Братство Трилистника

Она улыбнулась.

— Возможно, я даже скоро увижу его. Если у нас всё получится! Я по нему очень сильно соскучилась...

В доме графа мы скорректировали свои планы. Анна сопровождала отца до Ясенева Перевала, где он пересаживался на корабль Русско-Американской Компании и отбывал в Новоархангельск, а девушка возвращалась в Новую Вологду, где её ждал я, после чего мы отправлялись в дорогу.

Когда мы с Рылеевым собирались откланяться и вернуться к нему домой, Камаевы же остановились у Резановых; я отозвал Аню в сторону и сказал ей:

— Я позабочусь о Совушке, не переживай. Как друг. Что же касается мужчины, то пусть она сперва подрастёт и сама решит, кому отдать свою руку и сердце.

Аня улыбнулась и обняла меня.

— До встречи через месяц, отважный тигрёнок! — сказал я ей на прощание. И у меня на душе стало значительно теплее, когда я увидел в её глазах решимость обязательно вернуться. Не ради задания, а ради меня.

Глава 6 (XIX век)

Загадочный майор

Новая Вологда, 1819 год

— Я правильно понимаю, что ты, таскаясь за Аней, проигнорировал мою просьбу? — возмущалась Эмма.

Я же скромно делал вид, что вообще не виноват. К этому времени из Новой Вологды все разъехались, остались только Резанов, Рылеев и Эмма, которая пережидала смену руководства в Анхелесе. Шербрук, которому удавалось блестяще справляться с набегами индейцев и который сделал безопасными немало дорог в Калифорнии, был бессилен против партизанской войны, развязанной русскими и испанцами. Он был награждён, на Родине его ждало повышение, так что, хоть это и была отставка, она была весьма почтенная. У Эммы Хэдли были прекрасные отношения с Локхидом, но Элфистон её не выносил, а до прибытия принца он был негласным правителем Побережья.

Просьбу, как помнит внимательный читатель, Эмма озвучила на балу, и заключалась она в том, чтобы я приглядел за Джорджем Каткартом. А я и думать забыл о нём, вспомнил лишь на третий день после отбытия Ани.

Услышав мой рассказ о каких-то странных секретах майора, которые тот скрывал от Элфистона и Локхида, она пришла в ярость, что не узнала этого до того, как Каткарт отбыл с инспекцией в Споканский гарнизон. Чтобы как-то утешить, я сообщил ей, что офицер хорошо говорит по-русски. После чего Эмма взбесилась окончательно, и мне пришлось ненадолго уехать из Новой Вологды и, присоединившись к Ромеро, вместе с ним грабить обозы с оружием и боеприпасами.

Партизаны весьма прониклись идеями войны за независимость, а не против британцев. Это давало надежду и перспективу. Прикинув, что, как и на всякой войне главное — оружие и боеприпасы, доблестные герильерос принялись их добывать. Практически лишив британский гарнизон Новой Вологды поступлений и вызвав тем самым гнев оккупационных властей, партизаны откочевали поближе к побережью, оставив британцев прочёсывать окрестные леса без особой пользы. Впрочем, это уже было после моего отбытия в Новый Орлеан.

Пока же меня выдернули сразу же после первой экспроприации британского обоза. Причины была одна. Куда-то пропала Совушка.

* * *

Я никогда не любил детективы, а тем более, никогда не пробовал что-то расследовать. А тут пришлось в экстренном режиме разыскивать странную девочку, которая могла уйти сама куда угодно, ведомая своим загадочным чутьём. Но я обещал Ане присматривать за Совушкой, так что надо было выполнить обещание и до возвращения отважного тигрёнка отыскать пропажу.

Но версию с добровольным уходом пришлось оставить сразу. Из дома Резановых Совушка уходила раз в день собирать травы в ближайшем лесу. До леса её подвозил старший сын Николая и Марии, Павел. Потом он или возвращался домой, или ехал по своим делам. Потому что ходить с ней по лесу было невозможно, но за неё никто не опасался. В лесу ей было безопаснее одной. Ближе к вечеру он возвращался на место, где оставил девочку и забирал её и пару корзин целебных трав.

