Будущее (черновик, завершено)

Надо же.

— Я смотрю на это иначе. Признаюсь, ты меня удивил. Мне кажется, наш мир умирает. Ему больно. Хотя глупости все это, пойдем внутрь, пока совсем не изжарились.

Если Алекс и хотел что-то сказать, то я не намеревалась это слушать, поэтому поспешно скрылась за металлической створкой, которая при прикосновении здорово обожгла мне руки.

Мэтт с упоением мерял новые штаны. Как мало для счастья надо. И что на меня нашло?

Алекс зашел следом и плотно прикрыл дверь, затем перетянул несколько шкафов и только потом уселся у окна, продолжая всматриваться в марево. И как его глаза это только терпят?

— Мэтт, поспи, через пару часов сменишь меня.

Парень кивнул и тут же упал на расстеленный матрас и захрапел.

У меня так никогда не получится.

— По коридору, последняя комната. Там до сих пор бежит из крана. Можно в принципе искупаться, — произнес Алекс, все так же, продолжая смотреть вдаль. Я кивнула, взяла кипу грязных вещей и сменку для себя, и потопала в указанном направлении. Да, когда выдается такая возможность, пренебрегать ею нельзя.

В конце коридора и правда оказалась небольшая комнатка. Возможно, для работающего здесь когда-то персонала. Зеленоватый пол был основательно залит водой, которая тут же стекала в небольшое отверстие в полу. Сложив чистые вещи в коридоре я решила заняться стиркой. Дело было нелегким, но хотя бы от песка и пота я вещи отмою. Вода была холодной, так что руки сильно покраснели, но я не обращала на это внимание. Наоборот, получала какое-то извращенное удовольствие отстирывая футболку Алекса. Интересно ...

Кожа сильно огрубела от бесконечных температурных перепадов и уже не ощущала какой-бы то ни было дискомфорт. Когда со стиркой было покончено, я развесила все вещи в соседней комнате, в которой вместо окна, зияла огромная дыра. Думаю, все быстро высохнет.

Потом я вернулась в "ванную" и полностью разделась, сбросила все грязные вещи, с тоской подумав, что и их постирать тоже не помешает. Холодная струя била из стены. Настоящий душ. Кожа тут же покрылась мурашками, но я терпела и намочила волосы. По кафельному полу поплыли многочисленные песчинки. Надо было спросить у Алекса, может быть, они нашли хотя бы брусок простого мыла. И тут словно в ответ на мои мысли в дверь постучали. Я вздрогнула от неожиданности, но тут же взяла себя в руки, услышав родной голос за дверью.

— Я принес тебе мыло.

— Спасибо, — почему-то мой голос звучал как-то глухо.

За дверью было тихо, и я подумала, что Алекс ушел. Брезгливо посмотрев на грязные и уже намокшие вещи на полу, я не стала на себя ничего набрасывать и открыла дверь. Алекс стоял напротив.

Сердце дернулось и замерло. Я открыла рот и не произнесла не слова. Алекс тоже застыл безмолвной каменной статуей и ошарашенно пялился на меня. Я смогла сдвинуться с места и хлопнуть шаткой дверью только тогда, когда его взгляд опустился ниже.

— Боже мой..., — я опустилась на холодный влажный пол и закрыла пылающее лицо руками.

За дверью не было слышно ни звука. Я не знала, ушел Алекс или нет, но открывать дверь не хотелось совершенно. Странно, за все это время, что мы были вместе, я ни разу не попадала в такую неловкую ситуацию. Мы вместе засыпали и вместе просыпались, завтракали, проводили все время, за редким исключением, вместе, настолько притерлись друг к другу, что совершенно не воспринимали друг друга иначе, по отдельности. Что же произошло сейчас?

Я отняла дрожащие руки от лица и посмотрела на них. Почему я так разволновалась? Прежнего мира больше не существует, оставшихся на свободе людей можно сосчитать на пальцах, а я волнуюсь, что парень увидел меня голой. Что со мной не так?

