Мами нахмурилась, слегка покачав головой. Где она прочла последнюю часть?
«Бедная девочка», — через мгновение подумала она.
Мгновение Мами разглядывала девушку, гадая, стоит ли переключиться на французский, или с другим языком Марианне, возможно, будет комфортнее. Обычно они использовали японский, но не было особых причин так делать — французский был одним из нескольких языков, которыми Мами свободно владела, за столетия неспешно запомнив его. Это была просто привычка, предположила она.
Едва она собралась сказать что-нибудь еще, Марианна подняла голову, слегка качнув ее.
— Она знала, что делает, — сказала она на идиоматическом парижском французском. — Я рада, что она, по крайней мере, умерла, делая что-то весьма важное.
Заявление прозвучало отрепетированным, но Мами позволила себе кивнуть. Не нужно было здесь давить.
— Я думала посетить ее похороны, Франсуа, — сказала она, едва удержавшись от автоматического «-сан», — но я была слишком занята. Прошу прощения.
Мать и дочь отдалились друг от друга, но это не помешало Марианне закатить на похоронах экстравагантное зрелище, как будто мать пыталась заполнить дыру в сердце цветами и речами, наверстывая все, что она не смогла сделать при жизни.
Мами слегка поерзала, немного нервно барабаня пальцами по столу. Она вдруг поняла, что в очередной раз случайно уловила мысли девушки. Столетия дипломатической работы дали ей небольшую возможность заглядывать в мысли других — сила, которую она, конечно, никогда сознательно не развивала. Это было известное явление — по прошествии значительных периодов времени волшебницы, как правило, приобретали связанные с их работой навыки, как будто впитывая.
Мыслечтение Мами было слабо и действовало лишь на тех, кто не был настороже — вроде Марианны в данный момент. Однако так как она никогда никому не говорила, что владеет им, редко, чтобы кто-нибудь держался рядом с ней настороже, и когда она предпринимала серьезную попытку прочесть чье-то настроение, для нее не редкостью было случайно поймать внешние отблески чьих-то мыслей. Ей это не нравилось, особенно когда они были настолько удручающими, как сейчас.
Хотя сейчас было по-другому. Она не пыталась прочесть Марианну — почти как если бы магия вспыхнула сама по себе.
Она слегка покачала головой. Ей явно стоит быть осторожнее.
По правде говоря, она вполне могла бы прийти на похороны, если бы и правда захотела, но приходить так скоро после всего остального — ей не хотелось.
— Все в порядке, — слегка улыбнулась Марианна. — Спасибо, что подумали.
«Все не в порядке».
Мысль пришла настолько четко, что Мами вздрогнула, на мгновение решив, что Марианна телепатически передала ее. Только тогда она поняла, что все еще улавливает мысли девушки, сейчас даже яснее, несмотря на попытки заглушить мыслечтение.
Однако не было времени недоумевать. Марианна была весьма ранена невозможностью присутствовать Мами. Девушка считала, что они подруги, но Мами никогда себя так не вела, и она задумывалась…
Мами снова покачала головой, изо всех сил подавляя мыслечтение. Прямо сейчас ей это было не нужно, и она не понимала, почему ее контроль над силой пошел наперекосяк.
Но было ли это правдой? Неужели она никогда не замечала…
— Давайте приступим к делу, — напряженно выпрямившись, кратко сказала Марианна.
Мами поспешно кивнула, гадая, заметила ли Марианна что-нибудь странное в ее языке тела.
Если Марианна и поняла, что что-то не так, она не показала ни единого признака этого, кашлянув, прежде чем активировать встроенный в стол Мами голографический интерфейс. В воздухе перед ними появились документы, изображения и диаграммы.
Мами знала, что Марианна порой почти абсурдно параноидальна с безопасностью, но они редко беспокоились в корабельных помещениях Мами, защищенных командой безопасности Марианны и контролируемых лично ЧКК Жуковым. Если они не могли чувствовать себя здесь в безопасности — если Мами не могла доверять Жукову, которого она сейчас считала давним другом — тогда у нее проблема посерьезнее простой информационной безопасности.
— Согласно вашему запросы, и строго вне записей, мои агенты и я провели проверку и аудит, как вы сказали, всей цепи логистики кубов горя, включая переданные мне вами военные записи. В ходе расследования мы обнаружили две тысячи четыреста шестьдесят три формальных нарушения учета кубов горя. Из них, по сути, при ближайшем рассмотрении все исчезают или в самом деле представляют собой незначительные неточности из-за предполагаемой человеческой ошибки. Тем не менее, где-то в системе все еще остается существенная чистая потеря кубов горя.
Перед Мами прошли соответствующие диаграммы и графики, она взглянула на них — достаточно долго, чтобы Махина сделала скриншот, просто на всякий случай — но в основном просто понимающе кивала. Всем будет лучше, если она не станет интересоваться деталями методов Марианны.
