Все это девушка-смотритель рассказывала с таким придыханием, что я невольно проникся историей. У подножья статуи лежали венки и я вдруг поймал себя на мысли, что тоже хочу как-нибудь отдать дань уважения великому магу, но ничего подходящего случаю мне так и не придумалось. Орел, тем временем, натянул лук и выстрелил в тучу воронья, кружившей над мемориалом.
— Двоих одной стрелой, — ухмыльнулся он. — Я почти приобщился к подвигу Незеба...
— Прекрати.
— Что? Иду по стопам Великих Предков...
— Я бы сейчас лучше пошел по стопам какого-нибудь кашевара. Есть очень хочется. А тебе?
— Я бы не против... Поищем, где перекусить?
— Поищем, где остановимся, там и перекусим, — решил я.
Но не успели мы ступить и шага, как где-то неподалеку раздался свисток и нам навстречу понесся милиционер, ниже меня ростом, но чрезвычайно важного вида.
— Стоять! Стоять, я вам говорю! А убирать кто за собой будет?! — сурово вопрошал он, потрясая перед нами двумя дохлыми птицами, ловко сбитыми Кузьмой.
Рядом, как на зло, не было ни одной урны, так что Орлу пришлось, под грозным взглядом коротышки-милиционера, засунуть птиц себе за пояс.
— Ну вот, дичь мы уже раздобыли, проблема с питанием решена, — ухмыльнулся он.
— Я пас. Вон там бутерброды продают.
— Ну как знаешь...
Мы протолкались к бутербродам, попутно попялившись на столичные газеты и журналы в киосках. Трудно было поверить, что скоро, возможно даже, завтра на этих самых страницах будет мое лицо.
— Хэй, подходи, не зевай! На гибберлингов рот разевай!
Я обернулся на голос и увидел орка, зазывающего публику к трем пушистым, как будто игрушечным, недомеркам, синхронно, словно они одно целое, но без особого энтузиазма выписывающих танцевальные па.
— А ну танцуй, скотина трехголовая! Весели публику! — шумел орк, тыча в пушистиков огромной лапищей.
— Это что, правда гибберлинги? — спросил я Орла.
— Ну да. Ты что, никогда не видел их раньше?
— Откуда?
Я подошел ближе, чтобы разглядеть получше представителей расы, о которой только слышал. Не смотря на то, что эти мелкие мохнатые существа больше походили на домашних животных, они, тем не менее, были разумны и, насколько я помнил из уроков истории, как-то были связаны с изобретением астральных кораблей. Трудно было поверить, что совершенно безобидные на первый взгляд гибберлинги, являясь полноправным народом враждебной Лиги, могут представлять реальную угрозу.
— Эх, никому эти гибберлинги не интересны, — сокрушался орк. — Сдать их, что ли, нашим, в орочьем квартале — пусть потешатся? Думал я, что гибберлинги здесь, в Незебграде, в новинку будут, народ на них глазеть валом повалит. Фигушки! Демона бы изловить — вот тут был бы навар! Вот что мне теперь с ними делать?
— Тапки сшей, — пожал плечами Орел. Я так и не понял, серьезно он это говорил, или шутил.
— Какие-то они худые совсем, — сказал я, присев перед гибберлингами на корточки.
— Так не жрут ничего. Того и гляди, помрут скоро. Чего я им только не предлагал: и крыс, и пауков. Носы свои только воротят.
— Воронами попробуй покормить, — не растерялся Орел, и пихнул незадачливому дрессировщику двух трофейных птиц.
— А что? — с интересом протянул орк. — Я с голодухи и не на такое способен. Того и гляди, лапы откинут мои питомцы. Разорюсь! Эй... убогие... вот и мясцо...
— Так ты зачем сырое им пихаешь? — сказал я. — Они же не дикие.
— Пожарить что ли? Хм, странно: гоблины же едят, и ничего. Может, и впрямь приготовить надо... Хоть бы инструкцию какую написали, как с ними обходиться!
