Солнце для всех!

     — Не думаю, что вы много потеряли, лишившись общества напыщенных снобов... Что же до книг... разве запреты когда-то останавливали любопытствующих? Вот вы... — Элвин хотела сказать «госпожа инспектор», но в последний миг поправилась — ...Баррен, наверняка читали что-то из запрещённого?

     — Кое-что... — Аника Баррен охотно проследовала за подчинённой подальше от столь деликатного (для неё лично) предмета, как происхождение. — Но, если честно, мне было трудно продраться сквозь терминологические дебри той же Иблисс...

     — Тут вы правы, — согласилась Шейл, — такие книги, как «Базис» трудно даются. Но, если набраться терпения и приложить некоторые усилия, то разобраться можно, и тогда начинаешь понимать.

     — Подземный Дьявол! Шейл! Я начинаю подозревать вас! — снова засмеялась Баррен.

     — Подозрительность — качество, которое требует от вас служба.

     — И от вас.

     — Да.

     Баррен снова посмотрела на Шейл долгим прямым взглядом, и на этот раз Элвин на мгновение показалось, что она ошиблась: во взгляде старшего инспектора было столько страсти, что Элвин почувствовала, что, ещё немного и у неё случится эрекция.

     — Что же... Спасибо за справку, инспектор!.. Впредь постараюсь не путать иблиссиан с анархистами.

     — Была рада помочь, — сдержанно улыбнулась Элвин.

     Старший инспектор слегка кивнула, уголки её губ едва тронула ответная, показавшаяся Элвин снисходительной, улыбка, после чего лицо её стало непроницаемым и Баррен добавила:

     — Но, полагаю, для Комитета, и для нас с вами эти различия ничего не меняют... Иблиссиане, изгои, анархисты... все они — экстремисты и враги государства. Наша задача: не дать им осуществить их преступных планов.

     — Да, конечно.

     — Идите, Шейл, готовьтесь. Сегодня вечером вам предстоит ответственная работа.

     Элвин кивнула старшему инспектору и вышла из кабинета.

     Аника Баррен всего пару раз видела живых лис, в зоопарке на одном из островов восточного полушария, и, конечно же, она знала о своей похожести на этих животных, как и о том, какое действие на некоторых оказывало это очаровательное сходство. Аника была привлекательна и даже более — Аника была красива и, обладая при этом ещё одним, более ценным качеством — острым умом, она всегда с выгодой использовала первое. Она умела заводить нужные связи и правильно выбирала любовниц; её благополучие, карьера в спецслужбе, банковские счета, квартиры в престижных районах Тира и Энпрáйи — столицы Конфедерации, домик на Небе — всё это было результатом сопряжения этих двух главных её качеств — привлекательной внешности и острого, аналитического ума. Аника была дальновидна; она не торопила событий, не спешила без необходимости (когда требовалось, Аника была неудержимо стремительна), она действовала точно, и результатом её действий всегда была выгода.

     Появление два года назад в возглавляемом Баррен Управлении КБК по Тиру молодой выпускницы Академии Южного Неба не могло не отразиться на дальнейших её планах. Связь с представительницей древней Семьи, — не мимолётная и потому наверняка бесполезная, а тщательно подготовленная, — могла стать для Аники «пропуском» в высшее общество Неба. Если, конечно, она будет всё делать правильно. Но, прежде чем заводить такую связь, нужно было создать для этого благоприятные условия...

     ...Затащить молодую небожительницу, едва покинувшую Небо и начавшую самостоятельную жизнь вдали от Семьи, в свою постель было бы не самым умным поступком. Возможно, если бы не происхождение Элвин, всё произошло бы гораздо быстрее: на взгляд Аники, Элвин Шейл обладала поистине безупречной атлетической мужской фигурой и грубо-красивым, чуждым всякой андрогинности и, тем более, женственности лицом — отличная кандидатура для любовницы. Но с Шейл следовало действовать аккуратно...

     ...Нужно было дать Шейл опериться, втянуться в работу, набраться опыта, определиться; всё это требовало времени. И вот, спустя почти два года с момента её появления в Управлении, Элвин Шейл — инспектор; она успешна, самостоятельна, Поверхность перестала быть для неё средством чего-то там доказать своей матери-генералу и превратилась в привычное место. Всё это время Баррен приглядывала за Шейл и, как она могла заключить из имевшихся у неё сведений, Шейл не особо скучала по Небу и прекрасно себя чувствовала под покровом Завесы. Шейл отлично справлялась с обязанностями службы: курировала нескольких информаторов в жандармерии и полиции, вела расследования, в основном административные, но оттого не менее сложные, нежели дела революционеров и прочих врагов государства. Баррен берегла Шейл, не давая той опасных заданий, но и не держала без дела. Всякую работу, где требовались ум и смекалка, Шейл выполняла безупречно. Многие в Управлении это замечали, никто не мог упрекнуть её в незаслуженно быстром продвижении по службе из-за высокого происхождения. Уже через полтора года Шейл из младшего офицера и помощника инспектора стала инспектором.

