Изгнанник (общий файл)

Моран Шетланд повторял слова своего заговора. Остальные пехотинцы вокруг него тоже делали подобное. Каждый молил о том, чтобы не умереть. И все ожидали того момента когда будет объявлено о начале сражения.

— Нам выпала честь сойтись лицом к лицу в этой битве. Уверен что обе стороны будут сражаться честно и достойно.

Это прозвучало объявление по громкой связи от Герцога Мацейн. Едва его слова зазвучали в помещении где находились стрелки все стали внимательно вслушиваться в них. Но никто не прекратил повторять слова своих молитв. Моран Шетланд своей правой рукой сжал свои награды что всегда занимали достойное место на его груди. Наверное так он хотел получить больше сил на предстоящий бой. Едва герцог закончил говорить, как слово взял его старший помощник.

— Внимание всем! Мы должны подтвердить делом слова командующего Мацейна. Для нас людей Анатоля потеря Минагиса всё равно что меч приставленный к горлу. Пришло время доказать нашу верность Родине и Императору! Дух рыцарства всегда на нашей стороне, стороне Анатоля! И сегодня каждый из нас докажет свою храбрость!

А тем временем в помещении для пехоты...

— Пули Дизита не коснуться тела Морана Шетланда. Пули Дизита не коснуться тела Морана Шетланда. Пули Дизита не коснуться тела Морана Шетланда.

* * *

— Вы что летите прямо на поле битвы? — спросил меня один из механиков на дирижабле обеспечения, где мы остановились дозаправиться. Всё-таки за два часа полёта мы израсходовали немало топлива. И хотя в баках его хватило бы с лихвой и на обратную дорогу, рисковать мне не хотелось.

— Да, такое задание, — ответил я механику.

— Ещё летят, иди, помогай, — раздался сверху голос бригадира. Из-за боевых действий в Минагисе мы были не единственными курьерами в этом районе.

— Уже иду, — ответил механик и перебрался с нашего ваншипа на лестницу. Вообще на этом дирижабле заправляющиеся ваншипы обычно крепились в подвесном состоянии и лестница вела прямо к ним. Никаких площадок тут не было. Поэтому работа механика была довольно рискованной. До поверхности тут километра два, потому лететь долго. Но ребята тут все рисковые, иных в небе нету, поэтому и вёл он себя свободно. Держась одной рукой он кинул мне стопку писем. Такая уж традиция в небе. Если тебя заправили то прими и передай почту. — Удачи вам, ребята.

— Спасибо, — ответил ему я, убирая письма во внутренний карман.

— Увидимся на обратном пути, — крикнула ему вслед Лави.

— К сожалению нет, мы сегодня уходим в Нарикию, — огорчил он Лави. Пока она гневно возмущалась на такую несправедливость, я успел отсоединиться и упасть ваншипом на сотню метров вниз, что сделало вопль девушки ещё комичнее.

Повернув на нужный курс я ускорился и уже через полчаса мы увидели на горизонте несколько крупных точек. Это был флот Мацейна. Он шёл тем же курсом что и мы, но постепенно мы его нагоняли. Это объяснялось тем, что линкоры не обладали большой скоростью, ограничиваясь сотней узлов. По сравнению с ними ваншипы обладали существенно большей скоростью в 200-250 узлов. Мой же был ещё быстрее. Вот что значит хорошо настроенный двигатель. Спустя полчаса мы догнали эскадру.

Корабли флота Мацейна были огромны. Пять с половиной сотен метров в длину, более двух сотен метров в высоту. Ширина же между бортами составляла 101 метр. И таких махин в этом флоте было больше десятка. Наш ваншип по сравнению с ними казался совершенно ничтожным. Я даже немного завидовал Мацейну в том, что он руководит таким большим предприятием.