Не знаю, сколько я так просидела, но продрогла я основательно. Кое-как прополоскав оставшиеся вещи, я не без страха открыла дверь и нащупав рукой стопку сухого белья, быстро его натянула. Вещи больничные, недавно принесенные Алексом и Мэттом, неприятно пахли, но очевидно были новыми: широкая рубаха, в которую бы поместились несколько человек и светлые штаны. Непрактично, но в качестве пижамы пойдет. Я шла по коридору и слушала удары своего сердца, и чем ближе я подходила к повороту, тем отчаяннее оно билось.

Я провела рукой по лбу, вытирая испарину и облизнула высохшие губы.

— Эй, ты чего так долго? — спросил шепотом Мэтт. Я покосилась на матрас и увидела только спину Алекса. Ах, да! Они же собирались смениться.

— Вещи стирала, — пробормотала я, — может, пойдешь перекусишь, а я пока посижу, все равно спать не хочется.

Мэтт пожал плечами и сразу же зарылся в сумку с провизией. Да, его приглашать второй раз, явно, не надо. Видно, парень и впрямь истосковался по еде.

Я вновь с опаской посмотрела на мирно вздымающуюся спину Алекса и выдохнула. Тугой комок в горле испарился, и я почувствовала настоящее облегчение. Все хорошо, все, как и прежде. Раз уж он так спокойно спит, то ничего страшного и не случилось. Разве стоило вообще переживать из-за подобной ерунды?

Я села на то же место, где только что сидел Мэтт и посмотрела на неизменный пейзаж, наводящий на меня, как всегда, лишь глухую тоску. Уже темнело, и, как и раньше, на смену одуряющей жаре придет леденящий кровь холод. Я невольно поежилась. Надо бы прихватить куртку, да и волосы не высохли окончательно.

Мэтт быстро расправился с едой и протянул мне кружку с горячей водой. Надо же, они и правда развели костер, а я даже не заметила.

— Спасибо.

— Я посижу с тобой? Можно?

— Да, конечно.

Присутствие Мэтта внушало покой и с ним было легко, никакой неловкости. Я сделала большой глоток и закашлялась.

— Эй, осторожнее. Ну, ты как ребенок, — Мэтт так серьезно покачал головой, что я не могла не улыбнуться, — Алекс сказал, завтра сварим настоящую еду, на костре. Представляешь? Макароны или кашу... Мм...

— Было бы здорово, — призналась я без лишнего энтузиазма. Я привыкла к любой еде, сухой и невкусной, уже все равно.

— Ты какая-то печальная в последнее время. Вы поссорились?

— Нет, Мэтт, — я вздохнула и расчесала рукой еще чуть влажные волосы, — просто все это тяжело, и я люблю себя иногда пожалеть. Не обращай внимания, это пройдет.

Мэтт кивнул.

— Знаешь, я тебя понимаю. Я видел такое выражение у отца, ну, до того как он ... Я знаю, что это. Банальная усталость. Это как будто ты один в огромном, бескрайнем океане, барахтаешься изо всех сил, но не можешь переплыть его все равно. Ты знаешь, что твое плавание бессмысленно, но все равно смотришь вдаль, надеешься, что вот-вот появится клочок суши, а его все нет.

— Мэтт..., — я растерянно посмотрела на парня. И почему я думала о нем как о ребенке? Уж больно часто я ошибаюсь в последнее время.

— Но ты не права, Александра. И он был не прав. Если бы он выжил, я бы ему все рассказал.

— И что бы ты ему сказал? — я ласково провела рукой по голове Мэтта.

— Я бы сказал что-нибудь, типа, жизнь бесценна и смысл не потерян. Вот он я — твой смысл, я не выживу без тебя. Так бы и случилось, если бы не вы. То же самое я скажу и тебе. Я и Алекс — разве этого мало для желания жить?

— Нет. Не мало.

— Пей, а то совсем остынет.

— Спасибо тебе.

— И не сиди долго. Все равно в такой темноте ничего не разобрать. К тому же, совсем скоро похолодает.

— Хорошо.

