Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Разве я не рассказывал? — удивился тот. — Может быть... Пойдём к пещере Фирлисов, Эмма, думаю, тоже не слышала.
Кесса и Сима переглянулись.
— Фриссгейн, с кем ты возишься — с неумытыми Фирлисами?! — всплеснул руками Сьютар. — Кесса, иди наверх! А ты, Сима, если за тобой родичи не смотрят...
Он начал подниматься с циновки, но взгляд Фрисса остановил его.
— Я Речник, и я присмотрю, — тихо сказал он и вышел из пещеры. Оглянувшись, он увидел, что Кесса и Сима идут следом, но близко не подходят.
Проходя мимо причала, Фрисс увидел размытые остатки кругов, начерченных углём на коре — и глубокие вмятины, оставленные как будто неглубоко вонзившимся лезвием. С вечера их не было. "Кто-то ночью упражняется в меткости? Непохоже на жителей Фейра..." — удивлённо мигнул он.
Кто-то, верно, обегал пещеры и созвал юнцов — они собрались со всего участка, человек тридцать, многие даже работу с собой принесли — кто траву для циновок, кто прутья для корзин, камешки для бус или пряжу. Они сидели у пещеры Фирлисов, и Эмма с тревогой оглядывалась и то и дело поправляла завесу.
— Сколько людей ты привёл, Фрисс... Что ты расскажешь?
— Что захотят, — махнул он рукой.
— О Чёрных Речниках, — сказал, помедлив, Конен Мейн и отодвинулся, пропуская Кессу к центру круга. — Вот у Кессы есть книга об Ойге — она была из Чёрных Речников... их много было, и о каждом есть легенды. Речник Фрисс, ты видел Чёрных Речников? Говорил с кем-нибудь из них? Речник Айому говорит — их нет сейчас, и нет очень давно... почему так?
— Я никого не застал, Конен, — покачал головой Фрисс. — Не застал и мой отец. Они ушли ещё при Короле Вольферте. Как только он распустил Белый и Чёрный отряд, когда объявил, что из Речников остаются одни лишь Красные, — тогда Чёрные Речники и ушли. Кто-то в Энергин, кто-то в Кривь или Куо, кто-то даже в Нэйн. Астанен искал их — я слышал от отца — и искал повсюду, но никто не вернулся. Теперь нам, Красным Речникам, приходится быть всеми сразу. И теми, кто обучается, и теми, кто защищает Реку, и теми, о ком слагают легенды. Кесса, можно мне взглянуть на книгу?
Толстый тяжёлый том бережно вложили в его руки. Книга была обтянута мягкой кожей, "Сказание об Ойге Речнице" — стояло на обложке. Целая кипа листов Улдаса, южного папоротника, испещрённых мелкими, но аккуратными буквами Шулани, и среди них — изображения самых чудных тварей из глубин Хесса, крылатых, когтистых, хвостатых. Фрисс перелистал полкниги, пока не вспомнил о жителях — и Кессе, взирающей на него с почтением.
— Где Сьютар её купил? — спросил Речник. — Кто его уговорил так потратиться? Корабль — и то дешевле...
Жители переглянулись, захихикали.
— Синдалийцы сплавлялись по течению, — сказала Эмма, отсмеявшись. — Остановились тут. Был Речник Айому, и Речник Арс, и Речница Сигюн, и каждое семейство принесло бочонок кислухи. Гуляли, как на Празднике Крыс. Они тоже привезли всякое — пряности, растения, красивые штучки... Сьютар сказал на второй день, что Фейр — не дикое болото, и купил эту книгу, чтобы все учились читать. А то проку, что все знают буквы, когда читать нечего...
— Когда в голове у него прояснилось, он за теми синдалийцами не полетел? — хмыкнул Фрисс. — Как-то не верится. Должно быть, не догнал...
— Речник Фрисс, — Кесса тронула его за руку, — а ты знаешь всех этих демонов?
Она кивнула на картинки на открытой странице.
— Ты их тоже видел?
— Немногих, — признался Речник. — Я в Хессе был, но мельком, мало кого видел.
— Ты же спускался к Инальтекам, в город Ойти! Ну, тогда, когда с ними заключили вечный мир, — насупилась Кесса. — Вы победили тогда их вождя, Илларгона, и он поклялся больше не ходить на Реку...
