Табаска, тем временем, закончил акт вандализма, таки вырвав стальные двери, закрывавшие проход. Из мутного зева туннеля донесся своеобразный букет ароматов, заставивший мага поморщиться.

"Ладно, хочется ему лазить по канализации, пусть идет" — подумал Рейнольд. — "Это всего лишь большая помойка. Что плохого может случиться?".

* * *

30 августа, 07:32

Шипящее сияние Ночной Вспышки впилось в лицо псоглавца, заставив это существо взвыть, потерять равновесие и рухнуть в мутную, коричневую жидкость, текущую по стоку. Рейнольд не сомневался, что та наверняка вредна для здоровья, однако, если учитывать то, что изначально человек-пес и пятеро его товарищей вынырнули именно оттуда, некромант полагал, что существо могло выжить.

"Последний" — с облегчением подумал он, оглядываясь по сторонам.

Туннель, внезапно ставший полем битвы, был усеян телами мертвых собаколюдов. Большая часть из них была убита некромантом и его свитой, однако присутствовали там и те, кому не посчастливилось быть сокрушенными Табаской и его големным костюмом. Беглый подсчет тел по головам, впрочем, подсказал ему, что в нападении погибли далеко не все: большая часть, судя по всему, убежала.

"Что плохого, мать твою" — зло подумал Рейнольд, переводя дыхание.

— Странно, — раздался голос Табаски. — Обычно, человек-пес не нападать на жителей поверхность. Что-то их растревожить.

— Стоп, — сказал господин Рейнольдс. — Ты что, знал о том, что они тут живут?

Обычно, некромант отличался неплохой выдержкой, однако внезапное нападение отчаянно рычавших волосатых уродливых тварей, которые выпрыгнули из потоков зеленоватой гадости, размахивая уродливым оружием, застало его врасплох и слегка вывело из эмоционального равновесия. Он ожидал, что ему, может быть, придется сражаться с инквизиторами Каркониса, однако нападение канализационных чудовищ, случилось совершенно неожиданно.

"Опасность этой затеи нуждается в переоценке", — подумал он.

— Да, знать, — ответил Табаска. — Вообще все знать о них. Естественный часть городской экосистема. Жить в канализация, есть мусор.

— Ого, целый народ, живущий под столицей, — философски подумал Рейнольдс. — И я впервые об этом слышу.

"Впрочем, это вполне в духе имперцев", — подумалось ему.

— И вообще, что это за туннели такие? — спросил он. — Они слишком велики. И зачем было украшать стены туннелей резьбой и статуями?

— Я бы не сказать, что это народ, — ответил Табаска. — А что да тунелль, то раньше... до Император, здесь быть подземный убежище Алебастровая Ведьма. Ну, ты знать эта история?

Рейнольд покачал головой. С легендами о доимперском прошлом Валье он был знаком только шапочно. Впрочем, фрески на стенах туннелей и обломки древних статуй, которые им попадались, а так же тот факт, что даже в своем голем-костюме Табаска мог без особенных проблем перемещаться по туннелям, наводили его на определенные мысли. И, конечно же, освещение. Некромант, готовясь идти вместе с Таршей, запасся специальным шлемом с установленным на ней световым шаром, чтобы путешествовать в подземном мире, и не забыл прихватить его сейчас. Талисман не пригодился: в клоаке Алабастера было довольно светло. Стоило поблагодарить таинственные плитки, кристаллы, да какие-то экзотические мхи, что в большом количестве произрастали в канализации.

— Алебастровая Ведьма, любовница Бог Луны, великий некромантка, обретать большая сила и воевать с Король-Свет, возлюбленный Богиня Солнца, — удивленно протянул Табаска, видимо не ожидавший, что Рейнольд окажется настолько непросвещенным. — Алебастровая Ведьма не выносить день и потому делать свои города под земля. Потом сюда приходить ральфгардцы и превращать старый убежище в канализация. Потом город разрушать хладноземцы, а Император делать своя столица на его руинах.

