Одной рукой закрывая глаза, только что вытертые от выступивших слёз, другую Рита слегка вывернула, чтобы взглянуть на механические часы. Половина девятого. И чего она не сообразила купить маску для подводного плавания? Знала же, что в степь пойдут! Знала, что будет пронизывающий ветер!.. Представила себя в маске вкупе с анкэпом и затряслась от смеха. На странную тряску зашевелился плащ на животе, и Шорох высунулся из его складок. Рывок — и горячий язык шершаво проехался по низу анкэпа, чуть достав кожу подбородка.

— Сиди-сиди, — пробормотала псине девушка. — А то здесь вообще ужас сплошной.

Тревор велел проснуться пораньше, чтобы "погулять" вокруг каравана до обеда, а потом — спать до ночной смены. Нескольких часов сна Рите пока хватало для отдыха. В конце концов, почти месяц сессии студенты гуляют напропалую, ночами лихорадочно готовясь к экзаменам. Неужто не справиться в походе две недели с недосыпом?

Третий день путешествия. А как будто уже неделя прошла. Всё привычно, всё понятно. Единственное, что мешало наслаждаться жизнью... Впрочем, о единственном — это Рита, кажется, загнула. Тревог много. Как ни странно, она теперь побаивалась и за оставшихся в живых шестерых, Тэкером презрительно окрещённых отребьем. Сама-то помалкивала, но всё же беспокоила та самая мысль, которая однажды пришла в голову. Мысль была саркастической: не взял ли хозяин это отребье на то же приношение в жертву? Ведь как выяснилось утром, никуда седьмой не выходил из кибитки. Даже затем, чтобы отлить. Получается, зверь забрался в кибитку и выволок спящего охранника, чтобы сожрать на воле, вне "спального" места? Остальные клянутся-божатся, что крепко спали и ничего не видели и не слышали... Но теперь они охраняют караван, только сбившись в тесную кучку, как будто зверь может прыгнуть на любого, чуток поотставшего от группы.

Рита досадливо помотала головой. Не хочется думать о том, что может быть. Сама поневоле сказочницей станешь. Хорошо, что Тэрон помог Артёму перед сном создать магическую защиту вокруг кибитки. Понадобилось им минут десять на всё про всё — те минуты, которые Рита потратила на то, чтобы вынести наружу и повытряхивать тряпьё "спальных" мест, провонявшее тем самым "отребьем". Никогда не думала о себе, что так брезглива, но неудержимо морщилась на одну только мысль, а не ли ползает ли по этому тряпью какое-нибудь кусачее насекомое.

А перед самым сном Артём коротко рассказал о разговоре между ним и Тэроном. Тот обошёл весь караван, незаметно для непосвящённых проверив закрытую клетку с рабами, и обнаружил, что клетка охраняется сильным заклинанием, но не охраны, хотя часть заклинания рассчитана и на защиту. В основном заклинание на клетке того порядка, чтобы никто посторонний не сумел проникнуть сквозь магическую преграду и разузнать, сколько внутри людей. Артём, размышляя, признался: вполне возможно, это сделано анакс Челиком из гуманных соображений для своих. Не видишь людей — так и не жалеешь. Но есть крохотная возможность, что везут там отнюдь не рабов. Парень сказал, что Тэрон даже рассердился из-за магической преграды. Не ожидал, что она настолько сильная, что он сам за неё не сумеет заглянуть.

— А почему он у тебя сил не взял на это?

— Он опасается, что проникновение будет видно, — ответил Артём, сам, по-видимому заинтригованный происходящим. — Потом он снова просканировал помощников Челика, но те оказались, как он и раньше смотрел, слабоватыми для создания такого крепкого экрана.

— Ишь... Он так и сказал — "просканировал" и "экрана"? — скептически переспросила девушка.

— Не цепляйся к словам, — проворчал парень, машинально подняв руку, чтобы проверить переводческий артефакт-мушку, закреплённую над верхней губой, — прекрасно знаешь, что "толмачи" под нас подстраиваются и переводят как надо.

