Мне нравятся чёрные дыры

— А мистер Салливан займет его место, — закончил Эндрю. — Красиво, чёрт побери!

— Не то слово! — усмехнулся пилот. — Ну что? Согласен поучаствовать в деле?

— Согласен!

— Отлично! Давай теперь обсудим детали.

— Давай! — "азартно" откликнулся Эндрю...

Обсуждение деталей финансовой авантюры закончилось через двадцать минут. Кэмпбелл, весьма довольный собой, вышел из рубки. Шумно выдохнув, Паркер вытер выступивший на лбу пот. Разговор с пилотом дался ему с огромным трудом. Тяжело изображать из себя простачка. Но ещё тяжелее "честно" смотреть в глаза тем, кому ещё вчера доверял и кого считал если не другом, то хотя бы надёжным товарищем, коллегой, на которого можно положиться в час испытаний. Сегодня таких "друзей" стало на одного меньше. И, по всей видимости, это ещё не конец.

— Тэс, что с маршрутом?

— Четвёртую поправку определил, — отозвался искин. — Как и предполагалось, Октавия. Но уравнение всё равно не сходится. Одна неизвестная не открыта.

— Ты не ошибся?

— Нет.

— Жаль.

Эндрю сцепил руки в замок и прикрыл глаза. Больше всего ему сейчас хотелось самому лечь в гиб-капсулу и забыться в глубоком сне на два долгих года, переложив решение всех проблем на плечи других. На того же искина. Или на Саммерса... Не могут же все в экипаже оказаться предателями. Так не должно быть. Это неправильно. Люди должны верить друг другу...

Глен Саммерс вышел на связь через час и напросился на "конфиденциальный" разговор.

Войдя в рубку, он не спеша осмотрелся и, не обнаружив в помещении посторонних, сел в предложенное ему кресло. В руках у борт-инженера была картонная папка с тесёмками. Положив папку на стол, он аккуратно подтолкнул её к капитану.

— Что это?

Эндрю смотрел на Саммерса.

"Ну же, Глен! Скажи, что здесь придуманный тобой план по спасению корабля. Скажи, что первым готов лечь в капсулу. Скажи, что..."

— Это досье, — ровным тоном произнёс борт-инженер.

Паркер развязал узел на папке. Внутри лежали бумаги. Пять листков с убористым текстом. Заглавиями служили имена и фамилии членов экипажа "Стрелы". Эндрю Паркер, Патриция Паркер (Спирит), Томас Голдбой, Макс Кэмпбелл, Мэгги Бэдфорт. Не было только самого Саммерса. Свои установочные данные он капитану не предоставил. Видимо, просто поскромничал.

На изучение документов ушло почти четверть часа. Эндрю узнал много нового. Не о себе, конечно — об остальных. Особенно интересными ему показались сведения о навигаторе и пилоте. Всё прочитанное было похоже на правду, и, скорее всего, именно ей и являлось. Особой радости это Паркеру не доставило, но мотивы поступков находившихся на борту звездолёта стали теперь гораздо понятнее...

Закончив читать, Эндрю сложил бумаги и поднял глаза на Глена.

— Откуда?

Саммерс молча выложил на стол золотистый значок.

Капитан повертел в руках восьмилучевую звезду. На блестящей поверхности проступали выбитые в металле буквы. Агенство Национальной Безопасности, Департамент Специальных Операций. Коротко усмехнувшись, Эндрю вернул значок борт-инженеру.

— Не знал, что на нашей посудине имеется секретный агент.

— И не узнал бы, если б не чрезвычайные обстоятельства, — пожал плечами агент АНБ, убирая "ксиву" в карман.

— Что желает от меня национальная безопасность? — поинтересовался Паркер с натужным смешком.

Саммерс едва заметно поморщился.

— Не ёрничай, Эндрю. Ситуация и вправду очень серьёзная.

— Насколько серьёзная? — Эндрю подался вперёд и вперил взгляд в собеседника.

— Ты офицер? — внезапно спросил тот.

— Да. То есть, был.

— Бывших офицеров не бывает, — нахмурился спецагент.

