Neon Genesis Evangelion: Практикант

Ангел тем временем застрял в АТ-поле, созданном Евой, в смешной и нелепой позе. Его левая рука с выдвинутым из нее штырем оказалась низко опущена, а вся фигура, и без того сгорбленная, согнулась еще больше, отчего казалось, что он отвешивает куртуазный поклон. Охотник, гонявший дичь, сам попал в капкан: его конечность выступала с противоположной стороны формируемого АТ-поля Евангелиона и ему никак не удавалось выдернуть ее обратно. Конечно, он пытался вырваться. АТ-поля, выставленные противниками, колыхались и переливались всеми оттенками желтого. В глазницах маски Ангела зажглись радужные огоньки, предвещая очередной плазменный шторм, когда Ева-01 просто сделала шаг в сторону. Силовые линии полей сместились и на землю, в брызгах синей крови, упала отсеченная лапа пришельца.

Ангел отшатнулся назад и тот же момент ударил по Евангелиону потоком плазмы. Но волны пламени так и не достиг того. Отражаясь от АТ-поля, они расходились в стороны. К тому же, этот залп был значительно слабее предыдущего. Чем это было вызвано, сперва было неясно, но когда поток излучения опал, стало видно, что по красной сфере в груди Ангела продолжают расходиться трещины, а сама она начинает все чаще тревожно мерцать. Евангелион сделал неуверенный шаг ему навстречу, а затем, качнувшись и подобрав отсеченную лапу с выдвинутым из нее оружием, пошел навстречу Ангелу. Их поля соприкоснулись друг с другом и пошли волнами, образовав четко видимый мерцающий барьер между противниками.

В тактическом центре в это время нарастала суета. Техники пытались по резервным каналам восстановить связь с Евой, но пока все, что им удалось, это получить отчеты о состоянии юнита. На большом центральном экране зала тревожно мигала полоса оставшегося заряда в батареях Евангелиона.

— Напряженность АТ-полей нарастает, сэмпай! — обратилась к Рицко Майя. — Еще немного и они будут разрушены!

— У Евы-01 не хватит на это времени! Запас энергии в батареях мал! Нужно уводить юнит! — с Акаги слетела маска ледяного спокойствия.

— Связи по прежнему нет! Мы не можем отдавать команды Евангелиону! — отчитался оператор связи.

— Что же делать, Мисато? — обратилась к ней Рицко.

— Пусть военные будут готовы взорвать N2-бомбу, как только с Ангела спадет АТ-поле, — закусив губу ответила та. — Мы должны его уничтожить.

— А Евангелион?

— Он выдержал удар Ангела, даст Бог, выдержит и взрыв.

Но видимо тот еще на что-то надеялся. Когда в месте соприкосновения полей стали расползаться дыры, Ангел сконцентрировал энергию в ногах и отпрыгнул прочь от Евы на пару километров. Приземлившись, он не смог устоять на ногах и кубарем покатился по земле, сшибая редкие здания. Когда он поднялся, стало заметно, что его ядро налилось тревожным красным цветом и мигает все чаще и чаще. Он постоял некоторое время, по-птичьи склонив голову, что-то решая и, неуклюже, переваливаясь с боку на бок, побежал на Евангелион. В ответ, тот взревел утробным голосом и, перехватив поудобнее оторванную лапу Ангела, понесся на него.

— Черт! Напряженность полей возрастает по экспоненте! Ядро нестабильно, Ангел вот-вот взорвется!

Рицко и Мисато одновременно, перекрикивая друг друга, попытались отдавать какие-то команды, создавая неописуемый гвалт, но их никто не услышал: все смотрели на большой экран, который показывал, как два гиганта несутся навстречу друг другу. Чем меньше становилось расстояние между ними, тем сильнее мерцали АТ-поля.

— Что же он творит?! Энергии почти не осталось!