Я еще раз посмотрела в окно. Песок окрасился в темно-синий цвет, а солнце уже почти скрылось за горизонтом. Мэтт прав. Я что-то расклеилась. Нужно взять себя в руки, но как же объяснить это странное недавно появившееся чувство пустоты. Мне чего-то не хватает, как будто не достает какой-то части меня.

Я вздохнула и допила уже теплую воду. Еще раз осмотрела, надежно ли прикрыта дверь, больше для того, чтобы потянуть время и подошла к нашему общему матрасу. Достала из сумки полотенце и принялась сушить едва влажные волосы, потом натянула носки и надела сверху свою дорожную куртку. Тяжело вздохнула и снова отошла на пару шагов. Да что за глупости?!

Так, я не маленькая девчонка и боятся совершенно нечего!

Я села на матрас, как раз между Алексом и Мэттом. Оба спокойно дышали, Мэтт забавно сопел. Осторожно, чтобы никого не потревожить проползла в середину и закуталась в одеяло, закрыла глаза, но сон не шел. Впрочем, как всегда.

Я вслушивалась в ночные звуки, но не слышала ничего: ни шороха грызунов, ни ночных животных, ни птиц. Тоскливая, унылая тишина умирающей планеты. Мало было не только людей, как оказалось. Правда, это заметили позднее. Количество всех живых существ неуклонно уменьшалось. Как мы могли прозевать подобное? Как могли игнорировать? Я тяжело вздохнула и тут же замерла. Алекс заворочался и перекинув через меня свою руку, подтянул мое замершее тельце к себе. Мэтт пробормотал что-то во сне, ничего не услышав, а я ... я затаила дыхание. Алекс и правда спал, и сделал это неосознанно, во сне. Или нет? Стоп, разве он может делать хоть что-то неосознанно? Разве его мозг не сложная искусственно-созданная машина, решающая миллиарды задач ежесекундно вне зависимости от состояния его владельца? Разве это возможно, чтобы он поступил так просто... по-человечески?

Как бы то ни было, но уже через несколько минут я расслабилась, наслаждаясь живым теплом и уснула. Сторож из меня явно никакой.

Глава 5.

Маленькая девочка с длинными русыми волосами, заплетенными в аккуратную косу, пишет, скрипя карандашом. Она то и дело облизывает его, задумываясь о чем-то и смотрит в окно на пустую улицу. Там тихо, как будто они живут за городом, и на многие мили ни единого жилого дома, но Александра-то знает, что семья Стоун проживает в очень большом городе, где повсюду небоскребы и множество машин, а папа говорит, что совсем скоро появятся современные транспортеры, которые будут одинаково легко передвигаться как по земле, так и по воздуху. Только вот на улице никого нет. Их район очень престижный. Здесь повсюду аккуратные коттеджи с зелеными лужайками, и не один на одном как раньше. До ближайшего соседа метров сто, не меньше. Тут и теннисный корт рядом, и просторный бассейн. А на улице все так же пусто. Александра слышит где-то вдалеке пение птиц, потому что ее окно открыто, но птицы сейчас просто так не летают на свободе, они содержатся в специальных высоких вольерах с крышами, чтобы не улетали. Каждые выходные мама и папа водят ее смотреть на пестрых попугаев и маленьких серых птичек, чьи названия она забыла. Ей нравятся птицы, их звуки успокаивают. Но на улице все так же пусто ...

— Александра, мы пойдем на разведку, — возбужденно сообщает Мэтт, — Алекс говорит, надо держать ухо востро!

Я соглашаюсь и сворачиваю матрас.

— Алекс говорит, можно пройти сегодня немного дальше, к самим фермам. Представляешь?

— Куда уж мне? — ворчу я, отбирая грязные вещи, но Мэтт, кажется, ничего не замечает. Клянусь, если он еще раз повторит "Алекс говорит", то я его стукну.

— Ты не будешь скучать? Может, с нами?

— Нет, — я говорю спокойно, хотя каких усилий мне это стоит ..., — у меня много дел, надо бы собрать все вещи, расфасовать. Мы теперь состоятельные, — киваю на собранные ребятами мешки.

— Эх, транспортер бы нам..., — мечтает Мэтт.

