись, что видели меня во дворце. — Эйб обратил на меня взгляд темных глаз. — Кроме того, разве я могу уехать, не попрощавшись с тобой?
Я сердито затрясла головой.
— Это что, было частью твоего плана как моего адвоката? Вряд ли организация бегства с применением взрывчатки входит в юридическую подготовку.
— Это, безусловно, не входило в юридическую подготовку Дамона Таруса, — продолжая улыбаться, ответил Эйб. — Я говорил тебе, Роза. Не будет ни казни, ни даже суда — если я смогу избавить тебя от этого. — Он помолчал. — И конечно, я смог.
Я бросила взгляд на автомобиль. Дмитрий стоял рядом, держа в руке ключи и явно проявляя нетерпение. Припомнилось то, что сказал раньше Адриан.
— Если я сбегу, то буду выглядеть виновной.
— Тебя уже считают виновной, — сказал Эйб. — И если бы ты продолжала торчать в камере, это ничего не изменило бы. А сейчас мы просто будем иметь в своем распоряжении больше времени без угрозы того, что тебя вот-вот казнят.
— И что именно вы собираетесь делать?
— Доказать твою невиновность, — объяснил Адриан. — Ох, ну, что ты не убивала мою тетю. В чем в чем, а в этом твоей вины нет.
— Что, собираетесь уничтожить улики? — спросила я, игнорируя подковырку.
— Нет, — ответил Эдди. — Мы должны найти того, кто действительно совершил убийство.
— Теперь, когда я на свободе, вам лучше больше не лезть во все это. Это моя проблема. Разве не за этим вы вытащили меня из тюрьмы?
— Ты не можешь решить эту проблему, оставаясь при дворе, — возразил Эйб. — Тебе придется перебраться в безопасное место.
— Да, но я...
— Мы впустую тратим драгоценное время, — перебил меня Дмитрий, скользя взглядом по другим гаражам.
Вроде бы там по-прежнему царил хаос, и все были слишком обуреваемы собственными страхами, чтобы обращать внимание на нас. Дмитрий, однако, не перестал беспокоиться. Он протянул мне серебряный кол, и я не спрашивала зачем. Это же оружие... стоит ли от него отказываться?
— Знаю, пока везде суматоха, но ты же понимаешь, стражи быстро восстановят порядок. И едва это произойдет, территория двора будет надежно заперта.
— Им и не нужно этого делать, — медленно сказала я. — Нам уже не удастся запросто покинуть двор. Нас остановят — если мы вообще сумеем добраться до ворот. Там наверняка пробка в несколько миль длиной!
— Из авторитетного источника мне стало известно, — бесстрастно сообщил Эйб, с праздным видом разглядывая свои ногти, — что совсем скоро в южной стороне откроются новые ворота.
И тут меня осенило.
— О господи! Это ты раздобыл си-четыре.
— Тебе легко говорить. — Он нахмурился. — Такие вещи просто не раздобудешь.
Терпение Дмитрия подходило к концу.
— Так, обращаюсь ко всем: Роза должна уехать немедленно. Она в опасности. Если понадобится, я потащу ее.
— Тебе вовсе не обязательно ехать со мной, — выпалила я, обиженная его последним высказыванием. Всплыли совсем свежие воспоминания о том, как Дмитрий говорил, что не любит меня и даже не хочет сохранить нашу дружбу. — Я в состоянии сама позаботиться о себе. Никому не хочу доставлять неприятности. Давай сюда ключи.
Вместо этого Дмитрий одарил меня страдальческим взглядом, давая понять, что я веду себя нелепо. Прямо как будто мы снова оказались в классе Академии.
— Роза, у меня не может быть больше неприятностей, чем уже есть. На кого-то надо свалить помощь тебе, и я — самый подходящий вариант.
Я не была так уж уверена в этом. Если Татьяна действительно сумела убедить многих, что Дмитрий не опасен, после моего побега его репутации конец.
— Уезжай. — Неожиданно Эдди быстро обнял меня. — Будем поддерживать контакт через Лиссу.
И только тут я поняла, что это сражение мне не выиграть — они все заодно. Придется, видно, и впрямь уезжать.
Я сама обняла Майкла и шепнула ему на ухо:
— Спасибо тебе. Спасибо за помощь. Клянусь, мы найдем Соню.
Не отвечая, он лишь грустно улыбнулся.
Труднее всего было расставаться с Адрианом. Я видела — для него это тоже нелегко, и неважно, насколько беззаботно он пытался улыбнуться. Его, ясное дело, огорчало и то, что я уезжаю с Дмитрием. Наше объятие длилось чуть дольше, чем с остальными, и он мягко поцеловал меня в губы. Я чуть не расплакалась при мысли о том, как храбро он вел себя в этом деле. Хотелось бы мне, чтобы он уехал со мной, но для него безопаснее было остаться здесь.
— Адриан, спасибо тебе за...
Он вскинул руку:
— Мы не прощаемся, маленькая дампирка. Встретимся во сне.
— Если ты будешь достаточно трезв.