Когда до Ангела оставалось метров двести, Евангелион прыгнул ему навстречу, высоко подняв трофейное оружие над головой. Их поля вошли в соприкосновение друг с другом и взорвались в яркой вспышке сияющего пламени. Когда это произошло, все мониторы в тактическом центре, показывающие бой покрылись рябью помех. Все замерли в тревожном ожидании. Постепенно операторам удалось восстановить картинку и стало видно, что Евангелион стоит на земле на одном колене, а перед ним лежит изломанной куклой туша Ангела, пригвожденная к земле собственным же оружием. Сфера в его груди была пронзена и расколота на несколько крупных фрагментов. Индикатор заряда батарей Евангелиона показывал ноль процентов.

— Активность АТ-поля Ангела отсутствует во всех диапазонах! — бодро отчиталась Майя.

— Хорошо, — удовлетворенно произнесла доктор Акаги. — Высылайте спасательную команду. Сейчас главное — жизнь пилота.

Глава 3.

'Во исполнение протокола B-22 принять меры к сохранению секретности касательно проведенной операции против Ангела Сахиила...'

Из приказа адмирала Макрейвена, командующего объединенными войсками ООН в Юго-восточном регионе.

— Теперь-то ты понимаешь, что у нас просто не было другого выхода! — размахивая зажатой в руке сигаретой, горячо доказывала Акаги.

Вскоре после боя, удостоверившись, что более нет никакой опасности и отдав необходимые указания техническим службам, Мисато буквально силой увела Рицко в её лабораторию и потребовала от той объяснений. Доктор Акаги вначале пыталась отговориться большим объемом работы, но вскоре сдалась под бешеным напором подруги. Она хорошо знала капитана Кацураги и понимала, что пока та не вытрясет из неё все подробности о том, почему только что приехавшего сына Командующего сразу бросают в бой, не успокоится. Поэтому Рицко заперла лабораторию, включила вытяжку на полную и, открыв новую пачку сигарет, принялась терпеливо отвечать на вопросы Мисато. Их беседа, больше походившая на допрос, длилась уже второй час. На столе стоял пустой кофейник и пепельница, полная окурков. Кондиционер едва справлялся, разгоняя в помещении табачный дым. Наедине с подругой Рицко могла позволить сбросить ненадолго маску холодности и вести себя естественно. От непомерного объёма выпитого кофе она раскраснелась, в глазах появился безумный блеск учёного, стоящего на пороге мирового открытия, а в движения стали излишне резкими и порывистыми.

— Мы как раз закончили отладку тестового юнита и нам нужен был только пилот.

— И им совершенно случайно оказался Синдзи? — лукаво посмотрела на неё Мисато.

— Ну, положим, совсем не случайно... — протянула Рицко. — Ладно! Ты и так скоро бы узнала. Ноль-первый, по сути, тоже экспериментальная модель. Его строили с учётом опыта нулевого. Заодно решили проверить на нем и некоторые идеи...

— Какие идеи? И при чем тут Синдзи? — непонимающе нахмурилась брюнетка.

— Как ты знаешь, всех детей сотрудников Nerv, родившихся после Второго Удара, негласно тестировали специалисты из Marduk. Они-то и выяснили, что у Синдзи есть потенциал для управления Евангелионом. Небольшой, но у других и того не было. Для ясности: даже у Рэй показатели первичных тестов оказались выше. И тогда для гарантированной синхронизации решили наложить психоматрицу Синдзи на нервную сеть юнита...

— Постой-постой! Ты хочешь сказать, что эту фиолетовую дуру строили специально для Синдзи? — удивлению Мисато не было предела.

— У нас нет других пилотов, — пожала плечами Рицко. — Да и потом — идея уже себя оправдала. Первая синхронизация в пределах сорока пяти процентов! Мы сначала просто хотели активировать систему псевдопилота, но он смог управлять юнитом! Да, не слишком хорошо, но всё же. Ничего, подучим и в бой!

— Ты думаешь, атаки Ангелов не прекратятся?

— Где двое, там может быть и третий...

