О боже, какие мужчины! Знакомство

Мне вручили что-то непонятное, но очень похожее на ножик. Хотя бы тем, что резной, прямоугольный и плоский кусок металла, был с очень острыми кромками. Даже такому дилетанту, как я, это было заметно. Повертела странное оружие в руках, наблюдая за матовой, не бликующей поверхностью. Что-то завораживающее было в прорезанном в странном лезвии рисунке. Завитки, спирали, мягкие, текучие линии... Встряхнула головой, пытаясь сбросить с себя оцепенение. И что мне делать с этим ножичком, а ля гламурным топором? Кого требуется порешить и прямо сейчас? В мясники точно не вызывалась. Только собралась озвучить своё мнение на этот счёт, как ко мне подвели засранца хэцо, который прошептал:

— Два надреза поперёк. Сначала правую, потом левую.

Это они тут что, практикуют кровавые ритуалы? А курочку им зарубить не нужно? Или барашка там зарезать? Вот каждый день этим занимаюсь. Раз плюнуть, вот как сейчас всех и вся порешу! Главное в обморок не упасть в процессе. Как же я кипела, когда этот гад протянул свои руки, ладонями вверх, ко мне. Если бы вот этих вот зелёных личностей вокруг не было, кое-кто узнал бы о себе много чего интересного... Но раз назвалась груздем, придётся лезть в кузов. Хоть какая-то месть этому козлу за то, что притащил в свой дурацкий мир и теперь использует в своих интересах. Застыла статуей, так и не решаясь действовать. Держала ножик над руками хэцо, и не могла заставить себя сдвинуться с места. Вот не приходилось мне по заказу никому руки резать. И не по заказу тоже.

Наконец, удалось хотя бы сдвинуть нож ниже. Вздрогнула, когда услышала шёпот:

— Да, так. Быстрее.

Быстрее, значит? Он ещё и мной распоряжается? Это стало последней каплей, уверенно полоснула мужчину по ладони, сглотнула, увидев как из пореза начала сочиться алая жидкость. Сжимая ослабевшими пальцами лезвие, переместила его к другой ладони хэцо. Пальцы дрожали, на глаза наворачивались слёзы, но я сделала над собой очередное усилие, надеясь, что удастся не упасть в обморок. Благо перед глазами потемнело, и теперь не сразу увидела кровь, потёкшую по ладони хэцо и закапавшую на пол. Красная, ни зелёная, ни золотая... Красная, как ей и полагается. Вызывающая приступ дурноты своим запахом и видом.

— Теперь свои ладони поверх моих.

И как? Мне нож мешает, если что. Мог бы про подробности обряда и ранее сообщить, чтобы сейчас не чувствовала себя дура, дурой. Счёт к попутчику в моей лодке всё растёт и растёт. Ему несколько лет понадобится, чтобы расплатиться. Плюнув на все возможные нарушения приличий, бросила резное лезвие на пол. Мне-то что? Это хэцо в первую очередь надо заботиться о легитимности происходящего, а не мне. Он совершил слишком много проколов, чтобы я хотела играть в его команде без желания подставить подножку. Только незнание обычаев и последствий того, что могу сделать и сказать что-то не так, удерживают пока в рамках... Но наедине — точно сдерживаться не стану.

Положила свои ладони поверх его, задавшись очередным вопросом. А не надо ли было снять перчатки перед этим? Но никто биться в конвульсиях от неправильности моих действий не стал и я чуточку успокоилась. Мужчина сжал мои ладошки своими, окрашенными кровью, пальцами, оставляя красные следы на перчатках. Содрогнулась, но стерпела. Когда хэцо отпустил мои руки, на перчатках не было следов крови, как и порезов на ладонях мужчины.

Зелёный так и продолжал что-то там бубнить, когда хэцо встал передо мной на колени и молча протянул мне золотую маску. Пораскинув мозгом, пришла к выводу, что от меня требуется натянуть её на будущего супруга. Приложила вещицу к лицу похитителя, с трудом удержавшись от того, чтобы не надавить ладонью на искусственную рожицу, доставляя дискомфорт интригану. Никаких резинок или чего-либо похожего у маски не имелось. И как закрепить её не знала, так и продолжая держать у лица мужчины.

