Подарок

"Надо было засыпать смесь в стеклянную банку, — подумала она. — Ладно, в следующий раз буду умнее".

Когда пришёл Игорь, Ольга сидела на кухне и ела бутерброды с сыром и ветчиной.

— Налей чай, — попросил он, — только погорячее. Я немного промок.

— Там дождь? Здорово! Если бы знала, что он пойдёт, не морочила бы себе голову с махоркой. Будешь бутерброды?

— Нет, не буду, ещё рано для ужина.

— А на меня наехали дружки Самохина. Их было семеро, поэтому пришлось попотеть. Но я не оставила следов.

— Так ты их...

— Там нельзя было действовать иначе. Это были не школьники, а братва, и живой я оттуда не ушла бы. Посмотрим, посмеет ли Вовочка рассказать всё отцу и что предпримет старший Самохин. Хотя я думаю, что он будет молчать. Его отец хоть и с гнильцой, но всё-таки мент и вряд ли одобрит такие поступки и связи сыночка. Так что почти наверняка в этом случае быть Вовочке битым. Оно ему надо?

Так и оказалось. В тот вечер их никто не побеспокоил, а на следующий день Самохин старался держаться от Ольги подальше и не покидал компании своих дружков. Пожалуй, неприятностей с его стороны можно было больше не опасаться.

В пятницу на большой перемене к ней подошли три парня из одиннадцатого "А".

— Привет, Дробышева! — поздоровался с ней Олег Ханин. — Хочешь провести завтрашний вечер в нашей компании? У меня на даче собираются друзья. Будет весело, а тебя мы туда и обратно доставим машиной. Запечём шашлыки, будет хорошее вино, потанцуем. Ты как?

"Слишком рано я расслабилась, — подумала Ольга. — Казалось, неприятности позади. Как же! Попробуй здесь жить тихо".

Олег был сыном заместителя мэра, и уже давно руководствовался только своими желаниями. Дача Ханиных скандально прославилась год назад, когда Олег споил там одну из одноклассниц, после чего переспал с находившейся в бессознательном состоянии девушкой. Она не стала молчать и бросилась к родителям, а те обратились с заявлением в полицию. До суда не дошло, но отцу Олега пришлось расстаться с крупной суммой, а пострадавшей — сменить школу. Сергей Юрьевич крепко отодрал Олега ремнём, но он опоздал с этой воспитательной мерой, так что порка не повлияла на поведение сына. Соглашаться на приглашение было нельзя, а отказ несомненно привёл бы к ответным мерам самолюбивого и мстительного парня. Всё же она решила действовать жёстко.

— Извини, Олег, но у меня другие планы.

— Пересмотри. Будешь на этот вечер моей девушкой.

— Нет, извини, — она отвернулась, догадываясь, что за этим последует.

— Я с тобой не закончил. — Он шагнул следом и схватил за руку.

— А я не собираюсь с тобой кончать! — бросила она разозлённому парню. — Ищи себе других дур. Отпусти руку — больно!

— Сейчас будет ещё больней. Не хочешь по-хорошему...

"Зря я обещала директору никому не выбивать зубы, — подумала Ольга. — Этому красавчику такое не помешало бы!"

Хлёсткая пощёчина отшвырнула опешившего парня к ногам его приятелей. Отказавшись от их помощи, он поднялся сам и сплюнул на пол выбитый зуб. На левой щеке наливался краснотой отпечаток узкой женской ладони.

— Ну ты, сучка, допрыгалась! — с ненавистью глядя на девушку, процедил Олег. — Готовь теперь все дыр...

Удар по другой щеке опять швырнул его на колени.

— Не выбила второй зубик? — заботливо спросила Ольга. — Очень жаль. Нечего разевать пасть. Вякнешь ещё раз — не отделаешься стоматологом. Шли бы вы в класс, пока здесь не собралась вся школа.

Не вставая с коленей, Олег обернулся и грязно выругался при виде толпы старшеклассников. Он встал, отряхнул брюки и, ни на кого не глядя, пошёл в класс через торопливо расступавшихся ребят. Приятели поспешили за ним, перед этим один из них наклонился и подобрал выбитый зуб. Ольга тоже пошла в класс, ловя на себе восхищённые и испуганные взгляды. Свидетели избиения одного из школьных кумиров увлечённо рассказывали о происшествии тем, кто подошёл позже.

