Холивар. Квест "Проклятый город".

Так, теперь вариант, когда герой вышел из высшего класса, его учили управлять людьми, хотя бы на уровне своего поместья, он получил соответствующее образование, из него действительно получился неплохой король. Счастлив ли он? Возможно да, а возможно и нет. Возможно, что принцесса, влюбленно смотревшая на него, после рождения наследника, располнела. Четвертый размер, некогда заставляющий придворных нервно сглатывать слюну, превратился в пятый, но отвисающий ниже пояса. Целюлит, варикоз и все прочие удовольствия. Многие скажут, что я нарисовал самку тролля, но ведь такое может быть. Рассмотрим еще случай: принцесса, прошу прощения — королева, осталась такой же милой, как и была. Любит ли она своего мужа? Многие дамы из высшего общества не считают нужным соблюдать верность своему избраннику. Ну или сохраняет, но при этом оказывается такой дурой, что общение с ней свыше пяти минут, в некоторых странах, могут счесть эквивалентным длительному тюремному сроку.

И опять таки соглашусь, что я могу быть не прав. И пусть будет так: король оказался способен править, доставшимся ему королевством; его жена любит его; у них есть дети; все довольны и все счастливы, но для этого необходимо потрудится. Идеалисты же планируют свои действия только "до свадьбы", думая, что потом все получится само собой.

Извините, отвлекся.

Так вот, встречающая нас компания, мягко говоря, настораживала. Все походило на то, что мы с ребятишками ввязываемся в очередной квест по становлению легенды. А легенды, честно говоря, бывают либо плохие — когда сильно покоцанный главный герой, стоит на развалинах и со скорбью в голосе вспоминает павших соратников, попутно клянясь, что их никто никогда не забудет; либо очень плохие — это когда благодарные потомки устанавливают памятник героям, погибшим во имя счастья всех существ на земле и победе Света над Тьмой. Так как я не главный герой, то меня не устраивал ни один вариант.

А тут нас встретила такая разношерстная группа, да еще мне в сани плюхнулся гном и устроился там, как у себя дома. А я не люблю гномов. Все гномы одинаковы, описание, всегда одно и тоже: бочкообразное туловище с длинными руками, посаженное на непропорционально короткие ноги. Борода: у старейшин расправленная расчесанная и распушенная, воины и купцы, иногда выбирающиеся на поверхность, заплетают её в косы. Борода у них растет всю жизнь. При изгнании гнома бреют, и вернутся он может только тогда, когда борода достигнет той длинны, которая считается приличной для гнома. Мастеров гномов не видел никто и никогда, во внутренних городах гномов тоже не бывал никто из разумных. Некоторые вещи, выходящие из их рук, невозможно объяснить ничем, кроме магии. Однако, общеизвестно, что гномы, единственная разумная раса, не способная к магии. От чего это произошло, в точности неизвестно, хотя в Шангарском университете, на кафедре естествознания, некий профессор уверяет, что разгадал эту тайну. Якобы гномы не способны на творчество, что все их изделия — это копирование и усовершенствование, но выдумать новое — они не способны. Чушь. Сам видел, как один гном, когда ему понадобилось, быстро придумал механизм. Хотя точно знаю, что таких вещей, в пределах известной ойкумены, не наблюдалось. Сами гномы считают себя избранными и говорят, что когда магия исчезнет из этого мира, то гномы останутся единственной расой, не впавшей в дикое состояние. Обещают, что это произойдет через две тысячи лет, основывая это пророчество на движении небесных тел.

У гномов самые лучшие обсерватории, построенные на вершинах неприступных гор, говорят, что даже выше облаков. Астрологи других рас не годятся им и в подметки. Самые точные звездные карты — покупаются у гномов. В отличие от других разумных рас, называют свою науку не астрологией, а астрономией, хотя всем известно, что астрономия — лженаука. Гномы говорят, что их астрономия изучает механику небесных тел. Ну что ж, мы можем простить великому народу это маленькое заблуждение.