На Старой Площади было интересно. Мы потолкались среди людей, разглядывая витрины магазинов и киосков; пообсуждали, какие ездовые животные самые лучшие (победил дрейк с роскошным, золотистым оперением, от которого мы долго не могли оторвать глаз); оценили вкус столичного кваса, которой особенно удачно пошел в такой жаркий день; и еле отвязались от предсказательницы, все пытавшейся погадать нам на каких-то картах судьбы, однако ничего, кроме того, что будущее наше очень туманно, так и не сказавшей.
Но самое главное, что привлекало наше внимание больше всего, это "Око Мира" — центр Незебграда, сердце Империи и обитель ее Главы. Феноменальное по размерам здание, со своим укладом жизни, со своими правилами и законами внутри. Город в городе. Его было видно из любого района, на любой улице, но попасть туда без пропуска мы, к сожалению, не могли.
— А ну стоять!
Мы так и подпрыгнули на месте. Одноглазый орк, голый по пояс, в кожаных штанах и высоких берцах, поигрывал дубинкой так демонстративно, что у меня моментально возникло желание выбить ему второй глаз.
— Вы в курсах, что с экологией в районе беда? Поэтому воздух платный! Вдох — один золотой, выдох — десять. Но так уж и быть, только сегодня и только для вас — есть абонемент. Месячный. Советую как можно скорее отстегнуть "Черной Гиене" золотишко. А то заготовки-то пообломаем.
Лук в руках у Кузьмы материализовался совершенно незаметно. Он чуть отступил и уже тянулся за стрелой.
— А ты берега не попутал? — спросил я, крепче сжав рукоятку меча.
Уж с этим увальнем я справлюсь за несколько секунд, не прилагая больших усилий. Но орк, видимо, понимал, что в одиночку не справится, и в драку не лез, хотя и был отчего-то уверен в своей правоте и безнаказанности.
— Меня просили вам обоим горячий привет передать, — продолжил орк. — Не надо было дорогу нашим ребятам переходить. Вас уже внесли в наш списочек и пристально наблюдают, так что советую не тянуть с оплатой, иначе узнаете, что бывает с теми, кто не уважает "Черную Гиену"! И за того доходягу, студента недоделанного, тоже вы заплатите. Компенсация, гы.
Сказав это, он спокойно повернулся к нам спиной и пошел прочь. Орел схватил стрелу и натянул тетиву, целя в орка, но в этот момент сзади нас раздалось испуганное "Не надо!".
Мы обернулись. Худой попрошайка в лохмотьях, чей пол и возраст было трудно определить из-за слоя грязи на лице и руках, смотрел на нас из-под капюшона большими глазами.
— Это же "Черная Гиена". Лучше подайте на пропитание и лечение бывшему работяге, Незеба ради! От зари до зари не отходил от станка. На производстве пострадал! Все отдал родной Империи! Подайте, не проходите мимо!
Мы подошли к оборванцу с твердым намереньем выяснить, наконец, что это за гиена такая, и почему это она имеет наглость что-то от нас требовать. Я задрал подбородок попрошайки кончиком меча и рявкнул:
— Рассказывай. Кто это и что им надо?
— Бандиты... Это они меня покалечили... Я отказался покупать абонемент, и видите, что они со мной сделали... Сижу теперь и милостыню выпрашиваю. На лечение. Ах, если бы на лечение... "Черная Гиена" забирает все! Это банда, которая контролирует здешний район. Будет лучше, если вы им заплатите. Тогда сможете свободно ходить по всему городу, и никто вас не тронет. Даже в других районах, где хозяйничают свои банды. Вот такая вот у нас тут столичная жизнь...
Мы с Кузьмой переглянулись.
— А главный у них некто Сутулый? — спросил Орел.
Попрошайка втянул голову в плечи и дико заозирался, будто боялся, что Сутулый стоит у него за спиной.
— Тише, тише, что вы... Не надо о нем так громко...
— Значит так, — я схватил его за шкирку и приподнял, — тебе как звать?
— Паша... Немощин я... только не бейте...
— Так вот, Паша Немощин, раз ты местный и все тут знаешь, пригласи-ка нас с другом к себе в гости. Поболтаем о том, о сем... Про особенности столичной жизни еще нам расскажешь...