Но стоило нам поравняться с последним из кораблей, как вся моя зависть улетучилась. Мы с Лави увидели всю жестокость войны. На открытых палубах трюма лежали раненые и убитые солдаты Анатоля, десятки солдат. Если учесть что на каждом корабле служит пять с половиной сотен пехотинцев, то потери Анатоля составили приблизительно 15-20 %. Согласно же правилам гильдии техническое поражение присуждается стороне понёсшей тридцати процентные потери в пехоте. И судя по сигналам передаваемым между кораблями, таковые были как раз у Дизита.

— Клаус, — позвала меня Лави. В её голосе чётко слышался испуг. Похоже она вот-вот расплачется. Мне стало жаль её, она не готова была увидеть столько крови. — Клаус!

— Успокойся, Лави! — одёрнул я её, чтобы отвлечь от той картины. Взглянув в зеркало я увидел как она отвернулась от кораблей. — Лучше следи за приборами.

Она кивнула, и уткнулась взглядом в приборную доску. Я же продолжил следовать вперёд к флагману. Переведя взгляд на флот Дизита, я увидел подаваемые им сигналы. Они отказывались признавать поражение от Анатоля по результатам боя между стрелками-пехотинцами. А это означало что дальше последует артиллерийская дуэль. Я поспешил подняться выше, чтобы случайный снаряд не зацепил наш ваншип. Мелькнула мысль что лететь между двумя противоборствующими флотами было опрометчиво. Но всё обошлось, я у спел вовремя набрать высоту. А затем началась артиллерийская дуэль.

Это было впечатляюще. Сорок восемь орудий на каждом из двенадцати кораблей Анатоля, которые шли в передней линии. Четыре 20-ти дюймовых, двенадцать 14-ти дюймовых и тридцать два 12-ти дюймовых. У Дизита же на каждом корабле было всего лишь тридцать орудий. И хотя в основном это были длинноствольные 16-ти орудия в количестве двадцати двух штук, а кроме них были ещё два сорокадюймовых орудия и шесть десятидюймовых, они были значительно менее эффективны вооружения Анатоля. Сверхтяжёлые орудия Дизита могли стрелять лишь прямо по курсу. Легкие орудия не могли пробить броню, а из расположенных в днище и по бокам шестнадцатидюймовых орудий могли вести огонь лишь половина. Расположение же орудий в кораблях Анатоля было не в пример эффективнее. Поэтому против одиннадцати 16-ти дюймовых орудий было противопоставлено 28 орудий разного калибра. При равном же количестве кораблей в первых линиях флотов выходило что в артиллерийской дуэли со стороны Дизита участвовало 132 орудия, а со стороны Анатоля — 336 орудий. Что называется, почувствуйте разницу!

И эта разница не преминула дать о себе немедленно. Едва отгремели первые залпы, как один из кораблей Дизита разломился пополам и стал разрушаться. Раздался жуткий треск и из его середины поднялась его силовая установка. Остатки же корабля вместе с его экипажем и пехотой обрушились вниз. Глянув в зеркало я порадовался что заставил Лави смотреть за приборами и она не видит того что происходит вокруг.

2712 человек. Таково количество членов экипажа и стрелков пехотинцев на кораблях класса Репарасьон, основных кораблях Дизита. Как-то эти сведения печатались в газете, а я запомнил. Теперь же я смотрел на то как погибает единовременно без малого три тысячи человек. Ни у кого из них нет шанса на спасение. И хотя Анатоль и воюет с Дизитом, мне было горько видеть что так много людей погибает вот так вот просто, из-за отделившейся силовой установки.

Силовая установка. Дар Гильдии человечеству. Так они трактовали это. А затем заставляли два государства сражаться друг с другом. Каждый бой между флотами Анатоля и Дизита щедро орошался кровью солдат обоих держав. И сегодняшний не стал исключением. Сколько погибло стрелков-пехотинцев во время первой фазы боя не скажет никто. А сколько погибнет вместе со своими кораблями подскажет сухая статистика.

— Клаус, что случилось? Что это за треск? — испуганно спросила Лави.

— Ничего, Лави, следи за приборами, — требовательно произнёс я, удивившись тому, насколько жёстко прозвучали мои слова.

— Но... — попыталась она возразить мне, но я был непреклонен.

— Следи, я сказал, — резко оборвал я её, а затем смягчился. — Пожалуйста, Лави!

— Хорошо, — кивнула она.

Я же переведя взгляд на флот Дизита увидел как ещё два корабля стали терпеть крушение. Итого погибло с начала боя три корабля, с экипажем общей численностью 8136 человек. И это не считая пехоты на всех остальных кораблях. Общее же число погибших приблизилось наверное уже к десяти тысячам. А битва ведь ещё не завершилась.

Лави тем временем всё-таки заметила падающие корабли Дизита. Понять что на самом деле происходит у неё не составило труда и я стал свидетелем её слёз. Она продолжала исправно выполнять обязанности навигатора, но слёзы не переставали течь из её глаз. Об этом я догадывался по её всхлипам, которые она безуспешно пыталась сдержать. Сил посмотреть в зеркало на её лицо у меня не было. Надо будет сегодня сводить её в бар к Теодору. Конечно, пить вредно и до восемнадцати там обычно не наливают, но я попрошу его сделать исключение. Иначе боюсь Лави просто не сможет уснуть сегодня ночью.

Наконец мы достигли флагмана. Я попросил Лави передать сообщение о наших целях. Пересилив себя она смогла его переслать при помощи сигнального фонаря.

— Дали разрешение на посадку, кормовая палуба, — спустя некоторое время произнесла она. Похоже она немого успокоилась, но глаза у неё по-прежнему были на мокром месте.

Сделав вираж, я снизил высоту и пристроился в корму кораблю. Полётная палуба уже была открыта и я ловко вписался в пятиметровый створ ангара. В ширину проём был сорок метров. Сходу я сел как раз туда куда нужно, за что был удостоен похвалы от присутствовавших тут механика и пилота.

— Неплохо, — сказал пилот, довольно молодой на вид.

Вот уже несколько лет в экипажи военных кораблей включают экипажи ваншипов. На таком корабле как Клайм Солайс размещалось двенадцать ваншипов общего назначения, четыре дальних разведчиков и четыре хэвикарго или транспортников, которые могли взять на борт до трёх тонн грузов или двадцать пассажиров. Соответственно ангар для ваншипов у кораблей этого типа был существенно расширен, по сравнению с теми же ольстерами, которые были слабее во всём — и в броне, и в пушках, и в авиации. Разве что дешевле.

— Я Клаус Барка, спасибо за разрешение на посадку, — отчитался я этим двоим. Конечно я ожидал что меня будет ждать сопровождающий, но похоже он ещё просто не успел прибыть в ангар ваншипов. В этот момент Лави вылезла из ваншипа и поспешила встать рядом со мной.

— Л-Лави Хэд, — представилась она, едва не сбив меня с ног. Краем глаза я заметил, что слёзы на её глазах так и не успели высохнуть. Впрочем, их можно было списать на то, что она летела не одев очки и глаза у неё просто слезились из-за ветра. Такое иногда бывает у навигаторов и пилотов, поэтому их не принято спрашивать почему глаза красные.

Минут через пять ожидания офицер что должен был сопровождать нас до мостика всё-таки добрался до ангара и представившись попросил следовать за ним. Он повёл нас через весь корабль. По пути мы прошли мимо контрольной комнаты силовой установки. Как и на всех военных кораблях Анатоля и, скорее всего, Дизита, эта комната была запечатана. Доступ туда имела только Гильдия. Из неё шло управление двигателем. И из неё могли отдать команду на отсоединение установки от корабля, что означало бы для последнего неминуемую гибель.

Когда мы проходили мимо я невольно бросил взгляд на крепления силовой установки. Мне почему-то стало очень страшно. Стало казаться что вот-вот и они разомкнуться в ответ на поданный из комнаты управления сигнал. От этой мысли я покрылся холодным потом. Мне было очень неуютно в этом мрачном месте. Неужели всё что отделяет корабль от гибели это вон те два десятка хрупких на вид крепления? Если это так, то стоит отдать должное экипажам этих кораблей которые не бояться летать на них, несмотря что они могут в любую секунду прекратить своё существование, если на то будет воля Гильдии.

— Скажите... А мы победили? — внезапно спросила Лави нашего сопровождающего. Настолько внезапно, что на фоне моих мрачных мыслей этот вопрос показался мне абсолютно неуместным. Но я предпочёл промолчать. Не хотелось давить на Лави.

В этот момент сопровождающий нас офицер остановился и повернулся к нам. Его лицо было бесстрастным но затем он улыбнулся.

— Что? Конечно победили! Это Великая победа для нас, флота Мацейна! — объявил он и задрал большой палец вверх. Типичный вояка. В этот момент Лави схватила меня за руку и потащила меня вперёд. Я не стал сопротивляться, так как окончательно потерял из виду то, что происходит у неё в мозгах. Столь резкий старт заставил нашего сопровождающего припуститься за нами, чтобы мы не потерялись. — Не туда, направо, направо!

Мы прошли до конца перехода возле силовой установки и вышли к коридору, что проходил по правому борту. С него через иллюминаторы открывался вид на несколько кораблей флота. И в тот момент когда мы проходили по нему корабль сильно тряхнуло. Глянув через иллюминатор на соседний корабль я увидел как на нём сверху расцвела вспышка взрыва и он сразу просел метров на десять. Конечно корабли Анатоля имели самое сильное бронирование как раз по верхней палубе, где и размещались все башни с вооружением. Вот только соседним кораблём была Армада, класса Голиаф. В отличие от Клайм Солайс они обладали меньшой толщиной брони, 300 мм против 400, хотя и были заточены именно под оборону и имели вдвое большое число пехоты. А судя по тому насколько сильным был выстрел, огонь вёлся из 40-ка дюймовых орудий Дизита. Но если это так, то получается их кораблей в Минагисе значительно больше чем я видел изначально. И единственная причина почему их не обнаружили до сих пор заключается в том, что они скорее всего прятались в Гранд Стриме.

Репарасьон. Только эти корабли могли себя чувствовать относительно комфортно в Гранд Стриме. Этому способствовала их отличная аэродинамическая форма и решётчатая конструкция. В бою такая особенность была слабым звеном этих кораблей, но в Гранд Стриме была необходимым условием. И сейчас ещё одна эскадра этих кораблей, которая до этого пряталась в воздушном потоке разделяющем Анатоль и Дизит, спустилась вниз и вела обстрел флота Мацейна.

Мы уже бежали по коридору, когда сопровождавший нас офицер остановился у иллюминатора и прижался к стеклу.

— Телемеус сбит, — произнёс он. Но затем спохватился и побежал вперёд указывая нам дорогу. Телемеус был ещё одним броненосцем класса Голиаф. И похоже его как раз подвела слабая броня. 3381 человек, столько было на борту Телемеуса. А спустя минуту я услышал чудовищный взрыв. Должно быть это рванули топливные танки Телемеуса. От того взрыва наш корабль нещадно тряхнуло. Десять тысяч тонн высококачественного топлива не шутки. Мы уже подходили к мостику, когда услышали что был подбит ещё и Ансвеллер. А это было уже серьёзно, так как он был однотипен Клайм Солайсу. На нём было 2857 человек и если двигательная установка отделиться они погибнут. Наконец мы вошли на мостик.

— А как же рыцарская честь? Где же она? — услышал я чьи-то слова. Посмотрев в сторону где должен был быть Мацейн, я увидел Герцога и его помощника. Судя по всему последние слова произнёс именно он, так как стоял в сгорбленной позе, уперев кулаки в стол. Мацейн же сидел прикрыв глаза, но я прекрасно понял насколько ему сейчас тяжело. Один корабль потерян, а второй под угрозой, более трёх тысяч подчинённых ему людей погибло. Вот что значит командовать флотом.