— Отпустите, не упадёт! — отдал очередное распоряжение хэцо.

И в его тоне проскальзывали командные нотки. Пришла к выводу — мужчине и раньше приходилось отдавать приказы. Судя по всему, мне достался кто-то из высоко летающих в этом обществе людей. Чем это для меня чревато? Враги-то, успела выяснить, у него довольно могущественные.

Последовала указанию, снова не став взбрыкивать. Маска действительно осталась на месте и не собираясь падать. Что дальше?

— Протяните руку, любую, — потребовал хэцо шёпотом.

Меня тоже резать будут? Поколебавшись немного, и не заметив в руках у мужчины ничего похожего на клинок, протянула правую ладонь вперёд. На моё запястье водрузили резной, весь в завитушках браслет, который, так и не поняла, как он это сделал, хэцо достал откуда-то из воздуха. Мужчина отпустил мою конечность, и я поднесла её ближе к своей маске, разглядывая доставшийся подарок. В ответ чем-нибудь отдариваться нужно? Как оказалось, никто ничего подобного и не ждал. Точнее материальных подарков точно. А вот следующая просьба-распоряжение поставила меня на время в тупик.

— Имя. Назовите имя для меня.

Мне же, вроде как, разговаривать при посторонних нельзя... или при Обряде можно? Наверное, да, раз попросил имя назвать.

Может, обозвать Варварой, в отместку? Или Лолитой? Или Марией Магдаленой? А, может, Акакием Акакиевичем? Самое удовольствие в том, что издёвку только я пойму. Но и облом в том, что этот гад не будет знать, что над ним посмеялись. И не поймёт пикантности дурацкой шутки. Как назвать этого козла? Проституткой? Альфонсом? Гадом? А переведутся эти слова или нет? Скорее всего переведутся, если есть аналоги и в этом языке. Тогда сразу догадается в чём издёвка... Герой любовник? Самонадеянный идиот? Дон Кихот? Санчо Пансо? Атос, Портос и Арамис? Сразу три имени. А чего стесняться-то. Будет Марией Магдаленой-Атос-Портос-Арамис. Длинно и звучно. Хэцо и зелёные терпеливо ждали, пока размышляла над именем, а я не торопилась его озвучивать. Шарик? Бобик? Бобик в гостях у Шарика? Матроскин? Гаврюша? Прям, как для собственного ребёнка выбираю. Зеленоглазое Такси? Шрек? Кот в сапогах? Золушка? Алёша Попович? Зелёный змий? Че Гевара? Героин? Ак сорок семь? Калашников? Олень безрогий? Пизанская башня? Лошадь Пржевальского? Тур Хейердал?

— Морок, — произнесла я, неожиданно для самой себя выбрав это слово, в качестве имени для этого обманщика и комбинатора.

Как-то удачно сочетался бог из славянской мифологии с поведением хэцо, более ни секунды не сомневалась в выборе. Когда-нибудь объясню этому гаду, что обозначает его имя... Когда-нибудь, когда очень сильно меня достанет. Надеюсь, его обидит то, что воспринимаю его как профессионального лжеца и больше никак.

— Отныне и навсегда! — взвыл один из зелёных так громко, что вздрогнула от неожиданности. — Вместе до Великого Ухода!

Дальше он что-то вещал про то, что я обязана холить и лелеять драгоценность, доставшуюся мне столь неожиданно — и речь шла не о браслете — и о том, что драгоценность в отместку должна слушаться меня во всём. Во всём, говорите? Что же, найду, чем бесценному сокровищу заняться. Ноги целовать тоже будет, если прикажу? Было бы неплохо.

Всю нудную речь о прекрасном союзе и прочих прелестях сочетания урмыт-тэйалия, пропустила мимо ушей. Зелёный говорил слишком быстро, не успевала понять и половины из того, что он произносил. Плохо переводчик в моей голове пока справляется. Надеюсь, в дальнейшем будет лучше работать. Сидеть взаперти и не показывать носу никуда... От меня такого точно не дождутся. Кроме одного единственного хэцо, ныне урмыта, никто меня в лицо не знает... Достаточно выяснить, в чём тут ходят обычные женщины, и опа, я свободна как ветер... А пока, пока можно потерпеть и сделать вид, что меня всё устраивает.

