Этап Ту

Глаза Борика заблестели от выступивших слез.

— Ради этого я должен оставить "Мир", родителей, друзей? — прошептал он.

Борик откинулся на спинку стула.

— Завтра я должен ответить. Я не пойду.

Миг похолодел.

— Ты же знаешь, что два раза в Проект не зовут. Ты потом сойдешь с ума от ужаса за непоправимую ошибку.

Борик махнул рукой.

— Поздно. Сегодня утром я завербовался на Нижние уровни. Ремонтником. Туда всех берут. Они работают вплотную к внешним стенам. Может быть, там удастся разобраться, что к чему. В себе разобраться.

Миг помотал головой.

— Борик, это очередная завиральная идея. До завтра ты отойдешь, будешь потом смеяться над ней, как над той твоей бредовой теорией, что мы не на Земле.

— А почему ты думаешь, что она бредовая?

— А ты в нее до сих пор веришь? — удивился Миг.

Борик кивнул.

— Потому что вот это, — он обвел рукой круг, — не может быть нашей родиной. Наливай, я сегодня хочу напиться...

... Впервые о существовании людей, желающих переехать и даже уезжающих в Америку, Мишка с искренним изумлением узнал еще младшим школьником из разговора электрика дяди Иннокентия с мамой. Во время починки проводки тот рассказал ей, что вчера в передаче про Америку увидел мельком парня, очень похожего на его шибко образованного племянника Ваську, свалившего туда десять лет назад.

— Улыбался, засранец, — беззлобно заметил дядя Иннокентий, — Но они там все лыбятся. А вид у него какой-то потерянный, придурковатый. Правду говорят: нечего там нашему человеку делать.

Миг выключил визор и еще несколько минут тупо глядел в погасший экран. Потом оделся и медленно направился по коридору. На половине пути к Светинским он ускорился, а затем побежал, что есть мочи. Без стука плечом толкнул дверь и почти упал в секцию.

Марина сидела в своей комнате в кресле, одетая в красный выходной комби. В свете желтой лампы ежик на голове девушки отливал золотом. Кроме нее в секции Светинских никого не было. В руках Марина держала ридер и смотрела в сторону.

Миг подбежал к ней, рухнул на ковер у ее ног, взял за руку.

— Миг, — со спокойной улыбкой тихо произнесла Марина, — Спасибо, что пришел.

— Ты видела?

— Да, конечно, — Марина слегка кивнула.

— Я не представляю, какое это потрясение для тебя, — Миг целовал ей руки, — но ведь для нас это ничего не меняет, верно?

— Верно, — то ли сказала, то ли всхлипнула Марина. Только теперь Миг понял, как сильно она волнуется, — Я рада, что не ошиблась в тебе.

Она заплакала. Уронила голову на его руки поверх своих. Миг неловко погладил ее по волосам.

— Не плачь, милая, все будет хорошо, — пробормотал Миг и ругнулся полушепотом, — Зачем он, вообще, согласился на участие в этой чертовой передаче!

— Но это условие нашего выезда, — проговорила Марина, улыбаясь сквозь слезы, — Ему пришлось сыграть роль дурачка, клоуна, чтобы нас выпустили. Это не слишком высокая плата.

"Нашего? Нас?" Миг в недоумении посмотрел на Марину.

— Но ты, ведь, не поедешь?

— Конечно, я поеду в Америку.

Миг замолчал.

— Миг, они совсем затравили отца, — прошептала Марина, — Все началось после его докладных о нестыковках расходования электроэнергии в проектных программах. Поднялся скандал, а в результате его же во всем и обвинили. Папу сняли с должности. Мы ждали перевода, а они все тянули. Не говорили, куда его назначат. Называли разные ужасные места. А пока папа сидел без работы. Ему стали давать паек временно не работающего. Это так унизительно, — Марина опять опустила голову на руки и всхлипнула.

Миг почувствовал ужасный стыд и злость на себя.

— Но я же не знал! Ты мне ничего не говорила.