В тот раз, прибыв в условленное место и не обнаружив Совушку, Павел сначала решил, что она ещё собирает травы. Можно было подождать, и юный дворянин уже собирался расположиться на траве с книжкой, как заметил, что корзины, которые девочка носила с собой, валяются за деревьями. И одна из корзин была явно растоптана мужскими сапогами. Юноша пошёл по следам, но те вели в город и на въезде в Новую Вологду затерялись среди множества других следов.

— Значит, она где-то в городе, — сделал я глубокомысленный вывод. Потом, заметив раздражённый взгляд Эммы, сразу поправил себя. — Надо просто подумать над вопросом, кому надо было её похищать? И зачем?

— Похитить её могли британцы, — волнуясь, сказала Эмма. — Хотя я тоже не понимаю, зачем им это понадобилось. Но в гарнизоне её совершенно точно нет, иначе я бы знала.

— Может кто-то из офицеров живёт в городе? — уточнил я.

— Только Каткарт. Да и то его дом стоит за Одиноким озером, а не в самом городе.

— Но если ехать из леса...

— Заезжать в город бессмысленно, он не так уже и велик, а объехать его не составит труда.

— Вот только мост на реке Секвойя один и он в самом городе. И потом, если сунуть девчонку в мешок, то многие и не обратят внимания. Мало ли какую живность тащит слуга майора в его дом.

Дальнейшее гадание было бессмысленно. Мы вместе с Эммой покинули дом Рылеева и отправились на улицы стучать в дома, расположенные вдоль дороги, по которой мог, чисто теоретически, ехать похититель девушек. Неожиданно это дало эффект. Какой-то мастеровой вспомнил, что вчера вечером, когда он возвращался домой от соседа (при этом его глаза так забегали, что стало понятно: не от соседа, а от соседки), промчался какой-то всадник, вёзший на лошади мешок, как показалось мужику, с крупной свиньёй. Всадник был англичанин, так что мастеровой успокоил себя тем, что свинью он везёт так необычно, потому что украл. А по описанию походил на Джона, слугу майора. Мы с Эммой переглянулись. Всё сходилось.

— Но ведь майора нет в городе! — удивлённо воскликнула Эмма, когда мы уже удалились от дома мастерового на достаточно далёкое расстояние.

— Идеальное алиби. Перед отъездом приказать похитить девчонку, когда его не будет. Все будут подозревать кого угодно, только не Каткарта.

— Что будем делать?

— Нам надо проникнуть в его дом и хорошенько обыскать абсолютно все комнаты. Но есть проблема. Нам придётся убить всех его слуг, иначе они нас смогут опознать. Джон мог видеть меня на балу.

— Пойдём вечером, — решила Эмма. — А пока я подумаю о нашей маскировке.

Когда над городом догорали последние лучи заката, мы с Эммой выскользнули из дома Рылеева и отправились за озеро, где стоял дом британского майора, больше похожий на небольшую крепость, чем на поместье.

Мы были одеты, как Калифорнийский Лис, во всё чёрное, на лицах были маски, а на головах — широкополые шляпы. Англичанка вооружилась шпагой, а я взял пеппербокс и лепажи. Также на плече висело лассо, которым меня учил пользоваться Диего, правда, я не очень хорошо им овладел: на полном скаку я бы всадника не заарканил, но часового, стоявшего у ворот дома Каткарта, удалось без проблем обездвижить, так что он даже вскрикнуть не успел. Эмма хотела его заколоть, но я остановил агрессивную девицу.

Оттащив в сторону солдата, я достал пеппербокс и наставил его на британца. Всё-таки это очень эффектная штука, если кого запугать надо. С ним даже "магнум" не сравнится.

Про девчонку солдат, конечно, не знал, но обратил внимание, что в одной из ранее пустовавших комнат кого-то поселили. Он даже подробно объяснил нам, как пройти к этой комнате. Мы поблагодарили его, связали и, оставив лежать в овраге за домом, сами проникли на территорию поместья.

