| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Оба бородача переглянулись, синхронно кивнули и неторопливо вышли из гостиницы. Оставшись в одиночестве, Всеслав вынул блокнот и погрузился в вычисления. Шагов подошедшей к нему хозяйки он даже не услышал.
— Может быть, отдохнете, герр Штольц? — мягко улыбнулась трактирщица, аккуратно тронув его за плечо. — Я уже больше часа нет-нет, да посматриваю в вашу сторону, а вы все считаете да пишите...
— Ох, простите миссис Хартвуд, — чуть растерянно моргнул Арсенин, — не заметил, как вы подошли. А что до счетов, так дела, знаете ли, дела. Мой помощник неожиданно для меня договорился с местным управлением о заключении выгодного контракта, приходится считать...
— Я краем уха слышала, что речь шла о поставках мяса в армию? — как бы невзначай обронила трактирщица, протирая и без того чистый стол. — Вы торгуете скотом? Или уже готовыми консервами?
— Скотом, дорогая Глэдис, скотом, — кивнул Арсенин, пряча блокнот с записями и не замечая, как вспыхнули щеки женщины при слове "дорогая". — Я приехал чтобы договориться с местными фермерами о покупке быков... — капитан звонко прищелкнул пальцами, вспоминая название породы.
— Наверное, лонгхорнов? — с невинным видом подсказала трактирщица, наматывая локон на палец.
— Верно, — улыбнулся в ответ Всеслав, — их самых. Цифры всегда помню в точности, а вот с названием — беда.
— А вы любите музыку? — внезапно переменила тему хозяйка. — Если да, то хочу вас обрадовать — после ужина в гостинице заезжая труппа дает представление. Может быть, для изысканного вкуса несколько простовато, но местным нравится.
И, не дожидаясь ответа, миссис Хартвуд направилась к стойке, не забыв на прощание одарить капитана шальным взглядом. Задумчиво посмотрев вслед красивой трактирщице, Арсенин про себя улыбнулся завлекательной мыслишке и взглянул на часы. До ужина оставалось меньше часа, и ложиться спать, не имело никакого смысла. Позвав мальчишку из гостиничной прислуги, Всеслав попросил купить ему газету но, хотя местная пресса была доставлена в считанные минуты, почитать ему так и не довелось.
Едва Всеслав развернул газетные листы и пробежался глазами по заголовкам, как напротив стола раздалось чье-то вежливое покашливание. Тяжело вздохнув, капитан отложил таблоид в сторону и поднял голову.
Возле него стоял худощавый мужчина лет сорока на вид, несомненно — европеец, но загоревший почти дочерна. Незнакомец отряхнул невидимую пылинку с лацкана не нового, но чистого и ухоженного пиджака, приставил к стулу палисандровую трость с массивным набалдашником и, почти по-хозяйски положив на стол шляпу, улыбнулся. Черты его лица были какими-то смазанными, незапоминающимися, но вот улыбка... особенно в сочетании с взглядом серых, холодных, пронзительных глаз оставалась в памяти надолго.
— Чем могу быть полезен? — сдержанно поинтересовался Арсенин, рассматривая визитера.
— Здравствуйте, герр Штольц, — незнакомец четко, по-военному отвесил короткий поклон. — С вашего позволения я присяду. Моя фамилия Нойманн, Гюнтер Нойманн. Торговец скотом. — Окинув Арсенина взглядом, Нойманн ехидно улыбнулся. — Точно такой же, как вы. Можно сказать — аутентичный. Наши общие друзья должны были рассказать обо мне, и, возможно, показать дагерротип... простите — фотокарточку.
— Вполне возможно у нас с вами есть общие... знакомые, — сухо произнес Всеслав, разминая папиросу. — Но если так и есть, то у вас должен быть для меня... подарок.
— Конечно, конечно, — успокаивающе махнул рукой Нойманн, протягивая Арсенину обрезанную в виде трезубца половинку золотого крюгеранда. — Я так понимаю, вы этого ждали?
