Проходчик (Рота Его Величества). Главы 1-5

Рик осторожно выглянул из пещерки, прислушался и раздвинул корни. Посмотрел вправо, затем влево и едва не выругался. На уступе, шагах в двухстах маячила фигура. Очхи выставили часового. Плохи дела! Можно, конечно, рискнуть, и попробовать прорваться, но рисковать Рику не хотелось. Часовой начнет стрелять и с большой долей вероятности попадет. Если не убьет, то заденет. Тем временем подбегут остальные... Снять часового бесшумно не получится: стоит на открытом пространстве, не подберешься. Придется ждать.

Рик обернулся и наткнулся на внимательный взгляд незнакомца. Тот пристально смотрел на его уши. Рик ощутил приступ раздражения. Ну да, он собрал свои волосы в хвостик на затылке, обнажив уши, и тем самым нарушил устав. Но как, скажите, передвигаться в дозоре в уставной прическе? Кого ты расслышишь? Очхи не стесняются уши показывать, у них равенство... Если на то пошло, то вся заваруха из-за этого ари! Принесло его!

— Ты кто? — спросил Рик сердитым шепотом. С ари нельзя так разговаривать, но Рик был зол.

— Илья! — ответил ари.

— Как здесь оказался?

— Вышел и пошел, — ари улыбнулся, и Рику расхотелось продолжать допрос. Он снял ружье и сел, привалившись к стене пещеры. Чужак последовал его примеру. Трофейное ружье он сначала внимательно рассмотрел, затем ловко сдвинул рычаг. Магазин открылся, обнажив круглый зев. Илья вопросительно посмотрел на Рика. Тот, помедлив, извлек из сумки три патрона и бросил ари. Тот поймал и ловко пополнил магазин.

— Картечь! — предупредил Рик. — Наши пули не подходят — у "скорпионов" чок другой.

Ари кивнул, но взгляда не отвел. Рик помялся: боеприпасов было мало — не на войну шел. Ари смотрел в упор, и Рик достал еще три патрона. Ари рассовал их по карманам. Рик зарядил полуавтомат и поставил его к стене. Ари последовал его примеру.

— Передохнем! — предложил Рик.

Ари подумал и стащил с плеч маленький рюкзачок: Рик только сейчас его заметил. Расстегнув молнию, гость извлек сверток в тонкой бумаге. Внутри оказалась стопка бутербродов. Рик ощутил запах копченого мяса.

— Угощайтесь! — предложил ари Рику.

"Сыт я!" — хотел сказать Рик, но внезапно почувствовал слюну во рту. Есть ему, несмотря на недавний обед, хотелось. Рик взял верхний бутерброд, ари — следующий. Они принялись жевать и не оставили это занятие до тех пор, пока бутерброды не кончились. После чего Рик снял с пояса флягу и протянул Илье. Тот основательно приложился и вернул флягу. Рик напился и сунул флягу в чехол. Ари посмотрел на него и снова улыбнулся.

"Симпатичный парень! — подумал Рик. — Девкам такие нравятся. Зачем он здесь? Что делает? Вдруг наш шпион?"

Поразмыслив, Рик версию отверг. Шпион не попался бы так глупо. Ари, как известно, народ спесивый, но этот таким не выглядел. Вопросов не задает, отвечает уклончиво, потому, как бегает и обращается с оружием, видно, что не щеголь с Невского.

— Как вас зовут? — внезапно спросил ари.

— Вахмистр Тертышкин! — сказал Рик, ощутив неловкость: ари обращался на "вы". — Пограничная стража, четвертая сотня!

— Вахмистр? — удивился ари.

Рик ткнул в широкую лычку на защитном погоне. "Слепой он, что ли?" подумал сердито.

— Я обязан вам, вахмистр! — сказал ари. — Вы отсекли их огнем.

— Ты тоже стрелял! — буркнул Рик.

— Боюсь, что мимо! — вздохнул ари. — Оружие незнакомое.

"Врет!" — подумал Рик.

— Наверху часовой? — спросил ари.

Рик кивнул.

— Снять не удастся?

Рик покачал головой.

— Тогда ночью, — согласился ари. — Если, конечно, они не спустятся и не станут ждать нас там.

"Не дай бог!" — подумал Рик.

— Что станем делать, если спустятся?