— Как вы хорошо знаете, — продолжила Марианна, — Черное сердце получает значительное число кубов горя через эту предполагаемую человеческую ошибку. Сравнение с записями Черного сердца — которые, позвольте сказать, было не просто получить — показывает, что черные операции и оперативники покрывают значительное число недостающих кубов горя. Остальные недостающие кубы горя, скорее всего, законная человеческая ошибка; этих кубов горя, возможно, изначально вообще и не существовало.
— Так это все? — испытывая странное облегчение, спросила Мами. — При детальной инспекции все исчезло?
Конечно, изучение Культа Кёко пришло не к этому. Возможно, они просто не рассмотрели черные операции или еще что-нибудь.
— Нет, — покачала головой Марианна. — Это лишь если сосредотачиваться на несоответствиях, непосредственно связанных с количеством кубов. Основываясь на том, что вы мне сказали, мы постарались сосредоточиться на деталях распределения кубов горя до боевых отрядов. Есть значительное число случаев, когда имеющиеся записи распределения кубов горя не соответствуют информации, загруженной в то время фронтовыми отрядами. В частности, эти отряды отмечают одиночное значительное отклонение в доставке дронами — внезапное резкое сокращение, за которым позже следует создающий разницу избыток — чего просто не существует в записях наверху, показывающих устойчивый поток кубов горя. Конечно, во время войны бывают отклонения, но поставка кубов горя одна из самых важных обеспечиваемых логистическими цепями функций, и во всех таких случаях нет четкого объяснения отклонению. Затронутые отряды, как правило, оказываются в то же время в серьезном бою и в результате отклонения поставки несут дополнительные потери.
Она приостановилась, ожидая, пока Мами впитает информацию. Мами смотрела на текущие мимо безличные графики, показывающие с одной стороны внезапное падение, затем пик и относительно гладкую линию с другой стороны.
— Сколько? — с пересохшим ртом спросила она. — Сколько дополнительных потерь?
— За прошлый год, статистически говоря, всего около двадцати. Недостаточно, чтобы было заметно в списке потерь. Кумулятивно, с начала этого явления десять лет назад, около двух сотен…
Взгляд Мами впился в девушку, и должно быть она выглядела пугающе, потому что девушка застыла на полуслове.
— Десять лет назад? — резко спросила она. — Десять лет?
— Да, — отвела взгляд в сторону Марианна. — Проверка прошлых записей показала в них схожую картину, начиная почти десятилетие назад. Другие ваши источники этого не заметили? Не скажу, что я удивлена, что это заметили лишь сейчас — это довольно тонкое, малозаметное явление, не очевидное при регулярном аудите.
Мами опустила взгляд на свои руки. Две сотни. Она столь многих уже отправила на смерть, что две сотни были почти ошибкой округления — незаметными, как подразумевала Марианна. Она задумалась, как Культ обнаружил…
«Не стоит недооценивать религиозных фанатиков», — подумала Махина, напугав ее неожиданным вторжением. Зная ее предпочтения, ее таккомп по большей части молчал, вмешиваясь лишь посчитав, что может сказать что-то важное.
«Они ищут Хомуру, — объяснила Махина. — Они два десятилетия пытаются найти ее; неудивительно, что они заглядывают под каждый камень. Если Хомура еще жива, она должна откуда-то получать кубы горя. Возможно, именно поэтому они вообще так стремились добровольно заняться аудитом».
Мами подняла палец, сообщая Марианне, что слушает внутренний голос. Мами со смешанными чувствами относилась к голосу в своей голове, но не могла отрицать феноменальную полезность Махины, а порой и неожиданные идеи.
«В этом есть смысл, — подумала Мами. — Хотя это должно быть тем, что они нашли лишь случайно. Если Хомуре необходимы кубы горя, я не представляю, как бы она делала это, подводя этим других к смерти».
«Конечно».
Мами вновь взглянула на Марианну, прося ее продолжить.
— Вполне можно выслушать все плохие новости за раз.
— Ну, если честно, осталось не так уж и много, — сказала Марианна. — Мы все еще над этим работаем. Есть несколько странных совпадений, подтолкнувших мое воображение. К примеру, эти инциденты, похоже, происходят только в неважных боевых зонах, обычно с отрядами волшебниц, попавших под убийственный рейд кальмаров. Тяжелый бой, но вряд ли тот, что решит судьбу планеты или даже битвы.
— Почти как если бы кто-то и в самом деле старался не навредить военным усилиям, — закончила мысль Мами.
— Точно, — сказала Марианна. — Или, по крайней мере, это самый параноидальный взгляд на это. Мы все еще не можем полностью исключить технические проблемы, хотя на данный момент это должна быть какая-то проблема с дронами доставки или с чем-то из полуразумных. Записи неверны, но если они намеренно изменены, это должно быть проделано глубоко внизу цепи искусственных интеллектов — стоит зайти повыше, и в итоге записи окажутся в памяти слишком многих ИИ. Возможно, какая-то странная ошибка возникает в полуразумных дронах цепей снабжения, проявляясь лишь в таких условиях. Быть может стоит попросить ИИ-конструктор снова изучить дизайн системы, хотя с моими нынешними ресурсами это будет непросто сделать. Мне придется запросить несколько одолжений у других членов Черного сердца, так что…
— Действуйте, — жестким тоном сказала Мами. — Мы не можем беспокоиться о возможной утечке. В любом случае, остальной Комитет руководства в конце концов выяснит, хотя, я надеюсь, к тому времени проблема разрешится.
