Поэтому... прочитай сценарий, скажи свою фразу, и отправляйся домой, зная, что выполнила свою работу хорошо.
Мегуми постаралась заглушить ворчливый голос внутри себя, говоривший совершенно иное.
* * *
— Я? Почему я? — вопила Майя в шоке, вытаращив глаза на командира Икари.
Вспомнив о его звании, она постаралась взять себя в руки, — Аргх, сэр, я хотела сказать, Командир, сэр. Почему меня, я хотела спросить. Э... сэр.
— Ты фотогенична, — ответил Гендо, нахмурившись. — А теперь выполняй приказ. Вот твой сценарий.
Сопровождаемый своим заместителем Фуюцуки, он вышел из комнаты, оставив ошеломленную Майю одну.
Она удивленно тряхнула головой. "Наверное, это единственный комплимент, который я слышала от него", — подумала Майя. Тяжело вздохнув, она вышла следом.
* * *
Мегуми сидела, оцепенев. Сценарий пресс-конференции лежал у нее на коленях. Фарс, мошенничество и большая ложь — все, что она могла сказать об этом сценарии.
Среди множества рук поднимется рука репортера из Nippon Sun. Его назовут даже если он не поднимет руки. Затем другие поднимут руки, продавая свои души за строчки. Но что же с ней? Она тоже продает. Разве есть у нее выбор? Все они будут ответственны за эту ложь.
— Добрый день, — появился представитель NERV. Им неожиданно для всех оказалась молодая девушка, возможно лет на десять моложе ее.
— Я Майя Ибуки, представитель NERV. Мы подразделение Организации Объединенных Наций, специально созданное для борьбы с такими угрозами как существо, атаковавшее Токио-3 несколько дней назад.
Девушка, монотонно и чуть нервничая, читала текст. "Возможно, ее выбрали из-за хорошенького личика", — размышляла Мегуми. Она практически не слушала ее, все равно все уже подготовлено к отправке в газету. Так к чему беспокоиться?
К чему беспокоиться, в конце концов...
Ее редактор как-то раз рассказал ей о временах до Второго удара, когда газеты имели огромную силу и вес, являясь сторожевой собакой правительства и общества.
Ее навсегда очаровали его рассказы, и она желала вернуться в те дни, чтобы насладится золотым веком прессы.
— Следующий вопрос?
Мегуми поняла, настал ее черед. Время присоединиться к большой лжи. Она могла бы взбунтоваться, отбросить навязанную ей фразу и потребовать знаний. Знаний, скрываемых NERV.
— Мегуми Канзама, Japan Today. Как много убитых было во время атаки?
Противненький внутренний голос, обозвал ее трусихой.
* * *
Желая избавиться от мучавших ее сомнений, Мегуми решила поступить как многие легендарные, исторические личности. Да, несомненно, прогулка по улицам Токио-3, в тени небоскребов, успокоит ее и развеет беспокойство, поселившееся в ее душе. Любопытство убило кошку. Об этом лучше не забывать. Она готова смириться. Пойти домой, отбросив все тревоги и сомнения. Жить в неведении о секретах, хранимых в NERV.
Две школьницы обогнали ее, поглощенные своим разговором. Возможно, удача сопутствовала ей, или судьба вела ее, а может быть журналистский инстинкт, но Мегуми услышала их разговор.
— Представляешь, он новый пилот этого огромного робота.
— Мне все еще не верится.
— Он кажется таким странным.
— Нет. Просто спокойный.
— Не такой таинственный, как другой пилот.
"Пилот? Не может быть? Эти школьницы знают пилота", — удивленно подумала Мегуми. Она быстро подошла к ним, подавая знак рукой.
— Извините меня! Я Мегуми Канзама, репортер Japan Today. Можно задать вам несколько вопросов?
Не видимая никем маленькая камера навела свой объектив...
* * *
— Кто она?
— Мегуми Канзама, репортер Japan Today. Она присутствовала на пресс-конференции, — ответил Фуюцуки.
