Враг сердцу своему

— О, все в порядке, — кивает блондин и, взяв Роу за локоть, прижимается к нему. Еще немного и он замурлычет и начнет тереться об него как мартовский кот. — Тогда мне очень повезло, что у нас тобой они общие.

— Мяу! — пищит котенок, когда я невольно сильнее сжимаю теплое расслабленное тельце.

— Тшш... — поглаживаю мягкую шерстку, и животное успокаивается.

— Давайте уже открывать подарки? — нарочито воодушевленно спрашивает Шила, и ее предложение мальчишки встречают громкими криками.

Полчаса спустя пол комнаты покрывают смятые обертки упаковочной бумаги. Мы все стали "богаче" ровно на одну вещь: по традиции каждый год подарки для всех покупает кто-то один из семьи. В этом году эта роль выпала Шиле, а потому она не могла от души не развлечься: Сени и Сайк получили в подарок компьютерные игрушки с черепашками ниндзя, Сэнджемэн — чайный сервиз из фарфора, весьма странной формы, отец — комплект рыболовецких принадлежностей, Роу — набор изготовленных на заказ сигарет с эротическими рисунками, Пэйт — рубашку в клетку. Сама себе Шила преподнесла бриллиантовые сережки, мне же досталась пижама. Голубая, с пингвинами и снежинками.

Когда Роу увидел ее, на его губах появилась усмешка.

— Не расстраивайся, Макки. Пингвины конечно не голубки, но тоже птицы.

— При чем здесь голуби? — удивленно интересуется Шила и смотрит при этом на меня.

Я пожимаю плечами с видом: ах если бы я знал.

Роу фыркает и, отпив из стакана виски, кладет локоть на каминную полку.

От меня не укрылось, что за все это время он так ни на шаг и не приблизился, постоянно держась в стороне. Мне бы радоваться, что так я по крайне мере не чувствовал его запах, но подобное отчуждение все равно казалось обидным.

— Я просто как-то пошутил на тему голубков. Не думал, что мои слова воспримут серьезно.

— Я всегда воспринимал тебя серьезно.

Шила переводит недоуменный взгляд с меня на Роу и обратно. Открывает рот, чтобы что-то сказать, но ее прерывает Пэйт, до этого о чем-то беседовавший с Сэнджемэном и отцом.

Выйдя на середину комнаты, он громко объявляет:

— Когда Роу пригласил меня в гости к своей семье на Рождество, я ужасно обрадовался. И вместе с тем испугался, так как времени оставалось совсем мало. К сожалению, я пока еще недостаточно хорошо вас всех знаю, что я надеюсь со временем исправить, поэтому решил преподнести небольшой совместный подарок. Надеюсь, он вам понравится.

— Ах, ну что ты, не стоило, — запричитал Сэнджемэн, донельзя довольный будущим членом семьи.

Он уже поставил Пэйту самый наивысший балл, оценив и его внешность, и манеры. Кроме того, у него наверняка в голове полностью сложился образ красивых белокурых внучат с карими глазами, приводя папу-омегу в полный восторг. Поэтому даже если бы Пэйт не подготовил подарок — это все равно бы никоим образом не навредило его "рейтингу".

Пэйт извлек откуда-то из-за дивана большой прямоугольный сверток, по которому совсем несложно было догадаться, что внутри. И вручил его отцу со словами:

— Прошу вас, как главу этой замечательной семьи, принять от меня этот скромный подарок.

Я чуть было не поморщился, настолько фальшивой выглядела все эта разыгранная с подарком сцена. Ясно же было, что он постарался на славу.

Под оберткой оказалась картина, увидев которую, трудно было остаться равнодушным. На фоне блестящей под лучами летнего солнца реки, окруженной лесом, виднелся силуэт мужчины: то ли он рыбачил, то ли просто стоял на берегу — этого было не разглядеть. Из-за яркого полуденного солнца его фигура расплывалась и не имела четких очертаний.

Полотно выглядело настолько натуральным, что, казалось, можно было слышать шелест листвы и журчание воды. Наверняка такое произведение искусства стоило кучу денег.