— Ну ты даёшь! — восторженно зашептала Ленка. — Я уже несколько лет мечтаю его отдубасить, не хочется только связываться. Его отец, может, и не станет раздувать скандал, но не мать. Знаешь, какая она мегера? А у Олега много знакомых среди городской верхушки. Ты, подруга, качественно влипла!

— Посмотрим, — так же тихо ответила Ольга. — Не подкладываться же под этого придурка.

— А что в этом такого? — удивилась Ленка. — Он не урод, а на даче у них действительно весело. Тебя ведь туда приглашали?

— Ты там была?

— Там многие побывали, не одна я, — смутилась Ленка. — Не все же такие крутые, чтобы корчить из себя недотрогу. И почему не съездить? Мне, например, понравилось.

Вошла классная, и разговоры прекратились.

— Дробышева, — обратилась она к Ольге. — Сергей Павлович хотел с тобой поговорить. А мы начинаем урок!

— Так, — сказал директор, с интересом рассматривая девушку, словно видел её впервые. — Опять за старое? Ты знаешь, с каким говном связалась? Если честно, я получил немалое удовольствие, так этот говнюк достал за последнее время. Но неприятностей ты себе заработала выше крыши. Я постараюсь тебя прикрыть, тем более что было много свидетелей, но у него очень влиятельные родители и жизнь не ограничивается школой. Даже не знаю, что тебе посоветовать.

— Не беспокойтесь, Сергей Павлович, — сказала она. — У меня тоже есть влиятельный человек, который сумеет найти управу на Ханиных.

— Ну если так, тогда иди на урок и постарайся хотя бы в ближайшее время вести себя потише.

— Что будем делать? — спросил Игорь, меряя шагами кухню. — Да перестань ты уплетать свои бутерброды!

— Не могу, — ответила она с полным ртом. — Дай девушке поесть! На меня в это время почему-то нападает жор, а тут ещё переволновалась.

— Может, сразу задействовать мэра, чтобы он поговорил со своим замом?

— Это будет слабый ход. Они на время затихнут, а потом найдут возможность на мне отыграться, причём так, чтобы мэр не смог помешать.

— А что ты предлагаешь?

— Ничего. Дадим им действовать первыми. Мне даже интересно, что они придумают. Наверняка завтра в школу явится госпожа Ханина, чтобы расправиться со мной силами педсовета, но директор принял меры, и ей ничего не обломится. А вот после этого нужно ожидать наезда. Скорее всего, привлекут кого-нибудь из полицейских шишек, например, того же Самохина. И хорошо, если именно его.

— Почему?

— А потому что и мы, и Ханины проживаем не в его районе, и такое вмешательство будет незаконным. Если же учесть, что меня там попробуют прессовать, то компромата на господина полковника будет, как выражается наш директор, выше крыши. А я ещё возьму с собой диктофон.

— Хочешь всё записать, а потом держать его на крючке?

— Конечно. Скрытая запись не признаётся в качестве доказательства, но карьеру может испортить. Давай договоримся так. Я звоню со своего аппарата тебе, а уж ты потом созваниваешься с мэром и вводишь его в курс дела. Вряд ли у меня будет возможность долго болтать. Если не буду выходить на связь, звони мэру, и пусть он своими силами ищет меня по кутузкам.

— Как думаешь, когда это произойдёт?

— Думаю, что Ханины не будут тянуть. Мамаша точно появится с утра, а вот успеют ли подготовить наезд до конца занятий — это вопрос. В субботу мы заканчиваем раньше, а психологически выгоднее загрести меня по пути к дому или на выходе из школы, чтобы видели учащиеся, а не из дома, где будут родственники. Так у полиции больше простора для манёвра, а я оказываюсь без связи и поддержки родных. Будь я шестнадцатилетней соплёй, точно запаниковала бы, а так их ждёт сюрприз. Если хочешь, можешь прийти к школе и следовать за мной в некотором отдалении.