— Именно, — кивнул капитан, совместив имеющуюся у него половину монеты с монетой Нойманна. — Итак, о чем вы хотели со мной поговорить?
— Только скорректировать наши планы, дорогой герр Штольц, — развел руки в стороны Гюнтер. — Как вам уже известно, люди Ван Брика в полной боевой готовности ждут сигнала и готовы захватить любое указанное вами судно. Йоханнесбургское коммандо Ван Дамма в полном составе, а это три сотни умелых бойцов, ждет это судно на границе между Людерицем и Порт-Носсопортом. Моё... руководство, передает, что все прежние договоренности в силе и как только Уолфиш-Бей падет к вашим ногам, вы получите возможность перевозить грузы и... туристов, желающих посетить Трансвааль. Как видите, дело только за вами. Что с кораблем?
— С судном, — мягко поправил немца Арсенин. — Парусник есть и его даже не нужно захватывать. Всё гораздо проще — я его зафрахтовал. Проблема в другом: кроме нанятой мною бригантины, иных судов в порту пока нет, а триста человек в такой лохани не поместятся ...
— У нас нет возможности ждать, — не на шутку разволновался Нойманн. — "Принцесса Елизавета" и "Принцесса Вильгемина" прибудут в гавань Уолфиш-Бей уже через неделю. Максимум — через девять дней. А вы знаете, — немец скорчил тусклое подобие улыбки, — что коронованные особы не имеют привычки ждать...
— Я думаю, что мы сумеем разрешить нашу маленькую проблему, — вкрадчиво улыбнулся Арсенин. — Но потребуется небольшая помощь от вас и вашего... руководства.
Ничего не говоря, немец наклонил голову почти вплотную к русскому коллеге и выжидательно взглянул в глаза.
— Деньги, — одними губами шепнул Всеслав. — Мне потребуются деньги.
— Сколько? — деловито поинтересовался Нойманн и придвинул Арсенину блокнот и карандаш.
— Сейчас я не могу назвать точную сумму, — отрицательно качнул головой Всеслав. — Вопрос еще не до конца проработан. Но завтра, в это же время, я скажу сколько мне нужно и вы предоставите требуемую сумму к утру.
— Gut, — покладисто кивнул Нойманн, — теперь осталось решить, что делать с людьми Ван Брика. Если отпала необходимость в их услугах, может быть, проще отослать их назад?
— Я думаю — не стоит, — Всеслав прикурил папиросу и выпустил вверх тонкую струю дыма. — Для них найдется работа и здесь. Дело в том, что сегодня мой человек с риском для жизни получил карты-схемы береговых укреплений...
— О, да! — снисходительно улыбнулся Нойманн. — Мне уже доложили об этой операции. Выполнено шикарно, с размахом, истинно по-русски. Только напрасно ваш агент рисковал своим здоровьем. Практически все данные вы могли бы получить и у меня. За исключением, разве что, карт-схем, но их наличие или отсутствие, на мой взгляд, не критично. Поймите, мой друг, своих людей необходимо беречь. В наше трудное время и в этих диких местах очень трудно достать хорошего агента!
— Это точно, — вполголоса и уже по-русски буркнул в ответ Арсенин. — Таких, как у меня, точно достать невозможно. Сами кого хочешь достанут...
Понимая, что больше ничего нового от визави не услышит, немец вежливо откланялся и, заверив, что обязательно появится на завтрашней встрече, как-то незаметно для Арсенина покинул гостиницу.
Спустя полчаса в обеденный зал спустились Лев и Коля. Троцкий был тих, задумчив и печален — его терзали похмелье и коктейль миссис Хартвуд. Корено был тих, задумчив и печален — его терзали жгучая зависть к другу и легкие угрызения совести перед Арсениным. Похоже, что с каждым шагом угрызения становились все беспощадней, и к столу командира Коля подошел, не поднимая глаз.
