Снегирь и Волк

— ...Что значат их названия?

— Буланга — женщина, жена, ну а Буланлаки — соответственно, мужчина, муж.

— Довольно предсказуемо, — резковато отозвалась женщина.

Она уже знала, что сбежавшие с Земли маги перенесли сюда и своё летоисчисление. Сейчас шёл 2528 год Второй эпохи. Алес Преславский рассказал, что существует два календаря: эльфийский для эльфов и драконов, и человеческий, по которому жили все остальные расы. А ещё из рассказов Алеса волчица узнала, что, хоть здесь и сохранились четыре сезона, но контраст между зимой и летом был в разы сильнее, чем в Изначальном мире. Поэтому самыми любимыми и комфортными считались весна и осень, а жаркое, душное лето и суровая зима с лютыми морозами были испытанием на прочность и выносливость... для людей. Нелюди переносили такие климатические финты куда легче. Засушливое лето Полина уже успела испытать на себе и продолжала это делать до сих пор.

Грис посмотрел на неё, заметил бисеринки пота на висках. Начинается!

— Приляг на траву.

Женщина тряхнула головой:

— Не лежится, не сидится. Меня, если честно, подташнивает и мутит... Блин!

Мужчина почти силой заставил её сесть, чувствуя, как дрожат женские плечи.

— Я с тобой.

— Знаю. Спасибо, что терпишь меня, — Полина уткнулась головой в согнутые колени и не видела, как смягчился обычно суровый серо-зелёный взгляд.

Ни одно положение тела не помогало. Женщина стояла на коленях, раскачиваясь из стороны в сторону, сидела, поджав ноги, лежала, раскинув руки. Становилось только хуже. Оборотница криво улыбнулась, перехватив сочувствующий взгляд Гриса:

— Знаешь, на что это похоже?

— На что? — альфа присел в паре шагов.

— На роды. Я Лёшку рожала почти двенадцать часов. Вот точно так по палате ползала, пока схватки шли.

Ян пожал плечами:

— Ну, значит справишься.

— Ой, лучше отвали, — огрызнулась женщина.

Мышцы скручивало такими узлами, что позавидовали бы бывалые морские волки (прости господи, и тут без волков не обошлось!) Боль полосовала изнутри по рёбрам, по позвоночнику. Мучительные судороги пробегали по ногам. Полина стонала вслух, перестав сдерживаться. Мужчина придерживал её за плечи, ничего не говорил, понимая, как глупо и раздражающе будут звучать его слова. Альфа знал, что первый оборот Полины будет тяжёлым. Но одно дело знать, а другое — видеть это. Тело женщины, уже полностью сформированное, не было таким пластичным как у двенадцатилетних волчат. Он слышал, как трещат кости, как звенят, словно гитарные струны, натянутые сухожилия и связки. Температура подскочила — Полина полыхала, словно печка. Ян заметил неподалёку своих бет, которые страховали вожака. Услышал их разговор: лекарь был в доме, готовый придти на помощь по первому зову.

Секунды, минуты, часы... Полина стояла на коленях, опираясь на локти, и выла от боли. А Грис заметил, как изменился её голос. Процесс трансформации шёл полным ходом. Связки перестраивались. Глаза, мерцающие жёлтым светом, не мигая смотрели на Буланлаки, пока новый удар боли не скрутил женщину, заставляя зажмуриться.

Ян скинул штаны и стал на колени напротив Полины.

— Смотри на меня!

Дождался её более-менее осмысленного взгляда.

— Давай, детка! Вместе со мной. Выпускай волчицу на волю. Тянись за ней...

Женщина уткнулась лицом в ладони, закрыла глаза. Она уже ничего не хотела, только бы избавиться от боли. И тихий голос альфы:

— Выдохни... И иди... лапами... Тянись... Ещё!..

Может быть, он помог, может быть, пришло её время, но через пару минут с громким стоном-рыком женщина выгнулась, опираясь на дрожащие руки, и на траву уже упала чёрная, худая волчица.