— Так и сделаю.

В субботу первым уроком был ОБЖ в специализированном классе, а когда после его окончания толпой направились в кабинет биологии, Ольгу перехватила завуч.

— Дробышева! Иди со мной. Приехала мать Ханина, будем разбирать твои художества.

— Сейчас подойду, Елена Дмитриевна, только положу портфель.

— Иди с портфелем. Чем быстрее разберёмся, тем лучше. Из-за тебя придётся задержать урок.

В учительской, помимо директора и четырёх преподавателей, присутствовала красивая женщина лет тридцати пяти, с надменным выражением на лице сидевшая в кресле у окна.

— Все в сборе, — сказал директор и обратился к завучу: — Кто проведёт разбирательство?

— Давайте вы, Сергей Павлович, — решила Сланько. — Только надо всё сделать быстро, мы не можем надолго задерживать преподавателей.

— Конечно, конечно, — директор повернулся к гостье. — Какие у вас претензии к нашей ученице?

— Она избила моего сына, и я буду требовать самого серьёзного наказания. Её исключение из школы устроит нашу семью.

— А ты что скажешь, Дробышева? — спросил директор у Ольги.

— Если мне делают предложения сексуального характера, а когда пытаюсь уйти, применяют силу, я считаю себя вправе ответить силой. Слов в таких случаях не понимают.

— Что именно предлагал тебе Олег Ханин?

— Быть его девушкой на вечеринке на их даче, после чего там же с ним и заночевать. И не нужно так вскидываться, я хоть сейчас назову имена нескольких девиц, с которыми он такое уже проделывал. Это ничего, что они несовершеннолетние? Или вы планировали, что и в случае со мной ваш муж отмажет сынка от ответственности? Этот разговор слышали многие.

— Ты ударила его именно за это?

— Вот ещё! Охота была пачкаться! Он больно схватил за руку, а когда я попросила отпустить, начал её выкручивать, за что и получил.

— Ты ударила вторично, когда уже освободилась?

— Конечно. Любая женщина врежет подонку, который обещает её во все дырки...

— Хватит! — поспешно прервал директор. — Уважаемая Анна Анатольевна, к моему величайшему сожалению, сказанное здесь нашей ученицей в отношении вашего сына соответствует действительности. Я опросил многих учащихся, которые были свидетелями драки, и они рассказывают одно и то же. Так что ваши претензии и к нам, и к Ольге Дробышевой совершенно безосновательны. Советую обратить внимание на воспитание вашего сына. На этом вынужден закончить, так как больше не могу задерживать уроки. У кого-нибудь, кроме госпожи Ханиной, есть что возразить или добавить? Нет? Тогда все свободны. Ты, Дробышева, тоже.

К концу последнего урока вся школа знала, что педсовет отклонил жалобу Ханиных и оправдал Ольгу. Взяли её в двух шагах от дома, подъехав на патрульной полицейской машине.

— Девушка, вы должны вместе с нами поехать в участок! — заявил один из двух полицейских. — Вы ведь Ольга Дробышева?

Она успела заметить, как он бросил в бардачок фотографию. В последнее время её часто снимали в школе мобильниками, так что Ханиным было нетрудно достать фото.

— А в чём меня обвиняют?

— Это вам скажут в участке. Оттуда же сможете связаться с родными.

— Тогда поехали. Куда мне сесть?

— Садитесь на заднее сидение.

— А разве положено сажать задержанных к себе за спину? — ехидно спросила она. — Вдруг у меня в сумке кирпичи, и я ударю вас по голове?

— Весёлые нынче пошли девчонки! — хохотнул водитель. — Желаю вам, девушка, быстрее решить свои проблемы, тогда мы подкинем обратно до дома.

— Спасибо. Скажите, пожалуйста, кто у вас начальник отдела?

— А вам зачем? Вы его не увидите. Главным у нас полковник Самохин.

— Одним выстрелом сразу в две цели! — развеселилась Ольга. — Не обращайте внимания, это я о своём. Нам долго ехать?

— Уже приехали, выходите.

