Гарри Поттер и русский блюз

Когда Саня опустил в шкатулку последнюю стопочку монет, адвокат встал и взял со своего стола небольшую книгу в кожаном переплете. Открыв книгу на нужной странице, он протянул ее клиенту. Лунин взял книгу, а маг прошел в угол комнаты. Он остановился и достал палочку из левого рукава мантии. Саня встал, и хотел было подойти, но маг остановил его одним строгим взглядом. Потом он начал магичить. Палочка выписывала замысловатые фигуры в воздухе, в противовес легкости и изяществу 'палочкомахательству' слова латинского языка звучали монотонно и торжественно. На двух ближайших к магу стенах появились светящиеся руны, под ногами мага тоже обозначилось изображение круга с квадратом и треугольником внутри. Потом адвокат посмотрел на клиента. Лунин сначала не понял, что ему делать, но потом сообразил — книга, ему же дали книгу. Он стал читать и сразу понял, это описание процедуры работы адвоката. Слова клятвы там были. Прочитав их, и совсем запутавшись во множестве 'ни тайно, ни явно, ни живым, ни умершим, ни словом, ни делом', Саня подумал, что все это, конечно, написано великолепно, но где гарантия? Это всего лишь слова в книге. Хотя... надо посмотреть, денежки уже заплачены. Он поднял глаза на адвоката. Маг начал произносить слова обета и Лунин стал внимательно проверять, чтобы тот ни на одну букву не отклонился от написанного в книге. Адвокат не жульничал. После того, как он произнес последние слова — его на несколько мгновений осветил несильный, не яркий свет. Фигура мага стала окруженной светом, Саня подумал: 'Так вот ты какая, большая магическая аура'. У себя он не видел ауры, никакой, пытался в отражении увидеть — не было свечения.

Когда свет рассеялся, словно впитался в фигуру адвоката, тот спокойно вышел из угла и уселся в свое кресло.

— Теперь вы можете просто назвать имя, и мы подумаем, возможно ли оказать вам услугу.

— 'Возможно', — уточнил Лунин. — То есть вы не гарантируете полное содействие?

— Полное содействие я гарантирую, — улыбнулся маг. — Но вы же понимаете, есть определенные ограничения. На эту тему не стоит шутить, но вдруг вы пожелаете увидеть портрет Мерлина? Слизерина, Равенкло.

— Один из двадцати восьми, — обозначил свой интерес Лунин.

— Нет проблем, — сразу ответил Леннокс. — Мои предки вели дела с представителями всех этих родов. Все просто. Я прошу предка, он находит интересующую вас личность. Далее только от вас зависит — а будете ли вы интересны со своей проблемой представителю старого рода.

— Как просто. Я это так себе и представлял, — вдруг соврал Лунин. — Надеюсь стать вашим постоянным клиентом. В случае затруднений, которых хотелось бы избежать.

— Будем рады вам помочь. Ваши тайны останутся с вами. Вы можете назвать имя? И мы приступим к делу.

— Блэк, — коротко и спокойно сказал блюзмен.

Адвокат не выразил никаких чувств, встал из кресла, прошел к стене, за спину к Лунину и стал там с кем-то шептаться. Недолго он там шушукался, вернулся с довольным видом.

— Открою вам маленький секрет, — маг поудобней устроился в кресле. — Моя работа позволяет мне общаться с предками, которые не всегда испытывают желание иметь дело с живыми. У некоторых встречаются особые требования к соответствию фамилии Леннокс. О, я вижу, вы можете приступить к общению, желаю вам удачи и успеха.

Маг смотрел выше головы Сани, куда-то ему за спину. Встав из кресла, он повернулся и увидел портрет. В неглубокой нише в стене, ранее отсутствующей, находился большой портрет, метра два в высоту.

Он подошел ближе, но остановился, когда понял, что дальше ему неудобно приближаться — не хотелось смотреть уж очень снизу в глаза незнакомца в старинной мантии.

— Леннокс нас не слышит. Назовись, — глухим голосом пробасил старый маг.