Трактир наполнялся посетителями, и прислуга, спеша выполнить заказы, шустро сновала между столами и кухней. Наблюдая за вечерней суетой. Всеслав приготовился к длительному ожиданию, однако, стоило лишь поднять руку, как почти моментально возле столика появилась хозяйка и две официантки. Миссис Хартвуд, удивленная такой расторопностью своего персонала, ожгла девушек возмущенным взором, но, заметив, что их внимание сосредоточенно на Корено, едва заметно хмыкнула и окинула мужчин выразительными взглядами. Арсенина — восхищенно-выжидающим, Льва и одессита — сочувственными. Правда и того и другого по совершенно разным причинам. В результате перед отказывающимся от еды Лёвой оказался поднос с рюмкой выдержанного бренди и тарелкой с жирной и острой даже на вид похлебки. А вот ужин Арсенина и Корено почему-то состоял преимущественно из морепродуктов — крабов и креветок. Учитывая, что оба постояльца заказывали жареное мясо, вечернее меню навевало смутные подозрения.
Не обращая внимания на недоуменное переглядывания товарищей, Лев зажмурился и, с видом человека, идущего на эшафот, залпом закинул в себя бренди. Через пару минут он уже вовсю наворачивал аппетитно пахнущее варево и пытался подтрунивать над Николаем. Тот, в свою очередь, прихлебывал пиво и, смачно треща разламываемыми панцирями, рассказывал очередную историю.
Примерно к середине трапезы в гостиницу вернулись Барт и Дато. В отличие от вояжа юных друзей их прогулка обошлась без приключений. Сведений разведчики собрали достаточно и изрядно порадовали командира, сообщив, что в портовых укреплениях царит такой же бардак, что и в городском гарнизоне, а обстановка на бастионах практически полностью соответствует картам-схемам, составленным еще три года назад.
Тем временем, прислуга натянула между опорными столбами канат и, навесив на него траченную молью багровую ширму, соорудила занавес и убавила огонь в газовых рожках. Публика в зале, торопя артистов, зааплодировала. Временами слышался задорный свист, но тоже — поторапливающий и одобрительный.
Как и предсказывала хозяйка, для знатока и ценителя искусства представление не являлось чем-то особо выдающимся.
Сутулый дядька с бородкой, как у Авраама Линкольна пронудил коротенькую лекцию о чем-то сугубо научном. Сменив "ученого", на импровизированную сцену вышел статный парень в короткой алой накидке поверх белой сорочки и, опираясь на обрубок гипсовой колонны, с чувством прочел монолог из шекспировского "Ричарда III". Классика жанра пришлась народу по вкусу, и парню пришлось трижды выходить на бис и раскланиваться. В четвертый раз вместо "Ричарда" появились нескладный юноша со скрипкой и обворожительная девушка с обезьянкой. Пока эта парочка под аккомпанемент скрипача развлекала публику нехитрыми гимнастическими трюками, за ширмой слышались дробный топот и перестук — труппа подготавливала нехитрый реквизит для следующего номера. Закончив крутить сальто и сорвав свою порцию заслуженных аплодисментов, актеры скрылись за трактирной стойкой.
Сразу после их ухода, ширма, дергаясь и провисая при каждом рывке, отъехала в сторону, давая возможность зрителям полюбоваться алхимической лабораторией. Точнее хаотичным сборищем реторт и различных колб, подсвеченных зелеными и желтыми лампами. Специально для особо непонятливых на сцене воздвигли широкую арку с надписью "алхимическая лаборатория доктора Фауста".
Глядя на нехитрые декорации, Арсенин невольно усмехнулся, но от каких-либо комментариев воздержался. Что поделать, у всех совершенно разные представления об алхимии. Особенно у тех, кто о ней и понятия не имеет.
К удивлению Всеслава труппа очень и очень прилично отыграла усеченный вариант знаменитой пьесы и, беспрестанно кланяясь рукоплещущей публике, скрылась за кулисами. Аплодируя актерам, Арсенин пытался разобраться, что же доставило ему большее удовольствие: действо на сцене или наблюдение за товарищами?