Один из полицейских остался в машине, а второй провёл её в здание и передал дежурному. Тот куда-то позвонил, и вскоре за ней пришёл молодой лейтенант.

— Следуйте за мной, — почему-то неприязненно сказал он Ольге, что она и сделала, из вредности напевая ему в спину песенку Аллегровой о младшем лейтенанте.

— Споёте, когда пойдёте обратно, если ещё будет желание, — буркнул он, не оборачиваясь, — а пока лучше помолчите, уже пришли.

Он распахнул перед Ольгой дверь с табличкой, надпись на которой она успела прочитать, и посторонился, пропуская в кабинет.

— Подойдите ближе, — сказал сидевший за письменным столом майор. — Сумку отдайте лейтенанту.

Сопровождавший её офицер одной рукой взял сумку, а второй подтолкнул к столу.

— Убери грабли! — разозлилась Ольга. — У вас такое хобби — лапать несовершеннолетних?

— Может, обойдётесь без хамства? — спросил майор. — Ваше положение и так не из лучших, на вашем месте я его не усугублял бы.

— А я не нуждаюсь в ваших советах. Скажите лучше, в чём меня обвиняют. При аресте это нужно делать в первую очередь.

— А вас пока никто не арестовывал, — слегка улыбнулся майор. — Что у неё, Алексей?

— В сумке только школьные принадлежности и мобильный телефон.

— А что вы рассчитывали найти? — встряла Ольга. — Наркотики?

— Можешь хоть минуту помолчать? — не выдержал лейтенант, перейдя с ней на ты.

— Это у меня на нервной почве, — объяснила она. — А если и дальше будут держать в неведении о причине моего задержания, я вам устрою истерику. Вы ведь именно этого добиваетесь?

— Садись, актриса, — майор тоже сменил стиль общения. — Тебя обвиняют в избиении несовершеннолетнего Олега Ханина.

— Обвиняет его родители? Скажите, кто отдал приказ о моём задержании, а я начну вам каяться. Так сказать, баш на баш.

— Ну и наглая дрянь! — опять не выдержал лейтенант. — Посадить в ИВС* к тем стервам, которые там сейчас, живо запоёт по-другому!

(*ИВС — изолятор временного содержания).

— Хочешь получить по морде? — спросила Ольга. — Я выбила зуб одному хаму, а ты, по-моему, ничуть не лучше.

— Значит, ты признаешь факт избиения? — ухватился за её слова майор.

— Пока не озвучат ответ на поставленный мной вопрос, я не собираюсь ни в чём признаваться. Помочь вам, что ли? Приказ мной заняться дал Самохин?

— А почему ты думаешь, что мне кто-то приказывал? — не очень натурально удивился майор. — Есть заявление родителей, открыто дело, которое передали в моё производство в обычном порядке.

— Дело о школьной драке с выбитым зубом дают в производство следователю, да ещё в звании майора? Не смешите.

— Откуда ты только взялась на мою голову, такая грамотная, — проворчал он.

— Вы даже не представляете, насколько правы, Игорь Викентьевич! — сказала Ольга. — Я имею в виду вашу голову. Если это работа Самохина, то он крупно вас подставил. Во-первых, вы не имели право сами производить задержание и вообще работать по этому делу. Потерпевшие живут в Павловском районе, я — тоже. Даже место происшествия там, а ваша зона ответственности — это Ленинский район. С какого бодуна вы полезли восстанавливать законность к соседям? Максимум, что вы могли сделать, — это принять заявление от потерпевших и передать в третий отдел, который и должен им заниматься. Мать Ханина уже была в школе, и на педсовете ей было доказательно сказано, что виновник происшествия — это её сын. Свидетелей — половина школы. И на что вы рассчитывали в этой ситуации? Запугать беззащитную меня? Вряд ли это у вас получится. Если вы поинтересуетесь обо мне у соседей, они расскажут, как я обезоружила и сдала им наркоторговца, который был старше и крупнее меня. Хотите запереть меня на ночь в ИВС со своими стервами? Да ради бога! Я в порядке самообороны переломаю им всё, что можно, но нормально высплюсь, а вам придётся отвечать ещё и за это нарушение.