Разговаривают на двух языках: внешний и внутренний. Если внешний язык знает достаточное количество существ, то на внутреннем разговаривают только гномы между собой. Женщин гномов никто не видел, их просто не выпускают на поверхность. Известные нам большие государства гномов: Гномский хребет, находящийся почти полностью на территории Темной стороны; и Высокие горы, находящийся на юге и по верхней границе, принадлежащие разным странам.

Раньше гномы заселяли предгорья на день скачки по обе стороны границы хребта, однако после первой войны их распространение на поверхности сильно ограничили. В Гномском хребте искусственно, а на Высоком они отступили сами. Все общение с другими расами они свели к торговле в нескольких оставшихся на поверхности гномьих городах. Но, что интересно, гномов одиночек, бродящих по поверхности, становится все больше. И хотя большинство из них туповаты, но все равно это напоминает активное проникновение. Поэтому сказать, что гномы оторваны от действительности и плохо представляют, что происходит на поверхности — я не могу. Скорей всего разрозненные группы гномов и отдельные разумные, составляют костяк информационной службы гномов, а филиалы банков и посольства — резидентуры гномов. Причем, внешняя тупость гномов, неспособность адекватно оценивать ситуацию, сразу бросаться в бой, как берсерки, много пить — это все мне кажется не более, чем маска, призванная вводить в заблуждение все остальные народы. Но это только мое извращенное мнение, нисколечко не претендующее на истинность.

Однако, деваться было некуда и мы потихоньку тронулись в путь.

* * *

Негромко звякали колокольчики, мерный топот копыт, скрип саней и проплывающие по сторонам елки. Разговор вполголоса на передних санях, легкий смех. Потянуло табачным дымком, значит, гном все-таки раскурил свою трубку. Мысленно выругавшись, я пообещал сделать на привале гному замечание, которое коротышка, в своей спеси, в очередной раз пропустит мимо ушей. Коротышки странные существа. С огромной физической силой, прячущиеся в своих подземных чертогах. Мастера они потрясающие и раньше достаточно часто вылезали на поверхность, говорят, что около их гор, они селились на поверхности на день пешего пути. У них стояли свои города (которые до сих пор используют люди. Пришлось переделать двери, а потолки у них всегда были высокие.), потом случилась двадцатилетняя война. После этого властелин ограничил верхние поселения гномов отрогами гор. У них есть несколько верхних городов, но очень мало плодородной земли, и гномы просто вынуждены торговать с другими народами, чтобы не подохнуть с голоду. Наш гном видно из профессионалов верхней стражи, что-то типа гномьего спецназа. По крайней мере лошадей не боится, ничему не удивляется и ведет себя вызывающе. Впрочем, это общая черта всех гномов, их спесивость сравнима только с их мастерством. И то и другое очень высоки и нормальный человек не сможет постичь ни того, ни другого.

Оглянувшись еще раз, я недовольно покрутил головой. Прижал нас барон. Ой как прижал. Вроде ласково все, то с юморком, то с жалобами на долю свою тяжелую баронскую. Да сами бы мы ни за что в такую даль не поперлись. В то утро как выезжали, загрузились к нам в сани несколько существ. Ну мрачного дроу, худого, желчного мага, красивейшую эльфийку и влюбленного в нее молодого человека я видел еще у барона. Но про гнома, седого воина, закованного в доспех, как каторжник в кандалы, рыжего и шустрого молодого человека, не секунду не сидевшего на месте и дамочки с двумя клинками за спиной нам даже не намекнули. Когда же я увидел статного рыцаря в белом плаще с красным крестом и двумя оруженосцами, то мне вообще поплохело. Там где храмовники, там неприятности. Я вообще рассчитывал быстро отвезти их до границы и отправиться домой. И не сбежишь ведь, тролль им в задницу! Молодой барон, также счел невозможным для себя остаться в отцовском замке, а решил по мере своих сил бороться со злом и составить компанию в поездке. Как мне, да и не только мне, кажется — втюрился он. Папа, старый барон, видимо тоже это понял. В общем, для более скрытного передвижения нас сопровождал десяток стражников в цветах барона, со штандартом, во главе с Героном, которого я знал очень неплохо, да и он меня, надеюсь. По крайней мере когда-то давно, мы вместе, добирались сюда. Два ветерана, познакомившиеся в трактире "У трех дорог" и набившие морду всем, начиная с хозяина и кончая выпоротым сопляком королевской гвардии, правда, в лейтенантском мундире и шпагой благородного в довесок. После чего нам пришлось быстро-быстро перебирать ногами в сторону вольных баронств. Чем местному барону приглянулась эта история — я не знаю. Помню, что во время рассказа он хохотал до слез и хлопал себя по ляжками. Герон остался в замке и быстро дослужился до десятника, а я выбрал "нелегкую крестьянскую долю" на самой границе, где мною никто бы не смог командовать.

Напоминали же мы либо небольшой обоз, везущий ценности, либо сборище идиотов, отправившихся совершать подвиг. Когда я заметил это на первом привале, мне посоветовали помалкивать, пока зубы не посыпались. Забравшись ко мне на сани, мы с Семеном обсудили проблемку и приняли решение, которого и придерживались. Ломали шапки, гнулись в поясном поклоне, подзатыльниками сгибая гордых Серегу с Саньком. Герон, насторожено посматривал на меня, видимо прикидывая, насколько я изменился и как бы ему со мной переговорить. Я не колдун, просто у него это желание было на морде лица аршинными буквами написано.

Ехали мы третий день и остановились в маленькой деревеньке, даже можно сказать хуторе, из пяти домов. Храмовник выгнал хозяев из трех самых лучших домов, отправив ночевать в хлев и сарай. Самолично заколол свинью в одном из дворов, вернее, красуясь перед народом, проткнул её насквозь, отсек ей голову и стал готовить мясо.

Мы с Семеном и ребятами сидели на улице, разведя небольшой костерок и варили кулеш, как обычно. Луна спряталась за тучками, но ветра не было и морозец не ощущался так сильно. Сергунька, на охотничьем языке, показал, что к нам приближаются. Негромко ведя беседу между собой, мы с Семеном дали им понять, что заметили человека уже давно, а вот молодежь, которой вроде как полагается бдить, проворонила лазутчика. Обиженный Санька, объяснил, что заметил давно. Просто он не приближался, поэтому они решили дать нам отдохнуть.

Весь этот разговор, проходил под неспешную беседу о ценах на товары, о том, что пора бы уж и домой, что жены заждались, что молодежь вместо дела фигней страдает и не крестьянское энто дело со всякими ельфами по лесам шарится.

Темная фигура выступила из-за телеги с улыбающейся во все свои двенадцать зубов пастью.

— Что, лапотники! — достаточно громко проговорил Герон и, поперхнулся накинутой на горло удавкой, которую натягивал непривычно сосредоточенный Санька.

Непонятно откуда взявшийся арбалет вырастал из руки Семена, причем направлен он был явно ниже пояса. Его меч и оба засапожника в ту же секунду были уже в руках у Сергуньки, тут же нырнувшего в темноту, проверить — один человек или все таки несколько. В моих руках как обычно красовался старый почерневший нож, похожий на кухонный, на фоне всего остального выглядевший достаточно безобидно. Секунду полюбовавшись на перекошенную физиономию Герона, Семен мигнул и отвел арбалет. Удавка исчезла, заставив десятника на секунду охнуть и пошатнуться. Когда же он снова уставился на нас, то увидел перед собой четырех полуиспуганых крестьян, которые заискивающе смотрели на него. Причем не арбалета, не удавки, только его оружие лежало около ног.

— Ну вы чё, офонарели? — просипел он потирая сдавленное горло, — на своих кидаетесь.

— Что Вы господин десятник, — льстивым голосом и кланяясь, сказал Семен. — Мы ж, Ваша Милость люди маленькие...

Герон озадачено затих, пока не рассмотрел легкую усмешку в его глазах.

Наконец мы все рассмеялись.