— Я смотрю, ты много знаешь об этих подземельях, — протянул некромант, отдавая пару команд своим зомби. Раз здесь была жизнь, следовало быть настороже.

— О да, — ответил гоблин. — Я отсюда происходить. В смысле, не я, а семья Витчпьюк. Ведьма сварить здесь Инневанка Витчпьюк.

— Сварила? — переспросил Рейнольд, отвлекшись от изучения одного из трупов собаколюдей.

— Ну да. Большая Варильный Яма, — ответил Табаска. — Половина современный гоблин вести свое происхождение отсюда. Алебастровая Ведьма варить новых гоблин, взамен гоблин служить ей вера и правда, поскольку она спасать гоблин от вымираний. Мы все время служить тем, кто помогать нам размножаться.

— А что, у вас без магии проблемы с этим? — не удержался Рейнольд еще от одного вопроса.

Он отвернулся от мертвого песьеглавца. Ничего интересного. Не считая ножа, которым это существо было вооружено, да уродливого ожерелья из костей и мусора, у него не было ничего, что указывало на разумность. Даже одежды не было. Впрочем, у покойного был густой волосяной покров, который, по идее, делал ее ненужной. Обычный дикарь. И все-таки, странная тревога не отпускала некроманта...

— Твоя издеваться, — неожиданно зло ответил Табаска, однако увидев выражение искреннего недоумения на лице Рейнольда, таки соизволил объяснить. — Гоблины мочь жить только в местах, где граница между материя и Астрал слаба. Древнее проклятие над нашим родом.

— Эээ, я бы не сказал, что в Алабастере граница слаба, — неуверенно возразил Рейнольд.

— Нет, гоблин как вид, а не как личность, — ответил Табаска. — Не оставлять потомство в других местах. Потому всегда служить маг, если те обещать снять проклятие. Алебастровая Ведьма варить гоблин в гигантских ямах, Император увеличивать колдовской прорыв, чтобы мы могли его колонизировать. Снять никто не суметь.

— Погоди-ка... — протянул господин Рейнольдс. — Вы что, посреди дыр в астральный план живете?

— Ага, — кивнул Табаска.

Некромант с трудом удержал себя от следующего вопроса по поводу того, как гоблины справляются с монстрами, которые должны кишмя кишеть в таких местах. В конечном счете, воинственный дух ортодоксальных представителей остроносых карликов был заметен невооруженным глазом, и у них должны были быть причины, чтобы вот так просто топить детей в болотах.

— Ладно, хватит истории, — сказал он. — Давай уточним, что еще кроме псоглавцев обитает под столицей?

— Дай подумать, — ответил гоблин, прикладывая руку голема к тому, что, в теории, было подбородком. — Бездомные, гигантские тараканы, преступники, крысолюди, другие мутанты... Много всего. Иногда монстры сбегать из лабораторий и бестиарий Консорциум и оставлять потомство, прежде, чем их ловить или убивать. И вниз уходить много отход, так что формы жизни слегка изменяться от магия.

По мере того, как он говорил, лицо Рейнольда вытягивалось, а его надежды на сравнительно мирную, хотя и неприятную прогулку в системе стоков, несущих мусор города в воды Талас-реки, погибали. Он покачал головой, и... Тут до его ушей донесся плеск. Громкий плеск. Тело отреагировало быстрее сознания — Рейнольд еще не совсем успел сообразить, что к чему, а его зомби уже неслись по туннелю, а руки сложились в знак Ночной Вспышки. Шипя и разбрызгивая искры магической энергии, боевое заклинание полетело в туннель... Чтобы через мгновение развеяться. Затем, спустя еще одно мгновение, замерли и его зомби. Рейнольд удивился, но на его боевых навыках это не сказалось — он был уже готов поразить таинственного врага, укрывавшегося в тенях заклинанием Прикосновения Смерти, как фигура выступила из теней, и...

— Рейнольд, это я! — воскликнула Миранда Хаггарт, откидывая капюшон из альрауновой ткани. — Не нападай.