— Боже, это же Брендон Ноттон, — восхищенно выдохнул Сэнджемэн. Взяв картину в руки, он не мог оторвать от нее глаз. — Ах, Пэйт, даже не знаю, как тебя благодарить. Дорогой, посмотри какая прелесть! — обратился он к мужу. — Давай повесим ее в летнем доме у озера?

— Как скажешь, — краешками губ улыбнулся отец.

И смотрел он при этом не на картину, а на своего омегу. И столько нежности было в его взгляде, что у меня подозрительно запершило в горле.

За столько лет я так и не привык к тому, что обычно серьезный и сдержанный отец способен на подобное проявление чувств. Это было удивительно, и каждый раз безумно трогало. Я помнил отношения отца с его первым мужем, моим родным папой — это был союз двух людей, совершенно не чувствовавших друг друга. И если до тех пор, пока жила их влюбленность, они еще хоть как-то могли существовать вместе, то потом их совместный мир словно раскололся на две части.

На первый взгляд Сэнджемэн с отцом были такими же разными как песок и камень, но между ними ощущалась сильная внутренняя связь: они всегда понимали друг друга с полуслова и угадывали мысли другого с одного взгляда. Между ними царило абсолютное взаимопонимание. И если даже и случались мелкие споры, то чаще всего их инициатором являлся сам Сэнджемэн, которому нравилось таким образом привлекать к себе внимание отца и давать встряску их отношениям.

— Уже десять минут девятого, — заметил Роу. — Нам пора.

— Как быстро летит время! — воскликнул папа-омега. — Мак, ты уверен, что тебе ничего не нужно? — спросил он уже в холле, застегивая пальто.

— Нет, все отлично.

Близнецы вывалились на улицу, шумно обсуждая скорую встречу с друзьями.

— Не скучай. И счастливого Рождества.

Шила меня обняла, стараясь не потревожить котенка, и поцеловала в щеку.

— Не волнуйся: ваша вечеринка по сравнению с моей будет намного скучнее, — подмигнул ей я.

Рассмеявшись, сестра помахала мне рукой и стала спускаться с крыльца. Мы остались втроем.

— До встречи, Мак. И счастливого Рождества, — отстраненно попрощался Пэйт.

Повернувшись к Роу, он неожиданно обнял его за шею и поцеловал в губы, мягко раздвигая их своими.

Роу с готовностью ответил. Его руки опустились блондину на талию, придерживая, вот только глаза его при этом почему-то смотрели на меня.

Не сдержавшись, я показал язык.

Улыбнувшись, он разорвал поцелуй и провел рукой по волосам Пэйта:

— Пойдем?

— Пошли.

— Отличный костюм, Макки, — тихо сказал Роу, прежде чем закрыть за собой дверь.

В его исполнении мое смешное имя, как и миллион раз до этого, прозвучало невыносимо по-детски. Но я даже не поморщился.

Во рту остался горький привкус обиды. Где-то внутри по-прежнему саднило, но к этому неприятному чувству добавилась еще и ревность: к десертной вилке присоединился нож. Но на сегодня, кажется, это действительно все. И я могу позволить себе роскошно отпраздновать Рождество...

— Ну что, подруга, пойдем спать?

Поборов порыв расплакаться, я погасил люстру, оставив лишь свет на лестнице, и вернулся к себе в комнату.

Положительный момент заключался в том, что я хотя бы был уже не один.

* * *

Я проснулся посреди ночи, но на этот раз не от шума. Просто открыл глаза и уставился в темноту. Еще пару секунд назад мне явно снилось что-то приятное, потому что дыхание было прерывистым, сердце гулко билось, а все, что ниже пояса, сводило в сладкой истоме.

Перевернувшись на спину, я провел одной рукой по груди, забравшись под майку, а вторую просунул под пояс штанов. Но все возбуждение как рукой сняло, когда я вдруг вспомнил о том, что не один.

Подскочив, я заозирался в поисках котенка, который спал рядом на подушке. Но его и след простыл, как будто он растворился в воздухе.