Полина ни о чём не думала, радуясь, что наконец-то исчезла боль. Дышала шумно, словно кто-то тянул меха баяна. Постепенно эмоции улеглись, дыхание успокоилось, она поднялась, неуверенно переступая лапами. Увидела рядом большого серебристо-серого волка с тёмной полосой по хребту. Ян?! Тот властно рыкнул. И волчица послушно упала, перевернулась на спину, подставляя горло, признавая силу альфы. Так учили Алес и Серхат. Серый волк лизнул волчицу в нос. Та фыркнула, отворачиваясь.

"Вставай!" — услышала Полина в своей голове.

Волчица поднялась. Осторожно сделала пару шагов, путаясь в лапах, да ещё хвост постоянно мешал. Посмотрела, как двигается Серый волк, и стала повторять. Полина прислушалась к собственным ощущениям, даже поразилась, как быстро приноравливается к волчьему телу. Потом глянула на светлую кромку на востоке.

"Ян, уже утро?"

"Почти, пять часов с тобой провозился", — даже мысленно оборотень продолжал ворчать.

"Ну, извини. Это не от меня зависело".

Волк фыркнул.

"Хотя признаю, было ради чего ждать. Красивая волчица получилась".

"Спасибо".

Грис наблюдал за самкой. Новое, немного пугающее чувство разливалось по телу, заставляло ждать, со снисходительностью наблюдать, как Чёрная дурачится, играя с собственным хвостом, как вздрагивает, услышав подозрительные звуки, принюхивается. А то, срываясь, начинает рыть землю, догоняя мышь, и спустя минуту, опомнившись, замирает с потрясённой мордой: "Это всё я?" Потом велел:

"Догоняй!"

И побежал. Никогда бы не подумал, что можно получать такое удовольствие от обычного бега по лесу! Наверное, всё дело было в Чёрной волчице рядом. А та быстро почувствовала кайф от скорости. "Быстрая", — заметил сам себе Ян, когда оборотница в два-три прыжка догнала его, и ускорился. Волчица наслаждалась и, увлёкшись, запуталась в лапах, влетев на скорости в зад волка. Они покатились по траве. Альфа зло рыкнул. А Чёрная виновато визгнула и лизнула его в нос, как он её недавно.

Ян перекинулся в человека, потрясённо глядя на волчицу, которая всё ещё бегала неподалёку. Потом улёгся на траве, решив дать ей ещё немного времени. Уже спустя минуту Чёрная замерла рядом, ткнувшись влажным носом ему в плечо. Оборотень вздохнул:

— Полина, в другой раз набегаешься. Нам ещё обратно оборачиваться. Давай!.. Вспомни себя человеком, как потягиваешься... — замолчал, когда понял, что его не слушают, потом позвал: — Поли-и-ина!

Та бухнулась в шаге от него, зевнула. Мужчина, покусывая травинку, наблюдал, как Чёрная катается по траве. Спрятал улыбку:

— Ну, хватит, хватит! Ещё наиграешься. Пора домой!

Волчица потянулась и поднялась на... ноги. Альфа протянул ладонь:

— Пойдём!

Полина руками прикрывала грудь и низ живота:

— А... нет какой-нибудь одежды?

Голова немного кружилась, а тело всё ещё болело после трансформации.

— Полина, в твоей наготе нет ничего особенного. Для нас быть обнажёнными нормально.

— Для меня — нет, — возразила оборотница и, заметив укоризненный взгляд, добавила: — Пока нет.

— Привыкай, — Грис не собирался уступать.

А женщина, непроизвольно скользнув взглядом по его телу, заметила:

— Ты возбуждён.

— И что? — с кривой ухмылкой спросил альфа. — Ты красивая. Я тебя хочу.

— Но я...

— Я тебе что-то предлагал? — оборвал её мужчина.

— Нет.

— Ну, вот и помолчи пока.

Полина медленно пошла следом за оборотнем, понимая, что могут начаться проблемы с Яном. А этого она ох как не хотела.