— Артём, а помнишь подарок Тэрона? — после недолгих раздумий спросила Рита.

— Силовой оберег-то?

— Ну да. Получается, Тэрон тоже напророчил, когда предложил его тебе. Ну, про то, что лицевая сторона — солнце, когда ты разрешаешь тянуть с себя силу. Ты ведь сегодня именно это и сделал.

— Знаешь, Рит, а я вообще забыл про это, — смущённо признался Артём. — Как повесил оберег солнцем на лицевую сторону, так он у меня и висит.

— Но ты не ослабел? — встревожилась Рита.

— Чувствовал, как Тэрон тянет из меня, но... — хмыкнул парень. — Я даже не понял, что изменилось. Разве что спал потом как убитый.

... Она снова машинально взглянула на часы. Девять. Почти. Улыбка вдруг тронула обветренные губы. Девять утра. У них не было первой пары по вторникам, и девчонки, прихватив в читалке учебники, первым делом бежали в кафетерий через дорогу от института. С благой целью — обговорить нужные темы до практикумов. Они сидели за столиком в пустом поутру зале, болтали, смеялись, наслаждались пирожными и горячим кофе и только под конец, когда оставалось минут десять свободных, вспоминали, зачем пришли в кафетерий, и лихорадочно начинали рыться в учебниках, пока отчаянно не махали на это дело рукой. Авось, повезёт, и сегодня спрашивать не будут... На языке словно тот вкус застыл и растёкся — вкус сладкого нежного пирожного, которое быстро тает мягким кремом... Рита вздохнула, всё ещё мечтательно улыбаясь, и снова чуть не засмеялась. Нашла, что вспоминать! Да ещё — где вспоминать!

Хватит. Нагулялась. Надо найти Артёма и напомнить ему, что скоро их время дневного сна перед ночной сменой. Она огляделась и нахмурила брови, старательно щуря глаза от больно секущего ветра. Что-то изменилось в караване, но что? Не считая поднимающегося ветра и клубов пыли?

Пришлось заставить себя внимательно оглядеть каждую подводу, прежде чем дошло: на четырёх из них рядом с возничими сидели бродяги! Те самые, которым хозяин каравана разрешил присоединиться на время путешествия. Рита вгляделась пристальней. Хм, вот как? Возничие довольны? Ах вот, в чём дело! Поводья лошадей-грузовозов — в руках сидящих бродяг! Интересно, а хозяин возражать не будет? Хотя чего ему возражать, если нищие таким образом решили отработать его "доброту"? Дармовые работники — анакс Челик об этом, наверное, и не мечтал...

— Рита!

Девушка обернулась.

Ей навстречу летел Артём на своём вороном. Ёжась от ветра, который словно вознамерился сбить её с седла, Рита вздрогнула разок, когда всадника вместе с конём довольно заметно отнесло с прямого курса сильным порывом.

Закутанный во взятый из дома широкий шарф, Артём теперь не отставал от Тэкера, тоже глядясь бандит бандитом с большой дороги.

— Ты же взяла башлык! — сердито сказал парень, остановив вороного рядом. — Почему не надела?!

— Да я в этом башлыке — чучело чучелом! — отозвалась Рита.

— Ритка, я тебя умоляю! — озлился Артём. — Ослепнешь же! Тут же пыль, блин, если не заметила — сплошная каменная крошка! Иди немедленно в кибитку! Эти больше туда не зайдут до вечера! Я сейчас добегу до Тэрона — и мы все будем дрыхнуть! Быстро давай!

Спорить с парнем Рита не стала — справедливо обругал. Хотя внутри зашевелился червячок позловредничать и назло Артёму не согласиться с ним. Но взяла себя за шкиряк и повернула Гнедку к спальной кибитке. Лошадь тоже надо уберечь: для начала привязать за такую специальную штуку позади кибитки, снять с Гнедки лишнюю сбрую и надеть на морду шоры. Ну, и хоть немного воды споить полюбившейся лошадке, благо у вчерашнего ручья возничие набрали много.

