— Страхи небесные, — Никодим заволновался. Перекрестился. Недоверчиво огляделся по сторонам. — Ну, а ты? Нешто захолонулся — эка силища-то на тебя прёт?
— Кто, я? Да, не в жизнь! Думаю, врешь и не такое бывало! Снова прицелился. Хрясть... Рубанул ему по второй лапе. Снес напрочь... Кровищи еще больше, медведь кричит ещё сильнее. И все равно топает на меня.
— Да, — Прохор произнес задумчиво. — Бывает же! Пойдет человек в лес — один погуляти. Дров нарубить или ягоду, какую собрать! А тут такие страхи...
— Ну, потом-то, что? — нетерпеливые караванщики перебили купца. Они обступили Рязанцева со всех сторон.
— Я же говорю — здоровый такой, крупный... — ночной "герой" ещё больше развел руки, показывая величину медведя.
— Небось шатун — семилетка... Не меньше, — Федор многозначительно пробубнил откуда-то сверху и развел руки, пародирую хозяина. Все посмотрели на размеры его лапищ разведенных в стороны.
— Нелегкое дело совладать с сим зверьем, — какой-то бородач заявил авторитетно. — На такого надоть яму рыть, да всем селом на загон выходить.
— Видишь, что люди говорят с опытом. — Прохор по-прежнему недоверчиво смотрел на найденыша, не веря его рассказу. — А ты как поступил?
— Так ведь один пошел, — "честный фантазер" начал оправдываться. — Вы же вчера все здесь остались, не поверили, что Топтыгин рядом ходит... И что было делать? Пришлось проявить военную смекалку, хитрый ход... Забежал я со спины и к-а-а-к... по нижней лапе ударил. Кровища как хлынет!
— Ну, и? — мужики открыли рты и уставились на путешественника, ожидая продолжения рассказа.
Рассказчик выдержал концертную паузу имени Станиславского, перевел дух и окинул поляну взглядом с благодарными слушателями.
— Чего там дальше было? С медведем-то? — Федор заинтересовавшись, приподнялся с земли.
— Сказывай шибче... Не тяни ты собаку за ногу, — тощий Василий пытал говоруна. Он притопывал от нетерпения ногами в лаптях, и тыкал соседа в бок локтем.
— Отрубил мишке ещё одну лапу... — Рязанцев наконец-то продолжил свою правдивую историю. — А он — живой! Двигается на меня, прыгает на одной ноге, пасть огромную открыл и ещё страшнее ревет.
— Ось-ка, ты пошматри, — заметил кто-то из мужиков. — Дрессированный наверно!
— Тогда я ему по голове как рубанул! Так сильно, что чуть топорище не поломал... И завалил косматого, — ночной гуляка закончил повествование, ожидая криков "бис" и аплодисментов. Но вместо этого раздался дружный хохот.
— Ведь экое дело... Горазд же ты врать, — мужики засмеялись. Начали поглаживать бороды, охлопывать себя, будто выбивая пыль из боков.
— Хорошо, что ты одного медведя встретил, а не несколько? — тощий мужик смеялся громче всех.
— Нет, как он его вообще не изрубил по кускам? — Прохор подержал смех возниц. — Ну, Попутчик! Ну, и сказочник же ты! Твоими устами бы мед пить.
— Ладно, кто не верит в честный и правдивый рассказ, тот ничего не ест, — произнес обиженно Алексей. Он снял с огня готовый шашлык. Призывно посмотрел на караванщиков.
Оказалось, что поверили все. Вид подрумянившегося мяса и запах от блюда с приправами стоял такой, что слюни бежали у всех опытных медвежатников. Ещё бы! Замоченный шашлык в собственно изготовленном маринаде со специями у Алексея получился аппетитный.
— Доброе дело! — караванщики одобрительно шумели. — Такого лакомого мяса мы никогда не едали.
— В жизни не знал, что медведи такие вкусные, — чернобородый Никодим хвалил кулинара больше всех.
— Можно подумать они медведей каждый день употребляют, — путешественник размышлял, вспоминая про похлебку, которую предложили уму вечером.
— Ну, что? — Прохор насытившись мясом, подсел поближе к путнику. — По лесу бегал всю ночь — как волк? Али под кустом спал?
— На медведя ходил! — охотник опять начал оправдываться, готовый заново повторить свой "правдивый" рассказ. — Всю ноченьку ноги по кустам бил! Глаз не сомкнул.
— Может, вспомнил чего? — Коробейников хитро посмотрел на гуляку.
— Вспомнил, но немного... — странник процедил настороженно после паузы. — Вспомнил, как зовут меня.
— И как? — торговец сразу же оживился.
— Алексей. Фамилия — Воронцов.
— Слушай, Ляксей, который Воронцов, — Прохор немного подумав, запел свои песни. — А не того ли ты Воронцова сын, который с пьяну баржу на Москве реке утопил?
— Нет... у меня вроде в Москве, знакомых и родственников, — Рязанцев произнес неуверенно.
— Не знаю... Не знаю, — Прохор потер подбородок. Он поднялся и обошел кругом попутчика. Осмотрел его в анфас, в профиль. Задумался. Почесал затылок. — Не кручинься, паря... В Москве Воронцовы-то все на виду. Фамилия — ой, какая известная. Тут надо подумать, крепко подумать, что ты за птица.
* * *
Низкое вечернее солнце пробивало мелкие слюдяные оконницы, расцвечивало их переливами красного, бурого, зеленого, серого. Переливистые лучи мазали потолок и стены случайными пятнами. Блики и волны света искажали очертания, скрадывали размеры.
Уже больше часа Прохор и Алексей сидели в придорожной харчевне, в которую зашли поужинать, остановившись на ночлег. До Москвы осталось менее суток езды. Ночевать в поле путешественником не захотелось, поэтому они решили устроить трапезу и переночевать в нормальных условиях. Путники успели поесть, попить и сейчас вели разговоры на разные отвлеченные темы. Правильно будет сказать, разговор вел Прохор. Алексей молча сидел и угрюмо слушал повествования о "раздольной купеческой жизни". Молодецкое состояние вернувшееся к Рязанцеву "кипело" и будоражело кровь. Оно бурлило и требовало от вояжера размаха, событий. А тут... кроме скучных, медлительных, заунылых рассказов о знакомых Коробейникова, ничего глобального больше не происходило.
— Драку бы кто-нибудь устроил, что ли? — Алексей с тоской посмотрел по сторонам. — Всё хоть развлечение, в этом забытом богом месте. — Странник потянулся. — Я даже готов помочь местным приятно провести время. — Он сцепил пальцы на руках. Выгнул ладони. Потянулся. Подвигал плечами. Покрутил головой. Оценивающи посмотрел на широкие лавки и тяжелые деревянные столы, на пузатых дубовых ножках, одиноко стоявшие вдоль стен. Решительно вздохнул и с интересом начал рассматривать посетителей харчевни. С левой стороны, у стены харчевни двигались челюсти, чавкали рты, хрустели кости, сыпались крошки, проливалось питье — в безмолвной решимости едоков чудилось ожесточение. Гости молча ели, пили. Объяснялись между собой лишь в случае крайней необходимости — передать, что или подвинуть, да и то вели переговоры больше мычанием.
Справо от него люди напротив громко галдели, смеялись, переглядывались, снова срывались в хохот, глядя на веселые лица своих товарищей.
Внезапно у Рязанцева сильно зачесался левый кулак. А потом ещё сильнее правый.
— Ну, вот и народная примета... К мордобою и деньгам! — путник вскинул голову, внимательно осмотрел барную стойку. Перевел взгляд на соседние столики. — Даже кому-то крупными купюрами достанется. Вон, как раз — два здоровых мужика сидят. Лыбяться и пьяными глазами на всех смотрят. Видно тоскливо им как и мне... А душа требует праздника! Так, нужно срочно организовать какое-нибудь развлечение.
Алексей повернулся в сторону незнакомцев. Внимательно осмотрел их. Оценил возможности бойцов на силу, умение, алкогольное состояние. — То, что нужно... — странник принял решение и начал подыматься. — Нужно кому-то срочно от кого-то передать "пламенный привет". Вот, например от того "бугая" мирно спящего за столом. Да! Нельзя столько "принимать на грудь". Тем более перед дракой. Хотя... Нет! Двое на одного — это не интересно. Не по-спортивному, — затейник остановился на половине пути. Снова уселся на табурет. — Как-то мелковато. Жаловаться потом начнут... — поединок не засчитают... Скажут — подстроено. Ладно — пусть скучают дальше!
Скиталец перевёл взгляд на входную дверь. Оценил её надежность. Поглядел на присутствующих у противоположной стены харчевни.
— Лучше, тому... Задиристому помещику. Который с охраной сидит у окна, — забияка принял новое решение. — Как он на всех вызывающе смотрит! Как орет на крестьян. А что? Устроить революцию. Выступить за обездоленных. — Алексей задумчиво почесал нос. Глубоко вздохнул и медленно выдохнул воздух. — Не... Дворянство обидится. Крестьянство не поймет. А мне потом придется декреты писать, землю делить... А оно мне надо?
Неудачливый балагур повернул голову в другую сторону и начал оценивать галерку заведения.
— Интереснее всего будет привлечь к разборкам, вон ту, группу ребят — бандитской наружности. Они сидят в самом углу и подозрительно сильно шумят? Музыка громко — гусляр надрывается. Ироды! Совсем несчастного парня загоняли. А можно вести себя потише? Вояжер встрепенулся. Довольно потер ладонью колено. Радостно сжал кулаки. — Да!... И время уже ближе к одиннадцати. Никакого соблюдения норм соц. общежития. А бабушки соседки с верхних этажей уже жаловались... И сосед снизу заходил. Стучат грит по полу — нехристи. Люстра от них вместе со шкафом шатается... Жизни от изуверов — никакой.
— Решено! С них и начнем! — "Борец за порядок" поудобнее уселся на табурете. Положил ногу на ногу. Начал барабанить пальцами по столу. — Подойду как всегда... Мило улыбнусь... Скажу вежливо... Молодые люди, а вы знаете... Вон, тот, "скромный юноша в роговых очках", мирно дремлющий от усталости за "партой" назвал вас "безобразниками и фулюганами". И более того всех ваших друзей, знакомых и родственников сравнил с лошадиными какашками. — Рязанцев улыбнулся мило, по-доброму, про себя. Вот, так — всё просто...
Алексей мысленно получив все разрешения и согласования от контролирующих органов и организаторов боёв без правил, прислушался к разговору потенциальных жертв. Осталось только найти повод, чтобы подойти и начать склоку.
Прохор отвлек мирного посидельца от разработки гениального плана.
— Что-то ты не весел, Ляксей? Али вино тебе кисло? Или еда не по нраву? Может быть ещё, что? Хочешь, гусляра позову? Песнь споет душевную, — купец попытался разговорить Рязанцева.
Да, драка на время откладывалась...
— Ну-у, иди... Зови, — путник произнес с кислой физиономией убитого скукой и нарзаном страдальца.
Через долгие пять минут откуда-то из-за соседних столов выплыл гусляр. Музыкант не торопясь скосил глаза на икону божьей матери, освещенную желтоватым огоньком лампады, прошептал несколько слов молитвы, перекрестился, покашлял в кулак, выбрал свободное место напротив путников, сел. Он пристроил на коленях гусли и, склонив набок белоснежную голову, стал проворными пальцами перебирать струны, напевая скороговоркой:
Встань, пробудись, мое горюшко!
Сними со стены тяжелы сабельки.
То всё мечи то булатные.
Ты коли, руби сабельками
Ворогов клятых, лиходеев-татар!
...Это была не то песнь о вещем Олеге, не то о князе Игоре, не то еще о каком горе — злосчастье от которого все благополучно погибли. От такого пения у путешественника заныли зубы. И в носу зачесалось так, что захотелось чихать.
— Слушай, Прохор, а повеселей в его репертуаре — ничего нет? Ну, там... Тили-тили? Трали-вали?
— Нет... — Коробейников произнес философски подняв указательный палец. — Песнь — она должна за душу брать и чувства возбуждать!
— А может быть, тут игры есть, какие-нибудь, на деньги?
— Нечего глупостями заниматься. — Прохор отмахнулся от найденыша. — Денежная игра никогда не доводит до добра.
— Ну, тогда развлечения? — новая попытка почти уснувшего странника поднять себе настроение. — Например: боулинг, бильярд или шест с крутящимися девчонками гоу гоу? — Рязанцев с надеждой посмотрел на спутника.
— Не знаю про, что ты сказываешь. Но у нас такого нет, — Прохор начал оправдываться.
— Все-таки придется развлекаться самому... — Путник нервно задрыгал ногами под столом. Начал от нетерпения щелкать пальцами. — Интересно харчевня у них застрахована от стихийных бедствий? Или пожаров, каких? — Пронеслось в голове у Рязанцева. Он встал и направился в сторону активно шумевших мужиков, на которых постоянно жаловались соседи со всего района.
— Погодь, — Прохор схватил найденыша за руку. Он заговорщицки посмотрел сперва в одну сторону, затем в другую. Наклонился поближе и почти в самое ухо прошептал. — Есть у меня в повозке одна вещь — азартная. Сам правда в нее редко играю, да и церковь такое не поддерживает. Могут строго наказать за это... Но вроде ты не здешний. Да и не из трусливых!
— О-о-о... и, что же это? Наперстки, кости? Может быть — однорукий бандит? — напарник хитро посмотрел на Коробейникова.
— Что ты... Что ты, — купец замахал руками.
— Ну, не рулетку же ты в повозке спрятал? — вояжер спросил заинтригованно.
— Не знаю, что такое вулетка или одинокий бандит, — Прохор, недоумевая, посмотрел на Алексея. — Даже не догадываюсь, про, что ты говоришь. Короче... Сейчас принесу.
— Да заинтриговал.... Что же он там спрятал? — мысли никак не могли собраться вместе в голове путешественника. От нетерпения он снова забарабанил пальцами по столу.
Через несколько минут купец принес сверток, бережно развернул его и достал... шахматы.
— Вау!.. — Рязанцев взял шкатулку и покрутил её. — И что? Это сейчас под запретом?
— Вообще-то церковь не одобряет азартные игры. — Прохор опасаясь "дурных взглядов" посмотрел по сторонам. — Говорят там, у немцев, если их батюшка узнает, то может наложить епитимью.
— Давай потихоньку, — молодой интриган прошептал негромко — как малолетний курильщик за гаражами. — Главное не затягиваясь. А если вдруг поймают — скажем, не наше! Или злодеи подбросили... А мы как добропорядочные граждане — как раз несли сдавать их.
* * *
Первые две — три партии Рязанцев проиграл Прохору вдрызг. Потом купец выиграл у него ещё два раза. В последней игре Алексей уже почти победил, (Примечание автора. Для победы найденыш решил использовать беспроигрышные козари из будущего — он незаметно возвратил на доску проигранную туру, коня и пару "проходных" пешек.) Но! Несмотря на значительную фору в фигурах, всё равно проиграл.
— Ты, хорошо играешь! — чемпион воскликнул громко на всю харчевню.
— Обычно, играю, — Коробейников начал смущаясь, оправдываться.
— У себя дома — я играл лучше всех! — странник поднялся с места и на всё помещение произнес. — И все это признавали. Даже учитель филологии и словесности нанятый моим тятенькой за границей. Он часто хвалил меня и говорил, что у меня талант к игре. Но видно — сегодня не мой день.
Рязанцев призывно посмотрел по сторонам заведения. Почесал левую ладошку. Затем наклонился к купцу.
— Я знаю почему проиграл, — Алексей зашептал еле слышно. — Дома я всегда играл на деньги. А тут — играли на интерес.
Проигравший икнул. Затем резко выпрямился и громко выдал результат своих размышлений. — Вот, если на деньги! И не на "сухую" — то я выиграю все партии! — Он гордо осмотрел "шахматный зал" с присутствующими "козявками". После чего размашисто махнул рукой, взял большой стакан вина и залпом выпил его содержимое. Громко икнул, после чего показательно занюхал изгиб локтя.