Глава 6

Теперь Полина перекидывалась в волчицу каждый день. Получалась не всегда и не сразу. Пугала боль. Тупая, выламывающая боль, от которой не спрятаться. А Преславский и Грис гоняли оборотницу без всякого снисхождения, требуя перекидываться то в волчицу, то обратно в человека. С каждым разом это получалось всё быстрее, но болезненные ощущения остались. Женщина верила словам альфы, что это вопрос времени, и скоро она сможет перекидываться не задумываясь. Только сколько ей ещё ждать и терпеть? Полина выкладывалась на этих занятиях полностью. Она вваливалась в свою комнату, падала на кровать и засыпала мёртвым сном, пока Нора не будила её к ужину. А ещё оборотница учила язык: она помнила предостережение Яна. У неё от силы месяц-два, чтобы более-менее сносно выучить энлайский язык, который считался всеобщим и на котором говорили не только жители Гебы, но знали и демоны в Междумирье, и даже некоторые Светлые стражи Земли.

Чаще всего с волчицей занимался сам альфа, но иногда, занятый делами стаи, отправлял бет или Серхата Рокаса. Серхат последние дни ходил мрачный. Алес во время занятия коротко рассказал Полине о причине. Аврика ждала волчонка, и теперь они с Серхатом надеялись, что ребёнок не от Корна Карнеро. Чёрная пожала плечами:

— Пусть сделает аборт.

— Ты совсем из ума выжила? — рявкнул Преславский, разом растеряв всё благодушие. — Оборотницы никогда не делают аборт, потому что это приводит к бесплодию, без вариантов. Поняла?

— Я-то поняла. Зачем так орать? — Полина отодвинулась от разгневанного мужчины.

— Как ты можешь так спокойно говорить о подобном?

— Алес, я не сторонница абортов, — женщина пожала плечами, — хотя у нас это самое обычное дело. Моя подруга два раза делала. И я не берусь её осуждать. Когда у тебя на руках двое детей, а муж — тихий алкаш без постоянного места работы, волей-неволей задумаешься: рожать третьего или нет.

— А предохраняться слабО?

— Не слабО. Она со спиралью залетала. Бывает и так.

Мужчина отвернулся:

— Волки очень трепетно относятся к потомству. Для нас недопустима сама мысль о причинении вреда щенкам.

Полина не стала больше ничего объяснять или оправдываться, лишь спросила:

— Что будет, если отец ребёнка — Корн Карнеро?

Бета неопределённо качнул головой:

— Рокасы могут вырастить его как своего сына или дочь, могут отдать в отцовскую семью. Но может случиться и так, что волчонка потребуют сами Чёрные волки.

Оборотница уселась поудобнее и внимательно посмотрела на бету.

— Алес, почему вы называете себя серыми или чёрными? Ты, например, жёлто-песочного цвета — я видела — но называешься серым.

— Я не жёлтый, а Рыжий, — поправил Преславский и пояснил: — Большинство волков оправдывают своё название, а я пришлый. Иногда волки меняют стаи. Я признал Яна Гриса своим альфой и считаюсь Серым, как он.

Так Полина узнала про разные стаи. Оказалось, их шесть. Самая большая — Чёрные волки, которые жили в соседнем королевстве Кхитл-э-ленге. За ними по численности следовали Серые, обосновавшиеся в королевстве Ласанга. Немногим уступала стая Рыжих — волки пустыни Лехоата. В горах Байани обитала Красная стая. В бескрайних степях империи Санос кочевали Бурые волки. Самой малочисленной считалась стая Белых. Они жили далеко на севере, где была вечная зима и царство льда. Эта стая была самая закрытая, упорно отказывающаяся от тесных контактов с людьми. Но что-то было в голосе Алеса, когда он говорил про Белых оборотней. Полина внимательно глянула на бету, так и есть: настороженность и неприязнь.

— Алес, что не так с этими Белыми?

— Считают себя лучшими. Высокомерные, зажравшиеся своей силой псы, — Преславский поджал губы, явно что-то не договаривая. — Они менталисты. Понимаешь? Белые не только могут общаться мысленно как мы, но и управлять другими. Они могут внушить тебе мысль пойти и удавиться — и ты это сделаешь. Они могут стереть тебе память — и ты не вспомнишь ни о доме, ни о женихе! — мужчина опустил голову, что-то вычерчивая на твёрдой земле. — Ты уже знаешь про чистильщиков? Все они из Белой стаи.

— Опасные, — хмыкнула оборотница.

— Угу! — согласился мужчина. — Закон запрещает Белым воздействовать на окружающих. Но что им закон?! Если они кого и боятся, то только своего альфу.

— То есть стоит вожаку Белых сказать "фас!" — и здравствуй, зомби-апокаллипсис?!

