После потопа Часть 1 - Выжившие

Сухоцкий, оставив одного автоматчика снаружи, завел всех остальных на склад, прикрыл за собой двери, и только тогда включил единственный имевшийся у них фонарик. Так, что же это за ящики?

В сарайчике стояло несколько посудомоечных машин фирмы BOSH, несколько коробок с фенами, коробки с электрическими консервовскрывателями. Нашлось и продовольствие — коробки с приправами фирмы Knorr. Склад был довольно основательно опустошен. Видимо, местные жители забрали все самое, с их точки зрения, ценное, решив пока не возиться с остальным.

Местные жители? Юрий засомневался в этом, увидев пулевые пробоины на коробках и ощутив россыпь автоматных гильз под ногами. Впрочем, бандиты могли быть и из местных, — подумалось ему. Тем хуже. Тогда придется уходить отсюда сразу же, как рассветет.

Выйдя со склада, Юрий осмотрел другие сараи. Они были или пусты, или хранили остатки товаров вроде кафельной плитки или унитазов. Последней очередь дошла до маленького невзрачного сарайчика, обнаруженного притулившимся в самом укромном углу. Но он тоже был вскрыт. У самого входа громоздились под потолок штабелями рулоны медной кровельной ленты, пластмассовые трубы, алюминиевый уголок. Какая досада!

От отчаяния, что продовольствие так и не найдено, Юрий решил проверить сарайчик до конца, и по его команде ребята стали расшвыривать стройматериалы. Их упорство было вознаграждено. Вскоре за рулонами меди показались какие-то коробки. Печенье. За неимением лучшего сойдет и это.

За коробками печенья обнаружились коробки с шоколадными конфетами, с консервированной кукурузой, растворимым кофе, плитками шоколада, макаронами, с минеральной водой. Последнее обрадовало Юрия больше всего. У них к ужину остался только НЗ — по полстакана питьевой воды на брата.

"Пяльцин!" — вполголоса позвал Юрий.

"Что — Пяльцин?" — буркнул тот, подходя поближе.

"Тебя как зовут-то?"

"Меня? Генкой" — по-прежнему с оттенком недовольства ответил Пяльцин.

"Вот что, Геннадий. Давай-ка скоренько обратно в лагерь и передай Калашникову, чтобы прислал сюда всех ребят девятых-десятых классов с вещмешками".

В лагере Юрий поделился своими сомнениями с Калашниковым и с Елизаветой Ахметовной.

"Здесь неплохо, но лучше бы найти местечко поглуше и потише" — резюмировал он. — "Нет гарантий, что здесь не крутятся вооруженные мародеры, а то и организованные бандитские группы".

"Тогда у нас только один путь" — отозвался Виктор. — "Вообще-то глухих мест есть немало в лесах на севере и на юго-востоке области. А тут укромное место можно найти только на полуострове".

"Полуостров большой..." — протянул Юрий. Сама идея, похоже, у него возражений не вызывала.

"Чем дальше, тем лучше" — ответил Калашников.

"А ты что думаешь, Лиза?" — обратился к ней Юрий.

"Там хорошо. И вряд ли там были бои. Местность, скорее всего, не заражена" — стала размышлять она вслух.

"Значит, идем. До Соснового?" — уточнил Юрий.

"Лучше до Рыбаково. Сосновое слишком близко" — возразил Виктор.

"Так до Рыбаково почти сорок километров!" — всплеснула руками Лиза.

"Да... Два четырехчасовых перехода. С учетом привалов — двенадцать часов. Если выйдем в восемь, придем еще не в темноте" — прикинул Сухоцкий.

"Э-э, погоди! Ты на кого это рассчитываешь?" — перебил его Виктор. — "Думаешь, двенадцатилетние пацаны и девчонки после сегодняшнего перехода одолеют такой путь!?"

Юрий замялся.

"Пожалуй, ты прав, придется разбивать переход на два дня. Ночевку-то где делать будем? В лесу?"

"Почему в лесу?" — отозвался Калашников. — "За Сосновым еще какие-то турбазы есть. И одна довольно большая. Это, правда, не совсем середина маршрута, но, по-моему, сойдет".