— Хм, — Гендо внимательно разглядывал изображение женщины на экране монитора. Его лицо оставалось бесстрастным.
— Проследи за ней. Сомневаюсь, что она найдет что-то важное. Но осторожность прежде всего.
* * *
Макото сидел в баре, поглощая пиво кружка за кружкой, как будто задался целью истребить все запасы пива в округе. Сегодня у него был выходной, но это не играло большой роли. Он мог напиться вдрызг и пройтись, и при этом пройтись не шатаясь, будто вовсе не пьян. Или поведать первому встречному о своей личной жизни.
По правде говоря, сейчас он этим и занимался.
Его исповедником была прекраснейшая из женщин, словно сошедшая с обложки журнала. Высокая, гибкая блондинка, чьи груди были результатом пластической хирургии, магии или божьего благословения. Они почти безупречны. Но Макото был уже слишком пьян, чтобы оценить открывающееся перед ним зрелище по достоинству, хотя пялился много. Она приятно проводила время, поглядывая на его мерцающими голубыми глазами, и мило улыбалась, потягивая то же самое пиво, что пил он. Они уютно устроились за столом в глубине бара под названием "Пивоваренный завод Токио-3". Не очень хорошее название для бара, но большинство завсегдатаев привлекала вывеска, оформленная в стиле старого Токио.
— Я люблю ее, люблю... но не знаю, что делать. Она такая красивая, но она мой босс, и, возможно, мне светят неприятности на работе. И еще мне кажется, есть кто-то другой, кого она любит. Но у нее такая замечательная задница, а в свободное от работы время она одевается так, что голову теряешь.
На мгновение он задумался.
— Забыл, как тебя зовут?
— Акане. Акане Тошиба. А как зовут женщину, которую ты так сильно любишь?
— Мисато. Мисато Кусанаги. Кобачи. Кацуники. Кацугари? Кацусон. Кицураги?
Кацураги? Хм... Если добавить К, то она получит большие...
Акане рассмеялась.
— А ты не такой туповатый, когда выпьешь.
Он кивнул в ответ.
— Я просто трус. Но она хороший командир. Ей даже поручили работу с...
Акане наклонилась вперед, открывая замечательный вид на свои груди, заставившие бы мужчин позабыть обо всем.
— Тебе не нравятся некоторые из твоих сослуживцев? Я знаю, временами это так невыносимо.
— Судьба мира в руках двоих детей. От одного в дрожь бросает, другой, похоже... ничего, спокойный. Его собственный отец совсем не обращает на него внимания. Не понимаю, почему мы разрешаем детям управлять этими штуками. Ну, я хочу сказать, что знаю кое-что, но... — он сделал большой глоток пива, — Эй, бармен! Пива!
— Так почему они используют детей в качестве пилотов?
Он подозрительно огляделся, заглянул под стул, затем в кружку, разыскивая там шпионов.
— Похоже, нужно иметь определенные гены и все такое. Я сижу на контроле, а вот доктор Акаги, наверное, единственная знает все. Все что мне известно — все три пилота одного возраста.
Она прищурилась.
— Ты говорил о двух.
— Никогда не видел третьего пилота. Он в другой стране. — Макото посмотрел на бармена, — Эй, ПИВА!
Получив свое пиво, он выпил его одним залпом. Затем встал, слегка пошатываясь.
— Пора домой. Посмотрим, в состоянии ли я дойти.
— Я помогу, — сказала она, улыбнувшись.
* * *
Леса вокруг Токио-3 были практически безлюдны. Невзирая на это, старый дом, остаток давно минувших дней, все еще влачил свое существование. Он был построен во времена великой свободы и процветания, и задумывался как летний домик.
Но произошел Второй Удар, и его владелец погиб. Правительство забрало землю, но не уничтожило дом. Со временем о нем забыли, и он постепенно разрушался и ветшал.