Алес прищурился:

— В теории — да.

— Но вы говорили, что оборотни не владеют магией, — напомнила Полина.

— А это не магия, девочка. Это наши способности. Серые, например, идеальные ищейки. Наши соплеменники сидят в каждой сыскной конторе, в разведках и военных министерствах. Чёрные славятся своей силой и выносливостью. А Рыжие... могут ходить в Гранях.

— Где?

— В мире теней...

Оборотница настороженно глянула на мужчину:

— И ты можешь?

— Могу, но это сложно и затратно для здоровья. Как-нибудь расскажу.

— Мистика! — женщина не сводила с Алеса завороженного взгляда. Потом одолело любопытство: — А Красные волки что могут?.. А Бурые?

Преславский хохотнул, глядя на её забавное личико.

— Бурые — имитаторы. Могут принимать любой облик: человека, животного. Так бежишь себе по степи и не знаешь: ты сейчас на дерево помочился или ноги кому-то из них обоссал. А Красные волки — магниты.

— Не поняла?

— Притягивают к себе всё, что захотят.

— Деньги? Золото?

— Какая ты меркантильная, оказывается! — Алес не сдержал смешка. — Могут и золото притянуть, если захотят. Или девушку красивую. И ведь не оторваться от такого живого магнита, пока сам не отпустит. Ты бы видела, как Красные по горам своим передвигаются: вертикальный откос — а они бегут, как по дороге.

Полина попыталась себе это представить: картинка получилась забавная. Потом осторожно поинтересовалась:

— А что я могу?

— Ты — Чёрная волчица. Твоё тело идеально для бойца, только учиться надо. Хотя уже сейчас могу сказать, что ты очень быстрая. Мы ТАМ тебя еле догнали... — Преславский с невольным восхищением глянул на женщину. — Оборотни не могли догнать человека! Слышишь, как абсурдно звучит?

— Я уже начала меняться, — возразила оборотница.

— Это понятно, но всё равно.

Помолчали каждый о своём. Потом женщина спросила:

— Вы будете делать из меня воина?

Странный взгляд Алеса вместо ответа. Полина поняла, что ошиблась, и неуверенно предположила другое:

— ... Бегуна?

Бета смущённо кашлянул и постарался сменить тему.

Жизнь Полины в качестве оборотня протекала насыщенно. Она хорошо помнила пословицу про чужой монастырь, поэтому никому не навязывала своих современных идей и взглядов, принимая магический мир таким, каким он благополучно существовал не одно столетие до её появления. Из-за магии местные сильно отставали в техническом развитии, но телефоны, или в их случае гилайоны, были, автолёты, похожие на автомобили, — тоже. Даже идею с телевизорами и компьютерами переняли. Да, жители Гебы подглядывали за соседним миром и копировали их находки. Если подумать, то правильно делали. Как Ян Грис говорил: зачем изобретать велосипед дважды?

Серые видели старания новой волчицы, оценили её покладистый характер и перестали подозрительно коситься. Не все, конечно! Всем нравиться невозможно. Но большинство оборотней к ней хорошо относилось. Женщина старалась не вмешиваться в дела стаи и не нарушать основные законы. Ян Грис был доволен. В знак благодарности возил оборотницу в город на выставки или на концерты, в театр. Иногда они ходили в рестораны знакомиться с местной кухней.

А ночью... во снах Полина возвращалась в родную двушку к Андрею и Лёшке. Тогда по утрам она выходила к завтраку подавленная и бледная. И альфа хмурился, догадываясь о причинах плохого настроения Чёрной волчицы.

Не только Полина до сих пор переживала случившееся. Однажды, спасаясь от немыслимой духоты густаря (август — Прим. авт.), она укрылась в развалинах старого дома, заросшего кустами. Некоторое время наслаждалась покоем и одиночеством, а потом почувствовала чей-то взгляд. Рядом стояла невысокая молодая оборотница. Тёмно-русые волосы, скрученные в узел, серо-голубые глаза, оттенённые длинными чёрными ресницами. Женщина притягивала какой-то особенной красотой и, хоть до этого они точно ни разу не встречались, кого-то Полине напоминала. Чёрная волчица села поудобнее, поглядывая на незнакомку: