Руки Судьбы

Конечно, это были только слухи, и кому как не некроманту было знать, как часто людская молва имеет обыкновение преувеличивать плохое. Но, с другой стороны, на пустом месте слухи тоже не всегда возникают. Некромант мысленно потряс головой, отгоняя дурные предчувствия.

— Слезь с меня, — раздался голос Тарши. Гнева в голосе девушки некромант не уловил. Так, легкое недовольство, но не более.

— Не... Не могу, — голос Рейнольда почти не слушался мага.

Он ощутил движение и вскоре его голова покинула свое приятное убежище, оказавшись на холодном полу. Как и следовало ожидать от эльфийки, пусть даже и темной, госпожа Тиагара пришла в себя быстрее человека. Некромант внутренне позавидовал повышенной витальности остроухих, однако вида не подал.

Чувствительность, впрочем, возвращалась. Удалось открыть глаза. Правда, ничего не изменилось, — некроманта окружала темнота, в которой был слышен лишь звук шагов эльфийки, видимо, изучавшей то место, в котором они оказались. Еще мгновение, и некромант-таки перевел себя в сидячее положение, невзирая на печальный хруст, который издало что-то в области поясницы.

— Где мы? — спросил некромант, надеясь, что за его слепоту следует благодарить темноту, а не, скажем, повреждение зрения, — Опиши обстановку.

— Каменный мешок, — голос эльфийки был спокоен и сосредоточен, — У стен лежат скелеты. Сухо. Воздух затхлый. Мы не очень глубоко. Выхода я не вижу.

— Скелеты... — протянул некромант задумчиво, — Подай-ка мне череп одного из них, если сможешь.

Звук шагов, треск сухих костей и сдавленные ругательства на незнакомом языке подсказали некроманту, что эльфийка решила удовлетворить его просьбу. Мгновение спустя эту мысль подтвердил собственно череп, оказавшийся у него в руках. Он был удивительно маленькой формы, и, судя по всему, принадлежал женщине. Очень маленькой женщине.

"Ладно, взглянем на это дело", — подумал некромант, тихо произнеся простое заклинание. Череп окутался зеленым пламенем, и из его глаз ударило два ярких луча зеленовато-серебристого цвета. Загробный Свет, — заклинание простое, но очень полезное. Рейнольд покрутил черепом по сторонам. По какой-то причине, эльфийка старательно избегала оказаться пойманной световыми лучами. Боялась, что ли?

В любом случае, описание Тарши было верным. Они действительно были заперты в комнате без намека на вход и выход. Он поднял голову вверх, и заметил в потолке отверстие. Увы, слишком высоко. Некромант прикинул ширину между стенами. Очередное разочарование, расстояние не позволял взобраться по принципу "ноги в стены, спина к спине". Некромант вздохнул.

"А фрески-то... любопытные", — промелькнула по краешку сознания мысль.

Рейнольд почти механически пробежал взглядом по рисункам, украшавших стены их узилища. Стиль их был очень примитивным, почти схематичным, уступая даже тем нехитрым рисункам, что украшали молельную комнату. Тем не менее, несмотря на это, и странное чувство перспективы, понять, что на них изображалось, было несложно. Длинноносые и длинноухие существа землистого цвета бились с многочисленными противниками. Это были и высокие существа, окутанные светом, которые нисходили на землю из гигантского треугольника, зависшего под солнцем, бочкообразными великанами, которые орудовали вырванными с корнем деревьями, хвостатыми дикарями, душившими врагов языками... Рейнольд внезапно понял, что смотрит на картины с конца. Видимо, еще не до конца отошел от падения. Если смотреть в хронологическим порядке, то первыми врагами карликов были...

Некроманта перекосило. Возможно, за это стоило благодарить игры разума, еще не пришедшего в себя, но изображения первых противников длинноносых его пугали. Таинственному художнику удалось запечатлеть то, что обычно делает магических чудовищ столь отвратительными. Ощущение... чужеродности. Неестественности. Хуже всего, конечно, был гигантский глаз, из которого росли многочисленные руки. Казалось, что он смотрел прямо на Рейнольдса, точь-в-точь, как тот старик, с взгляда которого их неприятности и начались.

Версия с сумасшедшим магом начала трещать по швам, поддаваясь не аргументам и свидетельствам, которые было нельзя игнорировать, но некоей внутренней убежденности в том, что здесь что-то не так. Некромант бросил взгляд на эльфийку, но она, казалось, никак не отреагировала на настенные росписи, и вообще их будто бы не замечала. Тарша была занята тем, что бродила вдоль стен, прижимая к ним ухо, и стуча по поверхности костяшками пальцев. Видимо, определяла толщину стен...

"Достойный пример для подражания", — подумал Рейнольд, потягиваясь и делая глубокий вдох. Нужно прибегнуть к магии. Хотя бы для того, чтобы определить, что за чертовщина здесь творится... Некромант закрыл глаза и тихо забормотал слова заклинания. То, что он собирался сделать, было довольно опасным. Некроманты никогда не были хороши в том, чтобы выпускать свой дух бродить по астралу. Но как и все маги они хотя бы могли высунуть свой нос за пределы собственного тела.