— Пробиваться к своим! — сказал Рик. — Ночевать нельзя. Утром они обыщут склон и найдут пещеру.

Ари встал и пошел к выходу. "Куда это он?" — удивился Рик. Ари раздвинул корни, осторожно выглянул и поманил Рика пальцем. Вахмистр подошел. Цепочка солдат спускалась в долину справа по склону. Шагали очхи устало, по всему было видать: набегались. Рик в сердцах цыкнул зубом.

— Плохо дело? — спросил ари.

Рик кивнул.

Ари наклонился и стал рассматривать дно пещеры. "Чего это он?" — удивился Рик. Гость поворошил пальцами россыпь мелких камней, выбрал парочку, предварительно подбросив каждый на ладони, и пошел вглубь пещеры. Там достал из рюкзачка носки и запихнул в каждый по камню. Совершив это странное деяние, ари взял носки возле резинок, покрутил ими в воздухе. "Это он кистень сделал! — догадался Рик. — Ловко!"

— Держи! — ари протянул носок Рику.

— У меня нож! — сказал Рик.

— С ножом надо подбираться вплотную, — возразил ари. — Не всегда получается.

Рик взял носок.

— Бей в висок! — посоветовал ари. — Или в ухо. В затылок не цель — соскользнет.

— Ладно, — сказал Рик и прислонился к стене.

Так они просидели до поздних сумерек. Перед тем, как покинуть пещеру, упаковали содержимое карманов и сумок. Попрыгали, проверяя, не звенит ли что. Ари делал это не хуже Рика, и вахмистр в очередной раз задумался над тем, кого послала ему судьба. После думать стало некогда — предстояло действовать. Диспозицию и план они обсудили перед выходом. Внизу в долине горели костры, они преграждали дорогу к спасительному лесу. Спускаться по осыпи было безумием. Стоит камню покатиться из-под ноги — и противник тут как тут. По корням сосны они взобрались наверх, прошли вдоль обрыва (часового здесь уже не было) и спустились по знакомой Рику тропинке. Затаились за кустом, осматриваясь. Костров впереди полыхало пять — каждый в сотне шагов от другого. Возле каждого трое или двое врагов, а, возможно, и никого. Очхи могли схитрить: разжечь костры для привлечения внимания, оставив поддерживать огонь пару солдат, а остальными силами ждать беглецов на вероятных путях отхода. Рик, например, так бы и сделал. Он не стал бы зажигать огня вовсе — пользы от него никакой. Дозорного пламя ослепляет, в то время как его самого из темноты видно замечательно. Очхи костры зажгли: здесь, на чужой территории, им страшно. Это надо использовать.

Рик подал знак ари. Тот достал припасенный камень и, что есть сил, швырнул его в сторону осыпи. Руки у ари были длинные, силы хватало — камень улетел далеко и упал, как гром в ночной тиши. Затем покатился вниз, стуча и подпрыгивая. Долина отреагировала мгновенно. Сразу несколько теней метнулись на звук, послышались крики. Рик воспользовался смятением, неслышно скользнул к ближайшему костру и бросил в пламя горсть патронов. Трюк придумал ари, он же предложил его исполнить, но Рик запретил. Одежда у ари была недостаточно темной, а его странные ботинки (ари назвал их "кроссовками) — и вовсе светлые. Риск был велик — у костра мог кто-то остаться, но в этот раз рискнуть стоило. Рику повезло — никто не встретился. Едва он вернулся к кусту, как взорвался первый патрон.

Выстрел в ночи, особенно нежданный — это всегда страшно. Если твои нервы напряжены, ты ждешь нападения врага, то удержаться от ответной стрельбы невозможно. Ибо, кажется, что враг рядом и метит именно в тебя. Долина озарилась вспышками ответных выстрелов, разом выдав расположение сил очхи. Высоко над головами беглецов пропела шальная пуля, затем вторая... В костре грохнул очередной патрон, и стрельба, начавшая стихать, возобновилась. Рик и ари выбрались из-за куста и заскользили в обход фронта противника. Таиться более не стоило. Выстрелы притупляют слух стрелка, вспышки его ослепляют. Опасаться, что беглецов разглядят или расслышат, не приходилось.