Другие нашли ему применение. Маленькие посыльные приходили и уходили, невидимые большинству людей. Неважно, что крысы не могли починить прохудившуюся крышу и подключить электричество. И им было все равно, что в брошенном доме не было для них никакой еды кроме плакатов и краски.
Если бы пролетающий в небе наблюдатель глянул вниз, он увидел бы огромное число ракитника, оплетающего крыльцо дома, и рядом с домом разбитую "тойоту", обычный черный фургон и странного вида машину. Возможно, он обратил бы свое внимание на глубокие борозды от колес, показывающие, что четвертая машина уехала отсюда на большой скорости некоторое время назад. В конце концов, хорошо осведомленный и остроглазый наблюдатель мог бы определить даже модель машины, стоящей рядом с домом.
На самом деле, в небе всегда что-то болталось. Второй удар никак не повлиял на спутники-шпионы, вращающиеся вокруг Земли. Но они имели три недостатка. Во-первых, вы не можете через них слышать. Во-вторых, спутники полезны, когда наблюдатель заинтересован в этом. Например, какое дело Франции до маленького японского домика, затерянного где-то в лесу. И последняя причина, спутники постоянно движутся или периодически выходят из строя.
В результате никто не удосужился заметить крысу, кроме женщины с короткими рыжими волосами. Подобрав крысу и поцеловав ее в нос, она осторожно засунула ее за пазуху.
Женщина выглядела безвредной, но большинство опасностей для человечества выглядят безвредно, пока не становится слишком поздно.
Она неторопливо прогуливалась вокруг дома, держа крысу за пазухой, что-то говоря ей и внимательно прислушиваясь к ее ответам.
Возможно, грядет время самого огромного опустошения со времен черной чумы, причиной которого снова станут крысы, хоть и косвенно.
* * *
— I want to rule the world, — прочитал предложение один из учеников, остальные хором повторили за ним. Шел урок английского языка, и Синдзи изнывал от скуки, как и большинство учеников в классе. Он не понимал, что полезного можно вынести из таких уроков, кроме как научиться говорить хором.
Мысли Синдзи текли вяло и неторопливо. Он размышлял о вчерашних тестах.
"Доктор Акаги что-то заметила, но ничего не сказала. Интересно, это обрадовало или расстроило ее, или может быть, она нашла, что хотела? Впрочем, он ничего такого не заметил".
Следующий ученик прочитал и перевел строку из домашнего задания. Все хором повторили за ним.
Синдзи глянул на Рей. Все ее внимание было поглощено уроком английского.
"Наверное, она единственный человек в классе, полностью сосредоточенный на уроке", — подумал Синдзи. Случайный наблюдатель мог бы решить, что она лучший ученик класса, но Синдзи хорошо знал, где в настоящий момент находятся мозги класса.
Он сонным взглядом оглядел класс и заметил, что Тодзи встревожен. Парень сидел следом за Синдзи и выглядел так, будто пытался удержать неожиданно свалившуюся ему на плечи гору. Синдзи глянул на его парту и понял почему. Ученикам на дом задали текст для перевода. На уроке, когда их вызовет учитель, они должны быть готовы прочитать и перевести требуемое предложение из этого текста. Однако на практике учитель всегда вызывал учеников в одном и том же порядке, обычно по списку. Поэтому большинство из них переводило только те предложения, на которых их могли вызвать.
Но сегодня двое отсутствовали. Это означало — обычный порядок чтения нарушен. Значит, Тодзи перевел не те предложения и сейчас отчаянно старается перевести их, так чтобы учитель не заметил.
Сам Синдзи перевел текст целиком, потому что Мисато поймала его на тех же самых вещах, что делал Тодзи. Как будто сама так в школе не делала. Тодзи на мгновение поднял взгляд и увидел полный перевод, лежащий перед Синдзи. Секунду он колебался в нерешительности, потом просительно посмотрел на него.