Я встряхнул одеяло, потом включил свет и перевернул все в комнате, но так и не смог его найти.

— Черт!

Закусив губу, я запустил руку в волосы и попытался представить, куда он мог деться. Вот куда бы я пошел, если бы был котенком? Окно закрыто, дверь тоже. Может его забрали близнецы? Или он так хорошо спрятался и утром появится сам? В самом деле, не мог же он просто исчезнуть.

Таким образом успокоившись, я прибрался и снова забрался в постель. Но уже через пять минут понял, что слишком завелся во время поисков и теперь сна ни в одном глазу. Наоборот: хотелось куда-то бежать и что-то делать. Может пройтись и заодно выгулять Ноша?

Встав, я босиком выскользнул из комнаты и обошел весь второй этаж в поисках собаки. Но ее нигде не было. Не оказалось Ноша и на первом этаже.

Да что ж это такое?

Решив, что лучше вернусь к себе и посижу в интернете, я свернул на кухню, чтобы приготовить какао: оно всегда помогало мне уснуть.

Каково же было мое удивление, когда оказалось, что она не пустует: за столом, положив подбородок на руку, сидел Роу. Темные волосы растрепались и падали на лоб. Полуобнаженный и хмурый, он походил на пирата.

На столе стояла ваза со свежими тюльпанами. Около нее Нэси с удовольствием лакала из блюдца молоко, которое стекало у нее по подбородку прямо на грудку.

— Так это ты стащил у меня кота?

Моему возмущению не было предела.

Роу резко вскинул голову и, увидев меня, приподнял брови.

— Во-первых, не кота, а кошку. Не путай, пожалуйста. И, во-вторых, я ничего и ни у кого не тащил. Она пищала под дверью и мне пришлось ее забрать, чтобы это чучело не перебудило весь дом.

Почувствовал себя неуютно под пристальным взглядом, я скрестил руки на груди.

— Хорошо. А где тогда Нош?

Роу демонстративно закатил глаза. Я уже упоминал, насколько они с сестрой похожи?

— По-твоему, я маньяк какой-то? Твой Нош спит у близнецов в комнате. Или еще где-нибудь. Откуда мне знать? Вполне возможно, что он уже в твоей кровати — у него на такие вещи собачья интуиция срабатывает.

— Так это ты научил его открывать двери?

— Я не учил. Просто один раз показал. Он умная собака.

Роу потянулся указательным пальцем, чтобы погладить котенка между ушек. Тот от неожиданности испуганно дернулся и чуть не навернулся в блюдце.

Я перевел взгляд на Нэси на Роу, которая, гордо встряхнувшись, принялась мыться.

— Хорошо. Тогда пожалуйста объясни потом Нэси, что умные кошки не должны гулять по столам.

Переборов желание сбежать, я обошел стол и открыл один из навесных шкафчиков в поисках какао.

— Она еще маленькая. Ей можно.

За спиной скрипнул стул. Вздрогнув, я остался стоять на месте, хотя мне очень хотелось обернуться. Вместо этого я включил чайник, зачерпнул ложкой ароматный порошок и насыпал в кружку.

— С тобой бесполезно спорить, да?

— А тебе это надо?

— Нет. — Я все-таки повернулся и уперся спиной в стол позади себя. — Как прошел вечер?

Роу теперь сидел на противоположной стороне обеденного стола.

Он пожал плечами:

— Все как обычно. Ничего нового. Даже не стану рассказывать — смертельная скука, — он показательно зевнул.

— Неужели? — На глаза попалась ваза с фруктами и, не раздумывая, я взял мандарин. Мягкая кожура легко поддавалась движению пальцев. — Что, совсем ничего интересного? А как же салют? Твоему бойфренду наверняка понравился.

Я закинул сразу весь мандарин в рот и довольно зажмурился от сладкого сочного вкуса.

— Мой бойфренд видал и получше. У него есть такая возможность.

Я очень надеюсь, что не покраснел, потому что речь шла явно не об обычном салюте. Хотя с Роу никогда и ни в чем нельзя было быть уверенным.