Заклинание сработало, и мир вокруг Рейнольда окрасился яркими красками. Его учителя говорили, что человек не может воспринять великолепие Астрального плана без существенной перестройки организма, а потому простые маги не могут увидеть его в своем истинном виде. Поэтому, любой образ, открывающийся в режиме астрального зрения, — не более, чем условность, попытка переработать хаос мира чудес в нечто понятное для жителя мира материи. Некроманта это не интересовало: с практической точки зрения разницы не было, а все остальное... Какое оно имело значение?

Тарша, как и все лишенные магического дара, выглядела слабым пятнышком света (ее блики были красноватыми) некромант сиял ровным темно-зеленым сиянием (особенно выделялись руки), но в этом ничего неожиданного не было. Куда любопытнее было то, что в центре комнаты в потолок бил луч ярко-зеленого цвета.

"Магия исцеления", — опознал ее некромант, — "Так вот, что на нас подействовало".

Заклинание, впрочем, как и они сами, было заперто в пределах каменного мешка. Астральное зрение мага тоже не могло выбраться за его пределы. Наверное, поэтому целебная магия и не рассеялась. Шестеренки в голове мага зашевелились, и назначение этого места стало ясным. По всей видимости, комната была предназначена для жертвоприношений. Жертв сбрасывали сюда, заклинание исцеления должно было предотвратить их смерть от повреждений при падении, и потому несчастные умирали от голода и истощения. Простому магу с извращенными потребностями столь огромная и искусно построенная ловушка была не по зубам. Но некромант решил отрицать все до упора: он предположил, что маг воздуха обнаружил уже существующий механизм, и воспользовался им ради своих жестоких целей. Или, может быть, яма с мертвецами его вдохновила... В любом случае, шансов выбраться из текущей ситуации, у них было не так уж много.

— Эй, некромант, — голос эльфийки отвлек Рейнольда от мрачных мыслей, — Можешь ударить чем-нибудь мощным вот сюда?

Тарша указывала на стену. Как раз на то самое место, где красовался тот самый рукастый глаз. Рейнольд нахмурился.

— Здесь, — пояснила Тарша, — Это потайная дверь, но механизм сломан.

Некромант поднялся, и потер подбородок. Ему не нравился глаз и идея взрывать стену. Вдруг он нарушит стабильность конструкции, и мешок схлопнется, похоронив их под собой. С другой стороны, темная эльфийка выглядела уверенной в себе. По идее, Тарша была уроженкой подземелий, и, наверное, благодаря этому у нее должен был наличествовать определенный опыт в таких делах?

Да и то, если уж на то пошло, их положение было отчаянным, а смерть под обвалом, пожалуй, была лучше медленного умирания от голода и жажды. Некромант почесал нос и лишил черепушки еще один скелет. Затем он произнес короткое заклинание, заставившее череп засиять, и закрепил его на стенке. И только тогда некромант понял, что допустил глупейшую ошибку. Комната была слишком мала.

Изрыгнув очередное ругательство, Рейнольд схватил эльфийку за руку, и стремительно нырнул в угол, прижав девушку к себе, и накрыв их обоих плащом. Темная эльфийка, вопреки его ожиданиям, не сопротивлялась, лишь уставившись на него с недоумением. Некромант открыл рот, собираясь коротко прояснить ей, что к чему, но все прояснилось своим чередом. Череп взорвался с оглушительным грохотом, его осколки и обломки уничтоженной стены разлетелись в разные стороны. Один из них с силой ударил некроманту промеж лопаток, и если бы не плащ из закромов Ордена, ранение могло быть более опасным. Рейнольд порадовался, что ему удалось забрать орденскую экипировку. Посох, конечно, пришлось оставить, чтобы не выследили, но зато он унес плащ и сумку, обработанные примитивной, но эффективной магией, принципов которой он не понимал.

— Спасибо, — вежливо произнесла эльфийка, отстраняясь от мага и выбираясь из импровизированного укрытия. Некромант с сожалением посмотрел ей вслед, но затем осознал неуместность некоторых мыслей, которые его посетили, а потому решил отвлечься и проверить источник странного хруста, который продолжал сопровождать каждое его движение.

Это была сумка. Обломки глиняного кувшина, которые были в ней, если быть более точным. Даже несмотря на чары, которые защищали содержимое, хрупкие материалы все-таки его не пережили. Все остальное, впрочем, пережило падение. Некромант особенно волновался за свои зелья восстановления магической энергии, но торговец, продавший ему зелье, не соврал насчет ударостойкого стекла. Он высыпал глиняную пыль и черепки из сумки, а затем последовал вслед за эльфийкой в дыру, возникшую на месте стены.

* * *

Тарше не нравилось подземелье. Это было несколько странно, учитывая то, что она провела большую часть своей жизни под сводами земных недр, в том странном и пугающем месте, который жители поверхности называют Недрами, Подземным миром или Чертовой Дырой. Не отличаясь трепетной любовью к родным местам, воительница до сих пор более уверенно чувствовала себя в помещениях, чем под открытым небом.