Немощин скулил и жаловался безостановочно, но дорогу до дома показывал исправно, вероятно то, что я подталкивал его в спину мечом, делало его таким уступчивым. Жил он один в каком-то полуподвале, обставленном принесенным со свалки хламом, но я вполне мог обойтись без изысков, мне случалось жить в полевых условиях. Орел по-хозяйски развалился на скрипучем, побитым молью диване, положив под голову свой рюкзак, и сказал:
— Ну, а теперь в подробностях. С чувством, с толком, с расстановкой...
— Да что рассказывать? — скромно мялся в углу, будто не у себя дома, Немощин. — Тут так, вы либо платите, либо они вас...
— Это мы поняли, — перебил я, усевшись на жуткий стул, по виду — старше моей бабушки. — Где они обитают? На улице Северной? Я имею ввиду, логово их главаря. И кто он такой? Ты его знаешь?
— Сутулого? Кто ж его не знает. Известная в нашем районе личность. Только в логово его ходить не надо...
— Серьезно охраняется? — с интересом спросил Кузьма.
— Откуда мне знать? Я туда ходил что ли? Кто в здравом уме туда сунется?
— Ты слышал, Ник? — хохотнул Орел. — Какой-то мелкий карманник возомнил себя местной мафией, сколотил банду таких же крысенышей и так тут всех запугал, что к нему даже сунуться боятся... И чем же доблестная милиция занята? Глупые объявления с просьбами о помощи пишет?
Немощин переводил испуганный взгляд с Кузьмы на меня и обратно.
— Ох, что вы задумали? Не лезли бы вы в это... — промямлил он. — Тут давно уже так все сложилось... мы уж привыкли...
— Ну и тряпки... — закатил глаза Орел.
— Что же теперь со мной будет? — запричитал Немощин. — Во что вы меня хотите втянуть?
— Успокойся. И сгоняй-ка до магазина... вот тебе денег... и принеси нам чего-нибудь поесть. Да не сбеги, и на выпивку не потрать, а то найду и кишки на стрелы намотаю, понял?
— Что вы, что вы, какая выпивка? Да я же вообще... да я ни разу...
— Иди!
Немощин попятился к двери спиной вперед и вывалился на улицу, так и не отведя от нас взгляда.
— Думаешь, вернется? — спросил я.
— Плевать, — равнодушно ответил Кузьма.
Он вернулся. И даже выполнил, что было велено. Наевшись до отвала вкуснейшим шашлыком и запив его янтарным легким пивом, мы решили немного вздремнуть, так как на ближайшую ночь у нас уже появились планы. Никакого страха перед зарвавшейся шпаной я не испытывал. Когда мы вышли на улицу было темно и с затянутого тучами неба шел дождь. Улицы опустели, затихло радио и даже карканье притихших ворон не нарушало ровный шелест барабанящих капель.
— Ник, кажется, за нами приглядывают, — Орел кивнул подбородком на две едва различимые за пеленой дождя фигуры.
— Снять можешь?
— Прикрой...
Я, активно размахивая руками и горланя пьяным голосом "Храни, Незеб, Империю", пошел шатающейся походкой по улице, спугнул ворон, с карканьем взлетевших в небо, и налетел на мусорную урну, которая, громыхая, покатилась по тротуару. Орел в это время незаметно шмыгнул между домами и растворился в темноте. Я, чертыхаясь во весь голос, пинками возвращал урну на место, стараясь шуметь как можно больше, чтобы сосредоточить на себе все внимание соглядатаев. Но долго продолжать спектакль одного актера мне не пришлось — через несколько мгновений две темные фигуры с интервалом в полсекунды свалились на землю с глухим стуком.
— Дилетанты, — хмыкнул Кузьма, появившись из ниоткуда.
— Немощин! А ну иди сюда!
Попрошайка вылез из каморки и, дико озираясь и пригибая спину, подошел к нам.
— Вы бросили вызов "Черной Гиене?!" Лучше оплатите свой месячный абонемент, мой вам совет! Хотя, уже поздно... Бегите, бегите лучше...
— У нас несколько иные планы. Заткнись и покажи нам дорогу к славной улице Северной. Надеюсь, Сутулый не будет против, что мы придем без приглашения?
Немощин побледнел так, что стал похож на приведение, но возражать не посмел. До места мы шли обходными путями через дворы и стараясь не попадаться под свет фонарных столбов.