'А если это не Блэк! Стоп, клятва обещала содействие. Стоп! Один маг вызвал другого мага, вдруг это еще один посредник?' — Лунин почувствовал себя уверенней. От портрета сильно фонило магией, мужчина на нем выглядел мощным, грозным, хоть при нем не было никакого оружия.

— При всем уважении, я осмелюсь уточнить. Мне нужен Блэк, — спокойно сказал Лунин.

— Я Блэк, — глаза мага изменили выражение, в них стало больше спокойствия.

Саня несколько мгновений молчал, это был сильный шаг, но он считал, что готов к нему.

— Я Поттер. Гарри Поттер. Хочу обратиться к роду Блэк с просьбой о помощи в подготовке к поступлению в Хогвартс.

-Поттеры, — усмехнулся недобро Блэк. — Много удачи. Иногда слишком много удачи. Подготовка тебе нужна. Выражайся ясней, ты 'хочешь обратиться' или 'обращаешься' с просьбой о помощи. Впрочем, мне не интересны затруднения Поттеров. Подумай, мальчик из рода Поттер, чего ты хочешь. Сейчас подойдет мой племянник. Он был хорошим знакомым Флимонта.

И маг повернулся и шагнул в сторону. Лунин остался ожидать, ему сделалось неприятно от замечания мага. Он стоял и в мыслях ерепенился: 'Какие они щепетильные буквоеды. С табличкой надо ходить, с книжкой, по которой читать свои пожелания и обращения. Флимонт... это один из тех родственников Гарри, о котором я ничего не слышал. А ведь Поттеров много. И Блэков много. Одному вон я не интересен. Прикольно! Первый маг, который встретил Гарри Поттера, мальчика-который-выжил, заявил, что ему лично Гарри не интересен. Вот бы и дальше так! Хотя, это Блэки, им только свои блэковские дела важны'. 'Если ты закончил дела с Ленноксом, попроси его вызвать эльфа дома Блэк, Кричера, и после этого адвокат должен покинуть кабинет. Мы продолжим разговор в особняке рода Блэк', — прервали размышления Лунина слова нового мага с портрета.

Саня не заметил, когда маг появился, но выглядел маг моложе прежнего, но также не внушал никакого доверия своим выражением надменности и снисходительности на лице.

Впрочем, такой поворот Лунина устраивал. Он подошел к Ленноксу и передал ему слова Блэка. Адвокат нисколько не удивился. Пожелал ему успеха и щелкнул пальцами, призывая домового эльфа. Кричер возник из воздуха сразу же, словно ожидал команды явиться. Невысокий, ростом с Гарри, с мордочкой злобной и недовольной, Кричер сразу не понравился Лунину. Адвокат вышел. Эльф протянул лапку. Саня с некоторым волнением и брезгливостью взялся за пальцы эльфа. И они переместились в небольшую залу.

На стенах залы висело несколько портретов, и несколько представителей рода Блэк ожидали Гарри. И когда они поговорили... Лунин понял, что он прогадал. Разговор был недолгим, но Лунин проиграл по всем статьям. После беседы, когда Блэки ушли по своим делам, Саня остался один и медленно подошел к стулу в углу залы, ему надо было отдохнуть, он очень утомился от разговора.

'Они меня поимели', — с какой-то внутренней усталостью вдруг понял Лунин. Словно позвоночник вынули из спины, он не сел, он амебой сполз на стул и почувствовал себя полностью обманутым, раздавленным, попавшим в западню.

* * *

Особняк Блэков он покинул с книгой, старой книгой, под авторством одного из Блэков — 'Магия рода и мир Магии'. Кричер доставил его в Косой переулок, а дальше Саня и сам добрался до Литтл-Уингинга. К Дурслям он не пошел. Засел в своем укрытии в заброшенном доме на окраине, и стал читать. Начал читать быстро, но был вынужден остановиться. Это было нечто неприятное. Простое, понятное и неприятное для Лунина знание. Он начал читать заново, медленно, внимательно, как он читал классику литературы. И очень скоро, уже через пару часов он стал понимать многое.