     Старший инспектор имела обыкновение поддерживать прямой контакт с подчиненными — время от времени вызывать к себе в кабинет по разным поводам, беседовать с ними о службе, между делом интересуясь их нуждами и, по возможности, оказывая содействие. Шейл она вызывала не чаще других и в разговорах с ней не выказывала никаких особых знаков внимания, держа дистанцию, и лишь самую малость подыгрывая маленьким вольностям мужчины. Элвин была не то чтобы заносчива и, уж тем более, не позволяла себе фамильярности с начальницей, но, всё же, она была небожительницей, и с Баррен держалась достаточно свободно — была чужда всякого раболепия или заискивания перед начальством. Анику это вполне устраивало, и она потакала такой раскованности молодого инспектора. Иногда во время разговора она позволяла Элвин рассматривать себя, тщательно контролируя при этом своё положение и позу, осторожно подводя ситуацию к тому рубежу, за которым ход мысли мужчины становился предсказуемым. И вот в последнее время Аника стала всё чаще замечать во взгляде подчиненной то, что тщательно взращивала в ней столько времени — интерес — тот самый, не всегда осознаваемый поначалу интерес, следствием которого может стать (если всё правильно устроить) уже не мимолётная связь, а серьёзные и прочные отношения взрослых, хорошо понимающих, что и зачем они делают, людей.

     Аника Баррен была почти вдвое старше Элвин Шейл, на порядок искушённее в делах любовных, и полностью контролировала ситуацию, хоть ей и хотелось порой броситься в объятия Элвин. Она всегда тщательно скрывала свои порывы, полагая, что ещё не пришло время. Но в этот раз она впервые позволила себе на мгновение показать Шейл, что та для неё не просто подчиненная, но и мужчина. Шейл это заметила и, конечно же, всё поняла. Теперь события будут развиваться быстрее; ещё немного — день, другой... может быть декада, и случится давно задуманное Аникой: между старшим инспектором Баррен и инспектором Шейл произойдёт то, что обычно не одобряют коллеги, но что всегда происходило и будет происходить между людьми, испытывающими друг к другу влечение страсти...

     Солнце для всех!

     Полиция. Вам говорят, что полиция защищает вас. Вам неустанно повторяют, что полиция нужна для того, чтобы блюсти порядок и законность. Вас пичкают пропагандистскими детективными романами и сериалами про отважных полицейских, которые, рискуя собственной жизнью, ловят бандитов и убийц; про детективов, раскрывающих изощрённые преступления. «Без героев в полицейской форме вы были бы в постоянной опасности!» — говорит вам пропаганда. «Полиция защищает вас!» — повторяют на все лады, снова и снова, писатели и режиссёры, дикторы новостей и журналисты. Но так ли это? Нет! Это ложь.

     Полиция существует лишь для того, чтобы охранять собственность имущих от посягательств неимущих; чтобы обеспечивать безопасность богатых; чтобы закреплять несправедливость; чтобы поддерживать «порядок», установленный собственниками. Полиция — это орудие легализованного террора, окровавленные клыки и когти государства, средство устрашения. Полиция — лицензированные убийцы; им позволено убивать «нарушителей закона» — то есть вас, если вы осмелитесь нарушить установленный богачами «закон». А если вздумаете выступить против режима, если осмелитесь ставить под сомнение правомочность существующей системы распределения благ, то вами займётся политическая полиция — жандармы, или Комитет Безопасности Конфедерации, или ещё какая-нибудь тайная полиция. Всё это — названия легальных банд, суть которых одна: террор. Всё это — разные полиции, разные лапы одного чудовища.

     Трилти («Солнце для всех!» 22.7.3.541)

     Глава четвёртая. Шакалы

     Вэйнз вышла из бара. Снаружи было, как всегда в это время суток, пасмурно (если бы не уличное освещение, было бы и вовсе темно); заслонившая утреннее небо Завеса клубилась над крышами облезлых домов, медленно, будто решая: не пролить ли своё содержимое вниз, на редких прохожих, месивших сапогами и ботинками схваченную под утро морозной коркой грязь. Выйдя в центральный проезд квартала, Вэйнз прошла по нему на более широкую улицу и свернула налево, в направлении заброшенного парка.

