Носитель разума Арана

Все эти чёрные мысли пронеслись мгновенно, пока шёл к столу. Обрёчённость сменилась апатией. Руку Николай Ивановича пожимал уже смирившийся со своей участью человек, созданную своими страхами участь принял, поэтому был спокоен и безразличен. Да я не супермен и не герой, но разве за это презирают? Можно подумать, что большинство людей у нас не простые обыватели, идущие толпой за всеми, кто сладко говорит и много обещает, а смелые и героические массы спешащие умереть за собственные убеждения.

Из этих стенаний, легко понять терзавшие меня страхи, когда смирился со своей участью, почувствовал огромное облегчение. Может быть, так рождаются герои? От обычной безвыходности?

Руку Николай Ивановича пожал с каменным выражением на лице, своё лицо зрел в зеркальных дверцах серванта, стоявшего за его спиной у стены. Тимофей Карлович спросил:

— Вам чай или кофе?

Мне было всё равно. И чай, и кофе были чужими напитками. Один завезен из Индии, второй из Европы, куда попал из Южной Америки. Даже если бы я был русским патриотом, то потребовать травяных и лиственных чаёв древней Руси не мог. Эта культура была давно утеряна, как и многое другое. Вспомнил, что пить кофе это гораздо престижней, ввёл его на Руси Пётр I. Исходя из этого, и ответил:

— Кофе. Если он у Вас хороший!

Мой ответ приняли за шутку, рассмеялись оба. Тимофей Карлович лично налил мне кофе в кофейную чашечку из тонкого саксонского фарфора. В кофе я не разбирался. Богатством семья педагогов похвастаться не могла. При советской власти, в годы общего дефицита, мои родители жили лучше. Родители за хорошую успеваемость своих чад подарки таскали им разные. Копчёные колбасы, балыки, индийский кофе, коробки конфет. Тогда деньгами взятки не давали, да и называлось это "благодарностью" за внимание. Теперь в элитных школах за обучение платили деньги, а в простых муниципальных школах на оценки детей родители внимания не обращали, поэтому ни подарков, ни взяток учителям не несли. В связи свыше сказанным моё кофейное образование было даже не скромным, а просто никаким. Но вид знатока кофе сделал, понюхал содержимое чашки, изобразил радость на своём лице и сказал:

— У Вас прекрасный кофе! Можно сказать изумительный.

Тимофей Карлович сдержанно поблагодарил меня. Пора было приступать к делу. Вот и начал.

Первым шёл рассказ о монетах, предложенных хозяину этой квартиры. К этому подготовился основательно. Изложил всё! Чьи они, какого века, в каких каталогах коллекционеров и музеев имеются аналогичные, общее состояние самих монет. Дальше перешёл к перечню аукционов, где они выставлялись, назвал стартовые цены лотов и цену покупок. Монеты действительно были редкими и ценными. Но к ним я добавил ещё десять целлофановых пакетиков с монетами. Это были серебряник Владимира Святославовича, польский грош 1607 года, польский тимф 1663 года, византийский милиарисий, джучидский дирхем, вестфальский талер 1663 года, куфический дирхем, медную, серебряную копейки и гривенник Петра I. В конце назвал свою цену:

— За подлинность этих монет и отсутствие криминальной истории за ними, я ручаюсь. Исходя из всего изложенного, цена за все эти монеты, большинство из которых соответствуют стандартам MS-68, MS-67 назначена каталожная в сумме 7500 долларов. Как Вы видите Тимофей Карлович, она ниже стоимости и рыночной, и стартовой цены лотов любого аукциона. Исходя из этого понятно, что торг не уместен ни с какой стороны, ибо мне поручено продать их именно за указанную цену. Думайте! Теперь перейду к образкам. По ним сведений практически нет. Один подобный образок есть в коллекции Кремлёвского музея, известно, что это работа монаха Соловецкого скита, конкретное имя автора неизвестно. Сведений о наличии подобных образцов в частных коллекциях нет. Понятно, что их не может быть много изготовлено, слишком тонкая работа. В летописях имеются упоминание об одном из похожих изделий, в частности говорится, что подобный нательный образок имел боярин Шуйский. Цена за них 10 000 долларов. Николай Иванович, решайте!

