В каждом из углов располагался свой значок, несколько раз встречающийся в тексте надписей. Кроме них в тексте попадались треугольники такого же вида, как и сама пластина. Остальное полная абракадабра.

— Нет, прочитать это я не смогу, — мой ответ заметно разочаровал Мадиса — хотя что-то смутно мне напоминает, но это явно сюда не подойдет.

— Говори же, скорей — чуть не споткнулся от волнения торговец.

— Понимаешь, эта штука мне напоминает задачку по геометрии. Наверное, тоже про клад, только в пирамиде. Но я туда уже не полезу.

— Где ты похожие видел, а гемометрия — это что такое?

— Геометрия, а не гемометрия. Ну, это наука, про то, как можно, например, что-то измерить или вычислить. Например, высоту горы, или например длину стороны вот этого треугольника.

— И зачем его мерить, ладонь руки, чуть меньше.

— Зачем, это трудно объяснить, — у меня закралось подозрение, что о математике тут имеют очень смутное представление. — Например, досталась нам добыча, сто монет на троих. Как ты их будешь делить?

— Сто монет, это большие деньги, даже если серебром тоже много.

— Не отвлекайся, давай попробуй, раздели поровну.

— Ты что сомневаешься в моей честности? — обижено заявил торговец — я всегда делю поровну и без обмана. Берем кучу монет и кладем каждому по очереди по одной монете, кого хочешь спроси — самый надёжный способ. Даже лучше, чем взвешивание на весах, монеты потертые меньше весят.

— А если я тебе сразу скажу, что каждому достанется по тридцать три монеты, и ещё одна лишняя. — Мадис надолго замолчал, молча шевеля губами и загибая пальцы.

Тут нас догнал Байз и предложил проехаться, пока он разомнет ноги.

Мадис пребывая в глубокой задумчивости, уселся на телегу, продолжая расчёты. Потом достал кошель и высыпав монеты принялся делить монеты в натуральном виде.

— Что это с учителем Мадисом, никогда не видел его таким озабоченным.

— Доживи, до того возраста, когда твои дети начнут делить твое наследство, тогда поймёшь всю глубину проблемы.

— Но у Мадиса нет детей.

— А он заранее решил разделить, вдруг будут.

Тут Байз расхохотался :

— Я сам люблю шутки , но так меня разыграть, что я чуть не поверил , ну молодец. А скажи Олех, ты наверное из благородных, может даже баронский сын, видно что учённый, с Мадисом всю дорогу беседуешь, а ведь с него слово обычно клешней скалозуба не вытащишь.

— Нет Байз, не баронский я сын. Простой рекламный агент, два года на границе отслужил, институт закончил, женой не обзавелся. — сообщил я вкратце всю свою небогатую биографию.

— Не хочешь — не говори. Понимаю. Вдруг за тобой охота идёт, или соседний барон разорил ваш замок, а теперь ты идёшь мстить ему до последнего колена. Я у певца бродячего такую историю слышал, за душу так и берёт, аж до слёз. — похоже моё опровержение лишь укрепили легенду, возникшую в голове младшего торговца .— А чем занимаются рехламные ахенты?

— Ну например, ты продаёшь телеги, и хочешь чтобы покупатели об этом узнали. Тогда рекламный агент делает огромную вывеску и пишет на ней, что продаются телеги по такому-то адресу. Или вешает длинную тряпку с такой же надписью прямо над дорогой, кто проедет, тот прочитает. — перевел я премудрости рекламного мастерства в доступные образы средних веков.

— Ничего не выйдет!

— Почему это?

— Да своруют такой большой кусок ткани в первый же вечер, — логика у Байза была просто убийственная.

— Ну ладно. Другой пример. У тебя в таверне есть хорошее вино, тебе надо его продать. Тогда прихожу я, делаю на каждую бутылку этикетку, ну такую бумажку с названием вина, приклеиваю на каждую . После этого развешиваю по всему городу изображение бутылки с этой этикеткой и адресом моей таверны. Ну и ещё снизу напишу, что вино самое лучшее в городе. Благородные господа ведь пьют же вино, ну вот они как прочитают об этом, так толпой и повалят к тебе. Вмиг всё распродашь.