* * *

Приемный покой травматологического отделения Центрального госпиталя Nerv не пустовал никогда. Увы, но любая масштабная стройка, а, в особенности, оборудование такого масштабного комплекса как Геофронт, всегда сопряжена с разного рода травмами среди персонала. Как бы ни пеклись о безопасности и трудовой дисциплине прорабы и бригадиры, человеческий фактор и трагические случайности собирали свою кровавую жатву. По счастью смертельных случаев за годы, прошедшие со дня запуска проекта по обустройству подземной каверны, было немного. Чего не скажешь о производственных травмах. Нет, с мелкими проблемами со здоровьем служащие института, традиционно для Японии, предпочитали справляться самостоятельно. Ведь страховка страховкой, но кому охота терять в зарплате и прослыть лентяем и неумехой в глазах начальства из-за пустячного ушиба или царапины? Да еще и получать штраф, если травма получена по собственной глупости? Но даже на этом фоне хватало и более серьёзных случаев, вроде переломов или ран. Поэтому у медперсонала и заведующего Травматологией всегда хватало работы.

Доктор Маэно Рокуро в своей жизни видел всякое. Он родился и вырос в начале пятидесятых годов в небольшом портовом городке. Шестой сын в бедной рыбацкой семье, перед ним открывалось немного способов устроить свою судьбу. Самым простым и прибыльным решением было бы примкнуть к какой-либо шайке, что десятками кишели в доках, крышуя подпольные публичные дома и нелегальные казино. Второй наиболее доступный вариант опять же приводил его в порт. Впрочем, вся жизнь их городка была так или иначе связана с морем и обслуживанием приходивших кораблей. Но наниматься разнорабочим? Мальчиком принеси-подай? Эта тяжелая монотонная работа, начинающаяся задолго до рассвета и заканчивающаяся с темнотой, не слишком привлекала Рокуро. О том, чтобы по семейной традиции стать рыбаком, он даже не задумывался. И поэтому, отличавшийся своеволием и не желавший беспрекословно подчиняться отцу и старшему брату, парень, недолго думая, выбрал первый вариант.

Смекалки, ума и хитрости Маэно хватило, чтобы влиться в ряды банды старика Каташи, держателя пары игорных домов и промышлявшего рэкетом среди мелких лавочек порта. А природной силы и ловкости оказалось достаточно, чтобы занять не последнее место в иерархии шайки. Впоследствии он не любил вспоминать о тех днях своей жизни. За пять лет грязной и кровавой службы у него получилось скопить немного наличности и умудриться ни разу крупно не попасться полиции. После очередного передела сфер влияния в доках между большими боссами его отряд был почти полностью вырезан, а сам он буквально чудом сумел избежать лап смерти. Отлежавшись и залечив раны, Рокуро решил более не гневить судьбу и тихо переехал в соседнюю префектуру, обрывая все связи со своим прошлым. Там от природы неглупый молодой человек поступил в небольшой медицинский колледж на ускоренные курсы врача-травматолога. Всё что он умел делать действительно хорошо, так это калечить людей и теперь Маэно собирался научиться лечить их.

Во время учебы Маэно вступил в Японское Общество Красного Креста. Это позволило ему устроиться на подработку в местную больницу санитаром, а после выпуска и занять должность ассистента врача-травматолога. Однако проработал он там недолго. Вскоре ему предложили поучаствовать в деятельности Красного Креста за пределами Японии, главным образом, в странах юго-восточной Азии. Эпидемии, стихийные бедствия и военные конфликты... Качественна медицинская помощь требовалась во многих местах и Рокуро не стал отказываться. Несмотря на возможные риски, платили хорошо, да и дома его никто не ждал. Родители не слишком жаждали общения с сыном-преступником, оставшиеся в живых бывшие подельники с радостью выпустили бы ему кишки, а семьёй он так и не обзавелся. И следующие двадцать лет его жизни прошли в разъездах по всему региону. Эти годы дали ему богатейший опыт, и, хоть он не раз оказывался на волосок от смерти, о своём решении он не жалел.

Наконец, Маэно решил остепениться и вернуться на постоянное жительство в Японию. Новый 1995-ый год он встречал в небольшой съёмной квартирке на окраине Кобе. Получив работу в одной из местных больниц, Рокуро считал, что настал заслуженный отдых, но мирная жизнь длилась недолго. Рано утром 17 января сильное землетрясение практически уничтожило город. В хаосе тех дней он, как-то совершенно неожиданно для себя, стал руководителем одного из госпиталей, организованных для оказания помощи пострадавшим. А после ликвидации последствий землетрясения и возглавил местную клинику Красного Креста.