Из странного здания-шара выбралась несколько оглушённая и растерянная. После того-то, как меня подняли на руки и понесли за порог... Ещё бы не растеряться. Интересно, это было обязательно? Тоже часть ритуала, или этот хэцо... э... Морок просто так захотел? Впрочем, никаких карето-тыкв нас за порогом не ждало, и ограничился мой первый и единственный урмыт снова магией. Поэтому растерянность быстро прошла. Если бы пришлось ещё и какой-нибудь невидимый вид транспорта осваивать, точно не выдержала бы уже на улице и что-нибудь да отчудила.

Морок со мной на руках вышел в огромном помещении. Светло-серые стены, высокий потолок и никакой мебели, как и следовало ожидать.

— Этот Дом теперь наш, — заметил мужчина и опустил меня на что-то невидимое и мягкое.

И как это понимать? То, что он меня положил на удобное ложе? Брачная ночь не отходя от кассы? А меня он спросил? Сегодня кое-кто точно останется без сладкого. Попыталась снять маску, но хэцо... эм... урмыт меня остановил.

— Это моя обязанность.

— Да что ты говоришь? — отозвалась ядовито.

— День Единения и ночь Единения принадлежат только тэйалии и урмыту, — терпеливо пояснил Морок. — Это время всё наше.

— А раньше ты об этом мне мог сказать?! — рявкнула, выведенная из себя окончательно. — И о том, что руки тебе резать придётся?! И о многом другом... к примеру! Я тебе не игрушка, чтобы использовать меня, ничего не объясняя! Если тебе хотелось настроить меня против себя, поздравляю! Тебе это удалось! Никаких ночей Единения! Никаких дней Единения! Всё ясно?! Даже не рассчитывай!

— Закон гласит, тэйалия не может отказать урмыту после обряда Единения. В другие дни и ночи сколько угодно. Но не в день Обряда. Обряд потеряет свою силу, если тэйалия и урмыт не станут единым целым, — произнёс он спокойно.

— Значит, вернёшься к званию хэцо! — поднялась с ложа и топнула ногой. — Я не собираюсь подчиняться вашим дурацким законам! Не я себя сюда притащила! Не мне это нужно! Цени, я оказываю тебе услугу, урмыт! Кто-то говорил о том, что я физически не привлекательна. Тебе даже не придётся совершать над собой усилие!

— В Совете сразу поймут, что Обряд не доведён до конца, — как жаль, что нельзя было увидеть выражения лица этого урода, маска скрывала так интересующую меня сейчас мимику.

— Придумай что-нибудь, — убийственно спокойно ответила, решив взять себя в руки и больше не кричать. — Ты же маг? Притом сильный. Не зря же на тебя так зол весь Совет. Не зря ты так много умеешь и говоришь как человек, имевший когда-то власть. Только не говори, что возможностей нет. Всегда есть способы обойти законы. Всегда! Вот и будешь, вместо ночи Единения, разрабатывать план того, как обмануть Совет. Считай, что это мой приказ. Я тебя не хочу! Так что, отвращение друг к другу взаимно, урмыт! И насиловать себя я не хочу, в угоду вашим законам! Может, тебе и в удовольствие единяться с женщиной, которая лежит бревном и просто тебя терпит... Но для меня в этом никакой радости, поверь, нет.

— Я услышал тебя, Светляшчок, — назвал меня по имени, снова его исковеркав, голос мужчины при этом звучал мёртво и холодно.

— Светлячок! Не путай, будь любезен! — не собиралась уступать более ни пяди. — Если ты впредь составляешь какие-либо комбинации, в которых мне отводится главная роль... Предупреди! Иначе и ты, и я можем оказаться в идиотском положении. У женщины тоже могут быть мозги и желания, долбанный шовинист... — проворчала устало и отвернулась от проштрафившегося мужчины.

— Что такое шовинист? — вежливо спросил Морок.