— Кто же одним словам поверит, что это вино лучшее в городе. Нет, не найдется такого глупца, что о вкусе вина будет судить по бумажке на бутылке. Вот выпить бутылочку, а лучше две, тогда сразу можно понять, что за пойло тебе подсовывают и чего оно стоит.

Возразить мне опять нечего. Рассказать, что у нас вино как раз и ценится по этикетке, а не по вкусу. И самое дорогое по две тысячи долларов за бутылку, что мне приходилось пробовать, такая гадость, ни вкуса, ни запаха, а все пьют , да ещё нахваливают. Тут мне стало немного стыдно: торговец четвертого порядка, торгующий магическими спичками, рассуждает намного более здраво, чем многие мои соотечественники с высшим образованием.

— Приёмов существуют тысячи, для каждого народа можно подобрать свои.

Может оно и хорошо, что у вас пока рекламы нет, живите и радуйтесь.

— Жизнь без радости — это не жизнь. Вот доберемся до Ставрово, такой трактир покажу — точно жить захочется после поросенка с кашей и яблоками, да ещё под кувшинчик доброго вина, хоть без всякой этикетки. — философски заметил Байз.

За разговорами пришло время обеда. Припарковавшись на обочине, мы повторили отработанную процедуру, и скоро в воздухе запахло мясом и специями. Оказывается, мои попутчики торговали ещё и этим товаром.

— Мадис, мне не очень удобно питаться за ваш счёт, давай я тоже на котел свою долю внесу.

— Да ладно, мелочь это, не объешь сильно. Ты нас очень выручил, а в дороге всегда надо помогать другим, в трудную минуту и тебе помогу. Тем более, что добыча от разбойников досталась, опять же оружие и доспехи. Там и твоя доля есть, только положено, сперва такую добычу оружейному помощнику предложить за скромный выкуп, а если не потребно ему, то тогда продать или оставить себе.

Обед в этот раз был побогаче и разнообразней. К каше с мясом прилагалась свежая трава нескольких видов, свежие огурцы, соленый белый овечий сыр, гора яблок на десерт и добрый дорожный квас вдоволь. Всё изобилие на столе явно было вызвано скорым прибытием в Ставрово, где ожидалась гостиница, ужин с завтраком и пополнение свежими припасами.

— Олех, я разделил сто монет на три части, и пересчитал каждую из них. Такого не может быть, но в каждой куче ровно оказалось по тридцать три штуки. И что меня окончательно добило, одна монета действительно оказалась лишней. Может это ты заранее посчитал. Объясни, конечно, если это не тайна.

— Ничего здесь удивительного, если сто монет разделить на четверых, то будет без лишней монеты ровно по двадцать пять каждому. Если двести монет делить на троих, то по шестьдесят шесть каждому, и две лишние. — глотая ароматную горячую кашу сыпал примерами для школьников я.

Байз как засунул ложку в рот, так и сидел, забыв высунуть.

— Теперь верю, что это не трюк. — сглотнув, проговорил пораженный Мадис.

— А если , мы трое сложимся по сорок пять монет, то всего получится сто тридцать пять — решил окончательно добить я их начальной школой.

Но тут на меня накатило. Каша стала поперёк горла, желудок чуть не вывернулся наизнанку, по всему телу побежали мурашки и холодный пот выступил на спине. Вытирая пот со лба, я пробормотал:

— Переел я что-то, с голодухи что ли, видать пока по лесам бродил, язву заработал.

Отдышавшись, я выпил кваску, выяснив наконец, что делают его из забродившего берёзового сока. Желудок успокоился, но тело бил озноб, словно я подхватил простуду, да волосы на руках странно чесались, словно руку поднёс к экрану телевизора.

— Ну а магическая пластина, чем тебе знакомой показалась — продолжил разговор Мадис.