Воспоминания о первом выходе на поверхность все еще были свежи в памяти госпожи Энайолы. Это было... неприятно. Любой, даже случайный взгляд вверх, заставлял голову кружиться, колени предательски слабеть, а сознание тонуть в ощущении собственной беспомощности и незначительности. И это уже не говоря о вездесущем ветре, вечно переполненном ароматами, да ярком свете. Не будь Тарша сравнительно молодой по меркам своей расы, когда приняла решение покинуть Подземный мир, вряд ли бы ей удалось привыкнуть к такой жизни.

Тем не менее, что-то в этом лабиринте заставляло Энайолу чувствовать дискомфорт. При том, что никакой явной опасности, вроде ловушек, угрозы обвала или даже монстра, притаившегося за углом, в лабиринте не было, сие чувство выводило из равновесия. Это походило на то, как если бы некто могущественный, опасный и бесконечно порочный, периодически бросал на Таршу оценивающие взгляды. Любая женщина, сумевшая выжить в столице обожженных эльфов, мрачном Хад-Шеоле, умела распознавать подобный интерес, и знала, что заметив его, следует бежать прочь, не оглядываясь. Но что было его источником? Не от некромант же? От Тиагары, конечно, не укрылось то, как он на нее смотрел, но это была сравнительно безобидная реакция, не сулящая ничего, кроме пары неловких моментов.

Человек брел позади нее, освещая дорогу своим жутковатым светильником. Тарше сильно хотелось взять и разбить светящийся череп, — ей-то свет был не нужен. Она превосходно могла ориентироваться даже в кромешной тьме, полагаясь лишь на слух и осязание, а при взгляде на отвратительный источник света, по ее спине пробегали мурашки. Впрочем, тогда бы ей пришлось или вести человека под ручку или бросить его на произвол судьбы. В первом случае, ее боеспособность была ограничена, второй же вариант лишил бы ее магической поддержки столь необходимой в отсутствие украденных ныне покойным магом воздуха амулетом.

В душе забурлило раздражение из-за проделок ублюдочного колдуна. Нечего злиться, сама виновата. Впрочем, отчасти, следовало винить всю человеческую расу в целом. Люди, как правило, производили на эльфов весьма угнетающее впечатление: они казались медленными, неповоротливыми, и плохо соображающими. Конечно, такое впечатление было обманчивым, и далеко не все производили его, но постоянно быть начеку рядом с туповатыми увальнями было непросто. Вот и тогда, в Шиггаре она недооценила посетителей, приняв их изучающие взгляды всего лишь за желание поразвлечься с экзотической красоткой. В итоге, осталась без денег, одежды, своих драгоценных амулетов, да вдобавок едва не погибла.

— Подожди, пожалуйста — остановил ее некромант.

Тарша, вырванная из своих размышлений, остановилась и взглянула на человека с немым вопросом. Ее манера общения имела обыкновение сбивать ее спутников с толку, но некромант был относительно неплох в том, что казалось невербального общения. Но не на этот раз. Некромант внимательно изучал изображения на стенах, даже не замечая ее. Тарша тихо фыркнула, — ей не было дела до мазни каких-то дикарей. Но, видимо, профессия некроманта, обязывавшая человека постоянно шататься в компании отвратительных живых трупов, развивала в людях интерес ко всяким уродствам.

Впрочем, та часть настенной росписи, которую человек изучал сейчас, выглядела относительно неплохо. Художник выжал из примитивного стиля все, что мог, и рисунки казались живыми. На первой плитке было изображено, как носатые карлики бросали женщину (по крайней мере, так эльфийка была склонна интерпретировать то, что ее фигура состояла из двух треугольников, соприкасавшихся друг с другом вершинами) в гигантскую яму. Следующая изображала, как женщину покидает душа (та же фигурка, но исполненная в бледно-зеленых тонах), которую пожирает монстр (глаз и множество рук). Этот же монстр был в центре следующего рисунка, сражаясь с толстыми великанами. Тарша скривилась, — художнику удалось передать выражение ужаса, замершего в глазах одного из толстяков, когда руки монстра разрывали его на части. На следующей картинке монстра вела за собой еще одна женщина, а чем роспись кончалась понять было сложно. Время испортило рисунок.

— И что здесь такого? — спросила Тарша, — Жертвоприношение, снисхождение бога, победа. Типичный сюжет.

— Типичный? — судя по тому, как человек хмыкнул, среди людей такие истории хождения не имели, — Тебе не кажется, что эта история и то, что здесь происходило, как-то связаны между собой?

Энайола пожала плечами. Возможно, ее похититель действительно хотел принести ее в жертву какому-то местному богу, но сейчас он бы мертв. И, с ее точки зрения, намного важнее было покинуть лабиринт и убраться подальше от храма. Кому бы он ни был посвящен, его хозяин не достанет ее, если она будет держаться от руин подальше. Если бы он был способен на это, то женщин бы для него привязывали в каждом поселении, а не в какой-то никому не нужной дыре посреди нигде. О чем она некроманта и проинформировала.

— Ты все верно говоришь, — ответил человек, — Но сейчас-то мы тоже посреди нигде.