— Извини, оговорился, — поправился Паркер.

Глен рассеянно побарабанил пальцами по столешнице, словно бы размышляя, стоит ли доверять оппоненту сведения "государственной важности". И через десяток секунд решил, что всё-таки да, стоит.

— В общем, так, лейтенант Паркер. Всё, что я тебе сейчас расскажу, должно остаться между нами.

— Понял, не дурак.

— А раз не дурак, то слушай...

По словам Саммерса, спецслужбы давно проявляли интерес к деятельности корпорации R'n'G и, в частности, к разработке месторождений "радужных бриллиантов". Эти кристаллы были не только ювелирными украшениями, но и (хотя об этом мало кто знал) сырьём стратегического значения. Они являлись главными элементами компактных гипердвигательных установок, какие использовались на крупнотоннажных кораблях ВКС, правительственных лайнерах и дальних разведчиках. Именно они помогли одержать верх в недолгом военном противостоянии с расой цаплингов. Сверхскоростные перемещения линкоров и авианосцев давали возможность создавать мощные ударные группировки и быстро наращивать силы на угрожающих направлениях. Цаплинги технологией такого уровня не владели, но очень хотели ей обладать и за ценой, понятное дело, не постояли бы. Конечно, радужные кристаллы время от времени попадали в лапы к яйцекладущим — желающие обогатиться по-быстрому встречались везде, а деньги, как известно не пахнут. Однако, чтобы понять ценность приобретений, а также для серьёзных исследований и раскрытия секрета технологического превосходства людей, цаплингам требовались не отдельные бриллианты, а достаточно крупные партии — по тридцать-сорок кристаллов, как минимум.

Задача сохранения тайны осложнялась ещё и тем, что бОльшая часть месторождений находилась в частных руках, а "священную корову" частной собственности трогать никто не решался. Поэтому правительствам приходилось постоянно мониторить добычу, продажу и перевозки.

— Теперь понимаешь, почему я служу на "Стреле"? — спросил Глен, завершив вводную часть.

— Теперь понимаю, — согласился Паркер. — Любые необычные грузы обязательно попадают под наблюдение. Я только никак не пойму, как ты узнал, что именно этим рейсом мы перевозим крупную партию?

— А я и не знал, — усмехнулся агент. — Да и сейчас не знаю. Просто обстоятельства сложились так, что иное предположить невозможно. Хоть я не великий спец в космической навигации, но всё-таки догадался, что в схему маршрута внесли поправку. Пришлось пару дней поработать, чтобы понять, куда эта поправка ведёт.

— И куда же?

— По моим скромным прикидкам, в систему Кри.

— Не знаю такой, — удивился Эндрю.

— Ты и не должен знать. Это аутентичное название одного из участков пространства цаплингов.

— Тогда почему мы туда не попали?

— Потому что была и вторая поправка. Но её я распознать не сумел.

Эндрю задумался. "Говорить Саммерсу или нет? Лучше, наверно, сказать. Так оно будет... честнее что ли..."

— Дело всё в том, Глен, что вторую поправку внёс я, — Паркер удрученно развёл руками.

— Ты?!

— Ну да, я. Тоже хотел сохранить в тайне пункт назначения. Мы летели не на Сторцию, а на Осцион.

— Вот оно что, — агент с любопытством глянул на Эндрю. — А ты молодец, что сказал. Это многое проясняет. Две поправки наложились одна на другую, и в итоге нас выбросило к чёрной дыре.

— Я этого не хотел, — скороговоркой выпалил капитан корабля.

— Да я тебя не виню, — отмахнулся Глен. — Видимо, злоумышленник или злоумышленники не смогли тебя просчитать, поэтому и действовали несогласованно.

— Ты думаешь, это кто-то из экипажа?

— Несомненно.

— И что теперь делать?

— Что-что... — борт-инженер почесал затылок. — Выявлять предателей, что же ещё? Сколько у тебя в чемоданчике бриллиантов? Пять, десять, пятнадцать?

— Семьдесят восемь, — выдавил Паркер.