Барт и Дато всё представление просидели практически не шевелясь и не сводя восхищенных взглядов с комедиантов. Что испытывал Лев, сказать было решительно невозможно, так как на протяжении всего представления Корено, поминутно требуя перевода, теребил его за рукав. В завершение концерта из-за ширмы вышли двое крепких парней с гитарами и давешняя девчушка, уже без обезьянки, но с бубном. Трио исполнило несколько нехитрых, но популярных среди местного населения песенок. Закончив петь, девчонка звонко выкрикнула, что представление закончилось, и что она будет рада встретиться с почтенной публикой примерно через месяц. Горожане потянулись к выходу и, хотя плата за представление входила в счет за нынешний ужин, многие, уходя, оставляли на стойке монеты.
Всеслав уже собирался отправиться в свой номер, как заметил возле стойки гитары актеров и повернулся к Троцкому.
— А что, Лев, — капитан, кидая короткие взгляды на Дато и Барта, тоскливо взирающих на пустую сцену, — а не споете ли и вы что-нибудь... душевное? Только просьба одна — пойте или по-немецки, или по-английски, а коли песен таких не знаете, то просто сыграйте. — Он еще раз взглянул на друзей, ни в какую не желающих понять, что короткая сказка закончилась, и добавил:
— Пожалуйста.
— Хорошо, Всеслав Романович, — Троцкий, судорожно соображая, помнит ли он хоть что-нибудь импортное, кроме пары вещей из Rammstein, шагнул к стойке. — Сейчас в лучшем виде всё сделаем...
Как назло за время короткого пути Лев так ничего и не вспомнил и поэтому, взяв в руки гитару, он просто пробежался пальцами по струнами и, уловив душевный настрой, сыграл гитарную вариацию "Полонеза Огинского". Сразу же после первых аккордов из-за кухонной двери высунулась любопытная чумазая мордашка мальчишки из прислуги. А к середине композиции зал уже вновь был полон народа.
Миссис Хартвуд, подперев голову рукой, сидела за ближним к исполнителю столиком, за ее спиной почтительно пристроились официантки, повара и поварята. Актеры, видимо, столовавшиеся после представления, дружно оккупировали свободные столы и даже широкий подоконник, а девчушка-гимнастка, усадив обезьянку на плечо, болтала затянутыми в облегающее трико ножками сидя на трактирной стойке.
"Ну и бесовка", — подумал вдруг Лев, кинув озорной взгляд на задорно улыбающуюся девчушку, — "вылитая Ализе, когда та Бониту поёт..."
И тут же с силой хлопнул себя по лбу — он знал песню, как нельзя лучше подходящую для нынешнего вечера. Утвердив ногу на первом попавшемся стуле, Троцкий подмигнул девчонке и поудобней перехватил гитарный гриф.
Last night I dreamt of San Pedro
Just like I'd never gone, I knew the song...
Гитара, словно понимая душевный настрой временного хозяина, сочно и без фальши вела неспешную и чуть грустную мелодию, а певец, вкладывая всю без остатка душу в простые, но щемящие сердца слова, выводил:
I want to be where the sun warms the sky
When it's time for siesta you can watch them go by
Beautiful faces, no cares in this world
Where a girl loves a boy, and a boy loves a girl...
Исполняя проигрыш после последней строчки, Лев (внутренне надеясь увидеть восхищение гимнастки) скользнул взглядом по затаившим дыханием слушателям и, заметив, с какой нежностью и тоской миссис Хартвуд глядит на задумавшегося Арсенина, чуть не поперхнулся на полуслове.
Примерно через час Троцкий, изрядно притомившись, слегка охрипшим голосом заявил, что концерт окончен, церемонно раскланялся и, аккуратно поставив гитару на место, устало плюхнулся на первый попавшийся стул.
— А все же вы неисправимый романтик, Лев, — Арсенин, неслышно подойдя откуда-то сбоку, одобрительно потрепал его по плечу. — Я, признаться, думал, что у вас только военные песни замечательно сочинять получается, а тут...
— Всеслав с отсутствующим видом уставился куда-то вдаль и, мечтательно улыбнувшись, продекламировал:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
