Кровавый маг Пролог и 1-9 главы

Вид из окна как всегда не особо радовал глаз разнообразием. Все те же титанические стволы деревьев, вот собственно и все что можно было увидеть. И никаких следов присутствия эльфов, ни тебе криков, ни детского гомона, вообще ничего. Как будто все разом умерли и так на протяжении целой недели. Хотя красноглазый эльф никуда не делся, я даже побывал у него за это время дважды, только вот разговора так и не получилось. Он производил впечатление крайне занятого человека, и отвечать на мои вопросы не собирался. А сейчас и вовсе не пускает вовнутрь своего жилища. Однако в этот раз что-то было не так. Замерев на месте я внимательно вслушался в окружающую меня тишину, и не поверил своим ушам. Далеко внизу раздавался обыкновенный детский смех. А вот это уже интересно, детенышей эльфов я до этого не видел, да и женщин, честно говоря, тоже. Да чего уж там я даже не уверен, что они у них есть.

— Пора на прогулку. — Произнес я предвкушая разгадку. Пол под ногами немедленно расступился и через несколько секунд я уже стоял на одной из образующих 'улицу' ветвей. Наконец у меня появиться возможность переговорить с кем-то кроме красноглазого.

Радость слегка поблекла когда оказалось что детишек на улице нет, как впрочем и их родителей. Может, мне почудилось? — задал я себе вопрос, и словно в ответ сверху донесся все тот же смех. Правда, голос несколько отличался от предыдущего. Значить мне на уровень выше. Уловив мое желание, высунувшийся вслед за мной отросток обвился вокруг груди и спустя несколько секунд полета я уже стоял 'уровнем выше' Однако и тут детишек не оказалось.

— Да где же они, черт возьми?! — возмутился я вслух. За прошедшие две недели одиночество надоело настолько, что я порой проговаривал мысли вслух просто, чтобы услышать человеческую речь. Ну, или не человеческую, если быть точным.

Словно в насмешку детские вопли раздались чуть левее. Резко обернувшись на звук, я вновь никого не обнаружил. И тут меня осенило — прикрыв глаза, я сосредоточился на тех чувствах, что достались мне после посещения Этилена. Хотя насколько я понял дело не в самом посещении, а в том, что мой рассудок переместился в тело тамошнего жителя.

Особенно напрягаться не пришлось, мир вокруг послушно преобразился. Привычное многоцветье сменил серый и красный. Впрочем, из красного были только мои руки. Вернее не они, а пронизывающие их капилляры. Впечатляющее зрелище, но сейчас не до него. Нужно найти эльфов. Кровь у них есть, а значит, я смогу их найти. Собственно этот способ я уже неоднократно использовал, но с нулевым результатом. Как оказалось кора деревьев для меня непроницаема. Так что эльфов схоронившихся внутри разглядеть не выйдет. А вот сейчас может и получиться, раз уж звук до меня доноситься, значит то, что его издает, не скрыто от меня ничем кроме ветвей и листьев.

— Попался! — выдохнул я отыскав среди вездесущей серости небольшое но очень ветвистое деревце кровеносной системы. Уставившись на него я медленно вернулся к привычному восприятию. И оказалось, что смотрю я на сплошное переплетение меньших ветвей. Однако в памяти прочно засело местоположение живого существа. Так что я продолжал отыскивать взглядом какую-нибудь зацепку. Вновь раздался жизнерадостный детский смех и среди ветвей что-то зашебуршилось. И тут, словно регулятор щелкнул. Я, наконец, увидел того, кто смеялся, вернее их, небольшие покрытые шерстью создания чем-то напоминающих обезьянок, только без хвостов, и с непропорционально большими головами, что бесспорно выдает в них детенышей. Резкое движение невдалеке приковало мое внимание, сконцентрировав на нем внимание, я уже без труда обнаружил еще одно создание. Теперь, когда я знал, что искать это удалось гораздо легче. Одновременно с этим краем глаза я заметил еще нескольких существ. Минут через десять я насчитал порядка двух десятков малышей. А в том, что это именно малыши я не сомневался, и к какому виду они принадлежат тоже. В конце концов, кроме эльфов я больше никого и не видел. Да и характерные желтые глаза вкупе с характерными удлиненными конечностями и коготками выдавали их с головой. Единственное что ставило в тупик так это наличие шерстки, ну или чего-то похожего. Да и если нет хищников, то к чему эти камуфляжные цвета? И где взрослые, приглядывающие за потомством?

Присев прямо на ветвь я несколько минут наблюдал за играми маленьких эльфов, а играли в нечто вроде пряток. И что характерно я был не прав насчет шерсти. Как оказалось все намного сложнее, поскольку в один прекрасный момент, водивший эльфенок, отыскал одного из сородичей и тот, отлипнув от дерева к которому прицепился, моментально изменил цвет. Что ж это куда лучше объясняло столь идеальную маскировку, чем обычный камуфляжный окрас. Тем временем обнаруженный малыш спрыгнул на пару веток ниже, и совсем по человечески прикрыв глаза руками начал что-то пищать. Видимой, мой слух еще не до конца приспособился к здешней речи. Во всяком случае, что именно он пищал я так и не понял, однако по контексту было понятно, что это нечто вроде считалочки или и вовсе обратный отсчет.

В общем если не считать мимикрии и прочих 'мелочей' вполне обычные детишки. За которыми нужен глаз да глаз, иначе проблем не оберешься, сами не убьются так сломают нечто ценное. Тут конечно кроме деревьев ломать нечего, да и чтобы их повредить артель лесорубов, нужна. Хотя, что-то мне подсказывает, что так просто эти деревья срубить себя не дадут. Мое уж точно.

Чем больше я наблюдал за резвящимися детишками, тем больше появлялось вопросов и неясностей. Начнем хотя бы с того, что они все одного возраста ну или выглядят как одногодки. И где они интересно были всю неделю? Почему я ни разу до этого не видел их игр? А ведь я облазил здесь всю округу. НУ и наконец почему за ними никто не приглядывает? Да и на меня эти обормоты внимания не обращают, а ведь любая детвора падка на все новое. Ладно, пора пообщаться с мелюзгой, глядишь, и натолкнусь на того, кто за ними следит, вполне возможно умеет скрываться ничуть не хуже чем детишки. Да и вообще с чего я решил, что взрослые эльфы утратили эту способность? То, что они ни разу ей не воспользовались за время нашего краткого общения, еще ничего не означает. Не от меня же им было прятаться?

Подойдя поближе к 'водящему' эльфенку я несколько долгих секунд размышлял над тем как до него добраться. Идею с привлечением внимания пришлось отбросить — паршивец нагло меня игнорировал. Наконец решившись, я приготовился для прыжка, правда сначала я убедился, что мой кольчатый питомец сумеет меня подхватить в случае чего. Толчок, краткий миг полета, сердце противно сжалось, стоило мне мельком взглянуть вниз. Высота прямо скажем немалая. Все равно, что с шестнадцатого этажа вниз посмотреть, в полете. В ствол дерева я врезался как небольшой метеор, чуть внутренности через рот не полезли, силу я явно не рассчитал. Вцепившись в кору когтями, я несколько мгновений приходил в себя. А заодно сознание посетила мысль, от которой мне захотелось разжать руки. К чему эти идиотская игра в обезьянку, если я мог воспользоваться услугами моего древа? Если уж оно способно с легкостью удерживать мой вес своим щупальцем с глазами то почему бы ему и не доставить меня к эльфенку, или даже не оборот. Почему бы ему не доставить мне эльфенка? Нет, все правильно, если за детьми кто-то наблюдает, то неизвестно как он воспримет щупальце, хватающее его подопечного. Хотя, почему неизвестно? — мелькнул в голове ироничный вопрос, очень даже известно — как нападение. А мало что вызывает такую ответную агрессию как покушение на потомство. Все эти мысли пронеслись у меня в голове, за какие то секунды, а затем я вытянул правую руку, чтобы схватить эльфенка, однако не тут то было. Гаденыш оказался просто поразительно проворным. Вывернувшись из под руки в последний момент паршивец легко перемахнул на другую ветку. Последовав вслед за ним, я чуть было не сорвался вниз. Малая ветвь, за которую я уцепился, треснула, надломилась, но выдержала. Так что я с облегчением подхватил эльфенка, и прежде чем упрямая ветвь окончательно сломалась, одним прыжком добрался до одной из основных ветвей, образующих улицу. Щуплое маленькое тельце подозрительно затихло у меня в руках. Затихло настолько, что по спине пробежал гадкий холодок ужаса. Ослабив хватку, я осторожно приподнял тельце повыше, чтобы разглядеть более подробно, ну и поискать признаки жизни. В ту же секунду пакостник рванулся из рук, да так что я его едва не выпустил. Ухватив его за шкирку, я таки заставил его обратить на меня внимание. Уставившись мне в глаза с таким видом, будто вот-вот заплачет, эльфенок жалобно вспикнул, и едва я невольно ослабил хватку, вывернулся из рук. Пара секунд и вот он уже в десятке метров свисает со сравнительно тонкой ветки. И ржет пакостник еще более жизнерадостно, чем до этого.

— Ну вот,— вздохнул я. Пожалуй, придется отступиться от малышей. Они, похоже, разговаривать еще не способны. И что самое печальное — возможный наблюдатель так себя и не проявил. Может за детьми действительно никто не приглядывает?

— С ними всегда так, — Хихикнул тонкий голосок у меня за спиной. Тонкий даже в сравнении с почти птичьим щебетанием красноглазого.

Неторопливо обернувшись, я без труда отыскал его источник: тонкий изящный эльф непринужденно сидел на ветке в паре метров от меня. Еще через секунду я понял еще две вещи. Во-первых — это не эльф, а эльфийка. А во-вторых — до полноценной одежды тут еще никто не додумался. Так что она подобно диким папуасам щеголяла открытой грудью и ничуть этого не смущалась.

С трудом, оторвав взгляд от двух покрытых короткой шерсткой холмиков, увенчанных розовыми сосками, я перевел взгляд на лицо эльфийки. В отличие от мужских особей она отличалась от человека немного сильнее, главным образом из-за короткой шерстки, покрывающей ее тело.

— Согласен, — кивнул я, с любопытством изучая ее лицо. Все остальное я уже осмотрел, и теперь прилагал некоторые усилия, чтобы не вернуться к повторному осмотру достопримечательностей. Последовавшее за этим несколько неловкое, на мой взгляд, молчание прервал вопрос эльфийки.

— А ты тот, кто решил жить рядом? — поинтересовалась она, беззаботно раскачиваясь. Причем 'тот, кто решил жить рядом' она произнесла так быстро и слитно, что у меня зародилось нехорошее предчувствие. Так обычно звучат сложные имена, до того как века использования обкатают их до удобоваримых размеров. Надеюсь это не мое новое имя, хотя какая мне разница до того как меня аборигены называют? Найду инородного монстра, покромсаю его на куски и вернусь на землю в комфорт двадцать первого века.

— Прости, я не силен в ваших обычаях, там, где я жил раньше они совершенно иные,— заявил я как можно непринужденней. Еще из разговора с красноглазым я вынес то, что они считают меня немного покалеченным сородичем, явившимся из очень далеких мест. Людей в этом мире, похоже, просто не существовало, так что не удивительно, что меня приняли за своего. Так что почти любые мои ошибки можно будет списать на чудные обычаи, принятые у меня на родине.

— Я тебе нравлюсь? — неожиданно спросила эльфийка, проведя рукой по груди. Этот жест моментально заставил мыслительные процессы в моей черепушке кардинально поменять направление. И хотя новое направление было куда приятней предыдущего, практической пользы оно точно не сулило. Некстати вспомнились слова красноглазого о том, что у них много свободных женщин. Это все конечно заманчиво, тем более что эльфийка эта очень даже ничего, шерстка и несколько измененные пропорции с определенного ракурса весьма даже привлекательны. Но вот стоит ли вот так влезать в дела их племени? Я конечно не планирую здесь задерживаться, но как ни крути а здесь находится мое древо, и я к нему порядком привязался. Так что вполне логично будет устроить здесь логово, из которого удобно будет делать вылазки в поисках монстра из другого мира. Да какого черта? Эта хрень на руке больше не бьется током, так что я волен делать все что захочу! А я хочу, еще как хочу!

— Еще как, — хмыкнул я, пройдясь взглядом по ладному телу эльфийки.