Забравшись в полутьму уютной кибитки, Рита снова переворошила вытряхнутые под утро тряпки и каждому из наёмников устроила личную постель. Кроме Артёма, естественно. Сегодня спать будут не все сразу — из-за обещанной Тэроном бури. Сначала два часа парень и девушка в кибитке будут в одиночестве. Потом присоединятся ещё двое. Ещё часа через два Артём и Рита выйдут, а их места займут другие двое...

Думая обо всём сразу, девушка не заметила, как уснула. Шорох немного ворчливо похехекал, когда в кибитку влез Артём, но потом псина сообразила, что между двумя спящими ей будет теплей, и, повозившись немного, тоже задремала.

— ... Рита... Ри-ит...

— Что? — спросонья пробормотала девушка, на последних "кадрах" сна стоявшая у борта морского лайнера.

— Вставай — буря начинается! Из кибитки не выходи, ясно? Но будь наготове, если что! — велел плохо видный в темноте Артём и вышел, на секунды впустив настоящий жёсткий шквал в помещение на колёсах.

Глаз ещё не открыла, а рукой потянулась за анкэпом, скользнув по дороге по шерсти Шороха. Погладила заодно собаку и велела тихонько, оглядевшись и убедившись, что в кибитке, кроме неё, больше никого:

— Сидим здесь и никуда не выходим!

Взгляд на часы — нагнулась к ним чуть не к циферблату, ещё рассеянно удивилась: чего она сегодня постоянно на часы посматривает? Половина двенадцатого... Но ведь Тэрон предсказывал бурю к вечеру!.. А на улице совсем темно — судя по тому, что мельком увидела Рита за спиной Артёма. Собираясь с духом перед выходом, девушка подняла брови. Уж если в её мире синоптики портачат, то неудивительно, что здесь прогнозы весьма предположительны...

Праздные размышления закончились быстро: до сих пор только подрагивающая, кибитка неожиданно встала боком. Не готовая к таким выкрутасам привычного средства передвижения, Рита не удержалась и упала набок, ударившись бедром о какую-то оглоблю. Услышала свой вскрик, потом удивлённый и болезненный взвизг Шороха и поймала его, подпрыгнувшего не по своей воле в кибитке, снова грохнувшей на свои колёса. После чего решительно сунула псину под плащ, которого не снимала на сон грядущий, и сердито сказала:

— Так, выходим и смотрим, что происходит! Что-то мне кажется, здесь я точно не должна быть! Ишь... Раскомандовался!

Вдохнув побольше воздуха и в который раз уже выговорив заклинание на защиту вокруг себя, Рита открыла полог, не хлопавший только потому, что его закрепляли на стене каким-то штырём в кольцо. И выскочила наружу.

Пришлось смотреть сквозь ресницы. Шквалистый ветер немедленно обжёг щёку горстью песчинок... Хаос из лошадиного ржания, а то и визга, человеческих окликов и приказов, треска и скрипа подвод и гула разыгравшейся стихии — и всё это на фоне сумасшедшего хаоса вертевшейся и рушащейся пыли — потрясал и сбивал с толку.

Но Рита быстро сориентировалась. Возничие и помогающие им наёмники собирали лошадей в центр, который вот-вот закроет кольцо подвод. Одновременно опытные возничие заставляли уже распряжённых тяжелогрузов ложиться, тут же закрывая их попонами с ременными застёжками. Верховых лошадей, среди которых была и Ритина Гнедка, вводили в тот же круг. Последние тяжеловозы замыкали кольцо подвод, внутри которого оказались люди и животные.

Спрятаться было негде: если девушка сначала думала, что лошадей будут укрывать у подвод с подветренной стороны, то оказалось, что животных прячут только под попоны прямо у подвод. Подветренной стороны в этой пыльной буре не было и, кажется, не будет.

Людей и животных шатало так, что, чудилось, ещё немного — и все они взлетят в этой мутно-тёмной круговерти. Рите показалось, что всё вокруг напрочь лишено мало-мальской опоры. И вскоре её мутило от страха, что ещё немного — и кто-то улетит по воле бушующей непогоды.