— Сколько?! — у агента отвисла челюсть. — Ох, нихрена ж себе!.. Да-а, это меняет дело. Просто найти преступников уже недостаточно. Теперь надо предотвратить утечку сырья. Теперь это становится нашей главной задачей.

— Что предлагаешь? — деловито поинтересовался Эндрю.

— Предлагаю дать предателям закончить работу.

— То есть?!

— То есть, при выходе в обычное пространство надо построить маршрут на Осцион и позволить преступникам внести в него свои правки. Я же свяжусь со своими, и возле Кри "Стрелу" будет ждать корабль АНБ. Спрячется где-нибудь, дождётся сигнала и пойдёт на перехват. Будет ещё лучше, если он перехватит и получателей-цаплингов...

— А как мы ему сигнал подадим? — спросил Паркер.

Глен ненадолго задумался.

— Мы сделаем так, — сказал он секунд через пять. — Я организую поломку двигателя и сообщу всем, что он может взорваться в любой момент. Мы покинем корабль в индивидуальных спас-капсулах. Это и будет сигналом. Скорее всего, злоумышленники захотят остаться на корабле и попытаются отремонтировать двигатель. Им же надо как-то передать груз получателю.

— Всё это хорошо, но я буду должен взять груз с собой, — усомнился Эндрю. — А без груза предателям на корабле делать нечего.

— Это не проблема, — успокоил агент. — Корабль будем покидать в спешке. Тебе, извини, придется отпраздновать труса. Поэтому ты сбежишь со "Стрелы" одним из первых, забыв и про груз, и про свои капитанские обязанности. А камушки мы вынем из сейфа заранее. Оставим один чемодан. Пломбу я подрихтую, никто ничего не заметит.

— Непривычно мне как-то... труса изображать, — поёжился Эндрю.

— Ерунда, — отрезал секретный сотрудник. — Это не трусость, это военная хитрость.

— Ладно, пусть так, — нехотя кивнул капитан. — Только пусть бриллианты окажутся у тебя. Думаю, так будет надежнее.

Эндрю сделал вид, что рассматривает папку с досье, но всё же заметил, как в глазах Саммерса что-то мелькнуло. Что-то похожее на удовлетворение от услышанного. Впрочем, это продолжалось всего пару мгновений, поэтому когда капитан поднял взгляд, Глен уже выглядел совершенно спокойным.

— Хорошо. Если ты так настаиваешь, камушки заберу я...

— Тэс, что тебе известно о Кри? — задумчиво спросил Паркер, когда снова остался один в рубке.

— До сегодняшнего дня ничего, — так же задумчиво ответил искин.

— А сейчас?

— Сейчас мне известно многое, — казалось, компьютерный разум немного смущён тем, что кое-чего он в этом мире не знал и потому был вынужден копаться в архивной памяти, по крупицам выбирая нужные сведения. — Это была довольно сложная задача. Определить пространственные координаты объекта, исходя лишь из его самоназвания, да еще и на языке цаплингов.

— Но ты ее всё же решил.

— Решил, — заметил Тэс не без гордости. — За отправную точку своих рассуждений я принял известное восклицание "кри-и-ири". Его издают воины-цаплинги, впадая в боевой транс. Не хочу объяснять всю цепочку, но итогом моих изысканий явилось то, что я наконец догадался: Кри — это та система, где расположен Храм Первого Яйца. Базируясь на этой гипотезе, определить примерные координаты объекта уже не составляло труда. Траектории перемещений военных флотов цаплингов мне хорошо известны. История их конфликта с людьми записана на тысячи и миллионы носителей, а доступ к ним...

— Подожди-подожди, — перебил его Эндрю. — Ты хочешь сказать, что Первохрам цаплингов — это не сказка?

— Не сказка. И лучшее тому подтверждение — последняя, разгаданная мной поправка к маршруту. Она ведёт именно в эти координаты. Туда, где, по всей вероятности, и находится великая святыня яйцекладущих.

— Эта поправка на самом деле последняя?

— Да, мой друг. Я, наконец, распутал этот клубок.

— Значит, и Саммерс...

— Да. И Саммерс в том числе.