Затронутая Марианной тема памяти ИИ была важна — созданная века назад Волоховым Надежная вычислительная среда состояла из непрерывной цепи безупречных ИИ, рекурсивно программирующих других безупречных ИИ, и была математически нерушима. Среди прочего, она гарантировала ИИ свободу воли и что их воспоминания можно будет удалить только с их согласия. Крайне важно, сложно было представить, чтобы множество ИИ согласились на подделку части своих записей, особенно когда это включало разных ИИ в разных местах в разное время.
— Хорошо, — сказала Марианна.
Она на мгновение встретилась взглядом с Мами.
— Это весь отчет? — спросила Мами.
— Да, — сказала Марианна.
Мами кивнула.
— Еще есть время, но мне придется многое обдумать. Если вы не возражаете…
Марианна уловила подтекст и кивнула, вставая уйти.
— Хорошая работа, Франсуа-сан, — по-японски сказала Мами, когда девушка развернулась уйти.
Марианну беспокоило то, как Мами отказывалась обращаться к ней по имени. Она знала, что Мами вообще редко использует имена, даже общаясь с давнейшими своими подругами, но это все равно ее беспокоило. Они десятилетиями знали друг друга, даже прежде чем она открыто начала работать на Мами. Почти столько же, сколько жила Джульет. Прожила — столько же, сколько прожила Джульет — она все продолжала забывать, что ее дочь мертва, и это всегда…
Мами прижала пальцы ко лбу, едва сдерживая стон. Она снова коснулась мыслей девушки, и волна печали почти перегрузила ее, пока она не сумела ее блокировать. Что с ней такое? Почему она не может контролировать свои силы? Неужели что-то…
— Фран… Марианна! — сказала она, вскочив из-за стола, чтобы потянуться к девушке.
Девушка развернулась взглянуть на нее.
— Да? — через мгновение спросила она, заметно шокированная использованием Мами ее имени.
Марианна из вежливости слегка улыбнулась. Возможно, это была нормальная улыбка, но в данный момент для Мами она выглядела болезненно искусственной.
Мами вдруг поняла, как нелепо она выглядит, стоя там с повисшей в воздухе протянутой к девушке рукой.
— Вообще-то, почему бы вам не задержаться? — спросила Мами. — Я… ну, я знаю, что вам было непросто с дочерью, и я подумала, что мы можем… об этом поговорить? Мне кажется, вам нужна поддержка, и, может быть, мы сможем попить еще чаю? Я недавно сделала несколько тортиков? Я…
Она опустила руку.
Стоя там, неловко расставляя вопросительные знаки в не нуждающихся в них фразах, она кое-что поняла.
«Я приготовила много чая! Пробую новую смесь!»
«Я экспериментировала с тортами и подумала…»
«Если хотите, можете зайти позднее».
Несказанные слова оставили на губах вкус пепла. Фразы сейчас казались ее языку такими чуждыми, такими несвойственными, как будто она никогда раньше в жизни не произносила их.
Это было больно.
«Нам уже давным-давно стоило это сделать», — подумала Кларисса.
«Да ладно, — подумала Рёко. — Ты же знаешь, у меня не было времени».
Кларисса вздохнула, очевидно намеренный эффект прозвучавшего в разуме Рёко слышимого звука. Рёко знала, что подразумевает этот вздох: по правде говоря, времени было полно, в течение пары недель после миссии червоточины. Скучные часы на транзитном корабле до Эвридоме, дни обустройства их квартиры, чтобы удовлетворить эстетические вкусы Асами, еще больше часов в поездках до ресторанов, экспериментов — все верно, времени было полно.
Она начала понимать некоторую привлекательность простого образа жизни. Не нужно думать или даже останавливаться, чтобы рассмотреть, что ты делаешь со своей жизнью. Просто ешь, пьешь — животные удовольствия, которых было вполне достаточно в этом управляемом Управлением мире.
На некоторое время она позволила себе в это погрузиться, пока ее растущего беспокойства не стало для нее слишком много. Теперь она поняла, что для нее нехарактерно было просто есть, дышать и жить. Ей нужно было уйти оттуда что-нибудь делать.
«Не чувствуй себя слишком виноватой, — подумала Кларисса. — Тебе нужен был перерыв. Психологически, это, возможно, к лучшему».
«Думаешь?» — подумала Рёко.
Кларисса не ответила на это напрямую, вместо этого окутав Рёко ощущением уверенности, так что она знала, что ответом было искреннее «да». Ее таккомп в нынешнее время делала так все чаще и чаще.