От рывка за спиной она чуть не шарахнулась. Но увиденное быстро привело её в себя: кибитку наёмников, возле которой она стояла, не решаясь идти дальше, установили рядом с тяжёлыми подводами, и возничие быстро укрепляли её. Выдохнув, Рита запихнула вовнутрь Шороха, закрыла полог и, закрываясь от ветра, побрела, держась за все удобные предметы по пути и выискивая, где понадобится её помощь.

Но справлялись и без неё. Мужчины удерживали испуганных лошадей и заново проверяли, прочно ли зафиксированы подводы. Всё-таки груз хоть и тяжёлый, но, случись так, что буря разметает брёвна, поручиться за целостность не только каравана, но и его сопровождающих будет трудно.

И только Рита подумала об этом, как раздался заполошный крик.

С одной подводы сорвало покрытие. А следом... шевельнулись брёвна.

В рывках ветра и пылевых облаках и вихрях люди сначала качнулись к подводе — закрепить груз и немедленно! А потом отпрянули.

Буря словно только и ожидала оплошности со стороны живых. Она мощным порывом подхватила чуть не всю подводу. Уложенные аккуратной горкой, когда-то плотно перемотанные верёвками, брёвна медленно запрыгали с подводы, уже в воздухе меняя направление и разворачиваясь самым непредсказуемым образом.

Среди завывания и свистящего шипения бури послышался разъярённый рык хозяина. Челик бежал к подводе (Рита ужаснулась) с топором в руках! Опомнившись, за ним побежали возничие — с какими-то баграми на длинных ручках и верёвками, а следом — наёмники. Брёвна начали ловить по одному. Рита чуть не закричала, когда одного из наёмников сбило на лету бревном, на которое потом кинулись сразу четверо.

Долго не раздумывая, девушка бросилась на помощь упавшему — хотя бы оттащить его из-под ног занятых делом мужчин. Ловко, насколько это возможно в резко меняющемся ветре, лавируя между суетившимися людьми, стараясь не напугать ещё больше лошадей, которым закрыли морды шорами, из-за чего те задирали головы, Рита добралась до наёмника, который пытался встать, хватаясь за бок.

— Обопрись на меня! — закричала Рита, закидывая его руку себе на плечо.

Достаточно было наёмнику подняться, уверенней встать на ноги, как он тут же перестал опираться на девушку.

— Дальше сам! — прокричал он ей в ухо.

Она недоверчиво проследила, как он делает первые шаги, как шквал ветра пытается сбить его с ног... Нет, этот упрямый выстоит! Он из тех, кого набрал Тревор. Наёмников хозяина не видно: небось, попрятались под подводами.

Рита оглянулась на разорённую подводу в то самое мгновение, когда буря обрушилась на оставшиеся брёвна с такой силой, что два из них не просто упали. Их перевернуло в воздухе, из-за чего стоявшие рядом люди рассыпались в стороны, страшась взбесившихся страшных снарядов. Рита только попятилась, глядя, как брёвна стремительно переворачиваются и...

— Нет!!

Одно бревно торцом бешеной торпеды грохотом врезалось в платформу соседней подводы, а второе одновременно, будто специально пущенное кем-то, взлетело и со смачным треском ударило в закрытую клетку с рабами. Среди наблюдателей, поневоле пассивных, раздался крик страха. Клетку вышвырнуло с подводы. Сквозь пыльные вихри девушка, ахнув, увидела, как в клетке барахтаются люди. Забыв обо всём, Рита помчалась за клеткой, которая беспощадно катилась кувырком, подпрыгивая. По дороге её ударило ураганным ветром, но Рита бежала, вытянув руки, и со слезами, размазывавшимися на ветру в грязь, кричала:

— Carcere! Bono sis animo! Carcere! Bono sis animo!

Она ничего не замечала, только требовала от клетки успокоиться, вливала все силы в заклинание и истово верила, что та, даже будучи неодушевлённым предметом, покорится магическим словам. Чуть не упала, когда за спиной услышала то же требование, но уже в два сильных мужских голоса:

— Carcere! Bono sis animo!