В этом мире было вполне возможно многое из канона Роулинг, хотя канон Лунин не читал, но примерно представлял его содержание. Важного и основополагающего он узнал много. Но три момента ему показались наиболее важными.

В этом мире маги были верующими. И верили они в богиню Мать-Магию.

Статут секретности был важен, он поддерживался сильными клятвами, данными предками родов. Маги изолировали себя от маглов. Очень надежно изолировали.

Убийство мага было тяжким деянием в этом мире. Убить мага, это не просто устранить человека, это значило уничтожить частицу магии мира. Смотри выше — богиня отомстит за умаление ее величия.

И Лунин не смог заснуть в ту ночь. Он начал размышлять с самого важного. Начал думать о наличии некоей богини. Это было нечто. Саню такое знание о магии напрягало.

Отношение магов к магии изменялось с течением времени. В древние времена, как и все нормальные люди, маги обожествляли Силу им непонятную, но участвующую в их жизни. Это ведь так просто: пожар застиг в лесу — бог огня прогневался, утонул человек — бог воды его прибрал, намагичил сам себе до смерти — богиня магии наказала. И люди к магам относились как к полубогам, и даже как к богам, ведь чудеса маги творили очень впечатляющие. Со временем многое изменилось. Отношение к магии менялось неторопливо, ведь у магов всегда оставалась 'главная страшилка' — Мать Магия выступала высшим судьей и палачом для преступников.

Это маглам хорошо, нагрешил — покаялся, преступил закон — с наглой мордой положил руку на библию, поклялся 'говорить правду, только правду, и ничего кроме правды' и дальше можешь врать себе спокойно, никакой бог тебя не накажет, нет ему дела до клятвопреступников.

У магов все было просто и наглядно. Нарушил клятву, подкрепленную своей магией и жизнью — и все, наказание на месте, преступник терял и магию, и жизнь. И это было не самовнушение, не самогипноз. Маги не дураки, маги искали пути обрести свободу от высшего суда Магии. Доказано было опытным путем: на маглорожденных, которым вся эта 'идея о божественной природе Матери-Магии' была неизвестна — ответственность распространялась! Если обмануть Гермиону Грейнджер: выманить у нее клятву, а потом подставить, заставить эту клятву нарушить — Грейнджер останется без магии, со всеми своими маглорожденными идеями о современном обществе и прочей научной шелухой в мозгах. И плевать, что Грейнджер и слухом не слыхивала об идее божественной природы некоей Матери-Магии, какой уж тут самогипноз и самовнушение. Налицо было жестокое, страшное подтверждение древнеримских утверждений: 'Суров закон, но это закон', 'Незнание закона не освобождает от ответственности'.

Традиционалисты были разные. Некоторые семьи жили с уверенностью в Божественную природу Магии. Некоторые почитали Мать-Магию. Это было предметом разнообразных споров, главное, не изменяло почтительное отношение к Магии.

Когда Лунин узнал эту сторону магического мира, он опешил. Блюзмен никогда не верил в никакого бога. Ему все эти религии были безразличны. Он только-только обвыкся с мыслью, что буддизм и реинкарнации всякие — это что-то серьезное. А тут такие новости. Тут оказывается 'главбогиня' есть. И шутки с ней шутить не надо. Мигом магии лишит. А без подпитки магией тело мага разрушается. Это как рак для магла, как СПИД, как чума. Без подпитки магии маг жил пару лет максимально.

Самое неприятное было в том, что Лунин не находил в себе ни капли почтения к некоей Богине-Матери-Магии, а вот страх за жизнь уже копился. 'Очень странный мне мир поттерианы достался, недобрый, злые они все кругом, куда бы уйти от них?' — вздохнул однажды Саня.