— Геометрия, родная сестра математики, принципы вычислений одинаковые. А картинка на пластине, это как теорема Пифагора. Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов.

Тут меня шарахнуло, по-настоящему. Словно по голове ударили тяжелым, не пустым мешком с цементом, в глазах помутнело и вспыхнуло одновременно. По телу прошла судорога , как при электрическом разряде и я потерял сознание.

Пришел я в себя лежа в телеге, медленно покачивающейся на неровностях дороги. Увидев, что я пришел в сознание, Байз убрал со лба мокрую тряпку и заботливо сказал:

— Кто же такие мощные заклинания без опыта вслух говорит. Так ведь и к ящеру можно попасть. Пожалела тебя твоя богиня, повезло.

— Какая богиня, ты о чём?

— Ну, Геометрия которая, сестра другой богини не запомнил как ту зовут.

Смеяться сил не было, я лишь приподнялся над краем борта:

— Давно я так лежу. Что-то в привычку у меня стало входить падать без чувств, аки молоденькая барышня.

Увидев, что я поднялся, Мадис остановил колонну. Отправив Байза вперёд, он уселся рядом.

— Предупреждать надо, когда магией занимаешься. Я же не всегда за аурой наблюдаю, трудно это. Вот и прозевал, но ведь предупреждал тебя о признаках.

— Да кто же знал, что она так шарахнет от обычной теоремы. И что теперь делать?

— Я тебя учил как накапливать магический заряд. Так что, может справишься, хотя в этот раз помощнее сила будет. Вопрос куда деть её после. Бросить в лес подальше, так пожар устроишь. До реки далеко, можешь не дотянуть. Опять же , жалко такое количество магического вещества просто так сжечь. Оно ж денег стоит.

— Слушай, Мадис. А как колдуны и маги её хранят, может и мы законсервируем и продадим потом. — воодушевился я, деньги они хороши в большом количестве.

— Кожу непойманного ящера мы делим, а не деньги. Маги они годами учатся, и секреты свои никому кроме учеников не рассказывают. А я не маг вовсе, я простой торговец, пусть и первого разряда, с разрешением на магическую торговлю. А это немного другое дело.

— Мадис не тяни, пропадёт товар. А вдруг у меня ещё получится добыть магии, давай придумывай как её сохранить. А то я скоро всю кожу с себя счешу, жуть как чешется.

— Не знаю, подойдет ли тебе мой способ, но других я не знаю.

Короче хранить собранную магию надо в особом эфирном месте. Обычно это эфирный слепок горы Мана, на которую поднимается ученик. Там он проводит несколько дней без еды, питаясь только снегом, который не тает круглый год. За это время он запоминает всё окружающее до мельчащих деталей. Там есть такие специальные плоские камни с рунами. Потом посвященный спускается обратно в долину, где стоит монастырь. Там он учится обращению с магией, и когда ему надо сохранить магию в виде шара, то он представляет себе гору Мана и переносится в её эфирную копию. Оставляет магический шар на одном из плоских камней, потом когда она ему нужна, он возвращается и забирает её обратно. Вот так делается в монастыре Торговой магии э-Туле.

Учти, то что я тебе рассказал является нашей тайной. Только тебе, чужестранец Олех, я расскрыл этот обряд, даже Байз не знает его подробностей. Но боюсь, что это нам ничего не даст.

— До священной горы Мй, мы точно не доберёмся, я так думаю. А другое место не подойдет? Другие маги не таскаются же на вашу гору, но тоже не впроголодь живут.

— Такие места есть, но их мало. Они все известны наперечёт. У каждой магической школы обычно есть своё сакральное место, где возможно создание эфирного образа, не находящегося в нашем мире.

