Конкиста

Том передумал не сближаться со своими спутниками и решил попытаться разговорить паладина. Может выяснятся слабости какие, да и просто интересно было узнать, откуда такой рубака выискался.

После того, как путники поели и развалившись у костра прихлёбывали огненный каф, Том закинул пробный шар: — Где же обучают сияющих паладинов таким приёмчикам, с отрубанием кисти противника? Я то думал , что в Ордене всё по догмам и канонам расписано... Как молиться, как мечами биться. Как жить в общем. Или доводилось тебе всё-таки с обратной стороной жизни сталкиваться?

— Я как-то даже сидел в темнице..., — задумчиво пробормотал паладин.

Бард даже поперхнулся кафом от изумления и через кашель прохрипел:

— Это что же ты в молодости совершил такого? Я и представить себе не могу.

— Давно это было... Я выполнял задание Ордена... хмм... это неинтересно... так вот, возвращался я как раз через городишко Ориласк, что на землях Тарраска. Ехал спокойно, без спешки, и увидев большое скопление народа на центральной площади, решил поинтересоваться, что происходит. Происходил суд, причем уже практически в стадии совершения приговора. Судили десятилетнюю девочку. Ее признали виновной в воровстве и приговорили к отрубанию руки.

Том помрачнел:

— Булку наверное стащила, если украдёшь булку, тебе отрубят руку, если медяк — голову, а если обворуешь весь город, то тебя назначат управляющим этим вонючим городишком. Я отвлёкся , что там с девочкой и как это связано с твоим заключением в темницу?

— Я счел необходимым вмешаться и вежливо попросил простить ребенка, ибо это не ее вина, а людей, ее воспитывающих.

— А помолиться ты им вместе с тобой не предложил? — Паладин гневно взглянул на Тома , потом неожиданно усмехнулся и ответил :

— В ходе переговоров пострадало несколько городских стражников... фактически, на площадь уже вызвали солдат из ближайшего гарнизона...

— Ситуация проясняется, даже если ты никого не убил, такого вмешательства в свои дела правосудие лорда не потерпит.

— К счастью, у одного из горожан проснулась совесть и он выплатил штраф за преступление девочки — шесть медных монет. В Тарраске такая система правосудия — виновный обязан выплатить штраф, вдвое больший, чем размер ущерба. Половина остается в казне, остальное идет пострадавшему. Если виновный не может выплатить штраф, его наказывают иначе. Так вот, девочку освободили, а меня направили в темницу, пока суд оценит размеры причиненного мной ущерба...

— А чем закончилась душещипательная история о спасённой принцессе ? — Том сознательно задавал ироничные вопросы, надеясь посмотреть, как рыцарь поведёт себя в гневе. А затем, двумя тремя фразами успокоить Веледара и объяснить , что его не правильно поняли .

— Тем и закончилось — девочка осталась работать на кухне трактирщика, заплатившего за нее штраф, а меня освободили, когда группа рыцарей Ордена пришла под стены города и вежливо попросила освободить их товарища, — на удивление спокойно ответил Веледар.

— Всем спать, дежурим по два часа, я последний. — Сказал он уже оруженосцам .

— От городка то, после просьбы группы рыцарей, кроме трактира что-нибудь осталось? — Решил спросить Том .

— Разрушения были минимальными, мои товарищи просто снесли городские ворота, а также все двери и запоры на пути ко мне. Ну и судью с собой прихватили, что бы он мне оправдательный приговор зачитал. Рыцари Ордена не сеют разрушения без необходимости, — очень серьёзно ответил Веледар, — Я приказал спать! Ты хочешь подежурить в первую смену?

— Уже сплю. — Раздалось в ответ от Тома.

Автор: Deeper 27.10.2008, 18:04

Сквозь сон Веледар услышал осторожные шаги. Кто-то подкрадывался именно к нему, хотя этот кто-то не представлял опасности. Паладин неохотно раскрыл глаза и увидел оруженосца, очень огорченного тем, что не удалось подобраться незамеченным.

— Не переживай, научишься, — усмехнулся Веледар, — как обстановка?

— Все спокойно, сэр.

— Отлично. Ложись, через два часа — общий подъем.

Обойдя лагерь и не обнаружив ничего более подозрительного, чем мешок с пожитками менестреля, Веледар немного прошел в направлении вчерашнего сражения. На месте битвы тоже не наблюдалось никакой подозрительной активности. Вернувшись в лагерь, паладин с некоторым удивлением увидел, что Умвар пробудился и, склонившись над своим мешком, перебирает пожитки.

— Это не может подождать до утра? Скоро рассвет.

— Есть вещи, которые необходимо делать вовремя, а не тогда, когда хочется, — туманно ответил жрец.

Пожав плечами, Веледар оставил жреца в покое и вернулся к дежурству. Тем временем Умвар извлек из мешка лист пергамента, расстелил его земле и, усевшись рядом, погрузился в молитву. Прошло около получаса, когда жрец наконец изменил позу — он простер руки над пергаментом, и с его ладоней ударил яркий белый свет. Веледар встревожено оглянулся — мало ли кого привлечет такая иллюминация? — но не решился вмешаться в творимое священнослужителем колдовство. Впрочем, свет вскоре погас, но пергамент покрылся руническими письменами, светящимися слабым, но ощутимым светом.

— Подойди, — произнес Умвар, требовательно глядя на паладина, — возьми свиток.

Веледар осторожно коснулся пергамента, который тут же потускнел. Буквы пропали. Он вопросительно посмотрел на жреца.

— Храм Торма в Тарраске был осквернен. Жрецы убиты, и их кровь пролита на алтарь. Торм поручил мне очистить храм, для чего даровал мне заклинание, которое освятит место, в котором будет произнесено. До снятия заклятия никто не сможет пересечь порога храма с нечистыми намерениями. Дорога опасна, многое может случиться, поэтому я заключил это заклинание в свиток. Если я не дойду — прочтешь заклинание ты.

— А я смогу вызвать заклинание такой силы? — усомнился Веледар.

— Этого и не требуется — заклинание уже произнесено и заключено в свитке. Тебе нужно просто активировать его именем Торма.

Задумчиво кивнув, паладин спрятал свиток в кошель на поясе и посоветовал:

— Спи. Через час продолжим путь.

Тьма только начала рассеиваться, когда паладин безжалостно разбудил отряд.

— Жизнь и так слишком коротка, чтобы тратить ее на сон! — успокоил он ворчащих товарищей.

Собрались, наскоро перекусили сушеным мясом, запрессованным с орехами по эльфийскому рецепту, и Веледар уже хотел было командовать выдвижение, когда вдруг Типтон издал громкий испуганный вопль, указывая рукой в направлении восходящего солнца. Веледар, как ни старался, не мог ничего рассмотреть в том направлении.

— Дракон, — обреченно сказал проводник, — черный.

Это заявление послужило бы поводом для паники, если бы не присутствие паладина. Леденящий страх всегда летит перед драконами, особенно черными. Более опасных и злобных тварей в мире просто нет. Веледар встряхнул проводника и развернул его в сторону, противоположную приближающемуся чудовищу.

— Убирайтесь. Быстро.

Достав меч, паладин обратился к Торму, моля его дать силы, чтобы суметь задержать дракона хоть на какое-то время, чтобы отряд смог растворится в топях.

— Нет, останусь я, — спокойно заявил Умвар.

Он совершал пассы руками, словно набрасывая на себя слои невидимой ткани. Закончив, скинул рясу, оставшись в тускло блестящей чешуйчатой броне, и требовательно протянул руку к паладину:

— Дай булаву.

— Это моя работа! — яростно воскликнул Веледар.

— Нет. Если останешься ты — умрем все.

Паладин понимал, что сражаться с драконом — дело безнадежное, но и оставить жреца на растерзание твари не мог.

— Я остаюсь с тобой.

— А кто позаботится о группе? Об очищении оскверненного храма? — гневно спросил жрец, — Дай булаву!

Невольно повинуясь, Веледар протянул ему трофейную булаву. Мгновенно успокоившись, жрец указал в направлении спешно покидавшей место ночлега группы.

— Догоняй их.

И, не обращая более внимания на паладина, забормотал толи молитву, толи сакральное заклинание — от волнения паладин не мог разобрать слова. Сделав пару шагов вслед группе, он нерешительно остановился и оглянулся. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как на жреца изливается поток божественной энергии. Умвар начал увеличиваться в размерах — медленно, но ощутимо. Вскоре пораженный паладин уже смотрел на гиганта пятнадцати футов ростом.

— Убирайся! — рявкнул Умвар, и взвалил на плечо булаву, которая уже не казалась в его руках несуразно огромной.

Посмотрев в направлении дракона, хищный силуэт которого уже четко различался в небе, Веледар наконец решился. Почтительно поклонившись жрецу, он бегом бросился догонять группу.

Дальнейший путь через топи запомнился смутно. Первое время еще слышался рев дракона и — иногда — звук ударов, потом туман заглушил все звуки. Даже нежить не подавала голосов, убоявшись твари столь же злобной и гораздо более опасной, чем любой из населяющих болото мертвецов.

Большую часть дня группа шла в молчании. На мрачную физиономию паладина товарищи смотреть избегали. Нарушил молчание проводник, сказав простое, но очень важное слово:

— Пришли, — подумав, Типтон пояснил, — болото кончилось.

Все в изнеможении опустились на траву, радуясь твердой, надежной поверхности, куда более приятной, чем уходящая из-под ног поверхность болота.

— Привал, — равнодушно объявил Веледар. Потом посмотрел на небо и поправился, — ночуем. Стражи по два часа, моя — последняя.

Утром первым проснувшимся был Типтон. Потянувшись и встряхнув патлами, проводник вдруг воззрился в сторону востока и сказал:

— Улетает.

Поняв его с полуслова, Веледар начал тормошить оруженосцев.

— Подъем! Типтон, отведешь ребят обратно?

Проводник пожал плечами и кивнул.

— Отлично! Парни, идти будете ОЧЕНЬ быстро. На острове подберете тело Умвара. Отнесете его в храм Торма в столице. Возможно, еще не поздно провести обряд воскрешения. А мы с Томом отправляемся дальше...

Автор: Erg Venen 28.10.2008, 1:32

Едва тюремщик заснул, далеко за полночь, шевалье де Лион аккуратно выломал пару брусьев из деревянной решетки. Гнилое дерево даже не скрипнуло.

"Мне сегодня везет" — подумал шевалье и огрел тюремщика брусом — для более крепкого сна. "Если я буду таиться и красться, меня очень быстро схватят, надо переодеться в испанца" решил шевалье и раздел тюремщика.

Через некоторое время де Лион в испанском костюме, испанских кирасе и шлеме-морионе, вернув свои шпагу и дагу, а также прихватив пистоли, поднялся на самую большую пирамиду и огляделся. Вокруг простирался огромный город, если европейские города застраивались, зачастую, как попало то здесь видны были четкие линии лабиринта. Нужно было хорошо знать город, чтобы просто попасть на соседнюю улицу. Если бы де Лион решил бежать этим путем, он не дошел бы и до границы города.

С другой стороны пирамиды , возле самого основания в земле чернело отверстие. Туда спускался деревянный настил.

— Нет хода на чердак попробуем винный погреб — сказал себе де Лион, считавший, что переход находится на вершине пирамиды (невидимое нечто оказалось плодом воображения), и спустился к яме. Там сидели три испанца и спорили как спустить пушку к порталу. Видно было, что эту проблему они решают давно и безуспешно, и она всем успела надоесть . На де Лиона они даже не посмотрели. Оп прошел по настилу в яму, как оказалось под своды пещеры. Настил спускался дальше и шевалье продолжил путь, который привел его к... стеновороту? Часть стены представляла собой воронку вращающуюся сразу в двух направлениях. Как бы то ни было настил вел туда и шевалье де Лион храбро зажмурив глаза сделал шаг.