Охрана благополучно спала. Всё-таки Шербрук молодец, что прекратил индейские набеги, а партизаны пока работали на дорогах, не трогая города и ранчо. Ребята расслабились, выставив одного часового. Кстати говоря, солдатом был он один, остальные были гражданские. Скорее всего, бандиты.

Комната, где томилась пленница, находилась на втором этаже. Тем не менее, нам удалось бесшумно к ней подобраться и открыть дверь в небольшую комнатушку. На этом тихая часть нашей операции закончилась, потому что только чудом мы увернулись от пули.

Как оказалось, порученец Каткарта — Джон не спал, поджидая гостей. Ответную пулю он получил уже от меня, рука дрогнула, и я попал ему в ногу, а не в голову, как целился. Выругавшись, Джон упал на пол, а мы заскочили в комнату. Совушки нигде не было.

Эмма приставила шпагу к горлу Джона, а я спросил:

— Где девчонка?

Тот лишь криво усмехнулся, давая понять, что так просто мы из него ответ не выудим. Время играло на пользу ему, а не нам. Наверняка выстрел уже разбудил бандитов-охранников. Не стоило исключать того, что кто-то из них уже седлает лошадей, чтобы скакать в гарнизон за подмогой. Я сжал зубы от бессильной ярости и уже собирался добить этого самоуверенного ублюдка, как вдруг раздался стук в стену и приглушённый голос.

— Она там, — сказал я Эмме, и мы выскочили в коридор. По лестнице уже поднимался один из охранников. Я выстрелил в него и на этот раз попал точно в грудь. Тело полетело вниз с грохотом. Оттуда раздались крики, девушка тем временем попыталась выбить дверь, но у неё это не вышло. Я дал ей в руки пистолет и, велев приглядывать за лестницей, занялся дверью самостоятельно.

После пары неудачных попыток выбить тяжёлую дубовую дверь плечом я просто выстрелил в замок, а потом ударил ногой. Больше мне ничего в голову не пришло. Снять её с петель без инструмента я не мог, а пройти к окну по тому же балкону, через который мы попали в первую комнату, я не догадался. Тем не менее, способ сработал, и дверь медленно открылась. Эмма в это время подстрелила ещё одного охранника. Совушка удивлённо глядела на меня, и я понял, что в темноте меня можно спутать с настоящим Калифорнийским Лисом. Прижав палец к губам, я поманил девочку за собой, и мы уже втроём вернулись в комнату. Я не удержался напоследок пнуть Джона (ну не джентльмен я) и заметил, что у него из камзола высовываются какие-то бумаги, которые он пытается прикрыть рукой. Дав ему ещё в зубы, я забрал эти бумаги и последовал за Эммой, которая уже проверила территорию под окном. Втроём мы спустились вниз и замерли в нерешительности. Бежать через главные ворота было опасно, но, к счастью, Совушка ещё днём из окна заметила дырку в заборе и шустро юркнула туда, выбравшись из страшного поместья. Мы последовали за девочкой.

До дома Рылеева мы добрались благополучно, нас не заметили даже слуги. Спрятав Совушку на кухне, мы разошлись по своим комнатам, решив, что всё выяснять будем завтра, когда шум немного стихнет.

А в городе уже начиналась вторая часть Мерлезонского балета. Поднятый по тревоге гарнизон носился по улицам, обыскивал дома простонародья. Дворян, разумеется, не трогали, так что нам удалось выспаться.

* * *

— Сегодня пришло письмо от Ани, — сообщил мне за завтраком Рылеев. Его жена пока находилась на территории России, и он жил один, так что мы могли говорить свободно обо всех делах, тем более что слуги были ему преданы. Мы уже рассказали Кондратию про наши ночные приключения и решили подождать, пока приведут Совушку, чтобы хоть она объяснила, зачем её похитил порученец британского майора. — Она пишет, что довезла отца до порта благополучно и едет обратно, и будет в Новой Вологде до конца июня, то есть максимум через пару дней. Там был ещё один конверт, адресованный лично тебе, я его не стал вскрывать.