Постепенно всё наладилось. Обладающий неплохими руководящими задатками Маэно управлял клиникой, разбирал наиболее тяжелые случаи и тренировал себе смену. Когда осенью 2000-го года случился глобальный катаклизм, позднее названный Вторым Ударом, и гигантское цунами в который раз полностью разрушило Кобе, Рокуро смог уцелеть. Он остался одним из немногих выживших квалифицированных врачей. После изнурительных недель заполненных нескончаемым потоком раненых и больных со всей префектуры, его шатало буквально от ветра. К счастью вскоре подоспела помощь правительства и он получил небольшую передышку. Которая неожиданно закончилась повесткой о мобилизации в действующую армию. Страна, в общемировом хаосе избавившаяся от жесткого внешнего контроля США, утратила многие экономические связи и остро нуждалась в ресурсах. И вновь перед ним замелькали знакомые места: Корея, Китай, Филиппины, Индонезия. Раненые и искалеченные, солдаты и мирные жители, он давно научился абстрагироваться от человека, уделяя всё своё внимание правильному и точному, но несколько механическому и бездушному лечению. Япония, не смотря на все войны и катастрофы, выстояла и смогла утвердить своё господство в регионе. В 2010-ом Маэно ушел из армии и поселился в недавно отстроенном, на месте небольшого городка Хаконэ, Токио-3 — мегаполисе, задуманном как научно-промышленный центр. Там-то его и завербовали на работу в МСО Nerv.

Центральный госпиталь института располагался в монументальной пирамиде Штаб-квартиры. Прежде чем Маэно получил пост заведующего травматологией, ему пришлось дать такое количество подписок о неразглашении секретных сведений, что он уже начал было жалеть о своем согласии на эту должность. Но когда Рокуро впервые увидел свое новое рабочее место, он готов был простить чиновникам и контрразведке Nerv любые измывательства. Просторная приемная и чуть ли не с футбольное поле зал для обследования и лечения пациентов, оснащенный самой современной, а порой и вовсе экспериментальной, существующей в единственном экземпляре, техникой. Грамотный персонал, легко понимающий его указания и не боящийся брать ответственность за принятые решения.* Спокойная и деловая обстановка, без суеты и разгильдяйства, свойственных тыловым армейским госпиталям. Всё это живительным бальзамом пролилось на зачерствевшее сердце уставшего от войны и хаоса катастроф, уже немолодого японца и он с головой ушел в такую привычную и необходимую работу. С тех пор прошло уже почти пять лет...

Этот день для Маэно начался с сирены общей тревоги, разнесшейся по всему Геофронту. Уставший и не выспавшийся после ночной смены, он явился в госпиталь, где ему сходу пришлось выдержать спор с мордоворотами из Оперативного отдела. Эти идиоты хотели забрать и перевезти куда-то его единственную, на сегодняшний день, пациентку — четырнадцатилетнюю девочку-альбиноску, с тяжелейшими травмами доставленную пару дней назад. Увы, но после личного звонка от Командующего ему пришлось уступить, послав сопровождать больную пару наиболее толковых медсестер. Еще через некоторое время его отправили с укомплектованной на все случаи машиной медпомощи встречать на станции вокзала пациента. Это было странно. Даже когда пару лет назад в одной из лабораторий произошел взрыв и сильно пострадал заместитель Командующего Козо Фуюцки, то его со всеми предосторожностями доставили в госпиталь, а не дергали на место происшествия Маэно. Тем удивительней было обнаружить, что пострадавший всего лишь худощавый растерянный подросток, в изодранной, со следами копоти и пятнах крови, одежде, баюкающий на груди вывихнутую руку. Обследовав его, Рокуро почувствовал легкое раздражение, ибо случай был простейший, ничего неотложного, что не терпело бы до приезда в госпиталь. Хотя, при осмотре головы с помощью портативного медсканера, взгляд зацепился было за небольшую аномалию, но в следующий момент та пропала.