     Сразу за парком начинался квартал, где они с Дафф последние пару лет снимали квартиру — убогую и тесную нору в двадцатипятиэтажной коробке, состоявшую из единственной комнаты с сортиром за пластиковой ширмой и такой же душевой кабинкой, за которую отдавали тридцать эксплор в декаду (ровно половину заработка Дафф за то же время). Вэйнз решила спрятать бóльшую часть денег дома, а при себе оставить лишь необходимую для покупки новой одежды и обуви сумму. Когда Сарранг передавала ей деньги, в баре были только они вдвоём. Единственный свидетель — дородная барменша. Но лучше не рисковать. Полторы тысячи — сумма немаленькая, а грохнуть могли и за меньшее.

     Быстрым шагом она шла по тротуару вдоль высокой, покрытой граффити, исписанной антиправительственными лозунгами и просто ругательствами стены парка, обходя частые лужи и то и дело уворачиваясь от летевшей в неё из-под колёс проносившихся мимо машин хлюпкой грязи. Было зябко, уличные фонари, светившие в «дневном» режиме, отражались в тонкой маслянистой плёнке, покрывавшей всё вокруг.

     Деньги во внутреннем кармане видавшего виды плаща как будто взаправду грели Вэйнз, и даже проклятая Завеса над головой казалась не такой уж и мрачной. Мысли её блуждали по павильонам торгового центра, куда она вскоре отправится; она представила, как будет выглядеть в новом платье, как сменит порядком ношенные сапоги на что-то более приличное...

     Вэйнз О'Ди было сорок шесть лет — возраст, который у небожителей считался «поздней молодостью», а для большей части жителей Поверхности был, по сути, рубежом между средним и зрелостью, если не началом старости. Тем не менее, она всё ещё была стройна, хотя и несколько худовата. Вэйнз была андрогином и выглядела она как андрогин, но предпочитала заводить отношения исключительно с мужчинами, нежели с женщинами или другими андрогинами; при этом уже давно она не пыталась никого вводить в заблуждение, принимая более женственный облик, хотя и продолжала носить одежду, говорившую о её предпочтениях. Третий год любовницей и сожительницей Вэйнз была полная сил мужчина Дафф. Ни возраста (Дафф была на девятнадцать лет младше) ни тем более лица Вэйнз, Дафф не стеснялась, и считала её красивой...

     ...Вэйнз и была красивой. Раньше. До того, как её лицо обезобразил отвратительный рваный шрам...

     Пройдя мимо юго-западного входа в заброшенный парковый павильон, Вэйнз быстро пошла вдоль его стены, обходя лужи, кучи мусора и уже подходила к перегороженной решётчатым забором тёмной арке западного входа, когда рядом у обочины скрипнули тормоза.

     — Эй, ты! — грубо окрикнули её из-за опустившегося вниз непрозрачного стекла. — Стоять! Проверка документов!

     Вэйнз посмотрела направо: поравнявшись с ней, вдоль тротуара медленно ехала полицейская машина. Вэйнз сбавила шаг, но продолжила перескакивать с островка на островок посреди целого скопления луж разных размеров и форм. То, что она не остановилась при первом требовании, патрульные, по-видимому, приняли за намерение добраться до относительно сухого места, чтобы там пройти проверку, но Вэйнз даже не подумала о такой глупости.

     Массивная, залитая чернотой параболическая арка уже нависала над Вэйнз, — высота портала была около двенадцати, а ширина не менее шести или семи метров, — уже рядом были толстые ржавые прутья ограды и место, где часть прутьев отсутствовала...

     — Хуй вам, шакалы! — зло бросила она полицейским и скакнула через лужу к тому самому месту.

     Нырнув в прореху ограды, Вэйнз стремительно понеслась через пустырь, бывший когда-то парком, в направлении маленькой рощицы в центре огромного, размерами с жилой квартал, павильона.

     Парк этот, как и другие подобные сооружения Тира, был устроен во времена, когда Завеса ещё только создавалась. Это была своего рода компенсация жителям Поверхности от жителей Неба за вынужденное неудобство — отсутствие светового дня. В Тире таких парков было открыто девять, из которых действующих осталось четыре, — все в центральной части города, где жили преимущественно богатые горожане: чиновники, управляющие предприятиями, их обслуга, полицейские и жандармские чины, а также рабочие обслуживающие башню, вокруг основания которой и вырос Тир. Что же до рабочих районов, вроде этого, то содержание в них таких парков власти ещё лет пятьдесят назад сочли чрезмерно обременительным для городского бюджета и постепенно полностью прекратили их финансирование. Обслуживавший парки персонал в несколько этапов уволили; коммуникации отключили, перестали проводить необходимые ремонты, в итоге деревья стали погибать, водоёмы засоряться, животные и птицы вымерли или были отловлены местными жителями (и хорошо если не съедены). Так, парковые павильоны, некогда наполненные светом, зеленью и пением птиц превратились в пустыри и свалки, на которых стали собираться шайки люмпенов и бродяг.