— Вон там... вон тот дом, — дрожащей рукой указал попрошайка и уставился на нас круглыми от страха глазами. — Я показал вам, что вы хотели, можно я... можно мне...
— Вали, — коротко бросил Орел, и Немощин тут же сорвался с места, будто ему дали пинка, и исчез.
— Зря отпустил. Как нам подойти ближе незамеченными? Видишь эту компанию у входа? Нам бы обойти с другой стороны, через те постройки...
— Не заблудимся... — уверенно ответил Кузьма.
Но на деле у нас выходило не очень успешно. Какой-то недостроенный объект, через который мы решили зайти к интересующему нас дому с другой стороны, оказался гораздо больших размеров, чем мы предполагали. Строительный мусор затруднял движение, и там не было совершенно никакого освещения.
— Ну кто так строит? Кто так строит? — злился Орел.
— Тихо! — рявкнул я. — Слышишь?
Мы замерли на мгновенье, а потом я резко нырнул за груду кирпичей и ловко сцапал паренька, пытающегося незаметно отползти от нас подальше.
— Попался!
— ААААААА!
— Да тихо ты! — я закрыл его рот рукой, но эхо крика еще пару секунд отражалось от голых стен. — Сейчас я уберу руку, только не ори. Хорошо? Вот и славно. Ты кто такой и что тут делаешь?
— Я кар... я ка-кар...
— Картавый?
— Картограф я! Я составляю подробную карту города...
— По ночам? — недоверчиво хмыкнул Орел.
— Я... я-я-я... моя работа застопорилась: мешают гоблины...
— Шпана из "Черной Гиены" что ли?
— Причем тут "Черная Гиена"? — отшатнулся паренек. — Мне осталось всего ничего — нанести на карту места строительства к востоку и юго-востоку от Горкома. В будущем тут будут красоваться Общественная Столовая Улучшенного Питания — сокращенно ОСУП — и УНОП — Управление по Надзору за Общественным Порядком. Но пока тут — гоблины...
— Никаких гоблинов мы не видели.
— Они там, дальше... Эти сволочи совсем оборзели: требуют от меня каких-то "проходных", угрожают. Мне посоветовали обратиться к "Черной Гиене", мол, она может разрешить мою проблему и убрать с территории этих гастролеров. А вы... вы не из...
— Нет, мы не из... Продолжай.
— Это хорошо. Эти бандиты мало чем отличаются от наших чиновников, лентяи еще те! Ты, говорят, картограф, вот ты и дай нам карту, покажи, где гоблины водятся. С ума сойти! Два района строительства надо исследовать!
Мы с Орлом поняли друг друга с полувзгляда. Кузьма схватил парня подмышки и поставил на ноги.
— Ну, дружище, считай, фортуна сегодня на твоей стороне. Нам как раз позарез нужно исследовать эти места, и ты покажешь нам дорогу. А с гоблинами мы уж как-нибудь разберемся.
С провожатым дело пошло веселей. Картограф Семен хорошо ориентировался на местности, хотя и шарахался от собственной тени. Гоблинов мы действительно увидели, но подойти к нам они отчего-то так и не решились, соблюдая почтительную дистанцию, и разглядеть их мне к сожалению не удалось. Единственное, что я увидел, это сгорбленные, низкорослые фигуры с непропорционально большой головой и смешно оттопыренными ушами. В темноте было трудно разобрать, но они казались мне такими же карикатурными и неопасными, как гибберлинги.
Семен, постоянно что-то помечая в своем блокноте, довел нас до нужного места довольно быстро. Теперь мы, обойдя полквартала, стояли, скрытые темнотой, почти у самого логова Сутулого, буквально в нескольких шагах от развеселой компании у входа. Они гоготали над какой-то шуткой и совершенно не замечали моего меча, слабо отражавшего свет тусклых фонарей. Двоих я вырубил сразу, еще двое упало рядом со стрелами в горле, пятый по инерции еще продолжал смеяться, хотя улыбка превратилась в гримасу, в глазах мелькнул ужас, а из горла вместо смеха вырвалось хриплое бульканье. Он был единственный, кто успел перед смертью что-то понять.