* * *

Шипа разбудил шум. Громкий, назойливый, не желавший прекращаться. Он не был похож на проклятое Гудение, которое периодически тревожило обитателей канализаций уже несколько недель, но все равно, он мешал ему спать.

"Человеческие голоса" — пронеслась в голове крысолюда мысль.

Стоило заметить, что подобная ясность мышления была для его племени нехарактерной. Рядовой длиннохвостый обитатель канализации был едва ли умнее обычной крысы, и уж точно не был способен на то, чтобы оформлять кипящий хаос идей и впечатлений в слова. Но Шип отличался от них тем, что провел большую часть жизни в лаборатории какого-то мага. Крысолюд не знал, что является тому причиной — близкий контакт с цивилизацией (пусть и на уровне "подслушай и подсмотри") или те настойки, которыми его потчевал колдун, однако когда он вернулся в родные места, то обнаружил, что сильно отличается от собратьев.

Естественно, в итоге племена (впрочем, скорее их стоило называть стаями) изгнали Шипа из своего общества, и ярчайший ум канализации был вынужден вести образ жизни ненавидимого всеми одиночки. Впрочем, это было не так сложно. Клоака была полна неосвоенных мест, где сообразительное существо могло неплохо устроиться. Так, сейчас, Шип нашел себе приют в маленьких туннелях, располагавшихся над большими, где сейчас и шли люди.

-... повторяю еще раз, я не собираюсь возвращаться на Щитовой остров и помогать тебе свергать Пустоту, — произнес один из них.

Шип посмотрел вниз через ближайшее отверстие. Крысолюди были на редкость хорошо приспособлены к условиям жизни в туннелях под городом, и даже Шип, даром, что провел жизнь внутри гигантской стеклянной клетки, быстро приспособился к тому, чтобы перемещаться, не издавая ни звука. Люди не видели его, зато он видел их. Их было трое (стоило отметить, что для крысолюдов все, что жило на поверхности, было человеком — в этом плане Шип от своих соплеменников ничем не отличался): что-то странно пахнущее и не совсем живое, самка и самец, от которых несло Тем Местом. Глаза отметили мертвые тела, волочащие свои конечности вслед за гостями, но сознание Шипа не воспринимало категорию "немертвые" и потому он не обращал на них внимания.

— Рейнольд... Она так тебе дорога? — протянула самка.

— Нет. Но если бы у меня было желание убивать других некромантов, то я бы, наверное, начал с тебя, — зло отрезал самец. — И как ты ухитрилась остановить моих зомби?

Слова не были понятны Шипу. Хоть он и был умнейшим из людей-крыс, но его сознание все равно с трудом вмещало в себя события, не имевшие отношения к нему лично. А потому, хоть он и мог воспроизвести диалог между гостями подземелий, смысл обмена мнениями был для него туманен. Но все равно какая-то часть его хотела слушать.

— Я захватила твой амулет, — ответила женщина, доставая что-то из-за спины. По спине Шипа пробежало холодок — он ощутил присутствие Того Места. — Хотела отдать его тебе, но раз уж ты...

Они удалились из зоны видимости, которую давали прорези в полу. Шип было задумался — не оставить ли гостей подземелья в покое? В конечном счете, у него было много воспоминаний, связанных с Тем Местом, но ни одно из них нельзя было назвать приятным. Однако, кроме умения мыслить словами и пользоваться примитивными инструментами, общение с цивилизацией дало Шипу еще одну черту, которой были лишены его сородичи — любопытство. Его уши слышали звук борьбы и возмущенные крики женщины, однако когда он смог прильнуть к следующему наблюдательному окошку, то увидел совсем не то, что ожидал. По крайней мере, все были одеты, а неприятная вещь теперь была в руках у самца.

— Это мой жезл, — произнес он твердо. — Я оставил его из-за твоих происков, так что это справедливо. И вообще, почему ты вообще идешь за нами? Думаю ясно, что я в твоем маленьком перевороте участвовать не собираюсь.

— Даже если и так, — теперь в голосе самки слышалось раздражение. — Мне все равно нужны деньги, а чем бы ты ни занимался, это наверняка...