— Поклялся, да что толку, — покачал головой Речник. — Я рассказывал тогда, но вы малы были. Хорошо, слушайте...
Он спускался тогда в Хесс, далеко за Энергин, к городу Ойти, — Инальтеки не жили там, но Илларгон и Канфен договорились, что встретятся на равнине близ Ойти. Фрисс и не думал, что в то посольство его возьмут, — есть же такие славные Речники, как Вайринхенг Исьокоме, Од Санга, Тиллит Хонва... Но позвали и его — сам Канфен попросил, и Фрисс вошёл в караван одним из дневных стражей. Это был мирный поход, но он запомнился всем — ни одной стычки меж хесками и людьми не было за эти дни, даже в стойбище Инальтеков, где собрались все двенадцать кланов.
О мирных походах легенд обычно не слагают, и всё же Фрисс старался, чтобы рассказ его был интересен.
— Вот так так... — сказала Эмма, когда он замолчал. — Сима, ты не побоялась бы говорить с Инальтеком?
— Мне было бы не по себе, — потупилась Сима.
— А я бы хотела кого-нибудь из них встретить, — сказала Кесса. — Агва тоже из Хесса, тоже хески — а они очень мирные...
— Сейчас мы воюем с Инальтеками — значит, скоро будут собирать посольство. Я могу туда пойти? — спросил Хельг.
— Не успеешь, — покачал головой Фрисс. — Через день или два война закончится. А может, уже закончилась. Заключат новое перемирие — на год, если повезёт, на два...
— Хаэ-эй, — тихонько окликнул жителей Речник Айому, отложив удочку. Он указал на корабли, вылетающие из травяного леса над обрывом.
— Ке-есса! — закричал, выглядывая из кузницы, Гевелс Скенес.
Эмма охнула и замахала руками. Жители брызнули врассыпную. Фрисс привалился спиной к нагретому солнцем обрыву.
— Интересно слушать тебя, — прошептала Эмма. — А ты бывал когда-нибудь в месте, где книг много-много?
— В архивах? Конечно, — Фрисс любил почитать в свободное время, хоть бы и легенды о героях древности.
— Побывай ещё раз, — колдунья огляделась. — Я хочу кое-что узнать.
— Что?
Она придвинулась ближе, сверкая глазами.
— Недавно Скенес опять сказал, что мы хуже куванцев и должны убираться отсюда...
— Они не имеют права выгонять вас. Я уже говорил им об этом и скажу ещё раз. Не обращай на них внимания, — ровным голосом посоветовал Фрисс.
— Ещё он сказал, что его род — самый древний и уважаемый на участке. Но мы тоже давно живём тут. И мне кажется, у них есть какие-то тайны. Очень нехорошие тайны, — понизила голос Эмма. Фрисс усмехнулся.
— И ты хочешь...
— Я хочу, чтобы ты узнал о них для меня. Пусть они замолчат!
"А это мысль..." — Речник ненадолго задумался. "Может, перестанут советовать мне, что мне делать, а другим семьям — куда им выселяться."
— Поищу, — пообещал Фрисс, — но не уверен, что найду. Архивы — то ещё место.
— Я буду благодарна тебе, Фрисс. Если тебе нужно зелье, я сварю его.
— Да нет, пока ни к чему, — отмахнулся он. — Кстати, об Энергине... Если хочешь, могу отвезти тебя к Провалу и немного поводить по пещерам. Ты вроде как не была там?
— Я боюсь, Фриссгейн, — покачала головой Эмма. — Я же не Речница и не боевой маг!
Быстро пролетел и остаток дня — когда Фрисс отделался от всех жителей и пошёл купаться, было уже темно. А утром он собирался лететь дальше. "Станция, Вайнег её побери!" — вздыхал он, ворочаясь на постели. "Может, сарматы всё-таки без нас обошлись?"
Глава 07. "Флан"
Речник Фрисс подбросил в печку соломы всего один раз, чтобы корабль смог оторваться от воды после ночного отдыха, и больше его не подгонял. На взгляд Речника, хиндикса и так летела чересчур быстро, будто дождаться не могла, когда попадёт на станцию. "Всегда бы так летала, а то вечно засыпает на подъёме," — с досадой думал Фрисс, высматривая впереди высокую полосатую трубу "Флана". Там, где её было видно, начиналась территория станции — "Мы живём под станцией" — говорили обитатели соседних участков.