Рылеев с улыбкой протянул мне запечатанный конверт. Я взял его и положил перед собой, решив прочитать в более спокойной обстановке. Пока же слуга привёл Совушку и посадил за стол рядом с Рылеевым. Предстоял долгий разговор.

— Скажи мне, дитя, — спросил Кондратий. — Зачем тебя хотел похитить Каткарт?

Совушка, посмотрев на нас странным взглядом, сказала:

— Он думал, что я важна для семьи Резановых. Их родственница или воспитанница. Британец решил меня похитить, чтобы бы как-то на Резанова влиять... — тут девушка начала сбиваться. Она помнила что услышала, но не поняла услышанного. — Семья Резановых должны поддержать его как люди, пользующиеся авторитетом среди русских Побережья.

— Это тебе сказал Джон? — удивился я, ведь парень был явно не болтун, а скорее верный пёс, выполняющий приказы не раздумывая.

— Нет, я случайно услышала разговор Джона с офицером из гарнизона. Такой высокий, был на балу и ходил за майором.

— Капитан Кристофер Деррик Роджерс, — сразу вспомнил Рылеев.

Я тоже вспомнил упомянутого капитана. Сложно забыть человека с крысиной физиономией, представляющегося как "Крис Роджерс". В каком другом месте это ничего бы не значило, но среди носителей русского языка он сразу и окончательно получил прозвище "крыса Роджерс" или просто "Крыса".

За столом повисло тягостное молчание. Мы переваривали полученную информацию. Да... похоже, что Джордж Каткарт вёл какую-то свою игру, однако до сих было непонятно какую именно.

Тягостное молчание прервала Эмма.

— Влад, — спросила она. — Что за бумаги ты вчера отобрал у Джона?

Я хлопнул себя ладонью по лбу. У меня совсем вылетело из головы со всей этой беготнёй, что британец пытался тщательно защитить от людей, которых принимал за партизан, какую-то корреспонденцию, которая сейчас лежала в моём кармане.

Я вытащил бумаги и протянул их нашей шпионке. Эмма начала читать и внезапно изменилась в лице. Мы с Кондратием заинтересовано подались к ней.

— Я не прочитала до конца, — вдруг сказала она. — Но то, что здесь в начале... Это план, который погубит на корню всё наше восстание, и оно даже не успеет начаться.

Мы молчали затаив дыхание.

— Именно поэтому сюда едет Адольф Фредерик, чтобы возглавить оккупационные войска. Через пять лет принц Георг провозгласит создание Калифорнийского королевства, доминиона Британской Империи. Королём станет его брат, командующий здешними войсками.

Рылеев в сильной задумчивости махнул рукой, при этом фарфоровая чашка слетела со стола на пол и разбилась.

— Значит надо менять планы, — сказал он. — Восстание должно начаться не позднее конца года. Влад, я понимаю, что прошу невозможного, но доставь нам это оружие как можно быстрее. Эмма. Тебе придётся возвратиться в Анхелес. Ты нам нужна будешь там. Понимаю, что Элфистон недоволён тобой, но придётся работать с теми, кто есть. Локхид или Кэмпбелл. Решай сама.

— А что делать с Совушкой? Ей нельзя здесь оставаться! Пока все думают на Калифорнийского Лиса, но если кто заметит девушку у нас... — вдруг спросила Эмма.

— Надо будет её всё-таки отвести на Аляску к Камаевым, — отмахнулся Рылеев. — Найди ей провожатого и возвращайся, прошу тебя теми богами, которым ты поклоняешься, в Анхелес.

На этом совещание за завтраком у Рылеева закончилось. Сам Кондратий пулей вылетел из дома, отправившись к Резанову. Мы понимающе переглянулись.

— Я всё-таки переведу эти бумаги, — сказала Эмма. — Как мне кажется, граф Резанов их затребует через пару часов. Проводник для Совушки у меня есть на примете, а ты, друг мой любезный, поезжай навстречу Ане. Её надо перехватить до того, как она окажется в городе, не подозревая о том переполохе, что здесь творится.