Жжение усиливалось, чесалось уже всё тело, волосы не голове скоро искры начнут сыпать. Соединив пальцы, я начал представлять магический шар. В этот раз всё получалось намного быстрее и лучше, сказывался опыт. Заканчивая формирование шара, я размышлял, о том, что делать. Выкидывать шар никак не хотелось, всё же деньги. Как никак, в этом мире у меня не было кредитной карточки, не было ни зарплаты, ни квартиры. Квартира тут же предстала у меня перед глазами, такая уютная, родная . Я прошелся по ней, вдыхая запах не выбитого ковра, нежно коснулся рукой монитора, положил рядом шар, чтобы не мешал и... открыл глаза.

Я сидел в телеге, шара в руках не было. Не было пожара вокруг, не было ломоты в теле , озноб исчез. Силы переполняли меня так, что я не выдержал и прыгнул с телеги, перепугав Мадиса:

— Бросай дальше,— закричал он, но увидев, как я улыбаюсь, удивленно спросил.— Неужели получилось?

— Захоронение радиоактивных материалов прошло успешно. Жалобы облученных принимаются в письменном виде.

Я поделился подробностями с торговым магом, изрядно озадачив прообразом горы Мй в виде двухкомнатной квартиры в Бирюлево.

— Получается, что ты действительно из другого мира, поэтому и дом твой не в нашем мире, и может служить хранилищем магии.

— Послушай Мадис, у меня там друг присматривает за хатой. Вдруг он наткнется на шар?

— Нет там твоего друга, это эфирная копия твоей квартиры, за это не переживай.

Странные копии у моей квартиры, с запахом. Когда я уезжал, не было там запаха пыли, я чистоту люблю. Это за три недели такой аромат мог появиться, сосед , блин так и не проветрил значит, ну получит он у меня премиальные поллитра.

— Постой! Самое главное мы забыли. Как я её обратно вытащу, эту шаровую бомбочку?

— Надо немного магии, представишь себе своё хранилище и заберёшь сюда. Только не вздумай её швырять во врагов, она правда стоит не дёшево, десяток серебряных монет, не меньше, а то и целый золотой.

— Ну и попал я. Значит , чтобы добраться до первого шара, мне надо сделать ещё один, — перспектива ещё раз переживать такую встряску меня не прельщала. — здоровье оно как честь, его с молоду беречь надо.

— Олех, а откуда ты такое редкое заклинание знаешь. Цвет у шара был необычный, с бирюзовым отливом. Такой магии я не встречал.

— У нас практически все это умеют, только магии у нас нет.

— Для чего же тогда все учат эти заклинания, если толку нет?

— Математика у нас применяется как ремесло. Без неё никуда. Вся наша жизнь пропитана ею. Человек у нас — это, прежде всего, набор цифр, номер свидетельства о рождении, потом номер паспорта, ИНН, номер карточку социального страхования, номер кредитки. Да что там говорить, смысл человеческой жизни сведен к цифрам. Чем больше цифра на твоём личном счёте, тем более ты уважаемый человек. Успех или неудача тоже выражаются цифрами: увеличилась сумма на твоём счету за год, увеличилась стоимость твоего имущества в цифрах, значит год успешный. Если уменьшилась цифра твоих доходов, значит год неудачный. Даже красоту теперь меряют цифрами, о красивой девушке говорят, что она на сто тысяч зелёных тянет. Зелёные— это деньги такие, в отличии от деревянных.

— О, боги! Страшный у тебя мир Олех, не хотел бы я в таком жить.

— Да и я не очень хотел, да никто меня не спрашивал. Выбора не было.

— Олех, ты подумай, присмотрись, может, тогда оставайся здесь, с твоими способностями можно в торговцы пойти, а то и в маги.

— Я привык к своему миру. Там у меня друзья остались, девушка, компьютер опять же. Здесь я чужой.

Дорога между тем, стала более оживленной, чаще попадались встречные телеги, проехал навстречу вооруженный кавалерист в блестящей кирасе и шлеме с перьями. Вдоль дороги тянулись поля с желто-золотистой созревшей пшеницей. На некоторых полях крестьяне уже снимали урожай. Проехали два больших села, расположенных по обе стороны от дороги, потом по добротному мосту из бревен переехали через неширокую речку. Всё вокруг говорило о приближений Ставрово, местного райцентра.