Труба, окрашенная в песчаный, жёлтый и чёрный, возвышалась и над Рекой, и над обрывом, и была так же привычна глазу, как скалы, Высокий Лес и сама Река. Столь же привычны были местным изменения, вносимые станцией во всё живое. Фрисс, давно тут не появлявшийся, выглядывал эти изменения и кивал себе головой — пусть сарматы не рассказывают, что на станции не бывает утечек...
Сооружения "Флана", обнесённые единой стеной, охватывали берег полумесяцем и глубоко врезались в обрыв. Над обрывом склонялась Высокая Трава — и она была гораздо ниже и суше, чем повсюду, и ни Мелн, ни Золотая Чаша, ни багряный Кенрилл не украшали берег своими цветами. Лишь Дерево Ифи, вырастающее даже из щепки и выживающее под любым излучением, уцелело здесь. Но по Дереву Ифи никогда не поймёшь, двадцать лет ему или двести — и кто знает, хорошо ли ему тут расти...
Реку отравить тяжелее, чем землю, но не раз и не два вода начинала мерцать под стенами станции. Агва избегали её, куванцы проплывали мимо так быстро, как могли. Даже Инальтеки обходили сарматов и их сооружения по широкой дуге. Фрисс был согласен с ними — разумному существу нечего делать рядом с этими штуковинами. Да и неразумному... даже рыба, проплывающая тут по весне, когда мёртвая вода течёт вниз по Реке, даже ракушки на дне — и те наелись яда до полной несъедобности. Уже все жители усвоили, что ниже по течению весной нельзя рыбачить, и точно нельзя ничего подбирать со дна, особенно — красивые блестящие штуки из фрила и металла! Никогда ещё сарматы не выкинули ничего нужного...
Фрисс смотрел на трёхцветную громаду с опаской — весной тут можно было ожидать всякого, даже если не подбирать лишнего на берегу. Весной станции просыпаются от зимнего сна, свирепое пламя в их стенах разгорается, а сарматы мешают ему пожрать и стены, и всю Реку, вырвавшись наружу. Пока все установки-альнкиты — вон там они, под огромными куполами, прочнее камня — не начнут работать как положено, ни один сармат даже спать не ложится... и поэтому весной они все не в себе. А будь это иначе, Фрисс сейчас не смотрел бы на Реку.
Тогда отряду Геса Моско неслыханно повезло — не только войти на станцию, но и изгнать оттуда сарматов, не получив отпора... и выжить, когда сарматы проснулись и поняли, что творится. Фриссу до сих пор снился иногда тот день — Речники, с оружием в руках вставшие перед воротами, озадаченный взгляд Гвеннона, предводителя всех сарматов "Флана", и разъярённый Речник Гес — он ведь чудом тогда не разрубил Гвеннона пополам, Фрисс и Найгис едва успели повиснуть на нём и оттащить от сармата... но страшнее всего — пробирающий до костей оглушительный вой, тревожный вопль самого "Флана". Фрисс до сих пор был уверен — не оттолкни он тогда Речника Геса, не впусти сарматов обратно на станцию — и эта махина всё-таки взорвалась бы и залила ядом пол-Реки. Речник Гес чуть не убил его тогда, Фрисс думал, что больше ему не служить в этом отряде. Так и вышло — Астанен обвинил Геса в попытке подрыва станции и изгнал из Речников. Гес с тех пор к станциям не подходил — а вот Фриссу пришлось, и Речник не был уверен, что сарматы не отыграются на нём за весь тот отряд. Они ведь злопамятные, могут и в глотку налить той водицы с ирренцием...
Рядом с "Фланом" корабль Фрисса казался крохотным. Речник летел мимо цепочки высоких куполов из блестящего фрила, над которыми возвышались трубы — немного пониже главной — и ветвистые вышки, мимо общей стены, окрашенной в жёлтый, охристый и чёрный, к центральному зданию, врастающему в обрыв. Никакой дым не выходил из труб, но Речник знал, что нельзя летать над ними — корабль немедленно вспыхнет от чудовищного жара. И никаких повреждений не было видно на стене или на куполах альнкитов. "Это хороший знак, наверное," — думал Фрисс, озадаченно глядя на станцию. "Ничего не взорвалось весной, всё работает..."