Первым порывом Синдзи было оставить Тодзи вариться в своем собственном соку, но парень выглядел так умилительно обреченно, что Синдзи ощутил нечто вроде сострадания. Он быстро прикинул в уме, какие предложения требуются Тодзи и, торопливо, начал переписывать их. Благо учитель был занят, распекая нерадивого ученика, который попался на той же уловке.
"Надеюсь, он разберется в моем почерке, и я правильно выбрал предложения", — подумал Синдзи, передавая Тодзи листок.
Во время обеда, Тодзи подошел к нему.
— Я в долгу перед тобой. Юмино-сенсей был в ярости. Походу, только ты, я и Рей полностью подготовились к сегодняшнему уроку. Ну, и Хикари конечно.
Синдзи недоуменно посмотрел на него. Он не ожидал, что парень так быстро станет дружелюбен. Особенно после...
— Э... твоя сестра...
— Забудь, — Тодзи хлопнул его по плечу, — Ты уже получил пару хороших ударов от меня. Теперь мы в расчете.
"Странная логика", — подумал Синдзи и молча кивнул.
— Эй, — сказал Тодзи, — Ты сделал домашку по математике?
— Да, но я не все понял.
— Не все понял? Как же ты умудрился сделать ее?
— Рей помогла мне. Она заходила ко мне домой пару дней назад. Было немного страшновато.
— Да, жутковатая помощница, — согласился Тодзи.
— Это походило... походило... — Синдзи попытался описать свои ощущения, но не смог найти подходящих слов.
— Рей сказала, что у нее трудности с математикой, но она помогла мне больше, чем я ей. Мне кажется, она не совсем понимала, зачем пришла ко мне.
Синдзи открыл свой бенто и чуть не свалился в обморок. Школьный обед для него делала Мисато, она очень настойчиво просила его об этом. Это обычно означало пачку лапши. Но сегодня он обнаружил бутерброд, пакет чипсов и яблоко. Поражал даже не тот факт, что Мисато приложила некоторые усилия для изготовления бутерброда, а то, что в пакете лежало самое настоящее, свежее яблоко. Это был шок.
Он мог поклясться, что вся их еда выходила из банок, коробок или чашек. А о свежем хлебе он мог только мечтать. "Может, она ограбила кого-нибудь", — он постарался отогнать не лишенную основания мысль.
Тодзи глянул на Рей, обедавшую в одиночестве.
— Может, она влюбилась в тебя?
— Шутишь? — глаза Синдзи округлились.
— Женщины находят сумасшедшие предлоги, чтобы провести время с любимым человеком.
Тодзи принялся за свой бенто, полный соленых овощей и риса.
— Я... Эй, а это кто еще? — он указал на хорошо одетую женщину, деловито говорившую с двумя парнями из их класса на другом краю школьного двора.
У нее были короткие коричневые волосы с красными прядями над левым ухом, а цвет лица казался противно безупречным. Синдзи решил, что она примерно того же возраста, как и Мисато. Женщина носила черный мужской костюм с красным галстуком и имела при себе диктофон. Выглядела она немного знакомой. Кажется, он видел ее по телевизору или в газете, а может просто на улице. В общем, она выглядела как профессор или деловая женщина.
Один из парней указал в направлении Синдзи, и женщина посмотрела в его сторону. Он нервно улыбнулся, чувствуя себя неуютно под ее хищным взглядом.
Она подошла к ним.
— Я, Мегуми Канзама, Japan Today. Можно мне задать несколько вопросов.
— Так вы репортер? — сказал Тодзи.
— Да.
— Я... это... конечно, — ответил Синдзи. Внутри него возникло ноющее чувство, что разговор с ней добром не закончится.
— Как, я понимаю, ты третий пилот Евы?
— Да, — ответил Синдзи, — Кажется, второй пилот в другой стране.
— Как тебя тренируют?
Синдзи глянул через двор на Рей, все еще доедающую свой обед, но не получил никакого знака, как себя вести.
— Очень интенсивно. Боевой тренинг, синхротренинг, стрельбы и прочие подобные вещи.
— Тебя в самом деле послали в бой в первый же день?