Во время моего рассказа оба мои слушателя меня не перебили ни разу. Когда я замолчал, они ещё какое-то время молчали. Эту тишину нарушил Тимофей Карлович.

— Знаете, у меня до этого момента был один вопрос. Почему Вам поручили вести переговоры по продаже? Вы молоды, а такие дела ведут только солидные и известные в кругах коллекционеров люди. Вообще коллекционеры очень осторожные и недоверчивые люди. Я не только проверил предложенные Вами монеты на подлинность и криминальную историю, а попытался узнать больше и о Вас. Радиоизотопное исследование подтвердило возраст монет, за ними нет уголовной истории или сведений об их краже ни из музеев, ни из частных коллекций. Проведена и их оценка. С этим вопросов не возникло. Вот только о Вас ничего не узнали. В среде коллекционеров, специалистов по оценке, историков о Вас не знают, между тем то, что я сейчас услышал от Вас намного более точно и обширно, чем то, что об этих монетах сообщили мне мои доверенные люди, люди очень известные, имеющие авторитет и звания. Думаю, что для доктора исторических наук Вы ещё молоды, но то, что Вы имеете кандидатское звание? Не сомневаюсь. Очень рад знакомству с Вами, человека с такими глубокими знаниями встречал не часто. Простите! Я на пару минут Вас покину, затем продолжим.

Он подошёл к одной из дверей и скрылся за ней. Молчавший до этого Николай Иванович начал мне петь такие же хвалебные песни. Понятно, я растаял и о своих страхах забыл, как павлин распустил хвост. Увы, долго быть павлином мне не удалось, вернулся Тимофей Карлович. В его руках было два конверта. Он сел на своё место за столом и протянул мне более толстый конверт:

— Здесь озвученная Вами сумма. Проверяйте!

Проверять? К этому я был не готов. Во-первых, меня распирала радость, во-вторых, от волнения не смог бы посчитать и десять купюр. Поэтому конверт убрал в карман, даже не заглянув в него. Тимофей Карлович не преминул съязвить:

— Вот так доверие! Даже конверт не открыли! Хотя понимаю, в мои окна смотрят через прицелы винтовок не один десяток глаз, о дверях и не вспоминаю. Или я ошибаюсь?

К его фантазиям я уже привык и просто молча, пожал плечами. Тимофей Карлович хмыкнул и протянул мне второй конверт.

— Здесь 750 долларов. Это лично Вам. Я хочу быть эксклюзивным покупателем и буду за это платить Вам 10% комиссионных. Договорились?

Ещё бы! Можно подумать у меня очередь стоит из покупателей или есть выход на аукцион. Дополнительные деньги лишними не бывают. Взяв конверт, я кивнул головой, закрепляя нашу договорённость. Дождавшись окончания наших расчётов, зашевелился Николай Иванович. Из стоявшего возле его стула дипломата, обязательного атрибута любого коммерсанта тех лет, он достал пачку сотенных купюр долларов в банковской упаковке, вложил её в конверт и протянул мне. Затем отсчитал ещё десять сотенных купюр, вложил их в конверт, который передал мне со словами:

— Присоединяюсь к просьбе Тимофея об эксклюзивности и оплате за неё. Очень рад знакомству!

Увы, дипломата у меня не было. Сделал заметку себе срочно устранить это и засунул пухлый конверт в карман. Получилось это очень небрежно, нарочно так бы сделать не смог. Что подумали мои покупатели? Да что угодно! Кроме настоящей истины, что перед ними был обычный глупец, вознёсшийся в облака, от привалившего ему счастья, с неприлично раздутыми от долларов карманами.

Глава 5.

Предложение Тимофей Карловича, отметить сделку, с благодарностью отверг. Надеюсь всем понятно почему?

