Проходной двор

Компенсаторные возможности тела можно перестраивать не меняя основную матрицу. Можно превратить себя даже в бронированного бегемота, но черты личности в этой сущности все равно будут сохраняться. Всю матрицу не изменишь, да и необходимости в этом нет. Лисин теперь со стороны рассматривал собственное тело, скрюченное в позе младенца в анабиозной камере растения симбионта. Во всей его младенца анатомической и физиологической красе. Мда, красоты не видно, в наличии конфуз и общая стеснительность, планка самооценки медленно падала вниз. Тело надо рихтовать под открывшиеся возможности и суровую местную действительность. Уже было ясно, что основной бедой Леса было однобокое восприятие окружающего. Как там говорили,— за деревьями леса не видно. Вот оно тут в буквальном и переносном смысле. Увлекшись глобальными вопросами, Лес упустил из виду собственное окружение. Система была согласна, Лисину надо выбираться из дерева и своими глазами определиться на местности с друзьями и недругами цивилизации деревьев. Планета полна холода. Деревья не заметили роста интеллекта и технологий остальных людей, да и людей ли. Лес рядом с собой ощущал порядка пяти дыр, из которых сквозняком в неизвестном направлении выносило энергию, материю и время.

Лисин собирал себя обратно в кучу, совершенствуя тело с учетом новых знаний, оттачивая их в умениях. Нет никакой необходимости превращать себя в гору накачанных мышц, овладевать мыслимыми и немыслимыми техниками борьбы и всяческими способами умерщвления живого. Нет никакой необходимости придумывать экзотические способы развоплощения неживого. Зачем это сущности, владеющей волновым и темпоральным управлением. Есть ли необходимость напрягать себя в немыслимом физическом усилии в борьбе с живым, которое тебя в разы больше и сильнее, если минимальным воздействием на объект ты можешь прекратить поступление сигналов в его мозг или в сердце. Живое, такое ранимое, такое прогнозируемое, такое просчитываемое, не взирая на то, мыслящее оно или так, набор рефлексов. Но себя подстраховать тоже не мешало. А это вело к апгрейду собственной тушки на предмет прочности и выносливости. Тушка должна определять и локализовать яды, уметь их моментально выводить или утилизировать для собственной пользы. Телу следовало воспитывать повышенную регенеративную способность, строить места для аккумулирования резервов энергии и припасов. Не надо смеяться над пузом у взрослого мужика, там запасов без меры. Плохо то, то никто не умеет моментально эти резервы из жировых клеток брыжейки кишок доставать. В селезенке крови на пол организма, а человек умирает от кровопотери. Все свое нажитое приходилось ревизовать, переосмыслять и пытаться совершенствовать. Основная задача сводилась к автоматизации процессов. При контроле сознанием все работало без нареканий, но сознание не предусматривает управление всех процессов в организме вручную. Вот Лисин и объединял в себе патологоанатома, слесаря из автосервиса и члена кружка юных техников. Отдельно все работает, вместе ничего работать не хочет. Одно время Жора забоялся, что себя родного сломал как ребенок игрушку, но время лечит даже страхи. Дело медленно пошло. Если выводить процесс из бессознательного на уровень сознания, проводить ревизию и апгрейд, возвращать улучшенное бессознательному обратно, то после трех суток легкого шторма в организме, все успокаивалось и начинало работать с новыми параметрами. А вот если подружить паранойю с бессознательным, а потом назначить их на должность ангела-хранителя. Мда, скачок в развитии получается довольно резкий. Появляются такие идеи в защите себя самого такие, что и нападения не надо.

Глаз как у орла? Строим возможность видеть во всех диапазонах, проверяемся, тошнит, но видно все от тусклых пятен тепла до невесомых оттенков ультра. Насилуем хрусталик, изобразили довольно приличный микроскоп и совсем недурственный бинокль в одном стакане. Уши пусть слышат всё, что не видит глаз. Но пусть это все регулируется и не забивает мозг какофонией. Нюх как у собаки? В кладовых дерева хранятся животные, от возможностей нюха которых собака отдыхает, берем оттуда для себя и регулируем, вони хватило и при тестировании. Вы видели попытки рвотного рефлекса у дерева? Впечатляет.