Они беспрепятственно миновали линию костров и побежали, почти не таясь. Ари двигался справа от Рика — шагах в десяти, вахмистр едва различал его силуэт. Странные ботинки ари в отличие сапог Рика ступали почти неслышно. Темная гребенка леса вырастала на глазах и скоро заняла полнеба. Рик собрался облегченно вздохнуть, как впереди отчетливо клацнул металл.

— Стой! Кто идет?

Рик замер! Попались глупо! Сообразить, что очхи выставят часового у леса, следовало раньше. Он думал, у Союза не найдется храбрых солдат маячить у опушки, но такой нашелся. Своих командиров очхи боятся больше, чем веев.

— Стой! Стрелять буду! — крикнул солдат, и Рик рухнул на землю. Вспышка выстрела ослепила его, над головой прожужжал заряд картечи. Затвор "скорпиона" смачно клацнул, выбросив гильзу, и дослал в ствол новый патрон. "Все!" — подумал Рик. При вспышке выстрела очхи разглядел его, во второй раз не промахнется. Ответить Рик не успеет — ружье за спиной. "Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя грешного!" — подумал Рик, закрывая глаза.

Впереди раздался глухой удар, затем шум падающего тела.

— Рик! — послышался знакомый голос. — Это Илья! Ты живой?

— Да! — ответил Рик, вскакивая.

Когда он подбежал, Илья снимал с недвижимого очхи патронташ и штык-нож. Получалось это у него на удивление споро.

— Держи! — Илья сунул Рику "скорпион".

Хотя обстановка совершенно к этому не располагала, Рик едва не задохнулся от радости.

— Чем ты его? — спросил, глядя на труп.

— Этим! — Илья показал самодельный кистень и вытряхнул из него камень. После чего сунул носок в карман. — У тебя сохранился?

Рик достал самодельный кистень. С ним Илья проделал ту же процедуру.

— Запасная пара! — пояснил. — Другой нет.

"Труп" у их ног замычал и пошевелился.

— Добью! — сказал Рик, доставая нож.

— Брось! — остановил Илья. — Не опасен. Надо спешить!

— Теперь не догонят! — возразил Рик, но нож спрятал.

* * *

— Все? — спросил Ливенцов, закрывая блокнот.

— Так точно! — доложил Рик.

— Вспомнишь еще что, сообщи!

— Слушаюсь, господин есаул!

— Да не тянись ты, вахмистр! — сказал Ливенцов. — Не в строю. Где поместим гостя?

— Если не возражаете, — Рик облизал губы, — у меня.

— Понравился?

Рик кивнул.

— Приятный человек, — согласился есаул. — Забирай! Но с одним условием, — Ливенцов поднял палец, — будешь приглядывать. Внимательно! Что говорит, как себя ведет, чем интересуется.

— Вы думаете?..

— Думать моя обязанность, вахмистр! Приказ ясен?

— Так точно! — щелкнул каблуками Рик.

Ливецов позвонил в колокольчик.

— Пригласи задержанного! — велел заглянувшему вестовому.

Появившийся через минуту Илья положил на стол начальника листок бумаги.

— Вы немногословны! — заметил Ливенцов, пробежав глазами текст.

— Отвык писать от руки, — сказал Илья, — тем более, карандашом.

— Попросили бы перо!

— Его я сроду не держал! В кино видел, но, как этим пишут, не представляю. Если б клавиатура...

— Ладно! — сказал Ливенцов. — На сегодня достаточно. Отдыхайте!

Когда вахмистр с ари ушли, есаул снял трубку телефона.

— Петроград! — бросил в микрофон.

Когда телефонист ответил, Ливенцов продиктовал номер и стал ждать.

— У аппарата! — послышалось в наушнике.

— Здравия желаю, господин подполковник! — отрапортовал есаул.

— Это ты, Гордей? — на другом конце зевнули. — Не надоело еще? Может, по стойке "смирно" стоишь?

— В соответствии с уставом внутренней службы, — сказал Ливенцов, улыбаясь в усы, — подчиненный приветствует начальника пожеланием ему здравия и обращается по титулу, а за неимением такового, по званию...

— Брось! — прервали на другом конце провода. — Устав я читал. Что у тебя?

— Проходчик.

— Объявился! — голос подполковника зазвенел радостью. — Иван Павлович?

— Другой.

— Вот как... — собеседник мгновение помолчал. — Что с Ненашевым?