Простившись, уехал. Из квартиры вышёл степенно, а из вестибюля вылетел быстрее пули. Мой мозг был занят своими мыслями, вот и не заметил того, как доехал домой. Этот вечер провёл за очень интересным занятием. Разлаживал, считал, пересчитывал, полученные деньги. Почти 20 000 долларов! Сегодня это не очень большая сумма, а тогда до деноминации рубля было более двух лет, о ней объявили в августе 1997, новые деньги ввели с 1 января 1998 года и доллар на начало 1995 года стоил 4 580 рублей. Вот и поймите мой восторг. Больше жизненными подробностями утомлять не буду. Скажу коротко.

У меня появилась возможность сбыта своих "находок". С тремя покупателями-коллекционерами контактировал лично. Это были Тимофей Карлович, Николай Иванович и Роман Абрамович, который мне достался по наследству от Миши. С остальными дело имел Тимофей Карлович, он же и привлекал их из своих многочисленных знакомых. Для него это было очень престижно и авторитетно, он и упивался своей значимостью. А я получал в месяц от 45-50 тысяч зелёных рублей. Увеличить сбываемые ценности и получаемые суммы мог, но делать это боялся по уже ранее озвученной причине, страхе попасть в руки власти или криминала был не самым главным тормозом. Били и экономические соображения, уверен был в правильности постулатов политэкономии, увеличение количества товара, уменьшит его стоимость. То, чему учили, в ушедшей стране равных возможностей, помнил хорошо, опровергать труды и исследования великих основоположников, не собирался. Получаемых мной денег хватило на многое. К концу 1995 года я был владельцем трёхкомнатной квартиры в доме, построенном югославами. Тогда элитные дома строили турецкие, болгарские и югославские строители, а не люди из ближнего зарубежья, бывшие крестьяне, учителя, рабочие полей. Моя квартира площадью в 93 квадратных метра стоила по 1150 долларов за метр квадратный! Сегодня такие цены смешные. В подземном гараже дома стоял годовалый джип "ТАЙОТА-ЛЕНКРУЗЕР 80" и квартира была обставлена мебелью, тоже сегодня таких цен не слышали. Доллар на 15 декабря 1995 стоил 4 628 рублей! Золотое время? Вот этот вопрос меня и не мучил. Для меня началось время удач.

Рядом со мной, на моей лестничной площадке жил сосед, он оказался моим соучеником по МГУ, только закончил юридический факультет и теперь работал в фирме "ПРАВОВЕД". Они занимались взысканием долгов, правовой и силовой защитой, а так же многим другим, за что платили деньги, состоятельные граждане нашей новой страны. Для выполнения своих задач они использовали работников силовых, государственных органов, в частности московского ОМОНА. Учредитель их фирмы был генералом МВД и мог себе позволить многое, а не только ОМОН. Мой сосед, по-соседски, познакомил меня со своим другом, капитаном милиции и командиром подразделения этого ОМОНА. С новым знакомым мы договорились быстро. За 2 000 американских рублей я мог в любой момент вызвать его для решения своих проблем. Он гарантировал приезд дежурного подразделения в полной экипировке. Это было круто! Ещё за 900 этих же денег я взял на подработку троих охранников ЧОП, частного охранного предприятия охранявшего наш дом. Теперь у меня была своя команда и для солидности, и для серьёзной охраны. По крайней мере, на это очень надеялся.

Сделал и ещё один серьёзный шаг. За деньги поступил в аспирантуру на свой исторический факультет в МГУ и обрёл руководителем именитого профессора. В 1995 году профессорам жилось не сладко, и за 300 долларов в месяц он охотно подписывал статьи, которые писал и издавал за свои деньги я, зарабатывая балы для защиты диссертации. Но это была обычная жизнь, а мучил меня один вопрос. Сбыт моих "находок" такими темпами давал возможность моим внукам продолжать торговать ими. Такой семейный бизнес меня не устраивало. Из истории знал, что все солидные состояния имеют криминальное происхождение при своём рождении, но в дальнейшем все потомки становятся добропорядочными гражданами. Криминальных деяний основателей своего благополучия они не помнят и отрицают. По такому пути решил пойти и я ради покоя своих возможных потомков. Для этого требовалось найти способ быстро сбыть все "найденное" мной и присвоенное. С усердием искал способы решения этой морально-этической проблемы. Когда долго ищешь, то иногда решение и находишь. Вот это счастливое "иногда" нашёл и я.