Прохождение нервных импульсов и реакция мышечных волокон, с его прежней реакцией, даже при попытке закурить сгорало три четверти спички. Лисин со своей реакцией в автомобиле соглашался только на место пассажира, его реакции при вождении транспорта хватало только на езду по сельским дорогам в вечернее время и по выходным. И то, как-то при обгоне трактора он его умудрился объехать на спичечный коробок. Хозяин машины, который дал Жоре порулить, не мог выдохнуть еще минуты четыре. Нервы надо укреплять, синапсы надо стимулировать, мышечные волокна усиливать, тренировать и еще раз тренировать, прямо по заветам Ленина получилось. И все сливать под руководство паранойи и бессознательного, пусть это все называется защитными рефлексами и не грузит голову. В голове все же пришлось создать автономный боевой центр, аккурат за гордо выпяченным сознанием. Пусть будет, каши не просит, амбиций не имеет, а помочь может. Особенно, если кто-то любит баловаться ментальным контролем, а из центра ему ответ, адекватный, по всем мозгам в длину и поперек. Встроить в кожу возможности, близкие к фотосинтезу, да без проблем. Усилить ее с перспективой всех невзгод, начиная с механических повреждений, заканчивая кислотной агрессией. Холод опять же. Рецепторы холодовые пусть будут регулируемые, кровоток в капиллярах усилить и прочие обмены веществ. В общем, желез всяких полезных в коже добавилось. Кости и связки, конечно, усиливаем, хрящи апгрейдим погибче. Отдельно и довольно долго настраивался желудочно-кишечный тракт и мочеполовая сфера, особенно симбиотические бактерии кишечника. Последние ни в какую не хотели принимать подселенцев, воюя с ними, игнорируя их и всячески третируя, отказываясь выполнять даже согласованные ранее собственные функции. На этом этапе вспомнился и Макаренко, и республика ШКИД, и весь запас ненормативной лексики армейского опыта войскового врача. С остальными органами было проще. Где шло изменение органа под любые варианты существования, для некоторых процессов пришлось встраивать новые железы и нервные узлы, — все для повышения сопротивляемости и увеличения автономии существования. Что бы не заморачиваться с перестройкой организма, оказалось проще встроить в него третью нервную систему и переподключить в нее инновационные эксклюзивы. Горбатым и ущербным вроде не стал, нигде не выпирало и не перекашивало. Увеличился обмен веществ, но это уже не волновало. Перспектив старости и короткой жизни при таком апгрейде не наблюдалось. Не то что приобреталась вечность, ничего вечного нет даже в вечности, но на дальнейшее свое существование Лисин начал глядеть с оптимизмом.

Психологическая пуповина между Лисиным и анабиозной камерой бывшего хищника-паразита, а ныне составляющей дерева начала усыхать первой, пора в люди. По факту был подписан публичный договор о службе Лесу, где как его представителю Лисину были представлены в помощь все возможности системы цивилизации деревьев и его симбионтов. Новоявленный жрец Леса был практически готов действовать во славу растительной цивилизации.

Глава 6

Intermezzo

Может не зря природа ограничила возможности мозга человека до его взросления. Приводят к пессимизму даже те способности, которые прорываются раньше отведенного природой времени. В незрелых руках с незрелым мозгом, лишенным мудрости такие навыки не нужны. Вот только кто нас убеждает в нашей незрелости, относительно чего эта незрелость?

Способность предсказать свою и чужую судьбу, способность по фотографии при эмпатическом присоединении видеть жизнь другого человека. Стоит ли вмешиваться в чужую карму? Какие испытания даны человеку для выполнения собственного предназначения? С другой стороны, правильно понимая свое предназначение, человек идет к своей цели более эффективно. Почему же не помочь ему, расширяя его представление о своем Роке, Судьбе, Карме или генотипу. Вникая в ширину границ указанных определений, уясняешь для себя, что судьба дает человеку столько возможностей, что для реализации всех не хватит и четыре жизни. А мы судьба, судьба. В рамках Судьбы мы не ограничены, ограничение мы накладываем на себя сами, находясь внутри забора порядка, правил, чужих авторитетов и прочих менторов.