* * *

Блаженно растянувшись на своем 'диване' я любовался закатом, лениво пощипывая гроздь винограда. Ну или если быть точным то 'гроздь чего-то похожего на виноград'. Оказалось мой дом вполне способен вырастить любую растительную пищу, к сожалению это занимает куда больше времени, чем создание 'фруктового желе' которым я питался все это время. Этот 'виноград' к примеру, рос почти неделю, а абрикосы и вовсе еще не поспели, но это дело пары тройки часов. Думаю уже завтра, мое питание будет куда разнообразней.

Мысли мои витали вокруг той горы информации, что я выудил из эльфийки. Но это не главное, главное это то, что я, наконец, начал понимать, как устроено общество эльфов. Хотя называть обществом эту кучку индивидуалистов несколько неправильно. Я сильно ошибался, сравнивая их с папуасами. На деле каждый из них оказался куда более развитым в интеллектуальном плане, чем можно ожидать от тех, кто живет в единении с природой. Во всяком случае, тем же папуасам было до них далеко, да и многим моим современникам. А вот то, что касалось организационной структуры и вообще любых совместных действий, то тут папуасы бесспорно лидировали. Не то чтобы эльфы были неспособны придумать систему руководства, просто они в ней не нуждались. В отличие от людей они мудро решили остаться на деревьях. И те снабжали их всем необходимым, и делали это так хорошо, что у эльфов не возникало ни малейшей потребности в труде. Так что большую часть жизни эти дети природы посвящали поиску развлечений и уходу за своими деревьями. Правда, что они понимают под уходом, я так до конца не разобрался. Ясно одно — это точно не то, что делают земные садоводы. С учетом всего этого вовсе не удивительно, что в их селении нет и намека на иерархию. Однако, несмотря на то, что у них нет ни малейшей необходимости в труде, некоторые из них все же работают, или скорее имеют хобби. Эльфийка с которой я познакомился, к примеру, совершенно добровольно приглядывала за детьми всего селения, заодно занимаясь их обучением, а так же еще десятком других полезных обществу вещей. Все эти виды деятельности отражались в ее имени. Когда я просил, как ее называют сородичи, она сначала не поняла вопрос, а потом выдала тираду из тридцати с лишним слов, где перечислялось все, чем она занимается. И судя по блеску в глазах, гордилась она этим неимоверно. Если и был какой-то сокращенный вариант, мне она его не сказала, а этот жуткий конгломерат функций я даже запоминать не стал. Проще называть ее эльфийкой. В общем, я получил ответы почти на все интересовавшие меня вопросы, кроме тех, что касались красноглазого. Их она просто проигнорировала. То ли табу, какое, то ли в приличном обществе отвечать на такие вопросы не принято. Зато я узнал почему не мог найти ни одного эльфа в течении недели. Оказывается у них что-то вроде брачного сезона, совмещенного с декретным отпуском. В общем, из ее объяснений я понял хорошо, если половину, но и того, что узнал, хватило чтобы отбить отвисшей челюстью ногу. Хотя этого следовало ожидать, деревья, в которых они живут, принимали в процессе самое непосредственное участие, они же и сокращали срок созревания плода до двух недель вместо 'черт знает какого срока'. Так что неудивительно, что я не мог никого найти все это время, все жители этого поселения были очень заняты процессом. Красноглазый, похоже, был исключением из правил, или быть может, не был, просто это к нему я вламывался, а к остальным нет. Все это конечно весьма интересно, но куда важнее то, что меня никто отсюда не выгонит, чтобы я не отчебучил, ну разве что за убийство или фатальное повреждение чужого древа. Присущий этим созданиям пофигизм делал их идеальными соседями. Еще пару дней посижу здесь пока не закончу разбираться с возможностями своего дома, а затем начну поиски иномирового монстра. Ну и не помешает, конечно, укрепить свою тушку, чтобы не попало сюда из другого мира оно явно агрессивно и достаточно опасно, чтобы всполошился мой двойник сторожащий Путь. В любом случае, я его прекрасно понимаю, эльфы практически беззащитны перед любой угрозой, если конечно не успеют попрятаться в свои деревья. На этой прекрасной ноте я принялся за работу, отбросив то, что осталось от виноградной грозди в сторону. Даже не провожая ее взглядом, я знал, что едва она коснется пола, как мой 'дом' ее тут же утилизирует. Первое время я и сам боялся пойти на удобрения сходным образом, но память Жнеца упорно доказывала, что созданные таким образом существа крайне преданны своему родителю.