Он услышал райское пение и открыв глаза увидел себя летящим в небесах перед ним висел оборванный бородатый мужчина.

— Уж не святой ли ты Петр — вскричал шевалье.

— Успокойся, я не апостол Петр, а всего лишь Петр Пустынник.

— Это обрывок твоего плаща в ковчежце в моей шпаге?

— В даге тоже, но не за этим явился тебе я, понимающий язык зверей и птиц...

И тут шевалье пребольно ударился лицом о землю. Он встал и побрел к выходу, не было в мире такой силы которая заставила бы его сейчас снова лезть в стеноворот.

Выйдя из пещеры, — странно вроде я спускался в низ а выхожу вперед, а не вверх — вяло удивился де Лион, и посмотрев на небо чуть не сел где стоял. С неба на него смотрела огромная зеленая луна.

Автор: Узь 28.10.2008, 12:10

Поход продолжался уже два дня. Тень не повел свой маленький отряд через топи, предпочтя обходную дорогу. Возможно подобная осторожность была еще вызвана тем, что он не так давно был там и даже произвел некоторые раскопки на холме правителя. Уйти тогда удалось невозбранно, но наследил он там изрядно и не беспочвенно опасался мести хозяев. Лира забеспокоилась чуть раньше и уже минут десять ерзала в седле, но когда и Фарид что тот услыхал, подъехала к нему.

— Я чувствую ужас , дикий ужас. И знаю только одно существо в этом мире, способное гнать такую волну.

— Да, милая! Я тоже встречался пару раз с драконами. Этот похоже совсем почернел.

Путешественники остановились, понадежнее закрепили амуницию, обмотали копыта лошадей тряпками и осторожно двинулись дальше. через какое то время звуки битвы слышали уже все. Луке было явно не по себе , он даже не пытался этого скрывать, остальные ехали молча и спокойно, не подавая виду о тех бурях, что метались сей час в их душах.

Картинка открылась как то внезапно. На поляне небольшой рощицы шла нешуточная схватка. Жрец Торна, накаченный аурой бога и вооруженный здоровенной булавой вел абсолютно бесперспективный бой с драконом, который действительно почернел от ужаса и боли.

— Вот болван!— Лира, как всегда бесшумно подкралась к Фариду.— Зверек просто потерялся и жутко боится, а этот олух с каждым ударом распаляет его ужас.

— ну и пес с ним, долго ему не продержаться.

Лира посмотрела на проводника с презрением.

— Ты хоть понимаешь, сколько всего натворит зверь, пока его найдут хозяева?!!

Надо бы чего-нибудь предпринять...

— Ты не представляешь , моя дорогая как все просто.

Фарид жестом подозвал Луку, зубы , которого выбивали веселенькую дробь.

— Давай недоучка, распаковывай свой краденный прибамбас.

Лука справился со страхом , покопался в тороках и извлек на свет свою хрустальную призму.

Автор: Узь 28.10.2008, 13:17

И все же магическая формула прозвучала не так уверенно как раньше. Хотя сработала не хуже.

В призме нарисовалась рожа дежурного

-овеликийимогучиймаг.... -и тут, в поле зрения беса попала Лира. Рожа его исказилась недоумением, потом гневом, да нет, буквально яростью и он потянулся уже сделать отключающий пасс. Но Лира ткнула в него наманикюренным ноготком и грозно покачала пальчиком.

— ДОГОВОР! БЕСЯЧЬЯ ХАРЯ!

физиономия дежурного заметно поскучнела , он сник и пролепетал, плохо скрывая клокочущую в нем ненависть:

— Приказывай, о презренная!

— Ага, ага, презренная? А как положено?

Бес скривился так, как будто его святой водой окатили.