У такого громадного здания не было ни одного причального кольца! Фрисс долетел до самого входа и понял, что привязывать корабль придётся к трубе из непрозрачного фрила, что выступала из стены и снова входила в ту же стену. Получалась петля, на вид прочная. Речник надеялся, что она выдержит — или хотя бы не относится к жизненно важным частям станции. Он бросил несколько острых якорей так, чтобы они воткнулись в землю и удержали корабль, спустился на землю и быстро привязал хиндиксу к трубе.
Двери станции были открыты нараспашку, никто не охранял их. Фрисс огляделся и увидел нескольких сарматов на берегу Реки — один из них держал странный прибор с широкой выдвижной вилкой, иногда опускал эту вилку в воду или ощупывал землю, и тогда все склонялись над прибором. Фрисс не очень понимал в таких штуках — помнил только, что Халан называл такую усатую коробочку "дозиметром Конара", и что нужна она, кажется, для поиска Сиджена — излучений ирренция и веществ, ему подобных. Зато он понимал в другом — во взглядах и движениях. Даже окаменевшие лица сарматов не могли скрыть всё, и Фрисс, едва на них взглянув, насторожился — им было сильно не по себе, и они, наверное, предпочли бы оказаться подальше отсюда. Он видел такое — поздней осенью, когда сарматы готовились к зимнему сну и дремали на ходу... но не летом же!
Речник подошёл поближе и поприветствовал их. Сарматы не ответили, только один оторвался от прибора и посмотрел на Фрисса безразличным взглядом. Вся компания была, по сарматскому обычаю, в тонких, но очень прочных скафандрах, скрывающих всё тело, а сармат с устройством даже надел шлем. Оружия ни у кого не было — ни речного, ни сарматского.
— Что-то случилось на станции? — встревоженно спросил Речник. Тот единственный, кто его заметил, отрицательно покачал головой.
— Я пришёл поговорить с Гвенноном, вашим командиром. Где его найти? — спросил Фрисс, довольный и этим. Взгляд сармата стал пристальным, но понять по его лицу ничего нельзя было.
— Прямо и направо по стреле "Щит наблюдения", — ответил он, помедлив. — А вода чистая... пока что чистая. Можешь посмотреть.
Он кивнул в сторону сармата с прибором. Фрисс вежливо отказался — в показаниях он ничего не понял бы, но сказанное ободрило его. "Если вода чистая — значит, всё цело," — думал он, входя в невысокие ворота. К такому сооружению больше подошла бы арка в десяток локтей, но сарматы обходились дверным проёмом по своему росту — а они были ненамного выше людей...
Внутри было прохладно, светло и тихо, вокруг Фрисс видел лишь рилкар — стеклянистый искусственный камень, цветной фрил и тускло блестящий металл. Что-то странное чувствовалось внутри станции, смутное напряжение, готовое разразиться грозой или взрывом, и Фрисс в недоумении оглядывался по сторонам. Обычный коридор, без каких-либо странных приспособлений, вскоре начал ветвиться, а на стенах появились стрелки-указатели. Никого внутри не было. По счастью, надписи все были на языке, известном Речнику, — на сингельском, и стрелу, указывающую на Щит наблюдения, он нашёл быстро.
Гвеннон стоял у светящегося наклонного экрана, следил за чем-то, непонятным Речнику, и хмурился. В этой комнате были только экраны, ни кнопок, ни странных рычагов... Командир "Флана" был одет в обычный жёлтый скафандр с названием станции на спине и цветными полосами нашивок на груди. Так же одевались все здесь, и Гвеннону никаких знаков отличия не полагалось, кроме, возможно, причудливых украшений из каких-то обломков станции и обычного камня... хотя нет, такие вещицы Фрисс видел и у простых сарматов. "А могли бы сделать самый роскошный венец," — Фрисс, подавив укол зависти, покосился на экраны. "Столько металла и фрила..."
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |