Кто поверит эху? - Часть 3

Не дождавшись утвердительного ответа, прищурился не по-доброму:

— Я не прав? Или... Опять из-за этой девчонки?

— Не знаю, как быть теперь... Я узнал кое-что. Возможно, она в опасности.

— Тебе-то какое дело? Это уж чересчур.

— Слишком много неясного... я не могу так, хочу понять, — он поворошил угли в костре, замолчал надолго.

— Раньше ты был куда умней.

— Я давно веду себя как последний дурак.

— Признайся же наконец — все с первого дня было ради этой девки, а не чести отряда!

— Она не девка...

Товарищ лишь хмыкнул. Лиани продолжил, глядя на угли:

— Если бы все так просто, я бы не отрицал. Да и не нужен я ей. А она... не знаю, кто на самом деле, и сколько сказала мне правды. Понимаешь, не знаю!

— Да что за небесная красавица такая! — вскинулся Орни.

— Не в красоте дело. Не в девушке вообще. Но скажу, если хочешь. Она как росинка под солнцем — маленькая, переливается, страшно тронуть, и смотреть страшно — пока глядишь, высохнет...

— Точно человек конченный, — пробормотал Орни. — Раз уж заговорил, как в рукописях... Как понимаю, являться с повинной ты не намерен.

— Намерен, это мой долг. Или я, по-твоему, последний трус? Но сперва я должен сделать другое. Раз так сложилось... Пожалуйста, поверь мне еще раз.

— И чем же займешься в городе?

— Постараюсь спрятаться, что же еще. Чтобы меня не узнали. Выясню, что к чему.

— И... что?

...Хоть не поверил словам болотной нежити, но червячок сомнения под сердце прокрался. Только вот говорить об этом никак нельзя.

— Хочу пролить свет кое на что.

— И увидеться с этой своей?

— Может, и так.

— Сердечные дела важнее всего на свете? — приятель недобро прищурился.

— Да нет же... Что еще остается делать? Я ж не знаю, где она бумагу эту добыла, и чем ей отвечать.

— А ну-ка, погоди, — Орни привстал. — Она — бумагу? Значит, это твоя девка ее привезла?

Лиани с недоумением глядел на приятеля.

— Видишь ли, так никто и не сумел рассказать, откуда у них приказ и куда делся. Так и умерли, недоумевая. А оно вон как. Ну, понятно тогда, почему ты хочешь за ней вернуться. И когда же вы сговорились?

— Орни?

— Да не прикидывайся!

— Это ты расскажи мне все толком! — не выдержал Лиани. — Стал бы я тут сидеть, как дурак, если бы знал хоть что-то! Давай, выкладывай сразу, а не частями!

Орни выругался, с силой воткнул в землю нож.

— Нет уж, теперь твоя очередь говорить! И не увиливай, "не знал" он! Побольше нашего знаешь!

Этот приступ гнева оставил Лиани. Юноша задумчиво посмотрел на темнеющее небо.

— Энори Сэнна оказывал ей покровительство... Неужели он ничего не сумел выведать?

— А она высоко взобралась, — отметил Орни. — Ты-то откуда знаешь?

— Да не скалься ты... Знаю.

— И что? Решил, что ли, снова ее похитить?

— Сущий с тобой! Даже если это он...

— Договаривай, — голос Орни стал жестким.

— Что договаривать! У кого еще девочка без гроша, без дружеской руки могла такое добыть, как не у своего покровителя? Ведь и может он больше, чем простой человек, о его даре все знают...

— Заткнись, — сквозь зубы проговорил молодой человек. Поднялся, шагнул назад. — И не смей впредь... То, что я беседую тут с тобой, как с порядочным человеком, не дает тебе право поднимать голос на тех, кто неизмеримо выше!

— Да что ты, Орни!

— Забыл, как он от поветрия деревни спас, запретив причаливать кораблю с юга? А я помню, у меня брат через это спасся, как раз на пристани был. Горел потом тот корабль...

— Вместе с еще живыми.

— Что с ними было делать? На берег пустить? Ну, и за это не мы в ответе. Там кто-то уронил лампу, или еще что... от них сами небеса отказались.

И сам к небу глаза вскинул. Уже почти смерклось, только над краем сосен все было оранжевым, а чуть выше на темно-синем светился месяц. Их собственный костер тоже почти погас, и Орни глянул дальше, туда, где огонь для себя развели его спутники. Не просто глянул, еще и качнул головой чуть заметно.

Хоть и невысоко еще поднялся по службе, чутье у Лиани было отменное — успел уклониться, и разворачиваясь, вскочить на ноги. Напротив возникли двое новобранцев с длинными тяжелыми палками, — и подоспел третий, с кинжалом; если б Лиани промедлил, получил бы по голове. Вряд ли убили бы — не та задача, но ранили, чтоб не сопротивлялся.

— Орни, ты что? — обернулся к приятелю. Тот, скрестив руки, наблюдал шагов с трех.

— Я верил, ты хоть раскаешься, вернешься сам — а ты думаешь только о той девке. Попробуй хоть о семье подумать, если от сослуживцев отрекся. О долге и чести и не говорю.

Перед глазами встали лица родителей, братьев, сестер... уже почти бросил оружие наземь, но вспомнил зеленоватый отблеск на лице ночного гостя, его слова. Если сейчас сдаться, все будет напрасным.

— Ты прав, — сказал он. — Я не стою доброго слова, — положил руку на рукоять сабли.

— Не дури. Нас пятеро.

— Из которых трое пока никуда не годятся, а еще один так себе — ведь твоего слугу не натаскивали, как нас?

— Лучше сдайся добром.

— Мог бы уже понять... — он не договорил, неуловимо быстро переместился в сторону и дважды ударил рукоятью лэ новобранца с кинжалом. Тот согнулся, хватаясь за голову и солнечное сплетение одновременно, повалился на бок. Лиани подобрал выпавший кинжал.

— Ах, вот ты как... — протянул Орни. — Ну, смотри, сам захотел.

Еще одного новобранца он сумел одолеть почти сразу, ранив в предплечье. Густой сумрак мешал — Лиани боялся убить кого-нибудь. А новички скорее создавали помеху былому товарищу, чем помогали, но уж очень хотели себя проявить. Хуже всего было с Орни — этот драться умел, и во время учебных поединков приятели были равны. Его слуга тоже оказался весьма неплох, и действовал в лад с хозяином. Третьего новичка удалось зацепить лезвием по ноге, и он тоже выбыл из схватки, но тут отдышался первый. Подхватил жердь, оброненную товарищем, и снова ринулся в атаку. Уклоняясь от него, самого безобидного, Лиани и споткнулся о корень, упал на колено, опираясь рукой на влажный мох. Подвело тело, не до конца восстановилось.

Орни тут же прыгнул, приставляя к горлу холодное лезвие, а слуга подоспел с другой стороны. Короткое проклятие невольно само сорвалось, и Орни, услышав его, рассмеялся недобро. Велел новичку взять веревку и связать руки пленника. Тот ринулся к дорожным сумкам, но через миг вскрикнул и захрипел.

— Гляньте, что там! Да свет прихватите, — скомандовал Орни раненым новобранцам, все еще не опуская саблю. Глянул на почти погасшие угли, выругался. И тут один из младших спутников закричал. Он пятился, глядя меж древесных стволов, а затем побежал, будто спасение висело на волоске. За ним кое-как побежал и второй, раненый в ногу; он опирался на жердь, недавно служившую оружием.

А когда к оставшимся приблизилась чуть светящаяся гнилым зеленоватым светом фигура с глубоко запавшими глазами, Орни и его слуга тоже кинулись прочь.

Лиани поднялся. Всмотревшись, недалеко от второго, тоже почти угасшего костра увидел лежащее тело. Неловкая поза, не для живых.

Тварь приближалась к нему самому, но медленно, будто нехотя и не желая пугать. А может, считала, что добыча никуда не денется.

Тот, с болота...

Иди ближе, подумал юноша. В хижине я с тобой говорил, но сейчас...

Существо напротив усмехнулось. Близко оно стояло... Лунный свет вспыхнул и померк на длинных клыках, глаза вспыхнули вначале зеленым, потом багровым. Лиани сжал рукоять сабли, готовый в любой миг отразить нападение.

— Ты неплохо с ней управляешься, но для меня она не опасна, — сказала тварь почти ласково. — Не подпускать к себе какое-то время сможешь, но потом ты устанешь.

Заметив, как рука Лиани легла на амулет, подарок монахов, поморщился:

— Да, мне неприятно. Но слабовата вещь...

И, будто насладившись чужим страхом, нежить начала изменяться: черты стали вполне человечьими, и даже приятными глазу. Там, на болоте, тварь не походила на обычного смертного, а сейчас отличий не было. Лиани предпочел бы прежнее обличье; сейчас, когда погасло зеленоватое свечение, ночного гостя было хуже видно; хоть и стояли на поляне, месяц было недостаточно силен.

— Так тебе проще? — спросил нежданный помощник.

— Я же знаю, каков ты, — ответил Лиани, и вновь бросил взгляд на лежащего. Вдруг... Но медлил, не решаясь напасть: проиграв Орни, не был в себе уверен.

— Ему ты уже не поможешь. Идем, — болотный выходец указал в сторону черных деревьев. — Бери своего коня, пока эти двое не вернулись.

Говорил настолько уверенно, что юноша ощутил замешательство. А тварь пояснила, видно, растерянность его поняв по-своему:

— Те, которые удерживали тебя. Они не трусы, и отважатся посмотреть, что здесь. Остальные не придут.

И уже с нетерпением:

— Ну что же? Будешь стоять, предпочтешь умереть или все же пойдешь с тем, кто дважды тебе помог?

— Куда?

— Подальше отсюда, для начала. Твой конь на месте, их лошадей я спугнул.

Когда Лиани взялся за повод своего скакуна, тварь усмехнулась:

— В седло можешь сесть, если хочешь, это неважно. Лошадь пойдет медленно, пока я так хочу. На сей раз ты просто так не сбежишь.

Юноша не стал испытывать судьбу, повел за собой коня; спросил, намереваясь вновь выгадать время.

— Кто ты?

— Я был человеком, как ты догадался. Пока довольно, — глухим и ровным был его голос.

— Что ты от меня хочешь?

Спутник шел на шаг впереди, и даже не оборачивался. Темное пятно в лунном свете. Уверен, что и пытаться скрыться, и нападать равно бесполезно?

— Я слышал ваш разговор, — сказал он. — Ты теперь уж точно вернешься в город. Так помоги мне справиться с тем, о ком я говорил.

— Помогать нежити? Ты считаешь меня сумасшедшим? Да и не до него мне сейчас.

— Недолго тебе так думать, — рассмеялась тварь, у Лиани мороз по коже прошел. — Считаешь, хуже смерти ей ничего не грозит? А может, надеешься, Энори ее защитит получше тебя? Может и так, ненадолго, а может и нет — если твой приятель вовремя успеет с вестью. Или его со свитой надо было тоже убить?

— Нет, — почти беззвучно отозвался молодой стражник.

— Поспеши, если очень повезет, Энори будет в отъезде. Тогда забирай свою милую, пока она не лишилась не только жизни, но и посмертия, и возвращайся.

— К тебе?!

— Без моего совета он вас отыщет. Ну, а если Энори в городе, оставь ее и все равно возвращайся ко мне, иначе уж точно никому и ничем не поможешь.

— Я не понимаю, — Лиани надеялся, как и в прошлый раз, на силу рассвета — а пока мог только спрашивать, благо тварь не отказывалась отвечать. Страшно это было — разговаривать с мертвым. Если б не дни, когда уже считал мертвым себя, наверное б не сумел... — Ты ненавидишь его из-за пустых угроз?

— Если бы только слова...

Неохотно продолжил, будто бы через силу.

— Что ж, придется сказать, раз и мне нужна твоя помощь. Расскажу тебе сказку. И он ее знает. Говорят, в прошлые дни один колдун наложил заклятье на свою соседку, очень злую женщину. Заклятье свело ее в могилу... но вот беда, оно же сделало ее призраком, куда более злобным, чем при жизни. Тамошним монахам и заклинателям не под силу оказалось уничтожить призрака, от которого страдали все окрестные селения. Тогда один сообразительный человек, долгое время проживший отшельником, придумал вернуть душу женщины в живое тело. Он раздобыл некую вещь, велел своему маленькому сыну развести костер и прочесть заклинание — на зов этой вещи, чистого существа и огня откликнулся призрак, решивший, что посланники Неба зовут его и наконец заберут с собой. Видя, что душа его не замечает, привлеченная пламенем и заклинанием, человек быстро вселил ее в тело лесной собаки, а зверя убил заговоренным клинком. С тех пор жители округи вздохнули свободно...

Только ветки похрустывали под ногами, да где-то холодно и одиноко кричала сова.

— У тебя была женщина? — спросил Лиани после долгого молчания.

— Да, была.

— И ты веришь в сказки?

— В ней достаточно правды, хотя много и вымысла.

— Но с чего ты взял, что ему есть дело до нее, теперь, когда ты сбежал?

— Я не хочу, чтобы он успел про нее вспомнить.

— А если уже...

— Я знал бы, — коротко ответил страшный его попутчик.

Снова тишина воцарилась, и сова замолчала — но проснулись предрассветные цикады, их скрежет и стрекотанье внушали надежду Лиани.

Только ровный, поставленный, чуть хрипловатый голос раздавался ближе. Будто нежить стосковалась по собеседнику...

— Он не такой, как мы. Если верно, что демоны возникли из самого темного в человечьих душах, может, верно и то, что Забирающих породил союз демонов и нежити.

— Ты разговорчив для мертвого.

— Не обычного мертвого.

— И ты думаешь о чем-то помимо пищи?

— Я любил читать, — усмехнулся нечеловек. — И, когда я в полной силе, я еще и в полном разуме.

Он заметил, что спутник прислушивается к звукам леса; кроме цикад, вдали раздался нежный серебряный свист горихвостки, предвестницы утра.

— Да, скоро рассвет. Но успокойся, не ты тянешь время, а я сам говорю с тобой. Я нужен тебе, хоть ты и не веришь в это. Один ты не справишься, а когда поймешь, будет поздно. Не веришь мне?

— Нет, — Лиани снова нащупал амулет под рубашкой. Бесполезен, или все-таки держит на расстоянии?

— Не заставляй думать, что ты дурак, — сказала тварь издевательски, и другим уже тоном: — Я тоже на все готов был ради своей любимой, своей жены... я отказался от жизни ради нее. Ты сделал нечто подобное. А теперь у нас общий противник.

— Я не заключаю таких сделок.

Нелюдь словно прочел его мысли — коротко, зло рассмеялся.

— А ведь ты знаешь, что я прав, или скоро поймешь. Хорошо спастись его помощью, заплатив той, кого любишь? Скажешь, я ошибаюсь? Дело только в воинской чести?

— Неважно. Она не моя вещь и выбирает сама. Я пошел бы против ее воли, только чтобы спасти.

В лице нежити промелькнуло нечто, похожее на согласие.

— Да, ты знаешь, что такое любить... Тебя я не трону, скорее всего.

— Не могу пообещать того же тебе. Ты не должен ходить по земле.

— Подумай, — сказала нежить. — В городе я не помощник — будь осторожен. Разузнав все, ты решишь вернуться, хоть сейчас и не веришь мне. Найти предмет, который хранит мою душу, ты не сумеешь, но приходи в эти места — я сам отыщу тебя.

**

Я думал, он тоже убит, говорил Орни, стоя перед Макори. Но тела не было на поляне, и не было его лошади. Наших коней, видимо, напугали — они разбежались в разные стороны. Мы пошли по следам Айта, но потеряли их на другом берегу ручья. Своего коня я найти сумел, он откликнулся на мой свист. Я виноват в том, что упустил беглеца, но мои спутники подтвердят хоть перед священными алтарями предков — ночная тварь выглядела так, что и полководец мог бы обратиться в бегство. Но лишь одно тело осталось на поляне, и Лиани Айта сам увел своего коня. Странно, почему тварь его не тронула — тут что-то нечисто.