— Умер, если верить заявлению нового.

— А этот кто?

— Дальний родственник и наследник.

— Он посвящен в дело?

— Нет.

— Как он обнаружил проход?

— Утверждает, что случайно.

— Гм! — сказал собеседник.

— Вот и я так думаю! — подтвердил Ливенцов.

— Как он оказался у тебя?

— Тертышкин привел.

— Рик? — изумился собеседник. — Почему он? Мы же условились: за проходчиком его не посылать!

— Я не питал надежды увидеть Ненашева — год скоро, как сгинул. Когда в последний раз прощались, выглядел плохо. Тертышкин — лучший дозорный в отряде, а Союз в последнее время зашевелился. Вот я и подумал...

— Не верь после этого в судьбу! — вздохнул подполковник. — Вдруг это не случайность?

— Хочу заметить, Яков Сильвестрович, — Ливенцов построжел голосом. — Всякий сговор с вахмистром я исключаю!

— Я тоже! — успокоил подполковник. — Я о другом. Как они встретились?

— Вахмистр заметил незнакомца в долине. Там почему-то оказался и полувзвод Союза, который перехватил проходчика. Он, однако, сумел отбиться, после чего сбежал с помощью вахмистра. Они спрятались от погони в пещере, дождались ночи. Очхи выставили заслон, но они сумели прорваться и к полудню добрались до станицы. Убили или ранили нескольких очхи, принесли трофейное оружие.

— Красота! Тертышкин романов часом не пишет?

— Не замечал. Вахмистру я верю.

— А проходчику?

— Ну... — замялся Ливенцов.

— Так! — отозвался собеседник. — Поподробнее!

— Он молод, образован, хорошо развит физически. Со слов Тертышкина великолепно владеет оружием и знает приемы рукопашного боя. Вахмистр считает, что обязан ему жизнью.

— Что говорит сам проходчик?

— Утверждает, что служил в российской армии — в общей сложности семь лет. Принимал участие в боевых действиях. Вышел в отставку в чине прапорщика, получив диплом юриста.

— Логично. Что тебя смущает?

— Как изволили заметить, слишком красиво. Ранее в долине не замечались очхи таким крупным числом. А тут как по заказу! К тому же, как утверждает вахмистр, они явно кого-то ждали.

— Что еще?

— Он мне нравится.

— Ага! — сказал подполковник.

— Вызывает симпатию, ему хочется верить.

— Засланец из Союза?

— Очень может быть.

— Как выглядит?

— Чистокровный ари.

— Проверить нетрудно. Подключим ИСА.

— Когда вас ждать?

— Утром.

— Успеете?

— У меня, да будет тебе известно, личный поезд. Не видел?

— Нет.

— Именным указом выделили. Приеду, похвастаюсь. Как сын?

— Приедешь, похвастаюсь!

— Ты все о своем?

— У меня третий, между прочим! Где твои?

— Кто в трезвом уме и памяти выйдет замуж за начальника Корпуса жандармов? Мы же изгои! Разве сумасшедшая какая. В связи с чем вопрос: зачем мне сумасшедшая?

— Не увиливай! — сказал есаул.

— От тебя увильнешь! Засланца где поместил?

— Тертышкин присматривает.

— Ну и славно! Пусть думает, что ему поверили. Расслабится... До встречи, Гордей!

— Жду! — сказал есаул и повесил трубку. После чего вновь перечитал записи в блокноте и объяснение засланца. Отложив их в сторону, взял со стола темно-красную книжицу, пролистал.

— Князев Илья Степанович, — прочел вполголоса и вздохнул: — Красивое имя! Кто, интересно, придумал?

5.

Станица выглядела прянично-сказочной. Аккуратные, срубленные в чистый угол дома, ухоженные дворы, подсыпанные гравием улицы с кюветами по обеим сторонам; но, главное — сады! Они окружали каждый дом. Яблони и вишни, раскинув ветви, тянули их через заборы, будто приглашая любоваться. Сады цвели: пышно и торжественно. Бело-розовая кипень окружала дома, те стояли, будто в сугробах и сугробы эти пахли нежно и зазывающее. Мне вдруг отчаянно захотелось жить в этом месте: выходить с рассветом из дому, улыбаться проснувшемуся солнцу и идти по росе навстречу жизни.