На том и порешили.

Рано утром колонна вышла в путь. Обогнув бСльшую часть города по южным окраинам, колонна ступила на шоссе, тянущееся по узкому длинному полуострову.

Когда-то, миллионы лет назад, здесь не было никакого полуострова. Лишь два или три небольших островка лежали между крайними точками мелководного залива. Сотни тысяч лет господствующее здесь морское течение, размывая берега южнее будущего полуострова, несло песок вдоль побережья, расширяя отмели, образуя новые, откладывая песок у островов. Прошли еще сотни тысяч лет, и мели поднялись над водой, образуя узкие песчаные острова. Затем песчаные острова мало-помалу соединялись друг с другом и с длинными песчаными косами, намытыми у старых островов...

Так медленно вырастал полуостров. Песок постепенно зарастал — сначала песколюбивой травой, семена которой ветер и вода приносили с прибрежных дюн на материке, затем, когда корни травы укрепили песок, на нем смог расти кой-какой кустарник. Потом на медленно-медленно нараставшей почве укоренились первые деревья...

Теперь колонна двигалась по полуострову, через негустой сосновый лес, нередко перемежаемый разнообразными лиственными деревьями, зарослями кустарников (бузины, орешника, барбариса, красной смородины...) и рощами черноольховника.

В километре от окраины Зеленодольска миновали шлагбаум с будочкой. Когда-то здесь был пост пограничников, охранявших не столько границу, сколько заповедный режим полуострова. Сегодня здесь было пусто, и лишь большие щиты с правилами посещения полуострова, и тарифами на въезд людей и пропуск автотранспорта, свидетельствовали о происходившем здесь не так давно интенсивном движении. Осиротевший шлагбаум исправно перегораживал дорогу, и его пришлось поднимать, чтобы пропустить колонну.

Пусто было и в поселке Сосновое, перед которым организовали большой привал. После обеда сухим пайком и часового отдыха школьники, притихнув, шагали мимо пустынных улочек, домов с закрытыми ставнями, мимо расположенных среди соснового леса нескольких пансионатов и детского лагеря. Когда миновали Сосновое, слева от дороги потянулась близкая полоса песчаных приморских дюн, местами заросших травой, и канадской горной сосной, а местами почти голых, сиявших сквозь редколесье светло-желтыми пятнами песка, подсвеченного дневным солнцем. Незакрепленные пески под влиянием ветра и ног многочисленных туристов, еще недавно во всю топтавших их, медленно смещались в сторону от моря, сантиметр за сантиметром засыпая лесную поросль...

Последний пансионат "Песчаное" показался уже в трех с лишком километрах за Сосновым, на 14-м километре шоссе, в сосновом редколесье у видневшегося невдалеке берега залива. Там остановились на ночевку. Ребята быстро развели костры, воспользовавшись открытыми очагами, устроенными рядом с летними домиками турбазы, вскипятили воду, сварили суп из макарон с остатками тушенки. Запас воды заметно убавился, но брать воду из местного колодца все же не решились. Всякое могло быть.

Быстро взломав двери легких фанерных домиков турбазы, разместились на ночлег. Спали прямо на металлических панцирных сетках кроватей, потому что здесь в большинстве домиков ни матрацев, ни тем более постельных принадлежностей разыскать не удалось. Кое-где они все же были, потому что ряд домиков турбазы, снабженных системой отопления, использовался и зимой.

Утром, после ночевки, организовали горячий завтрак. Выведя колонну снова на шоссе, Юрий объявил:

"Почти 16 километров пути позади. Нам предстоит пройти еще 22 километра. Сейчас — четверть одиннадцатого. В пути будет еще один большой привал и две коротких остановки. Так что рассчитывайте свои силы на долгий путь. Вперед!"