Он подмигнул мне.
— Смог же я сейчас — ради тебя.
Оглушительный грохот обрушился на нас, справа мелькнула яркая вспышка. Люди у гаражей закричали.
— Вот видишь? — сказал Эйб, явно очень довольный собой. — "Новые ворота". Идеальный расчет времени.
Я обняла и его (без особой охоты) и ужасно удивилась, когда он не только не отстранился, но даже улыбнулся мне... с нежностью.
— Ах, дочь моя! Восемнадцать, и уже обвиняешься в убийстве, помогала преступникам. Да у тебя на счету больше смертей, чем у большинства стражей за всю жизнь. — Он помолчал. — Мне есть за что гордиться тобой.
Я закатила глаза.
— До свидания, старина. И спасибо.
Уточнять, каких преступников он имел в виду, не имело смысла. Я расспрашивала его о тюрьме, из которой впоследствии сбежал известный преступник; ну, он, конечно, сложил два и два — и вычислил, кто стоит за освобождением Виктора Дашкова.
И вот мы с Дмитрием оказались в машине и помчались к "новым воротам". Жаль, что я не попрощалась с Лиссой. Мы, конечно, никогда не разлучаемся в полной мере — благодаря нашей связи, но никакая связь не может заменить общения лицом к лицу. Тем не менее оно того стоило — если в результате на Лиссу не падет и тени подозрения. Я надеялась на это.
Как и всегда, вел машину Дмитрий, что, по-моему, было ужасно несправедливо. Одно дело, когда я была студенткой, но сейчас? Уступит ли он мне руль хоть когда-нибудь? Впрочем, обсуждать это сейчас не имело смысла — в особенности поскольку я не собиралась оставаться с ним долго.
Некоторые люди осмелились подойти и посмотреть на проем в стене, но должностных лиц среди них не было. Дмитрий промчался через брешь так же эффектно, как когда-то Эдди через ворота тюрьмы "Тарасто", вот только "хонда" не так хорошо справлялась с ухабистой, заросшей травой местностью, как внедорожник на Аляске. Для нас проблема состояла в том, что дороги как таковой тут не было. Это находилось за пределами возможностей даже Эйба.
— Почему мы уезжаем на "хонде"? — спросила я. — Внедорожник подошел бы больше.
Не глядя на меня, Дмитрий уверенно вел машину.
— Потому что это один из самых распространенных автомобилей, и, значит, он не привлечет внимания. И бездорожье скоро закончится. На автостраде мы разовьем приличную скорость и постараемся оставить двор как можно дальше позади — прежде чем бросим машину, конечно.
— Бросим... — Я покачала головой, но не стала задавать дополнительных вопросов.
Мы выехали на грунтовую дорогу, которая после нашего ухабистого старта ощущалась почти идеально ровной.
— Послушай, теперь, когда мы уезжаем, я хочу, чтобы ты знал: я действительно имела в виду то, что говорила. В смысле, что тебе вовсе не обязательно ехать со мной. Я высоко ценю твою помощь в организации этого бегства. Правда. Но продолжать и дальше сопровождать меня... Понимаешь, это вряд ли пойдет тебе на пользу. Они будут разыскивать не столько тебя, сколько меня. Если мы разделимся, ты сможешь жить среди людей, и никто не будет обращаться с тобой как с лабораторным животным. Сможешь даже потихоньку вернуться ко двору. Таша будет драться за тебя.
Дмитрий долго не отвечал. Это сводило меня с ума. Я не из тех, кто легко переносит молчание — оно вызывает у меня желание трещать без умолку, чтобы заполнить пустоту. К тому же чем дольше я сидела здесь, тем сильнее меня разбирало оттого, что мы с Дмитрием наедине. В смысле, по-настоящему наедине с тех пор, как он снова стал дампиром. Я чувствовала себя ужасно глупо, но, несмотря на всю рискованность и опасность ситуации... В общем, его присутствие по-прежнему потрясало своей удивительной мощью. Даже выводя меня из себя, он оставался чертовски привлекателен. Наверное, бурлящий в крови адреналин плохо влиял на мою голову.
Как бы то ни было, на меня воздействовала не только физическая привлекательность — хотя это определенно отвлекало. Его волосы, лицо, его близость ко мне, его запах... Я чувствовала все это, и кровь в жилах вскипала. Однако душевные качества Дмитрия — того Дмитрия, который только что во главе маленькой армии организовал побег из тюрьмы, — действовали на меня не менее чарующе. И я быстро осознала почему: я снова видела прежнего Дмитрия, того, который, как я опасалась, исчез навсегда. Нет, он не исчез. Он вернулся.
Наконец Дмитрий заговорил:
— Я не оставлю тебя, и никакая знаменитая логика Розы не поможет тебе разубедить меня. А если попытаешься сбежать, я тебя найду.
Можно не сомневаться, это в его силах, отчего вся ситуация лишь больше сбивала с толку.
— Но почему? Я не хочу, чтобы ты был со мной.
Меня все еще тянуло к нему, да, но это не умаляло того факта, что, поставив крест на наших отношениях, он причинил мне сильную боль. Он отверг меня. Я должна была ожесточить свое сердце против него, в особенности если хотела наладить отношения с Адрианом. Восстановить свое доброе имя и снова начать жить нормальной жизнью — до этого пока было ой как далеко, но если это произойдет, я хотела бы вернуться к Адриану свободной от прежних чувств.
— То, чего ты хочешь, не имеет значения, — сказал он. — И чего я хочу — тоже.
Ничего себе!
— Лисса просила меня защищать тебя.
— Эй, я не нуждаюсь...
— Я поклялся служить и помогать ей всю оставшуюся жизнь, о чем бы она ни попросила. Если она хочет, чтобы я был твоим телохранителем, так и будет. — Он бросил на меня предостерегающий взгляд. — Так что в ближайшее время ты от меня не отделаешься, даже не пытайся.
ПЯТЬ
Слова Дмитрия "ты от меня не отделаешься" имели отношение не только к нашему рухнувшему романтическому прошлому. Когда я сказала, что не хочу быть причиной его неприятностей, я именно это и имела в виду. Если стражи найдут меня, моя судьба будет мало отличаться от той, которой я сейчас пыталась избежать. Но Дмитрий? Он делал лишь первые шаги к тому, чтобы наше общество приняло его. Конечно, и сейчас он в значительной степени навредил себе, однако по-прежнему имел шансы добиться своего. Если он не захочет возвращаться ко двору или жить среди людей, то может вернуться в Сибирь, к своей семье. Там, на безлюдных просторах, его будет трудно найти. Община очень закрытая, и им не составит труда спрятать его, если на него объявят охоту. Другое дело — оставаться со мной; по-моему, для него это наихудший вариант. От меня требуется одно — постараться убедить его.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Дмитрий после примерно часа езды по дороге.
Мы мало разговаривали, оба погрузившись в свои мысли. Проехав по нескольким проселочным дорогам, мы в конце концов оказались на шоссе, связывающем отдельные штаты, и теперь мчались... Я понятия не имела куда. Я смотрела в окно, размышляя обо всех своих бедах и о том, как мне в одиночку уладить их.
— А?
Мне почудилось, что он еле заметно улыбнулся, хотя это казалось полным абсурдом — ведь сейчас его ситуация была хуже, чем когда-либо с тех пор, как он возвратился из состояния стригоя.
— Ничего у тебя не получится, — добавил он. — Ты строишь планы, как избавиться от меня, скорее всего, когда остановимся для дозаправки. Тебе кажется, что, может, тогда у тебя появится шанс сбежать.
С ума сойти! Действительно, об этом я и думала. Он и раньше обладал способностью читать мои мысли, вот только теперь это не радовало.
Я повела рукой по сторонам:
— Все это — пустая трата времени.
— Неужели? А что, лучше было оставаться взаперти и дожидаться, пока тебя казнят? Только не начинай снова о том, что это слишком опасно для меня.
Я сердито посмотрела на него.
— Дело вовсе не только в тебе. Скрыться — не единственное, к чему я стремлюсь. Как я восстановлю свое доброе имя, если буду прятаться где-то у черта на куличках, куда, не сомневаюсь, ты меня везешь? Надо решать проблемы при дворе.
— И там у тебя много друзей, которые займутся этим. Они смогут действовать решительнее, зная, что ты в безопасности.
— Меня вот что интересует: почему никто не рассказал мне об этом... ну, в смысле, почему Лисса не рассказала? Зачем скрыла все от меня? Тебе не кажется, что от меня было бы больше толку, если бы я была подготовлена?
— Нам предстояло сражаться, не тебе, — ответил Дмитрий. — Мы опасались, что если ты узнаешь, то можешь каким-то образом нас выдать.
— Я ни за что не проговорилась бы!
— Сознательно? Конечно нет. Но если бы стали заметны твое возбуждение или беспокойство, твои стражи могли бы насторожиться.
— Ладно, теперь, когда мы уже едем, можешь сказать куда? Я права? Это какое-то глухое, удаленное место?
Никакого ответа.
Я прищурилась, не сводя с него взгляда.
— Ненавижу, когда меня отодвигают в сторону.
Еле заметная улыбка на его губах стала чуть шире.
— У меня есть собственная теория: чем меньше ты знаешь, тем вернее любопытство будет удерживать тебя при мне.
— Глупость какая! — возмутилась я, хотя, честно говоря, его теория не была лишена смысла. Я вздохнула. — Когда, черт побери, все вышло из-под контроля? Когда вы взяли все на себя? Обычно я придумываю идиотские, невыполнимые планы. И считала, что в этом деле я генерал, а выходит, что едва-едва лейтенант.
Он начал что-то говорить, но потом внезапно замер; на лице возникло это настороженное, смертоносное выражение стража. Он выругался по-русски.
— Что случилось? — встревожилась я, немедленно выкинув из головы всякие мысли об идиотских планах.
Встречные фары осветили его лицо, и я увидела, что он смотрит в зеркало заднего обзора.