Он серьезно обдумывал пару суток вопрос: 'Может плюнуть на все? Дать клятву, и самоубиться, нарушив ее. Нафига такая жизнь, когда дамокловым мечом, незримым, всевидящим тюремщиком рядом с тобой присутствует Сила, способная лишить жизни? А я все думал однажды — чего некоторые маги так мало живут? У Роулинг наверняка были описаны в каноне пара древних стариков, старушенция Бэгшолд точно была, во многих фанфиках она описывается. Но при этом всякие Блэки, Поттеры мрут, как мухи, от нелепой драконьей оспы и еще непонятно отчего мрут — в нормальном человеческом возрасте — в пятьдесят и чуть более лет, прожив нормальную продолжительность. Магия это ограничение свободы. Как у Гамлета! Вся Дания — тюрьма!

Весь этот вшивый магический мир — тюрьма. Просто камеры разные по благоустроенности и условиям содержания. Вот ведь вляпался!'

* * *

Дальше его ждал черный год. Черный 'черный' год. Год ада. Особняк Блэков, это вам не начальная школа Святого Грогория, в которой обучался Поттер.

Блэки сломали его. И самое забавное было в том, что вскоре Саня с пониманием принимал изменения в своем характере. В свое время, как многие подростки, он увлекался книгами на историческую тему. Потом с удовольствием читал альтернативную историю. Его крепко зацепил этот средневековый антураж, склад жизни, характера, которые взращивали в нем Блэки. Дело было не в преклонение перед аристократизмом, даже не в уважении к нему. Санька был артист! Музыкант. Блюзмен. Худшее в 'артистизме' — умение угодить всем. Точнее, стремление к универсальности назначения своего творчества — артист служит Искусству, всему миру в идеале хочет понравиться, достучаться до каждого сердца. Лунин мог с антипатией относиться к части публики, но работать всегда надо не для зрителей, не для слушателей, а для их сердец, душ. Аристократ, бычара новый русский, достойный деловой, интеллигент, рабочий — не важно, кто пришел попить пивка — надо давать блюз всем. Ко всему прочему аристократизм магов был не просто стройной системой 'понтов'. Нет. Он был, сложившейся веками, и ставшей необходимой, частью жизни мага. Что там не гунди, разбирая вопрос дискриминации по отношению к маглам, но маги были лучшими, со своим умением оперировать волшебством.

Охота, изучение ритуалов, этикет — это было нечто: таинственное, суровое, жесткое средневековое волшебство магического мира.

И окклюменция... именно начало занятий по сокрытию своего сознания и заставило Лунина подумать о том, что род Блэк развел его как лоха. Чему удивляться? Они взрослые люди, и он — в мыслях — был не сопливый мальчишка. Вот только многовековая мудрость способна обмануть полувековую. Просто несерьезно думать о каком-нибудь паритете.

В самом простом смысле, дело оказалось в том, что не так страшна легилименция, как ее малюют. Сознанию Лунина мало что угрожало. Оказывается. Мысли нельзя читать. Мысли они... загадочные штуки в мозгах человека. Никто толком и не знает, что такое мысли. Читать можно мысль написанную. Узнать можно мысль высказанную, написанную, овеществленную в донесении. И пока Саня держит свои мысли при себе — никто их не узнает. Но! Легилимент видит образы в сознании. Легилимент занят титаническим трудом. Кажется, наверное, этим и занимался директор, он добывал воспоминания о своих врагах и часами 'смотрел кино'. Это трудно себе представить, но надо просмотреть часы пустых бесед, чтобы услышать нужную тебе информацию. А вот вопрос о воспоминаниях прежней жизни Лунина был не прост. Допустим, директор увидел 'кинематограф' о жизни простого русского блюзмена, и что он подумает? И ведь не соврешь ничего. Почему в воспоминаниях Гарри присутствует русский дядя? Это что еще за бред? Колись, Гарри. И песенка его спета. Вот только сильный маг не станет далеко углубляться в созерцание деталей жизни маглов, опасно это для мага.

Зря Саня волновался над сокрытием своих мыслей. Но сокрытие видений о прошлом — это стало важно. Это да, за это стоило побороться. Дисциплина ума привлекала Лунина — он имел привычку стремиться к совершенствованию своей работы.