Самообладания ему не занимать. Или ему действительно всё равно, что я там о нём думаю, или он очень хорошо владеет собой.

— Мужчина, считающий, что все женщины идиотки, не способные думать и чувствовать, — просветила его не менее светским тоном. — Надо было назвать тебя так. Это имя тебе бы подошло идеально. И почему мне раньше в голову не пришло?

— Последний вопрос, прежде чем я помогу тебе разоблачиться, — непробиваемый какой. — Моё имя. Оно что-то значит?

— Да. Но я предпочитаю значение оставить при себе, — мой голос, надеюсь, сочился ядом. — И я сама разденусь. Буду рада, если и ты разоблачишься сам, где-нибудь подальше отсюда.

— Только тэйалия может снять с меня наряд, — елейным тоном отозвался мужчина.

— Не строй из себя идиота, — фыркнула, не удержалась. — Ты прекрасно понимаешь, что я не собираюсь соблюдать эти обычаи. И тебе не советую, если не хочешь ходить не переодевшись ни разу несколько следующих лет, — надеюсь, до него дошёл намёк, что ему доступ к моему телу точно не грозит. — Поэтому, будь любезен, выметайся. Только мебель обозначь, чтобы я её видела и свободен!

Никогда ни с кем не разговаривала так, как с ним. Никогда не позволяла себе подобного пренебрежения к людям... Но слишком зла была на этого красавчика, слишком хотела увидеть снова без одежды, слишком хотела, чтобы он смотрел на меня хотя бы с вожделением... Но это опять же слишком нереальные запросы. Потому... Поищу себе другого урмыта, более вменяемого и не шовиниста. Надеюсь, тут такие водятся.

— Тогда мне и придётся так ходить эти годы, — мне кажется, или в голосе мужчины слышна насмешка? — Это не оборот речи. Одежда не снимется, если этого не сделаете вы. И не снимется с вас, если попробуете это сделать сами. Магия Обряда Единения.

— Только сегодня так или всегда? — спросила, похолодев.

— Всегда, — добил он меня окончательно.

Кто бы знал, что когда-нибудь так сильно, так неистово буду скучать по своему любимому фарфоровому сервизу. Он мне пригодился бы сегодня. С каким удовольствием разбила бы все свои любимые красивенькие тарелочки о голову непрошибаемого урмыта. С каким наслаждением кинула бы ему в лицо супник! Сколько восторга получила бы, пошвырявшись в него чашками и блюдцами! Нет в жизни счастья. В этой комнате кидаться нечем.

— Хорошо, — процедила сквозь зубы. — Ты разденешь меня, я раздену тебя... И ничего больше! Дальше ты разрабатываешь партийное задание, а я спокойно отдыхаю без тебя.

— Партийное задание? — переспросил мужчина, передвинувшись явно как-то слишком близко ко мне.

— План по обману Совета, — спокойно ответила, чувствуя, что напряжение в помещении нарастает.

Потянулась рукой к маске, решив всё-таки, для начала проверить заявление ушлого урмыта. Маска и правда сниматься не хотела, как и перчатки, за которые взялась следом. Не соврал, гадёныш. Не в этот раз. Надо же, какой честный стал... Когда ему выгодно, он про ложь и не вспоминает, гад. Когда Морок сделал ещё шаг ко мне, остановила его жестом, задумавшись как лучше. Голой раздевать его, или ему голым раздевать меня? По мне, ни так, ни этак... Но выбора нет. Придётся что-то решать.

— Я первая тебя раздеваю, — поведала ему нежнейшим голоском.

По крайней мере, буду видеть и выражение лица, и реакцию на мои действия. А так же по взгляду попытаюсь понять, как на него процесс моего разоблачения подействует.

— Что-то взамен этой одежды надеть можно будет? — задала ещё один вопрос.

— Домашнее одеяние, — ответил мужчина тихо, не став со мной спорить по поводу очерёдности.

— И где оно? Для тебя и для меня. И если это такое же прозрачное нечто, что ты мне уже демонстрировал, то по нескольку штук и того, и другого, — наученная горьким опытом, решила обговорить все условия заранее.