Роу слегка приподнялся, отчего мышцы на его груди и руках напряглись, и достал из кармана штанов пачку сигарет с зажигалкой.

— Я закурю, ты не против?

Я качаю головой.

По правде сказать, мне нравится запах дыма, который источают те сигареты, что он курит: землисто-пряный, слегка отдающий специями, в том числе гвоздикой. Очень мужественный, благородный, брутальный, притягательный, волнующий и дерзкий. Роу выглядел как ходячая реклама табака в хорошем смысле этого слова. Впору самому начать курить.

— Будешь? — словно прочитав мои мысли, спрашивает он, хотя прекрасно знает, что я не курю.

— Да, — говорю неожиданно даже для себя самого. И не знаю, чего в этом слове больше: противоречия, любопытства или желания удивить.

Оттолкнувшись от кухонной стойки, я обхожу стол, беру сигарету и, когда он щелкает зажигалкой, наклоняюсь, прикуривая. Горьковатый привкус не кажется неприятным, скорее специфическим.

Легко раскуриваю сигарету и даже почти не кашляю. Новичкам везет.

Сверля меня глазами, Роу сует свою сигарету в рот.

Подхожу к окну, открываю форточку. В лицо ударяет свежий морозный воздух. Я босиком, но мне не холодно: замечательная вещь полы с подогревом. В той квартире, которую я снимал, к сожалению не было подобной роскоши. Но, когда я куплю себе дом, в нем обязательно полы во всех комнатах будут не иначе, как с подогревом. Большая ванная и теплые полы — что еще нужно для счастья?

С мелодичным звуком щелкает кнопка чайника, возвещая о том, что вода закипела. Но, возвратившись к кружке, вместо того, чтобы закончить с приготовлением какао, я подпрыгиваю и сажусь на столешницу.

Роу поворачивается к Нэси, которая устроилась на столе, подложив под себя лапки:

— Ну вот, кому-то запрещается гулять по столам, а кому-то можно на них сидеть. Что за несправедливость, правда?

— Она животное, а я человек.

— В таком случае, следуя той же логике, ты омега, а я альфа.

В пару затяжек докурив, он встает. Тушит сигарету в раковине и выбрасывает окурок в мусорник. Потом точно также поступает и с моей сигаретой, выдернув ее у меня изо рта.

— Эй! — Я толкаю его в плечо. — Ты что делаешь?

Как и любого слишком независимого омегу меня возмущают подобные проявления властности.

— Контролируй лучше своего омегу, а то он спустит весь свой бюджет на предметы искусства и ремесла, и сядет тебе на шею.

— Мак, — Роу кладет руки по обе стороны от меня. — Помолчи.

— С какой стати? Уйди из моего личного пространства. Ты меня бесишь. Ты...

Не дав договорить, он просто наклоняется и затыкает мне рот поцелуем. И я настолько поражен, что вместо того, чтобы оттолкнуть, позволяю ему смять мои губы своими, раздвинуть и коснуться языка.

Роу разводит мои ноги в стороны и, встав между ними, прижимается ко мне, забираясь ладонями под майку. Его грудь часто вздымается, как после долгой пробежки. Но, несмотря на это, кожа кажется восхитительно холодной, я же весь словно горю. И, чтобы не дать ему уйти, я цепляюсь за его шею и повисаю на ней, как будто отпустить ее равносильно тому, чтобы сорваться в пропасть. Хотя у меня так сильно кружится голова, что я не уверен, смогу ли усидеть на столе без посторонней помощи.

— И? — Отстранившись, Роу выжидающе смотрит на меня.

— Зачем ты...

Он не дает закончить и снова меня целует.

— Попробуешь еще раз?

— Пэйт...

Все опять повторяется. И только тогда до меня доходит, что от меня явно ждут чего-то другого.

— Задол...

После очередного головокружительного поцелуя я, уперевшись в грудь Роу руками и таким образом удерживая его на расстоянии, дышу через рот, так как воздуха катастрофически не хватает. Он сжимает мои запястья, но не пытается сдвинуть их в сторону.