— Мог бы и сам понять, — Марина махнула рукой, — Но ты все время витал в своих математических облаках, — она ласково потрепала Мига по голове, — Да я тебя не виню, иначе ты бы не был Мигом. Я сама тебя такого выбрала.

— Но я мог бы попытаться помочь, — неуверенно начал Миг.

Марина печально улыбнулась.

— А что бы ты сделал, пошел бы возмущаться в Совет?

Миг вспомнил дядю Сашу, потом их последний разговор и мысленно согласился с Мариной.

— А потом появился мистер Джексон, и предложил хорошую позицию в Америке, — продолжила девушка, — И высокое жалование. Просторную секцию с садом. И мы решили ехать.

— Но, Марина, — Миг подался к ней, — послушай, но даже если это выход для твоего отца, тебя-то ехать никто не заставляет. Ты можешь остаться!

— Могу, — кивнула Марина, — но после всего, что случилось, уже не хочу.

— А как же я? — растерянно прошептал Миг.

— Ты можешь поехать с нами.

Миг потерял дар речи. Несколько раз поймал ртом воздух.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты можешь на мне жениться и таким образом станешь членом семьи инженера Светинского, — быстро и убежденно заговорила Марина, явно она уже все продумала, — Тогда тебя не смогут не выпустить. Папа американцам очень нужен — он специалист высочайшего уровня. Так что они возьмут и четвертого члена семьи. Тем более, если он — подающий надежды математик-прикладник.

Марина пристально посмотрела на Мишку, как будто ожидала от него немедленного ответа.

В голове у Мишки все перепуталось. Настолько его ошеломило свалившееся на него. И то, что Марина фактически сама сделал ему предложение, и то, что это предложение одновременно значило, что он должен покинуть Станцию, всех, кого он знает и любит. Кроме Марины.

— Тебе так важен Проект? — заметив и по-своему поняв его замешательство, заторопилась Марина, — Пожалуйста, в Америке тоже есть свой Проект. Наверняка, для тебя с твоими способностями и образованием в нем место найдется. Только там для него не надо уходить за стену. Ты сможешь восстанавливать Землю и при этом просто радоваться жизни. Со мной, Миг!

Марина заговорила восторженно и при этом как будто возмущенно.

— Ты видел, как они живут? Знаешь, какие там возможности для умных людей? Никакой здешней уравниловки. Там можно жить по-настоящему хорошо. Прислугу можно иметь!

— Зачем тебе прислуга?

— А ты хочешь, чтобы я всю жизнь сама мыла посуду? Посмотри на мои руки!

Миг хотел сказать, что у американцев оказались лучше стартовые условия, больше ресурсов, что им просто больше повезло. И что они это везение и богатство бессовестно проедают, не думая о человечестве. Но сразу сообразил, что Марина и сама все это неоднократно слышала, и ей все это сейчас не интересно. А интересны личные электрокары, двухэтажные секции, где можно устроить отдельные помещения для еды, сна, занятий спортом и приема гостей. И интересна возможность нанять живого человека, чтобы тот за нее мыл, стирал, убирал и ходил в пищевой пункт за продуктами.

— Миг, — Марина обхватила его лицо руками, — Я знаю, ты думаешь о своем отце. Но ты его никогда не увидишь. Не будет его рядом с тобой здесь или в Америке — какая разница?

12.

Миг невидяще шарил рукой за спиной, нащупывая стул. Его голова пылала от гнева, но ноги подкашивались.

— Что вы с ней сделали? Куда вы дели Светинских? Вы убили их?!

Седой испуганно вытянул к нему руки ладонями вперед.

— Да бог с тобой, Миша, жива твоя Марина.

— Где она?! — закричал Миг.

— В спецсекторе, — нехотя обронил Седой, — У нас он так и называется — "Америка". Понимаешь, отец Марины начал что-то подозревать о Проекте. Он, действительно, очень талантливый человек. Жаль только начал совать нос, куда не следует... Но что же делать? В обществе всегда есть люди, которым не хватает простых ответов на вопросы, но при этом не готовые жить по жестким правилам. Такие не годятся для Проекта, но и во внешних секторах их оставлять опасно. Они создают ненужное напряжение, беспокойство. Вот их мы и отправляем в "эмиграцию". Создаем проблемы на работе, ненавязчиво подбрасываем мысль об отъезде, так что они принимают ее за собственную. И сами идут, куда надо.