На всем дальнейшем пути не было ни одного поселения. Лишь несколько домиков орнитологической станции Академии наук расположились на 27-м километре, но их не было видно с шоссе. Немного не доходя до этого места, Юрий остановил колонну для второго привала. Здесь полуостров был заметно шире, чем у Соснового. По обе стороны шоссе в слабой туманной дымке, сквозь которую упорно пробивалось майское солнце, тянулись гряды невысоких дюн, сплошь поросших жесткой травой, местами — каким-то кустарником, отдельными сизыми кустиками чертополоха. У самого шоссе по левую руку шла полоса редких сосен, выросших под постоянным напором морских ветров и потому заметно клонившихся на северо-восток. Примерно в полукилометре вперед и назад, насколько было видно, открытое пространство дюн, поросших травой, по левую сторону шоссе замыкалось стеной леса, а справой стороны, со стороны залива, дюны были повыше и далеко, насколько хватало глаз, тянулись безлесными, а местами и вовсе лишенными растительности.

Время близилось к двум пополудни. Когда школьники поднялись после привала и стали строиться в колонну, стало очевидно, что все, особенно младшие, измотаны тремя днями непривычно долгих для них пеших переходов. Сухоцкому пришлось снизить темп и устраивать небольшие привалы едва ли не каждые полчаса. После каждой такой остановки ребят удавалось поднять со все большим и большим трудом. Кое-кто из малышей начал откровенно хныкать. Многие сбили и натерли ноги, и теперь едва ковыляли, кривясь от боли.

И все же колонна продвигалась вперед. Около семи вечера справа по ходу движения показалось большое озеро (единственное настоящее озеро на полуострове) с заболоченными берегами, поросшими тростником. Большие стаи птиц, встревоженные появлением людей, с шумом и кликами поднимались в воздух.

Меньше, чем через полчаса, слева у самой дороги стали видны домики лесничества. И опять никого, никакого движения, никаких признаков присутствия человека. Когда миновали лесничество, колонна вышла к развилке шоссе. "Наконец-то!" — вздохнул про себя Виктор и свернул по дороге направо. За деревьями блеснула зеркальная гладь маленького круглого то ли озерка, то ли прудика, слева виднелось розоватое новенькое здание маленькой двухэтажной гостиницы с огороженным пространством пустующей автостоянки, а впереди уже выглядывали из-за зелени фруктовых садов темно-красные черепичные крыши поселка Рыбаково.

Юрий покинул хвост колонны и подбежал к Виктору, шагавшему впереди всех.

"Где будем размещаться на ночлег?"

"Лучше где-нибудь всем вместе" — проговорил Виктор. — "Но тут все домики маленькие. Даже в гостиничку эту и четверть не впихнем. Впрочем, ближе к заливу тут, помнится, должна была быть парочка многоквартирных трехэтажек".

"Да", — подтвердил Юрий, — "туда и пойдем. Все там могут и не поместиться, но там рядом еще два многоквартирных дома старой постройки. Должны как-нибудь утесниться".

Школьники, теперь уже больше похожие не на колонну, а просто на толпу, поплелись по главной улице, оставив по левую руку футбольное поле, клуб, правление рыболовецкой артели, магазин, столовую и автобусную остановку, а по правую — цепочку домов с кафе и торговыми точками.

Пусто. Ни души.

Но вот, наконец, свернув направо и пройдя мимо старой, немецкой постройки, церкви из темно-красного кирпича, подошли к цели своего движения — двум трехэтажным домам-коробочкам. Подъезды заколочены, квартиры заперты. И опять ни души. В квартирах — следы поспешного отъезда. Беспорядок, части вещей нет. Где-то постели застланы, со всеми постельными принадлежностями, а где-то нет даже матрацев.

В каждом доме было по четыре подъезда, по двенадцать квартир в каждом подъезде. Итого девяносто шесть квартир. Если считать по четыре человека на квартиру — должны поместиться. На деле, однако, оказалось иначе — в домах были квартиры и однокомнатные, и двухкомнатные, в которых оказалось всего по два-три спальных места. Поэтому человек тридцать пришлось разместить в старом двухэтажном кирпичном доме через дорогу, в котором было всего восемь квартир, но зато довольно больших. Юрий, Виктор и Лиза решили расположиться там же.