У меня был "должник", которого решил использовать. В своё время он использовал меня и выбросил после использования, теперь пришло время предъявить ему свои претензии и потребовать возмещения. Мой сосед по площадке за небольшую сумму американских рублей собрал все сведения о ЗАО "Торговый дом Зубова". Теперь это был российско-германский концерн "PERFEKT". Магазины концерна торговали немецкими товарами, бытовой техникой, одеждой, продуктами, машинами, разным оборудованием, всем поставляемым из Германии. Взамен из России они поставляли удобрения, металл и другие товары российских производителей. Для меня важным было то, что концерн работал с таможней и имел там своих людей. Так с таможней работали все, честно не работал никто.

В январе 1996 года план был продуман и я начал его осуществлять. Вот здесь и возникли трудности. Встретиться или поговорить по телефону с Виктором, хозяином концерна мне не удавалось. Секретарь-референт, с которым меня постоянно соединяли, футболил меня вежливо, но настойчиво. Все мои доводы он отметал. На то, что я имею выгодное коммерческое предложение, он предлагал прислать его по факсу для рассмотрения. Когда я заявил, что являюсь старым другом и соучеником Виктора Зубова, он советовал прислать письмо ..., тоже по факсу. Не выдержав, послал его ..., по телефону. Пробиться к Виктору пытался и через Гену, друга "моего уха". Он продолжал работать у Виктора начальником службы безопасности. До него добрался, но ..., он ответил, что мои уши и я сам его не интересую. А также сообщил, что он не зоолог и разные мокрицы его не интересуют. Когда-то я бы всё это проглотил и отстал бы от них, но прошедшее время и улучшившееся материальное положение изменили меня, я осерчал и разозлился. А поддавшись этим низменным чувствам, начал строить коварные планы мести. Это умеет любой, кто ранее чувствовал себя не полноценным, а затем приобрёл силу. Строил план не сам, к этому подключил и своих новых сотрудников из ОМОНА и ЧОПА. Деньги им ведь платил исправно, вот и напряг. Что могли придумать они? Представить не очень сложно. Моя кровожадность была детским лепетом против их плана. Именно тогда и понял, что богатым завидуют все, их не любят и мечтают унизить, если имеют силу, власть и возможность. Их план мне понравился, 5 000 зелени на него отстегнул с удовольствием, подготовку они взяли в свои руки, а я с нетерпением, злорадствуя, ждал назначенного ими дня и смаковал коварные подробности ...

... Виктор жил в "скромном" особняке в деревне Жуковка. В этой деревне жил и Президент, и другие "простые" люди новой России. Часть из них была бизнесменами, а часть высшими чиновниками, по сути, тоже бизнесменами. Но жизнь вторых была более сложной, они были вынуждены жить по расписанию службы во власти и на работу ездить к девяти утра. Первые им не мешали и свои "скромные" деревенские дома покидали после 9-10 часов утра. Виктор принадлежал к своему прискорбию к первым. В этот день он покинул свой "домик" в 9.30, сидя в "Мерседесе 600", который сопровождали два "Мерседеса" марок проще, один следовал впереди его "сарая" второй сзади. Все они были украшены проблесковыми маяками, купленными за деньги, а не по праву положения хозяина. Это было обидно, но тоже престижно. Рублёвское шоссе обслуживает специальный батальон ГАИ, который подотчётен ФСОП, ФСК, поэтому к этим людям с жезлом сильные мира сего относятся иначе, чем к обычным инспекторам ГИБДД. Имеются в виду отношение жителей сёл вдоль этого шоссе, принадлежащих к первому типу жителей. Они к власти не принадлежат, вот власть и не игнорируют, останавливаются по первому требованию и их стараются, не игнорировать.