Седой хихикнул, но тут же опомнился. Испуганно поглядел на Мига.

— Но пойми, "Америка" — не тюрьма! Мы прекрасно понимаем, что эти люди — не преступники. Они получают вполне приличное снабжение. Ты видел репортажи из Америки? Интерьеры там почти настоящие — только частично компьютерная графика. И настоящие "американцы".

— Почему они все время улыбаются? — глухо спросил Миг.

Седой пожевал губы.

— Им дают препараты — почти безвредные! — благодаря которым "американцы" не совсем понимают, где находятся и что с ними происходит. В каком-то смысле им можно позавидовать. Они по-своему счастливы. И мы стараемся найти применение их способностям и умениям — обычно выше среднего — на благо общества. Разумеется, насколько это возможно в их состоянии.

— Я могу ее увидеть?

— Кого? — непонимающе глянул отец и тут же сообразил, — Ах, да..., — его лицо приняло скорбное и при этом жесткое выражение, — Нет, не можешь. И не сможешь. Доступ в "Америку" имеет только спецперсонал.

— Но зачем? — прошептал Миг, не глядя на отца, — Зачем все это нужно?

— Но я же объяснил! Это для...

— Нет, — прервал его Миг, — я не про "Америку". Но и про "Америку" тоже. Про все вместе. "Америка", убийство дяди Пети, этот липовый Проект, ложь от начала до конца, от рождения до могилы. Зачем это все?

13

— Вызывали? — Миг, запыхавшись, вбежал в кабинет и споткнулся, наткнувшись на пронзительный взгляд координатора сектора.

Координатор выглядел рассерженным и одновременно очень растерянным. Он вовсе не походил на себя позавчерашнего. Мишка поразил контраст между этим взъерошенным стариком и вальяжным мужчиной в ветеранском ярко-оранжевом ремонтном комби, два дня назад со снисходительной улыбкой неспешно рокотавшим из-за массивного стола: "Хмм... Эхм... Обычно мы не рассматриваем инициативников, но, исходя из Ваших прекрасных показателей и востребованности Вашей специальности, можем рассмотреть возможность приема в Проект... Да, эхм..., можем. И даже, могу сказать, молодой человек, хм..., у Вас есть шанс!.."

После отъезда Марины прошло несколько месяцев. Миг закончил курс и блестяще защитил диплом. Все это он делал как будто на автомате, ничего не чувствуя и ни о чем не беспокоясь. Алехин торжественно жал его руку на защите, называл будущим преемником, а Миг в этот момент размышлял о том, что на Станции его по большому счету ничего не держит. Мать умерла. Светинские отправились туда, откуда не возвращаются. Борик после разговора выехал из секции в Электрогородке и не оставил никаких вестей о новом месте пребывания. Интерес к научной карьере после последних событий странным образом куда-то испарился. Казалось, сама жизнь возвращает Мига на тот путь, которым он шел всю сознательную жизнь кроме последнего года.

— Как? — переспросил Миг. Ему показалось, что он ослышался.

— У Вас со слухом плохо? Я говорю — Вам отказано, — раздраженно повторил координатор.

Он боязливо протянул Мигу карточку и почти отдернул руку. Миг недоуменно пробежал по строчкам казенного текста. Будничность происходящего не укладывалась у него в голове. Как, оказывается, просто отнять у человека смысл всей жизни.

— Но... почему? — промямлил он, непонимающе глядя на координатора.

— Тут все написано, — быстро ответил координатор.

— Но тут ничего не написано! Только отказ и все, — в душе Мига поднималась волна возмущения,— Я хотя бы могу знать, за что меня лишают того, к чему я стремился с самого детства? Я — сын проектника! Мой отец...