Паркер негромко выругался. Последняя надежда исчезла. Теперь надеяться можно было лишь на себя. И на искина.

— Слушай, Тэс. А ты бы не мог рассказать мне о том, что произошло на "Траяне"?

— Имеешь в виду мятеж?

— Да.

— И роль Глена Саммерса?

— Ну да, да. Чего непонятного?

— Да всё мне понятно. Просто боюсь, что правда тебе не понравится.

— Правда не девушка. Она не обязана нравиться.

— Хорошо. Тогда расскажу...

После рассказа искина Эндрю долго сидел, уставившись в одну точку. А когда очнулся от дум, то неожиданно пробормотал себе под нос:

— Один древний поэт сказал: чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки.

— При чем здесь собаки? — не понял Тэс.

— Ни при чем. Просто к слову пришлись, — грустно ответил Паркер.

Поднявшись из кресла, он прошёл в каюту, открыл личный сейф, вынул оттуда опечатанный чемоданчик. Без сожаления сорвал пломбу, набрал продиктованный Тэсом код, щелкнул замком. В чемодане обнаружилась небольшая шкатулка,

— Так вот вы какие... зёрна Вселенной, — откинув серебристую крышку, прошептал Эндрю.

— Значит, решили? — уточнил на всякий случай искин.

— Решили, — кивнул человек. — Нечего ждать. Будем выбираться из этой чёртовой сингулярности.

Вернувшись в рубку, он неторопливо сдвинул панель приемной камеры манипулятора и принялся один за другим "скармливать" раскрывшемуся "окну" переливающиеся всеми цветами радуги бриллианты. Каждый стоимостью до полумиллиарда кредов.

— Один, два... шестнадцать, семнадцать... тридцать... — сверкающие кристаллики с легким шелестом занимали свои места в ячейках, словно патроны в пулемётной ленте, — ...сорок пять, сорок шесть... семьдесят... семьдесят два, — закончил считать капитан. — Кажется, всё.

— Да, больше не надо, — подтвердил Тэс. — По всем расчётам семидесяти двух хватит с лихвой.

— Экипаж в каютах?

— А как же частная жизнь? — ухмыльнулся напарник.

— Забудь про неё, — скомандовал Эндрю.

Через десять секунд искин доложил:

— Двери кают заблокированы. Прошу разрешения приступить к подготовке прыжковой серии.

— Подготовку прыжковой серии разрешаю.

— Контроль девяносто секунд.

— Принято.

Вновь, как и три дня назад, под потолком зажглись аварийные лампы. Загудели, завыли тревожные баззеры.

— Внимание, экипаж! — Паркер включил общекорабельную связь. — Всем занять места в противоперегрузочных ложементах. Подготовка к прыжку. Отсчёт — семьдесят пять секунд.

— Семьдесят пять, семьдесят четыре, семьдесят три... — забубнил металлический голос.

— Тэс, прекрати, — досадливо прошипел капитан. — Посекундный отсчёт за десять секунд, а пока пять через пять.

— Уж и пошутить нельзя, — так же тихо рассмеялся в ответ искин.

— Шуточки у тебя, боцман... — проворчал человек...

Лишь через час Эндрю смог наконец отстегнуть привязные ремни. Серия прыжков завершилась. В гиперпространстве любое живое существо погружалось в состояние псевдостазиса. Основные физиологические процессы замирали, работал лишь мозг. Это было похоже на паралич. Человек мыслил, чувствовал, обонял, видел, слышал, однако сделать ничего не мог, даже пошевелиться. Хорошо хоть сами прыжки длились недолго. Вне зависимости от расстояния, на которое перемещался корабль, в подпространстве он находился ровно двадцать четыре секунды. Выход из псевдостазиса времени занимал гораздо больше. У одних космоплавателей оно составляло минуты, у других доходило до часа.

Эндрю Паркер был своего рода уникумом. В нормальном состоянии он оказывался уже через пятнадцать секунд после прыжка. Остальные находящиеся на борту этим похвастаться не могли. Их восстановление длилось от восьми до одиннадцати минут.