— Ну вы даете, черти полосатые, чуть двух самых вещей в жизни не решили. Головы и... головы.

— А то, — не стал отпираться Семен. — крадешься как тать в ночи, а мы люди простые, услыхали да сработали на упреждение.

— Ага, простые, — нервно хихикнул Герон, потирая шею. — Я вам свинины принес. После того как этот... он помолчал пытаясь подобрать определение храмовнику.

Санька услужливо выдвинулся вперед:

— ...свинокол...

Секунду все молчали, а потом опять начали ржать. Если вспомнить, что рыцари в своих орденских монастырях сначала тренируются на свиньях, то прозвище получалось очень удачным.

Оторжавшись, мы навалили десятнику кулеша, покрошив туда часть принесенного им мяса. Поужинав, и потравив с нами разные служивые байки, Герон поднялся со словами:

— Пойду, охламонов своих проверю. Как бы не разболтались окончательно. Пошли, проводишь меня.

Я поднялся, отряхнул штаны и крестьянским шагом, как сопровождающий высокое начальство подневольный человек, поплелся вслед. Проверив оба поста, Герон остановился посредине улицы так, чтобы к нам никто не смог приблизиться. Чувствовалось, что старый друг в смущении. Помогать ему говорить, не хотелось. Когда к тебе приходят с просьбой взять в долг, то выглядят точно также. А я в долг не даю. Не люблю друзей терять.

Наконец Герон решился:

— Ты знаешь, что с вами поехал молодой барон?

Я хмыкнул. Мы в пути трое суток, дневали и ночевали вместе, ехали тоже вместе. Не заметить богато одетого, с хорошим оружием, на дорогой лошади, молодого человека, постоянно носящегося вдоль обоза и изображающего кипучую деятельность под охраной и в сопровождении твоего старого друга, постоянно провожающего влюбленными глазами (молодой, а не друг) эльфийку и ловящего каждое её слово — это уже даже не слепота, а... прямо!... не знаю как и сказать.

Верно поняв мое хмыканье, Герон заторопился:

— Понимаешь какая штука, млядская, получается. Патрик решил, что он слишком много лет сидел взаперти в замке, не совершая никаких подвигов. Жизнь, так сказать, проходит мимо. Ему, мол, уже восемнадцать, скоро он будет не в силах вскочить в седло и поднять меч. Мы его почти уже уговорили, но тут эта стервь эльфийская тоже решила помочь и начала уговаривать. Да еще этот, блин, ухажер ейный, брякнул, что мол дело, на какое они идут, очень опасное и детей лучше оставлять дома. Ты представь себя на месте Патрика? Что бы ты сделал?

Вопрос был риторический и не требовал ответа, но я рискнул:

— На месте Патрика, я сказал бы спасибо, и послушался совета умных людей, а потом со злорадством и легким сочувствием наблюдал, как оставшиеся в живых, но искалеченные выползают из леса под стены теплого, уютного замка...

— Ха, сказал Герон,— это ты щас такой умный, где ж был твой ум, когда тебя вербовщики залакшали в твои юные годы?

Я ухмыльнулся:

— Там же где ум твоего парня сейчас.

— Вот вот. А этот же, ты еще пойми, дворянин.

Герон процедил эти слова с явной насмешкой.

— Он по определению не может быть нормальным. Вот мы к примеру с тобой: я попытался тихо подойти и прирезать вас, вы в ответ, постарались так же молчаливо упокоить меня, чтобы я не мешал вам наслаждаться ужином. Он же не такой! Он вскочит на коня, пошлет впереди себя пару герольдов, вызовет на бой и помчится на врага. Весь в белом! А враг, в это время, вкопает перед его конем борону, зубьями вверх, а после этого расстреляет в упор из арбалета. По крайней мере так бы поступил любой из псов войны, таких как мы с тобой. Очень красиво, когда какое-нибудь чмо идет на тебя в красивых доспехах в полный рост, а ты измазанный в грязи, сбоку от основной линии атаки, с тяжелым арбалетом. Сколько таких благородных дворян полегло, во время "локальных конфликтов"...