— Я дал тебе сорок золотых! — удивился ее собеседник.

— Да, но у девушки, знаешь ли, есть потребности, — последовал ответ. — К тому же, мне нужно не меньше сотни...

И вновь люди прошли сквозь зону обзора. Шип уже порядком заскучал, и лишь упрямство заставило его обогнать людей и пристроиться у следующей дыры.

— Ты с ума сошла?! — услышал он возмущенный голос самца, сквозь тонкую кладку из камня. — Практиковать волшебство без лицензии?

— Да, Рейнольд быть прав, — вступил в разговор уже третий человек. — Практиковать магия без лицензия Консорциум есть серьезное нарушение.

— Я говорю вам, у меня была лицензия. Но я сдавала экзамен в тот день, когда остроухие напали на Ралкрусс, — отвечала женщина. — Мне уже должны были отдать пластинку, как они ворвались в здание, и пришлось спасать свою жизнь. В итоге, я осталась без денег и без лицензии. Поэтому мне и нужны деньги...

— Почему бы тебе не поискать их в другом месте? — вновь подал голос самец, но теперь там не было удивления — только усталость.

— Рейнольд, твоя позволять эмоция затмевать разум, — важно произнес третий. — Один некромант быть хорошо, два быть лучше. Тем более, что я платить равное вознаграждение обоим.

— Да, но... — Шип увидел, как человек махнул рукой.

И тут его накрыло. Проклятое Гудение. Увлекшись наблюдениями за людьми, Шип пропустил тот момент, когда его уши оказались, атакованы ужасным звуком. Глаза крысолюда покраснели больше обычного — кровь выступила изо рта и ушей, но что хуже всего, он стремительно утрачивал дар, который приобрел в лаборатории мага. Гудение, которое раздавалось со всех сторон, накатило на него сплошной волной, под которой скрылся хрупкий островок сознания. Перед глазами всплыла картина смерти человека: темнота, дождь, тяжелый разговор со множеством непонятных слов, которые человек-крыса забыл еще до того, как освободился. Вспышка молнии — мага пронзает меч. Звон разбиваемого стекла. Оружие в руках. Незабываемый вкус человеческого мяса.

Тело Шипа схватило меч, издало воинственный писк, и выпрыгнуло на людей из ближайшей дыры в полу, размахивая им...

* * *

— Да что это за чертовщина?! — спросил неизвестного Рейнольд Рейнольдс, когда прямо перед ним возник воинственный комок меха, размахивавший острым бронзовым мечом.

Уже второй раз за день обитатель подземелий застал его врасплох. Спасли его лишь рефлексы: некромант сделал шаг назад и создал перед собой знак Щита, от которого оружие урода отскочило с противным звоном. На мгновение ему показалось, что услышав этот звук существо обрело разум, однако уже через мгновение могучая нога Табаскиного голема врезалась ему в бок, отправляя существо в мрачные воды клоаки.

— Они умнеть, кажется, — ответил ему гоблин. — Воспользоваться древний туннель, построенный для гоблины.

— Для гоблинов? — спросил некромант, замерев на месте и изучая оружие нападавшего.

— Ну да, для гоблин, чтобы иметь возможность внезапно прыгать враг на голова, — подтвердил его опасения Табаска. Некромант неожиданно порадовался тому, что родился в нынешние спокойные времена — чтобы с ним случилось, случись ему жить при битвах Магов-Королей?

"Я бы, наверное, был известен как Великий Смертоносец", — пронеслась шутливая мысль. — "И сейчас бы люди складывали легенды о том, как я сражался с, эээ, Ужасной Стервой?"

Взгляд некроманта почти против его воли устремился на Миранду, изучавшую выпавший из руки напавшего на них крысолюда меч. Она его раздражала. Не то, чтобы он так уж сильно обиделся на ее участие в заговоре, имевшим цель его подставить. Он гордился своей работой, но никогда особенно не гнался за репутацией. Нет, значительно больше его раздражало то, что Миранде было известно, что он не станет ей ничего делать. И она этим пользовалась.