Самый страшный хищник

Вывалившись из анабиозной камеры в окружение толпы аборигенов, Георгий в первую очередь занялся тестированием систем и органов, местные могут и подождать. Местные смотрелись рваными туманными облаками серебристо-серой ауры. С переключением диапазона зрения, глаз выделил наиболее активного из них, который, дорвавшись до Лисина, схватил его за руки. Через руки в мозг потекли образы, абориген просил не делать поступков и подождать его. Следующее что сделал абориген, это почти ласточкой нырнул в анабиозную камеру. Окружение в виде почтительной толпы аборигенов жестами показывало Лисину направление в конце которого его и ждал почет, ублажение и развлечение. По пути уже можно предаваться местным достопримечательностям. Местность, это облагороженная нора с тусклым животным освещением какими-то светлячками. Душный спертый воздух спровоцировал перестройку легочной системы. Вот первый апгрейд и в пользу. Аборигены не лишены привлекательности, хотя как в шутке про хозяина и собаку, стали похожи на свое дерево, такие же сухощавые и плоские как доска, включая женщин. Средний рост больше 170 сантиметров для обоих полов в замкнутом пространстве подземных ходов и анфилады пещер приводил их к сутуловатости. Видно, что раньше они ходили более гордо и не по подземным норам. Как это не странно, но пахло деревом, толи организм подстроился, но вони сырой могильной земли нос Жоры не чувствовал. С сиренево-синим освещением окружающий интерьер был даже уютным. Почетный караул привел Лисина к отнорку, который видимо и служил гостевой комнатой, ничего так цивильненько. Комната оборудована, естественно, из пещеры, освещение слабое, но компенсируется наличием светлячков от верхней половины стен и по всему потолку. Стол, кровать, высокие стулья с резными спинками, кстати, все деревянное покрыто замысловатой резьбой. Орнамент был настолько продуман и сложен, что его разглядывание могло привести к элементарному трансу. Караул исчез, оставив в наличие одного аборигена, судя по тонким чертам лица — аборигенку, хотя среди этого народа и при этом освещении визуально различить пол существа было затруднительно. Выше среднего их роста, примерно к 180-185 сантиметрам, лицо продолговатое, нижняя челюсть недоразвита, остренькая как у лисы, носик, ротик. Вот глаза впечатляют, здоровые, на пол лица, зрачки вертикальные, веки человеческие, брови пропорциональные. Голова небольшая, волосы короткие пушистые. Мозг компенсировался и срочно искал знакомые аналогии. Очень похоже, если еще учитывать маленькие острые звериные ушки, на китайского лиса оборотня кицунэ, только не рыжего, а пепельного. Фигурка, вот фигурка как доска, задрапированная в подобие домашнего махрового халата, под которым ничего не видно, но и смотреть особенно и нечего. В целом миловидно, но без малейшего сексуального желания. Горничная жестами показывала на атрибуты комфорта проживания. Кровать с матрацем из меха, одеялом из меха, подушкой из меха, здорово живут. За ширмой, неотличимой от стен комнаты, нашелся санузел в виде деревянного горшка с дыркой куда-то, стандартный кран с водой и деревянной раковиной и нечто, похожее на смесь душа и автомойки. Такие же вертикальные довольно жесткие щетки числом в четыре штуки и местом по средине для одного моющегося, показали, как примерно это действует. Спасибо, но пока не нужно. В таком же загашнике с противоположной стороны обнаружился сундук, пустой — одна штука и обыкновенная деревянная вешалка, правда, покрыта резьбой как спина фаната тату. Жестом объяснил, что будет предаваться медитациям, Лисина тут же покинули с выражением полного почтения. Кровать предполагала философские мышления с переходом глубокого транса в крепкий, но чуткий сон, который резко прекратился при малейшем шевелении у входа. Принесла ужин вроде та же кицунэ, Лисин пока их не различал. На деревянном подносе лежали горкой разнокалиберные клубни и деревянный же кувшин с напитком. Не густо, хотя три горки клубней предполагали их разнообразие, на что жестами горничная обращала внимание Лисина. Судя по одному стакану, собутыльников не предполагалось, девушка оставила Жору в одиночестве, что совершенно не испортило последнему аппетит. Георгий заново вспоминал, как правильно быть гурманом, сидение в анабиозе ни рот слюной, ни желудок соками не наполняло. Клубни по вкусу не напоминали ничего, но поглощались приятно, хруст во рту стоял как от репы, одновременно насыщало и освежало, но к кувшину Лисин потянулся все равно. Вот в кувшине была прелесть, мелкими пузырьками во рту растекалась нежная кисло-сладкая жидкость, ведущая к повышению бодрости. Жора рассудил, бодрость на ночь не нужна и с сожалением отставил деревянный стакан. Ночь прошла в тишине, в спокойном одиночестве и разных фантазиях в полутрансе в полусне. Сколько не спи, утро все равно наступает, даже если у тебя сбит напрочь биологический будильник и по искусственному освещению не определишь время суток.

Утро наступило из принесенного подноса на двоих и последующего явления того, самого первого, самого активного аборигена. Шоком было обращение аборигена к Георгию на русском языке. Меньшим шоком был русский язык, наложенный, очевидно впопыхах, на чужую ментальность. Знакомые слова и идиомы родной речи в исполнении аборигена звучали громоздко, дико и невпопад. Пытаясь вникнуть в смысл, Жора тупо разглядывал аборигена. Старый, древний, но жизнерадостный и бодрый, двухметровый, но тощий кицунэ с серым, седым оттенком растительности на голове. Лицо гладкое, ощущение, что волосы на лице у аборигенов не растут. Вот этот точно похож на лиса оборотня, повадки лисьи, движения хитрого мудрого лиса. Возраст у аборигена во взгляде. Там, на дне глаз чувствуется пара тройка столетий. Мелодичность голоса компенсировала неуклюжесть слов и со временем Лисин начал вникать в суть. Чуждая двуногим ментальность дерева не могла или не хотела давать достоверную информацию Лисину при казалось бы абсолютной открытости системы. Система не врала и даже не умалчивала, но подача информации производилась в таком ключе, что как раз важное, проходило мимо сознания Георгия. И не то, что надо было учиться заново, просто с тем багажом, который был у Лисина, по планете можно было пройти три шага, потом и апгрейд не помог бы.

Абориген оказался самым главным жрецом-друидом. Общение с такой важной персоной, это почет, но надо дать понять, что Жора тоже не пальцем сделанный, и пусть друид выскажется.

— Меня в утробе имел сюзерен на разговор о твоих способах жить. Мне видна твоя поверхностная листва и совсем корень мелкий. Мой деревянный сюзерен сказал предложить выгоду кроме той, что ты взял у Леса. Мой Мэллорн, пусть проживет он сколько прожил, имеет устой в том, что каждый двуногий сам себе полено и принуждать без выгоды всех нас бесполезно. Я умею дать тебе то, что ты сам взять нигде не можешь. Тут ты согласившись?