Я с улыбкой смотрю на парня. Он изменился. И внешне, и внутренне. Позавчера я наконец-то уговорила его искупаться и немного коряво подстригла. В любом случае, результат превзошел все мои ожидания. Теперь на меня смотрел немного угловатый, зеленоглазый парень, который оказался самым настоящим блондином. Удивительный цвет, никогда такого не видела. А еще он улыбается, откровенно восхищается Алексом, все так же засыпает, стоит ему упасть на матрас, ест все без разбора, отчего даже немного поправился и больше не напоминает костяной мешок, смотрит прямо в глаза, бывает возьмет меня за руку и рассказывает свои нехитрые приключения за день или слушает мои скупые слова. В общем, все наладилось. И еще. Алекс больше не разговаривает со мной.

Этого стоило ожидать. Когда мы проснулись на следующий день, его уже не было. Ушел осматривать территорию. Стоило ему вернуться, как он тут же начал отдавать какие-то распоряжения Мэтту, полностью игнорируя меня и спустя короткое время снова ушел. Окрыленный ответственностью Мэтт вообще ничего не замечал, а я затосковала еще сильнее. В чем я виновата?

Это продолжается уже три дня. И это самые долгие три дня в моей жизни.

— Мы пошли, — крикнул Мэтт, который стоял у двери, — будь осторожна, Александра.

Я кивнула пареньку и зарылась с головой в дело. Что ж, Алекс решил, что нам пора двигаться дальше, и я была с ним совершенно согласна. Просто потому что к любому месту начинаешь привыкать, хочешь обустроить его, сделать своим. Но, к сожалению, подобное невозможно. Уж точно не здесь. Мы и так превысили свой лимит. И хотя я знала, что оставшихся людей никто специально не отлавливает, посчитав, видимо, что мы передохнем сами от ужасного климата, отсутствия еды и медицинской помощи (в этом, пожалуй, они не далеки от истины), все же подобные рейды иногда случаются, в чем я уже имела возможность убедиться.

Поэтому сейчас мне предстояло наполнить три рюкзака самым необходимым. Остальное надежно спрятать и пометить это место на карте. Кто знает, что случится дальше и, возможно, мы еще вернемся сюда, в очередной сектор без названия.

В каждый рюкзак я положила смену чистого белья, теплые носки, полотенце и порядком изношенные свитеры. Затем поровну разложила консервные банки и бутылки с водой. Мы нашли несколько упаковок с крупами, их я мстительно бросила в рюкзак Алекса, может быть, получится развести костер и приготовить кашу. Небольшой котелок добавила туда же. Несколько бинтов на всякий слушай, всякие гигиенические мелочи вроде истертой до пластика зубной щетки. Аккуратно свернула новый толстый спальный мешок. С ним нам повезло. Редкость. Будем нести по очереди. Отложила отдельно вещи, которые наденем в дорогу. И все ... Что теперь делать? Остальные запасы сложила в мешки, решив, что Алекс еще раз посмотрит. Может, захватим что-нибудь еще.

Я села на пыльный ящик и осмотрела комнату. Здесь мы провели две недели. Огромный для нас срок. Теперь мы снова отправимся в путь. Куда мы идем? Зачем? Я запустила руки в волосы, ощущая прилив головной боли. Так, надо взять себя в руки! Но тут же снова сдалась. Сколько можно идти? Да еще просто так, без цели? Как же я устала.

Я взяла кипу грязных вещей и пошла к нашей "ванной". Комнатка вызывала смешанные чувства, но хотелось занять чем-то руки. Эти вещи мы, скорее всего, даже не возьмем, они так и останутся здесь обычным мусором, который вскоре истлеет и станет таким же желтым песком, как и все вокруг.

В глазах защипало, и я с остервенением начала стирать вещи. Не знаю, сколько прошло времени, но я услышала голос Мэтта и вышла к нему на встречу.

Парень был немного взбудоражен. Ну, еще бы, с самим Алексом на разведку ходил!

Я слегка скривилась.

— Александра, мы вернулись!

А то я не вижу.

Махнув им рукой, я вернулась в ванную и собрала отстиранные вещи, развесила их и только потом пошла обратно.