— Молчать! — взвизгнул пожилой столоначальник и тут же с ужасом поглядел на Мига, — Вы еще имеете наглость напоминать мне про Вашего отца! Почему Вы мне не сказали? Вы знаете, какой ответ я получил?? — координатор сделал ударение на слове "я", — Вы меня очень крупно подставили!

— Что я не сказал? — удивился Миг.

— Сами знаете, — уклонился его оппонент от ответа и продолжил настороженно и выжидающе смотреть на Мига.

"Неужели из-за Марины? — вдруг сообразил Миг, — Ну конечно! Близкая связь с эмигрантами. Разве можно такому человеку верить?"

Миг поник. Он мог попробовать рассказать координатору, что ради Проекта и памяти отца отказался от единственной любви в жизни. Что мог уехать в Америку, но не стал этого делать, потому что Станция и Проект для него дороже всего. Но понял, что бесполезно. Это только слова, никто не сможет увидеть его истинные чувства. Так что все правильно — слишком много стоит на кону, чтобы пускать в Проект субъектов с такими сомнительными знакомствами. Всякая воля к сопротивлению оставила его.

Ничего не говоря, Миг вышел из кабинета секции координатора и медленно побрел по коридору. Сейчас Миг особенно остро почувствовал отсутствие друга. Проблема состояла в том, что он толком даже не знал, где Борика искать. Побродив и покатавшись по малознакомым отсекам и коридорам через несколько часов Миг, скорее, по наитию, чем сознательно нашел нужный эскалатор, везущий людей с угрюмыми лицами в Нижние сектора.

Миг равнодушно и рассеянно скользил взглядом по входящим и выходящим. Постепенно вид окружающих становился все беднее и болезненней. Наконец, он вышел в холодный смрадный коридор со снующими там озабоченными людьми в нечистой одежде. Мимо, держась за стенку, прошел очень пьяный человек. Миг машинально подумал, куда смотрит милиция, но тут же опять погрузился в мрачные раздумья. После долгих блужданий увидел надпись: "Канцелярия электромастерских" и толкнул дверь, отворившуюся с жутким скрипом.

— Простите, — сказал он серо-зеленой лысине за столом, — Мне нужно найти инженера-электрика Бориса Плетнева, Вы можете посмотреть по своей базе?

Человек за столом поднял голову.

— Миша?

— Петр Александрович? Дядя Петя?... — обескураженно пролепетал Миг.

14

Миг смотрел на отца искренне не понимающим взглядом.

— Зачем это все?

Взгляд Седого на миг стал беспомощным.

— Но... так мы можем подарить жизнь нескольким поколениям. Пойми, это единственно возможный способ.

— Но зачем, — глухо проговорил Миг, — если все равно все закончится всеобщей смертью и вся Станция превратится в заледеневшую скалу? Ради чего?

— А ради чего жизнь, вообще, если все равно кончается смертью? Разве она не самоценна?

— Жизнь во всеобщей лжи? В мире, придуманном от начала до конца?

Седой подошел к псевдоокну, на экране которого плавали весьма натурально выглядящие разноцветные рыбки.

— Я понимаю, Миша, что сходу это невозможно понять. Знаешь, необходимость кооптировать людей в Проект из внешних секторов — одна из самых сложных проблем. Крайне сложно объяснить человеку, что мир, в котором он вырос, с его ценностями и надеждами — иллюзия. Его учат совсем другим вещам. Гораздо проще воспитывать проектника с самого начала. И с детьми, родившимися в Проекте, так и делают. Но, видишь ли... — Седой вздохнул, — выяснилось, что многие проектники просто не хотят иметь детей.

Седой повернулся к Гальянову.

— Понимаешь? Не хотят. Не желают, чтобы их ребенок вырос, зная, что через какие-то шесть поколений все будет кончено. Не помогает ни убеждения, ни взывание к социальной ответственности. Люди готовы работать не покладая рук, отдавать себя полностью ради счастья жителей внешних секторов. Но вот обрекать на такую же жизнь — с полным пониманием происходящего — своих детей не готовы.