Остановившись перед домом, Лиза долго смотрела на север, потом неуверенно проговорила:

"Вроде, там дымок вьется... Или только кажется?"

Виктор тоже стал вглядываться в указанном направлении. Да, вроде над лесом вьется дымок. Или нет?

"А что там может быть?" — заинтересовалась Лиза.

"В той стороне? Там большой радиолокационный пост", — напряг память Виктор. — "А еще казармы погранзаставы".

"Есть дымок или нет, а проверить надо" — вмешался в разговор Сухоцкий. — "Я пойду один. Толпой идти ни к чему".

"Толпой — ни к чему. Но вот еще одного человека надо взять, чтобы мог известить нас, если что случится", — возразил Виктор.

Юрий согласно кивнул и оглянулся на тянувшуюся за ними группу школьников.

"Сергей! Мильченко!" — негромко позвал он. Сергей подошел, глядя исподлобья.

"Пойдем с тобой в разведку" — пояснил Сухоцкий.

"А оружие?" — несколько оживившись, спросил Мильченко с надеждой в голосе.

"Оружие не потребуется. Твоя задача — держаться за мной в отдалении, как бы следить за мной. Следить так, чтобы никто, если появится, тебя не обнаружил. Ты — моя страховка. Если я попаду в переплет, ты должен будешь не затевать сражение за мое вызволение, а быстренько и незаметно смыться и предупредить наших. Все понятно?"

"Понятно" — кивнул Сережа.

"Сумеешь справиться?"

"Постараюсь".

"Ты уж постарайся. Не хотелось бы, чтобы наших тут захватили врасплох".

Мильченко еще раз кивнул. Юрий тронул его за плечо и они пошли в сторону предполагаемого дымка.

"Давай, потихонечку наращивай дистанцию. Запомни, тебя не должны обнаружить", — бросил через плечо Юрий.

Сухоцкий решил в первую очередь обследовать казармы пограничников. По весьма банальной причине: они были ближе всего — буквально метрах в трехстах за последним домом — недавно выстроенным маленьким пансионатом — на северной окраине поселка.

Памятуя приказ, Сережа не пошел за Сухоцким по дороге, а углубился в лес, стараясь прятаться в кустарнике и за деревьями, не выпуская из виду "дядю Юру". И увидел, как на обочину дороги, за спиной Сухоцкого, бесшумно выскользнул из леса человек в пятнистом комбинезоне, с автоматом, и вполголоса скомандовал:

"Стой! Руки вверх!"

Юрий послушно выполнил команду.

"Медленно, за ремень, одной рукой сними автомат с плеча и разожми руку!"

Автомат упал в дорожную пыль.

"Теперь пять шагов вперед — шагом марш! И не оборачиваться! Только шевельнешься — стреляю!" — все также негромко командовал пятнистый.

Юрий послушно выполнил и эту команду. Человек в комбинезоне подошел к брошенному оружию, закинул автомат Сухоцкого себе за спину и, немножко не по-уставному сформулировав команду, бросил:

"А теперь — шагом марш вперед!"

Двое потопали по дороге. Сережка подождал немного, и осторожными перебежками, не выходя из леса, двинулся за ними, чтобы окончательно не потерять Юрия из виду. И внезапно замер, а потом отпрянул за ствол сосны — шагах в десяти от него лежал автоматчик в таком же пятнистом комбинезоне и в теплой пятнистой куртке с серым меховым воротником. Он лежал лицом в сторону дороги, и именно это позволило Сережке остаться незамеченным. Автоматчик, вероятно, услыхал его шаги, и, приподняв голову, поводил ею из стороны в сторону. Но, не заметив ничего подозрительного, снова занял прежнюю позицию.

Мильченко с громко бьющимся сердцем подождал несколько минут. Чуть успокоившись, он с утроенной осторожностью потихонечку стал уходить с опасного места. И лишь метров через двести он несколько ускорил шаг, а еще через сотню шагов перестал идти крадучись, выскочил на дорогу и припустил во весь дух в поселок, туда, где расположились его товарищи.